Часть 1
Экспертиза заняла неделю.
Елена каждый день звонила следователю, узнавала о результатах. Наконец, Белозёров пригласил на встречу.
— Видеозаписи подлинные, — сообщил он без предисловий. — Метаданные соответствуют указанным датам, следов цифрового монтажа нет. Геолокация подтверждает место съемки — гостиница «Метрополь».
Ваш муж действительно жив.
Елена почувствовала, как подкашиваются ноги. Одно дело надеяться, другое — получить официальные подтверждения.
— Что дальше?
— Дальше поднимаем ваше старое дело. Смотрим, что там было не так. Архивные материалы 2011−2012 годов заняли половину стола.
Белозеров изучал документы, делал пометки в блокноте.
Елена сидела рядом, наблюдая за его работой.
— Дело — образец халтуры начала двухтысячных, — резюмировал он через два часа. — Экспертиза крови проведена за два дня вместо положенных семи. Свидетель Петрова, якобы слышавшая ваши ссоры с мужем, эмигрировала в США через месяц после суда. Эксперт-криминалист умер от инфаркта в 2015 году.
Следователь Зуев уволился по собственному желанию в 2014 году после проверки службы собственной безопасности.
— То есть все, кто вел дело, либо мертвы, либо недоступны?
— Почти все. Остался только судья Краснов, но он на пенсии. И прокурор Семенова, она теперь работает в другом регионе.
Белозёров встал, подошёл к окну. За стеклом мелькали машины, спешили люди.
Жизнь продолжалась своим чередом.
— Тогда многие работали спустя рукава, — сказал он задумчиво. — Раскрываемость была важнее истины. Есть труп, есть подозреваемый, значит, можно закрывать дело. План выполнен, начальство довольно.
— А сейчас что-то изменилось?
— Немного, очень немногое, но изменилось.
Он вернулся за стол, взял ручку.
— Подам рапорт о проведении проверки по вновь открывшимся обстоятельствам. Процедура долгая, бюрократии много, но у нас есть шанс.
— Какой шанс?
— Если докажем, что ваш муж жив, автоматически снимается состав преступления — нельзя убить живого человека. Дело будет пересмотрено, вы получите полную реабилитацию.
Елена молчала, переваривая услышанное.
— Реабилитация. Официальное признание невиновности. Возвращение доброго имени.
— Андрей Викторович, — сказала она тихо, — я должна очистить свое имя не только для себя. Где-то растет девочка. Моя дочь. Она родилась в тюрьме. Ей сейчас 7 лет, и она должна знать, что ее мать не убийца.
Белозеров посмотрел на фотографию на столе, жена с дочкой-студенткой.
— Понимаю, ради детей можно горы свернуть. Моя Катя до сих пор спрашивает, почему я не смог спасти маму. Говорю, не все от нас зависит. Но ведь что-то зависит, что-то мы можем изменить.
Он взял папку с документами.
— Буду работать. Не обещаю быстрого результата, но буду работать. У вас есть телефон? Буду сообщать о ходе дела.
— У меня нет телефона, но я могу к вам заходить?
— Нет, так не пойдет. Купите хотя бы самый простой. Для связи.
Елена подумала о своих 150 рублях в день от сбора макулатуры. Телефон даже самый дешевый стоил минимум тысячу.
— У меня пока нет таких денег.
Белозеров открыл ящик стола, достал старенький кнопочный телефон.
— Возьмите этот.
Жене больше не нужно, выбросить рука не поднимается. Батарея хорошая, звонить можно.
Елена взяла телефон. Простой, надежный аппарат без всяких наворотов. На экране была фотография. Та же женщина, что на столе следователя, только моложе, улыбающаяся.
— Спасибо, я… не знаю, как отблагодарить.
— Благодарить рано. Сначала дело до конца доведем.
На улице Елена шла медленно, сжимая в руке телефон.
Впервые за семь лет человек во власти поверил ей. Не из жалости, не из вежливости, по убеждению. Профессионал увидел в ее деле отражение собственной боли от несправедливости системы.
Осторожная надежда, зародившаяся в душе, превращалась в решимость.
Игорь где-то там, живет, припеваючи, не подозревая, что его призрак вернулся. Но она найдет его. Обязательно найдет и заставит ответить за семь лет украденной жизни.
В вагончике Иваныч и Коля ждали новостей.
Увидев ее лицо, поняли все без слов.
— Поверил? — спросил Иваныч.
— Поверил. И поможет.
— Значит, еще не все потеряно в этом мире, — философски заметил Коля-физик, отрываясь от сборки радиоприемника. — Справедливость существует. Просто прячется иногда в самых неожиданных местах.
— База данных МВД выдает интересную картину. — Майор Родионов разложил на столе распечатки.
— Игорь Степанович Ларионов числится в розыске по линии экономических преступлений в Ростове-на-Дону и Краснодаре. Схема везде одинаковая — знакомство с одинокими обеспеченными женщинами, втирание в доверие, доступ к имуществу.
Елена склонилась над документами. Фотографии жертв — все женщины средних лет. Все с печальными глазами и надеждой на позднее чувство.
Марина Ветрова, 52 года, вдова предпринимателя.
Светлана Комова, 46 лет, разведённая экономистка.
Людмила Панченко, 51 год, одинокая учительница с наследственной квартирой в центре.
— Сейчас живёт Одинцов под именем Михаила Берестова, — продолжал майор.
— Алла Викторовна Серебрянская, 49 лет, вдова заместителя директора завода. Познакомились полгода назад в фитнес-клубе. — Белозёров вращал в руках ручку.
— А как нашли? По документам?
— По цифровому следу. У женщины активные социальные сети.
Алла Силвер Лайф. Посмотрите сами.
Майор включил планшет, открыл аккаунт. На экране счастливые фотографии пары в дорогих ресторанах. Турандот, Пушкин, кафе Пушкин. Алла — высокая блондинка с тщательно уложенной причёской в платьях от кутюр. Рядом Игорь в безупречных костюмах, всё тот же обаятельный мужчина, которого Елена знала семнадцать лет назад.
— Он даже позы не поменял. — С горечью заметила она, рассматривая фото.
Игорь обнимал Аллу за талию точно так же, как когда-то обнимал её, наклонял голову при поцелуе под тем же углом, улыбался в камеру той же чарующей улыбкой.
— Отработанная схема, — кивнул Белозеров. — Зачем изобретать новое, если старое работает?
Елена листала ленту и видела этапы знакомой истории. Первые робкие фото вдвоем, романтические ужины, отпуск в Анталии, совместные покупки. На последних снимках Алла светилась от счастья, точь в точь, как она сама 17 лет назад.
— Получив санкцию суда, начали прослушивание, — сообщил майор. — Записали несколько интересных разговоров.
Он включил аудиозапись. Голос Игоря, такой знакомый, что у Елены перехватило дыхание.
— Дорогая, нам нужны гарантии. Я вкладываю последние деньги в развитие нашего бизнеса, а если что случится с тобой, останусь ни с чем. Давай оформим завещание. Просто формальность, ты же здоровая, молодая.
Голос Аллы, мягкий, доверчивый.
— Мишенька, ну о чем ты говоришь? Какое завещание в нашем возрасте?
— Понимаешь, у меня кредиты на развитие фирмы.
Если банки узнают, что у тебя нет наследников, могут потребовать досрочного погашения. Это обычная практика для семейного бизнеса.
Следующая запись.
Разговор с неким Петровичем.
— Документ будет неотличим от оригинала. Бумага подходящая, печать настоящая. Только нотариуса найди покладистого. За такую работу обычная цена — 50 тысяч.
Сделаешь — получишь 100. Но быстро и качественно.
И третья запись.
С матерью.
— Мама, все идет по плану. Через месяц-другой заживем как люди. Квартира в центре, машина, дача — все будет наше.
— Мишенька, а женщина не заподозрит?
— Мама, я же профессионал. Она влюблена по уши, готова на все ради счастья.
Елена слушала и видела себя 17 лет назад. Такую же влюбленную, такую же слепую.
Игорь говорил те же слова, использовал те же интонации. Только имена менялись.
— Организуем наблюдение, — решил Белозеров. — Елена Романовна, вы готовы увидеть его лично?
Она кивнула, хотя внутри все сжалось от страха. Встретиться лицом к лицу с призраком собственного прошлого, на это требовалось мужество.
Коттеджный посёлок Барвиха-Хиллс в Одинцово встретил ухоженными газонами и дорогими машинами во дворах.
Елена сидела в служебной машине майора Родионова, наблюдая за домом под номером 47.
Двухэтажный коттедж с французскими окнами, участок с альпийской горкой, в гараже белый BMW. В 10 утра из дома вышел мужчина с померанским шпицом на поводке. Елена узнала его мгновенно. Та же уверенная походка, тот же способ держать голову чуть приподнятой.
Только костюм стал дороже, да седина появилась на висках. Он шел по поселку как полноправный хозяин. Здоровался с соседями, останавливался поболтать с охранником на въезде. Играл роль успешного бизнесмена, который живет в Подмосковье с любимой женщиной.
— Хороший актер, — думала Елена, наблюдая в бинокль. — Почти поверила бы снова.
После прогулки Игорь поехал в Азбуку Вкуса. В магазине выбирал только дорогие продукты.
Красную икру, семгу, французские сыры, вино за несколько тысяч рублей. Расплачивался картой без колебаний, тратил чужие деньги с видом полного хозяина.
— Живет припеваючи, — прокомментировал майор Родионов. — На средства жертвы.
В августе поведение Игоря изменилось. Он стал подозрительным, часто менял маршруты, оглядывался, проверял, не следят ли за ним.
В разговоре с Петровичем появились тревожные нотки.
— Что-то мне неспокойно. Может, стоит ускориться?
— Почему торопишься? Всё же идёт по плану.
— Не знаю, чутьё подсказывает. Надо сворачиваться. Оформлю на неё займ в банке миллиона на два под залог квартиры и смоюсь. Денег хватит, чтобы где-нибудь в Таиланде новую жизнь начать.
Белозеров понял — время уходит, на еженедельном совещании сказал прямо.
— Если упустим, найти его будет сложно. Таких, как он, сотни по всей стране. Новое имя, новые документы, новая жертва.
— Что предлагаете? — спросил майор.
— Использовать его жадность. Подстроить ситуацию с завещанием, взять с поличным.
Параллельно удалось выйти на саму Аллу Серебрянскую. Белозеров позвонил ей под видом сотрудника банка.
— Алла Викторовна, беспокоит менеджер. Ваш гражданский муж подавал заявку на крупный кредит.
Не могли бы вы подтвердить ваши совместные доходы?
— Какой кредит? — искренне удивилась женщина. — Миша мне ничего не говорил.
— Возможно, хотел сделать вам сюрприз. Кредит оформляется под залог недвижимости.
— Под залог моей квартиры? Без моего ведома? — в голосе Аллы появились первые нотки сомнения.
Белозеров не стал давить, просто попросил прийти в банк для уточнения деталей.
— Семена недоверия посеяны, — доложил он, — если женщина не совсем слепа начнёт задавать вопросы.
Елена слушала записи разговоров и чувствовала боль не только за себя, но и за Аллу Серебрянскую. Эта женщина могла стать ее собственным отражением, одинокой, поверившей в позднюю любовь, готовой отдать все ради иллюзии счастья.
В записанных разговорах Игорь использовал те же приемы, что когда-то с ней. Те же комплименты, те же обещания, те же просьбы довериться любящему человеку. Только теперь Елена видела механику обмана со стороны.
Игорь был не просто мошенником, он серийный хищник, который охотился на женские сердца с холодным расчетом. Его любовь представляла собой отработанный сценарий с заученными репликами и жестами.
— Знаете, что меня больше всего поражает, — сказала она Белозерову после очередного прослушивания. — Он действительно талантлив. Если бы направил эти способности в честное русло, мог бы многого добиться.
— Таланты бывают разные, — философски заметил следователь. — К сожалению, не все из них служат добру.
продолжение