Нефтяная удавка и прыжок в бездну
В истории человечества есть дни, которые делят время на «до» и «после». 7 декабря 1941 года — именно такая дата. Воскресное утро на Гавайях, которое начиналось с мыслей о гольфе и пляжах, закончилось тем, что мир окончательно провалился в глобальный водоворот событий. Но чтобы понять, почему самураи решили дернуть тигра за усы, нужно отмотать пленку немного назад. Ведь, как известно, войны не начинаются вдруг, даже если первый залп звучит внезапно.
Тупик для Империи
К началу 40-х годов Японская империя оказалась в ситуации, которую в шахматах назвали бы цугцвангом. Страна, совершившая за полвека невероятный рывок из феодального средневековья в индустриальную эру, уперлась в потолок. Амбиции у Токио были размером с Тихий океан, а ресурсов — с гулькин нос.
Япония вела тяжелую, вязкую кампанию в Китае, которая поглощала ресурсы с аппетитом черной дыры. А ресурсы эти приходилось покупать у тех самых западных держав, которых японские стратеги планировали потеснить из Азии. Сложилась парадоксальная картина: японская военная машина работала на американской нефти и американском металлоломе.
Летом 1941 года Вашингтон решил, что с него хватит. После того как японские войска заняли Французский Индокитай, США, Британия и Нидерланды ввели эмбарго. Для островной империи это было равносильно тому, что пациенту перекрыли кислород.
Цифры говорят сами за себя. Собственная добыча нефти в Японии покрывала дай бог 10% потребностей. Флот, главная гордость нации, сжигал 400 тонн мазута в час. Адмирал Нагано Осами докладывал императору с прямотой римлянина: запасов хватит на два года мирной жизни или на полтора года активных действий. А потом — всё. Корабли встанут у пирсов ржавеющими памятниками былому величию, а самолеты превратятся в дорогой металлолом.
Выбор у Токио был небогатый: либо уйти из Китая, потерять лицо и признать себя второразрядной державой, либо попробовать опрокинуть игорный стол. Японские элиты, воспитанные на кодексе бусидо и памяти о победе над Российской империей в 1905 году, выбрали второе.
Гамбит Ямамото
Архитектором плана, который должен был вывести Японию из тупика, стал адмирал Исороку Ямамото. Личность, прямо скажем, незаурядная. Он учился в Гарварде, служил атташе в Вашингтоне и прекрасно понимал, какой промышленной мощью обладают Штаты. Ямамото был категорическим противником конфликта с Америкой, понимая, что в затяжном противостоянии у Японии шансов не больше, чем у снеговика в аду.
«Если мы начнем действовать, — писал он, — я смогу безудержно двигаться вперед полгода или год. Но за второй и третий годы я не ручаюсь».
Однако приказ есть приказ. И раз уж столкновение неизбежно, Ямамото решил наносить удар первым и так, чтобы противник не смог подняться как можно дольше. Идея была проста и дерзка: вывести из строя американский Тихоокеанский флот прямо на его базе, в Перл-Харборе. Это должно было дать Японии время на захват ресурсной базы в Юго-Восточной Азии — нефти Голландской Ост-Индии, каучука Малайи. Создать такой оборонительный периметр, который американцы устанут прогрызать и пойдут на переговоры.
План выглядел авантюрой чистой воды. Перебросить огромный флот за тысячи километров незамеченным? Атаковать защищенную гавань? Штабные офицеры крутили пальцем у виска. Но Ямамото поставил на кон свой авторитет, пригрозив отставкой. И штаб сдался.
Техническое чудо в деревянных тапочках
Одной из главных проблем атаки была глубина гавани Перл-Харбора — всего около 12 метров. Стандартная авиационная торпеда при сбросе уходила глубоко под воду, прежде чем выйти на боевой курс. В условиях Жемчужной гавани она просто зарылась бы в дно.
Японские инженеры совершили маленькое техническое чудо. Они оснастили торпеды специальными деревянными стабилизаторами, которые отламывались при ударе о воду, не давая снаряду уйти на глубину. Пилоты тренировались до седьмого пота в бухте Кагосима, рельеф которой напоминал гавайский. Они учились летать на бреющем полете, буквально царапая крыши домов, чтобы сбросить торпеду под правильным углом.
Вторая проблема — бомбы. Бронебойных бомб, способных пробить палубы американских линкоров, не хватало. Японцы не растерялись и переделали в авиабомбы 406-миллиметровые снаряды от своих линкоров. Получилось дешево и сердито.
Шпион, который любил чай
Пока адмиралы двигали фишки на картах, на Гавайях разворачивалась своя шпионская драма. Главным глазами и ушами Токио стал Такео Ёсикава, работавший под прикрытием сотрудника консульства. Этот человек не нуждался в сложной аппаратуре. Он просто гулял, ходил в чайные домики на холмах, откуда открывался прекрасный вид на гавань, и считал корабли.
Ёсикава был педантичен. Он заметил привычку американцев возвращаться на базу к выходным. В будни флот проводил маневры, а в субботу и воскресенье корабли выстраивались у причалов, как на параде. Это наблюдение и определило дату удара — воскресенье, 7 декабря.
Единственное, что ускользнуло от внимания японской разведки (и это сыграет роковую роль), — отсутствие противоторпедных сетей. Американцы были уверены, что мелководье — лучшая защита от торпед, и не стали загораживать гавань. Ошибка, которая будет стоить им очень дорого.
Тишина в эфире и северный маршрут
26 ноября 1941 года из залива на Курильских островах (ныне это российская территория, остров Итуруп) вышла эскадра, которой предстояло изменить мир. Ударное соединение — Кидо Бутай — под командованием вице-адмирала Тюити Нагумо растворилось в холодном тумане.
Шесть авианосцев — «Акаги», «Кага», «Сорю», «Хирю», «Сёкаку» и «Дзуйкаку» — несли на себе 400 самолетов. Их сопровождали линкоры, крейсера и эсминцы. Это была, пожалуй, самая мощная авианосная группировка, когда-либо собиравшаяся в один кулак до этого момента.
Маршрут призраков
Нагумо повел свои корабли северным маршрутом. Там, где штормит так, что выворачивает наизнанку даже бывалых моряков, зато нет торговых путей и патрульных самолетов. Радиомолчание было абсолютным. Ключи от телеграфов опечатали, а с самих передатчиков сняли важные детали, чтобы ни у кого даже соблазна не возникло выйти в эфир.
Единственная связь с внешним миром — приемник. 2 декабря эскадра получила условный сигнал: «Всходите на гору Ниитака». Это означало: переговоры провалились, столкновение неизбежно, атакуем по плану.
Американская разведка, которая к тому времени уже читала японскую дипломатическую переписку (знаменитый проект Magic), знала, что Токио готовит что-то недоброе. Но в Вашингтоне смотрели на юг — на Филиппины, Малайю, Сингапур. Никто не верил, что японцы рискнут потащить целый флот через пол-океана, чтобы нанести визит вежливости на главную базу. Это казалось логистическим кошмаром и безумием.
Стереотипы — страшная вещь. Американцы считали японцев неплохими подражателями, но неспособными на смелые самостоятельные операции. Японские летчики? Ну, у них же, как считалось тогда, проблемы со зрением из-за строения глаз. Японская техника? Копии западных образцов. Эта недооценка противника сыграла с США злую шутку, сравнимую разве что с уверенностью Наполеона, что русские запросят мира после взятия Москвы.
Утро последнего мирного дня
7 декабря 1941 года, остров Оаху. Рай на земле. Пальмы, прибой, расслабленные матросы, предвкушающие увольнительную. Адмирал Хазбенд Киммел и генерал Уолтер Шорт, командующие базой, готовились к войне, но не к той, что пришла.
Генерал Шорт больше всего боялся диверсий со стороны многочисленного японского населения Гавайев. Поэтому он приказал выстроить самолеты на аэродромах плотными рядами, крыло к крылу, чтобы их было легче охранять от саботажников. Для японских бомбардировщиков это был подарок судьбы — цели даже искать не надо, работай по площади, не промахнешься.
А что с флотом? Линкоры стояли парами вдоль острова Форд. Знаменитый «Линкорный ряд». Могучие корабли, хребет флота: «Аризона», «Оклахома», «Вест Вирджиния», «Калифорния»... Не было только авианосцев. «Энтерпрайз» и «Лексингтон» ушли доставлять самолеты на отдаленные острова. Это отсутствие позже назовут чудом, которое спасло Америку, но в то утро японцы еще надеялись застать «плоские палубы» в гавани.
Первые выстрелы: не в небе, а под водой
Мало кто знает, но атака на Перл-Харбор началась не с самолетов. Японцы отправили к Гавайям передовой отряд подводных лодок, которые несли на себе пять сверхмалых субмарин. Эти «малютки» с экипажем из двух человек должны были прокрасться в гавань и нанести удар торпедами одновременно с авиацией.
В 3:42 утра тральщик «Кондор» заметил перископ у входа в гавань. В 6:37 эсминец «Уорд» атаковал и потопил одну из этих мини-субмарин. Капитан «Уорда» Уильям Аутербридж, который командовал кораблем первый (!) день, доложил о контакте.
И вот тут сработала бюрократическая машина. Сообщение шло по инстанциям, его проверяли, переспрашивали. Офицеры на берегу решили, что молодому капитану просто померещилось, или он принял за подлодку кита. Тревогу не подняли. Сети не закрыли. Драгоценные минуты утекли сквозь пальцы.
Радарная слепота
Еще один эпизод из серии «нарочно не придумаешь». На северной оконечности острова стояла экспериментальная радиолокационная станция. Два рядовых, Локкард и Эллиот, увидели на экране огромную засветку — к острову приближалась армада самолетов.
Они позвонили в информационный центр. Там дежурил лейтенант Кермит Тайлер, пилот, которого посадили на телефоны "для галочки". Тайлер знал, что с материка должны прилететь бомбардировщики B-17. «Не волнуйтесь об этом», — сказал он солдатам. Это была, пожалуй, самая дорогая фраза в истории американской армии.
В 7:55 утра первая волна японских самолетов, ведомая Мицуо Футидой, появилась над Перл-Харбором. Футида увидел мирно спящий флот, открытые ангары и отсутствие истребителей в воздухе. Он нажал кнопку передатчика и отправил в эфир сигнал, ставший легендарным: «Тора! Тора! Тора!» (Тигр! Тигр! Тигр!). Это означало: внезапность достигнута полная.
Ад в раю
То, что произошло дальше, напоминало игру в одни ворота. 183 самолета первой волны обрушились на базу с педантичной точностью.
Японцы распределили цели грамотно. Первыми удар приняли аэродромы. Пикировщики и истребители «Зеро» выводили из строя стоящие рядами американские самолеты. Машины выгорали, не успев даже запустить двигатели. На аэродроме Уиллер-Филд ангары превратились в огненный плен. Американские пилоты пытались спасти уцелевшую технику, растаскивая охваченные пламенем истребители чуть ли не голыми руками.
Смерть линкоров
Но главный акт трагедии разыгрался в гавани. Торпедоносцы B5N «Кейт», те самые, с деревянными стабилизаторами на торпедах, зашли на «Линкорный ряд» как на учениях.
Линкор «Оклахома» получил несколько торпедных попаданий в борт. Корабль, гордость флота, просто не был рассчитан на такое. Переборки не выдержали, и огромная стальная гора начала медленно переворачиваться. Сотни людей оказались в ловушке внутри железного корпуса, ставшего их последним пристанищем. Отзвуки жизни внутри корпуса напоминали о трагедии еще несколько дней, пока тишина не опустилась на гавань.
«Вест Вирджиния» получила семь торпед. Ее спасло только грамотное контрзатопление — экипаж успел выровнять крен, и корабль сел на дно ровно, не перевернувшись. Здесь проявил себя Дорис Миллер — чернокожий стюард, которому по уставу полагалось только разносить еду и стирать белье. Он встал за зенитный пулемет, который видел первый раз в жизни, и вел огонь, пока не кончились патроны. В то время, когда расовая сегрегация была нормой, этот поступок стал символом того, что перед лицом опасности цвет кожи не имеет значения.
Самая тяжелая участь постигла линкор «Аризона». Японский горизонтальный бомбардировщик сбросил переделанный бронебойный снаряд с ювелирной точностью. Бомба пробила палубы и угодила прямо в носовой пороховой погреб.
Взрыв был такой силы, что линкор буквально содрогнулся. Огненный столб поднялся на сотни метров. Корабль разломился и ушел на дно за считанные минуты, унеся с собой 1177 человек — почти половину всех погибших в тот день американцев. Сегодня мемориал над корпусом «Аризоны» — одно из самых тихих и пронзительных мест на планете. Мазут из баков корабля продолжает сочиться до сих пор, его называют «слезами Аризоны».
Хаос и героизм
Американцы, надо отдать им должное, оправились от шока на удивление быстро. Несмотря на полную неожиданность, зенитки открыли огонь. Люди действовали в ситуации полного хаоса.
На эсминце «Монаган» капитан, не имея возможности связаться с рубкой, отдавал команды голосом через люки. Линкор «Невада», единственный, кто смог дать ход, попытался прорваться к выходу из гавани. Японские пилоты тут же переключились на него, надеясь остановить корабль в узком фарватере и закупорить гавань. Экипажу пришлось направить израненный корабль на отмель, чтобы не перекрыть выход остальным.
В разгар этого безумия в небе появились американские бомбардировщики B-17, те самые, которых ждал лейтенант Тайлер. Они прилетели без вооружения, после долгого перелета, и попали прямо в центр воздушного боя. Пилотам пришлось сажать огромные машины на первое попавшееся поле, под перекрестным огнем японцев и собственных зенитчиков, которые били по всему, что летает.
Вторая волна и работа над ошибками
Около 9 утра на Перл-Харбор накатила вторая волна — еще 170 самолетов. Эффект внезапности уже пропал. Небо потемнело от разрывов зенитных снарядов. Дым горящих кораблей застилал гавань, мешая прицеливанию.
Потери японцев во второй волне резко возросли. Если в начале атаки они действовали в тепличных условиях, то теперь американцы огрызались из каждого ствола. «Зеро» и пикировщики все еще наносили удары, добивая поврежденные корабли и громя инфраструктуру, но легкой прогулки уже не получилось.
Тем не менее, к 10 часам утра все было кончено. Японские самолеты ушли на север. Итог для США был удручающим: 4 линкора потоплены, 4 повреждены, 188 самолетов уничтожено, 2403 человека погибли. Японцы потеряли всего 29 самолетов и 5 карликовых подлодок.
Роковая ошибка Нагумо
Когда самолеты вернулись на авианосцы, Мицуо Футида и другие командиры умоляли адмирала Нагумо нанести третий удар. Цели были очевидны: нефтехранилища и судоремонтные доки.
В Перл-Харборе хранились гигантские запасы топлива — 4,5 миллиона баррелей. Если бы японцы уничтожили их, американский флот был бы отброшен к берегам Калифорнии. Без топлива корабли не ходят, а возить его через океан танкерами — логистический кошмар. Потеря доков означала бы, что поврежденные корабли придется отправлять на ремонт через половину земного шара.
Но Нагумо был осторожен. Он рассудил так:
- Мы достигли главной цели — линкоры выведены из строя.
- Американские авианосцы где-то в море, и мы не знаем где. Риск получить ответный удар слишком велик.
- Третья волна придется на готовых к бою зенитчиков, потери будут неприемлемыми.
Нагумо решил сохранить синицу в руках и отдал приказ на отход. Стратегически это был промах внутри тактической победы. Нефтехранилища и доки уцелели. Именно благодаря этому США смогли восстановить базу и флот в рекордные сроки. Адмирал Честер Нимиц, принявший командование флотом, позже скажет, что, пощадив запасы нефти, японцы спасли Америку.
Московское эхо и глобальный пасьянс
Теперь давайте посмотрим на карту мира того времени чуть шире. События в Перл-Харборе странным образом переплелись с судьбой другой столицы — Москвы.
Осень 1941 года. Немцы стоят у ворот Москвы, рассматривая в бинокли башни Кремля. Положение СССР критическое. Сибирские дивизии, хорошо обученные и экипированные для зимней войны, стоят на Дальнем Востоке, ожидая удара Японии. Токио — союзник Берлина по "Оси", и Гитлер настойчиво требует, чтобы самураи открыли второй фронт против Советов.
В Токио шли жаркие споры: «Северный вариант» (удар по СССР) против «Южного варианта» (удар по США и колониям в Азии). Победила партия флота и сторонники «Южного варианта». Нефть и ресурсы были на юге, а в Сибири — только снег, медведи и перспектива тяжелой кампании на суше, где японская армия уже получила суровый урок на Халхин-Голе.
Советская разведка, и в первую очередь группа Рихарда Зорге, доложила Сталину: Япония не нападет на СССР, она выбрала противостояние с США. Риск был огромный, но Ставка поверила. С Дальнего Востока под Москву были переброшены свежие дивизии.
Ирония истории: 5-6 декабря 1941 года Красная Армия переходит в контрнаступление под Москвой, нанося Вермахту первое стратегическое поражение. А 7 декабря (8-го по японскому времени) Япония атакует Перл-Харбор. Эти два события, произошедшие почти синхронно на разных концах света, решили исход войны. Германия завязла в России, а Япония разбудила американского гиганта, определив свою судьбу в долгосрочной перспективе.
Если бы Япония ударила на север, история могла бы пойти по совершенно иному, гораздо более мрачному сценарию. Но жажда нефти и имперские амбиции увели Кидо Бутай в тропические широты.
Пробуждение гиганта
Атака на Перл-Харбор стала для американского общества шоком, сравнимым с ударом током. Изоляционизм, популярный еще вчера (мол, это европейская война, нам там делать нечего), испарился за один час. Нация сплотилась в едином порыве. Очереди в военкоматы выстраивались на кварталы.
Президент Рузвельт, выступая в Конгрессе, назвал 7 декабря «днем позора». Но для Японии это стало началом конца. Адмирал Ямамото оказался прав: он разбудил спящего гиганта и наполнил его решимостью.
Интересно, как менялось восприятие линкоров. До 1941 года они считались королями океана. Перл-Харбор (а чуть позже потопление британских линкоров «Принс оф Уэльс» и «Рипалс» японской авиацией) показал, что эра бронированных гигантов ушла. Новым хозяином моря стал авианосец. Американцы, потеряв линкоры, были вынуждены делать ставку на авианосные группы, что в итоге и принесло им победу на Тихом океане.
Эпилог
Перл-Харбор — это урок того, как тактический успех может обернуться стратегической катастрофой. Японский флот продемонстрировал высочайший класс подготовки, пилоты — фантастическое мастерство, а штаб — умение хранить тайны. Но выиграв битву, Япония проиграла войну в тот же самый момент, когда первая бомба упала на палубу «Аризоны».
Для России же эта история стала примером того, как глобальная геополитика работает по принципу сообщающихся сосудов. Решение, принятое в Токио, отозвалось эхом в подмосковных снегах, позволив сибирским полкам стать тем самым аргументом, против которого у Гитлера не нашлось ответа.
А Перл-Харбор остался в памяти не только как трагедия, но и как точка невозврата, после которой мир уже никогда не был прежним.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Также вас могут заинтересовать эти подробные статьи-лонгриды:
Времена меча и топора: военная драма Древней Руси от Калки до Куликова поля
Мормонские войны. Акт первый: американский пророк
Оформив подписку на премиум вы получите доступ ко всем статьям сразу и поддержите мой канал!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера