Кукушки. Глава 74.
Семен хоть и был слаб телом, но сразу заметил, как изменилась дочь, став враз домоседкой, чаще начала улыбаться и замирала иногда, словно прислушивалась к себе. В такие моменты её лицо становилась мечтательным и отцу стало понятно, Емилия влюбилась.
Он долго расспрашивал жену о том, кто это мог быть, но та лишь разводила руками, ни один местный парень рядом с их дочерью замечен не был. Не знали о нём ни Леонид, ни Манефа и вся семья с нетерпением ждала момента, когда всё прояснится и тайно радовались за девушку, которую все любили. Порою была она своенравна и могла ответить даже отцу, Феша тогда вспоминала свою бабушку Любаву, видела в дочери знакомый характер, бывала кротка словно агнец, но каждый в семье знал, за этими красивыми глазами и милым личиком скрывается сильная личность.
Аглаида, по старой памяти, нет - нет да забегала к Феше почесать язык, пожаловаться на мужа или пересказать местные сплетни. Не то, чтобы Феоктисту они интересовали, но в этот раз слушала она подругу внимательно, стараясь вычленить в её потоке слов важное.
-Радость у нас Феоктистушка, Тимофей женится! Слыхала уже небось, что домой он вернулся? Ох, какую невесту он себе отхватил, дочь мельника! Ну и мы лицом в грязь не ударим, есть у меня кое-что в платочке, да и сын скопить сумел. Я ведь что прибежала, вы ж недавно Леонида оженили значится ты мне всё сейчас и расскажет, по порядку, а то у меня и у рук не бывало.
Ах, а сваты какие у нас хорошие будут, один Егор, брат Марьюшки что стоит, заправляет всем на отцовской мельнице, и страсть какой рукастый, они с Тимофеем на месте без дела не сидят, всё работу им подавай! –хвастливо сказала гостья, а Феша тут же смекнула откуда ветер дует, и откуда появилась мечтательная улыбка на лице её дочери.
-А свадьбу где думаете играть? –спросила она гостью.
-Так в Кокушках повенчаются и тута своих соберем, а в Шороховском сваты своих, вместе-то уж не собраться нам, разве дитя народится так встретимся с родней новой. Да лишь бы детки наши счастливы были! Жить Тимофей в Шороховском станет, может и мы с Саввой туда переберёмся.
-Собралась, не подпоясалась, -осадила её Феша –тут у вас изба имеется, вся родня рядом, а там что? Ежели чего родные стены завсегда выручат, а в чужих хоть волком вой. Худа изба, да своя, теперича уж свой век нам доживать надо, а у молодых иная дорога. Расскажи-ка ты мне лучше Аглаида о Егоре этом, женат ли, али может невеста у него какая имеется?
-Да кто ж его знает, мне не докладывают, но навроде как холостой ишо, Тимофей у нас вечёрку собирает нынче, пусть Емилия придёт, да и разузнает всё ладом, ты же для неё интересуешься?
-Вот ещё больно надо, сама языком его зацепила вот я и поинтересовалась, -отмахнулась от подруги Феша уже жалея о своём вопросе.
-Ну и ладно, ты лучше расскажи мне, что дополнительно нам к свадьбе купить придётся и чем своим обойтись можно. Женщины продолжили свой разговор, не обращая внимания на лежащего на печи Семёна, всё примечавшего и мотавшего себе на ус. Понял и он, что приезжий парень сейчас в мыслях его дочери, думал, как свести их вместе, уж очень Емилия неповоротливая в этом деле была.
Как только гостья ушла, призвал он жену к разговору. К вечеру собрались Нохрины за столом, заглянули на огонек Леонид и Манефа, привлеченные Фешей для помощи. Семён начал разговор издалека, ударился в воспоминания о том, как холостовал он раньше. Поддержал разговор и Леонид, а не умеющая вилять Манефа тут же вылепала:
-Что тебе Емилия дома сидеть, как баушка запешная, прогулялась бы чуток с девками, на игрища сходила!
-И правда, дочка, сходи развейся, нынче вечерка у Аглаиды, не чужие нам люди, -сказала она, жалостливо глядя на Емилию.
- Смурная ты в последнее время, - поддержал её муж, -ежели чего Леонид проводит, -сказал он, делая знак глазами сыну.
-И провожу! – Леонид встал со скамьи, потянулся за полушубком, -погости-ка пока у родителей, а я Емилию на вечерки провожу, -он подхватил из женского угла прялку и скомандовал сестре:
-Натягивай душегрею побыстрее, не то пропустишь всё!
Как не хотела идти на вечёрку девушка, а пришлось подчиниться, один в поле не воин.
Вечерки в Кокушках были двух видов: игримые и рабочие, последних было больше, особенно прядимых, когда девушки собирались в доме какой-либо вдовы и пряли здесь целый день, с утра до вечера. Бывало, что пряли девушки вместе со старшими женщинами и за работой слушали их рассказы о жизни, пели песни и перенимали их мастерство. А вечером женщины расходились по домам и девушкам в гости заглядывали парни.
Любили в Кокушках капустные посиделки. После уборки урожая девушки и женщины собирались в одной избе, при этом молодые наряжались в свои лучшие одежды, чтобы так сказать показать себя. Днём рубили и квасили капусту, к вечеру готовили капустные пироги и звали парней. Таким образом, на посиделках молодые люди знакомились друг с другом, разговаривали –беседовали, от того такие встречи назывались ещё беседами.
В избе, где проходила вечерка, яблоку негде было упасть, все лавки были заняты девушками разного возраста, сидящими за прялками и усердно прядущими лён. Емилия с трудом пристроилась в уголке, ругая себя за то, что согласилась сюда прийти. Девки хохотали, перебрасываясь меж собой шутками, которые перемежались песнями.
В центре, у стола, сидела Евдокия, девица на выданье, всем взяла и красотою, и трудолюбием и достатком в доме. Не зря на почётном месте сидит, да косится на дверь, знает о том, что в деревне гость, да славный такой, что девки ей все уши о нём прожужжали. Рада вечёрке этой Евдокия, надеется сладится у неё всё сегодня с приезжим парнем.
-Надо бы перестаркам дома сидеть, -поддела она Емилию притулившуюся в углу, -прошло ваше время, осыпались цветочки, -не унималась она. Зашикали на неё другие девки, зажимая ладошками рты от смеха, нет шанса у пришедшей перестарки, когда такие яблочки наливные выросли. Хоть и в уважении росли они, но не упускали случая клюнуть побольнее того, кто слабее.
-А это ещё поглядим, -с вызовом бросила им Емилия, крутя веретено и начиная песню, была она о несчастной любви и боли, которую та может причинить. Примолкли девицы, подхватили песню, знай себе прядут временами то на Евдокию, то на Емилию поглядывая.
Хорошо видно той из её угла как волнуются они, ожидая прихода парней. А вот и они, ввалилась в дом толпа, краснощеких с мороза, в рабочих, холстом крытых полушубках, в шапках. Места нет, садятся прямо на пол, весело поглядывая на девушек. Кто-то уже свою кралю приметил, улыбается ей, а кто-то присматривает ещё. Среди парней Тимофей и Егор. Емилия как увидела последнего за прялкой спряталась чтоб не увидел, да разве ж скроешься, когда парни собираются идти по кругу и обнимать сидевших на лавках девушек.
Каждый из них должен пройти и ни одну девицу не обидеть, обнять. Движется вереница парней друг за другом обнимают они девиц, вот и Егор к Емилии приложился, улыбается. Обойдя всех девушек встали парни в центре избы, шапки сняли кланяются, благодарят всех за обнимание. Кто-то из них сразу из избы вон пошёл, нет на вечёрке его зазнобы, остальные у ног своих избранниц сели, будут теперь вести беседы они друг с другом, пересказывая деревенские новости.
Приосанилась Евдокия, глядя на то, как Егор остался в избе, значит зацепила она его сердечко, ждёт, когда парень к ней подойдёт, а он мимо её шмыг, да в угол к Емилии. Уселся у её ног, лыбится, словно диво какое увидел. А та и слово вымолвить не может, только и успела увидеть, как рассерженная Евдокия прочь из избы подалась.
-Сколь дён здеся живу, а тебя разочек всего и видел, да и то мельком, -сказал ей Егор, подавая девушке выпавшее из её рук веретено.
-А к чему тебе на меня смотреть? Разве я икона какая? –Емилия никак не могла взять себя в руки и голос её дрожал.
-А люба ты мне, вот как увидел тебя тогда у церкви, так сразу люба и стала!
-Разве ж можно так? Ты и не знаешь меня вовсе. Вон Евдокия из избы выскочила, как раз по тебе, если сейчас догонять ринешься как раз возле её дома и встретишь. Показать дорожку или сам найдёшь?
-Ох и языкаста ты, Емилия Семёновна, только не на того напала, уж что я запотимил, то хоть кол на голове теши, а от своего не отступлюсь, быть тебе моей невестой, сестру замуж выдадим и жди сватов. Ох и заживём мы с тобой, люба моя, чисто цари!
-Хвастливая собака была, да волки съели, -Емилия наконец-то взяла себя в руки и заехидничала, -оно и верно, хвастать -не косить, спина не болит. Только ты меня спросить забыл, а хочу ли я в царицы-то? Да и тятя мой согласия тебе ишо не дал!
-А вот даст! –уверенно сказал он.
-Ой, ли?- чуть улыбаясь ему ответила она.
Разговаривали эти двое так, словно остались одни в избе этой, шёпотом переругивались и вот что странно, в перепалке этой становились ближе, тянуло их друг другу со страшной силой.
С вечерки расходились толпой, по одной провожая девиц до дома. Шли с песнями, тихи были деревенские дома, почивать изволил трудовой люд, если и слышали песни эти, только что с боку на бок переваливались, вспоминая на миг собственную молодость.
Незаметно утянул Егор Емилию от толпы, сам проводить хочет. Благостно на улице. Снежок под ногами поскрипывает, светят в темном небе звезды, сладко пахнет березовым дымом. Идут они рядом, надышаться друг другом не могут. Вот ведь как бывает, а вы говорите перестарка.
Отшумела свадьба Тимофея и Марьюшки, уехали они вместе с роднёю своей обратно в Шороховское. Долго прощались накануне Егор и Емилия, успевшие прикипеть друг другу за эти дни.
-Не плачь не плачь, милая, вернусь я непременно к тебе, ты только жди! -утешал Егор плачущую Емилию.
-Окрутит тебя какая-нибудь шороховская Евдокия только тебя и видели или тятя невесту тебе подберет! –некрасиво шмыгала носом девушка.
-Смотри ты вперед меня взамуж не выскочи! –отшучивался парень, понимая, что свидеться они смогут ещё не скоро.
-Держи-ка, -сказал он, доставая из-за пазухи небольшую тряпичную куколку в виде парня, которую он смастерил сам, -замену тебе оставлю, маленького Егорку, разговаривай с ним, будто бы со мной, так и время быстрее пройдёт.
-Я думала ты платок дарить станешь, -улыбнулась сквозь слёзы девушка, -а ты эвон что придумал, кукленка изладил, как зеница око беречь стану! –пообещала она, прижимаясь к любимому.
Не знали они, что разлука их будет долгой, только следующей осенью Егор зашлёт сватов и дождавшаяся его Емилия даст своё согласие. После свадьбы Егор переедет жить в Кокушки и займется привычным для себя мукомольным делом, но мелководная река не даст поставить ему мельницу на воде и он, пригласив деревянных дел мастера издалека, поставит на холме за деревней ветряную. Потрясет мошною Семён, помогая молодой семье, да и Леонид в стороне не останется и закрутится лопасти мельницы, сначала одной, а потом второй принося доход в их дома.