Лопасти потолочных вентиляторов медленно вращаются и издают чуть слышное: вух-вух-вух.
Этот звук становится отчётливее в паузах между композициями, что доносятся из мигающей разноцветными огоньками китайской стереосистемы.
Вух-вух-вух.
Новый трек заглушает мерный шелест вентиляторов, хоть музыка и звучит негромко. В основном это лёгкие, неспешные мелодии, как современные, так и века прошедшего: Джеймса Ласта – сменяет DJ Lava, Поль Мориа – Олег Бионик. Романтическая коллекция – она очень подходит к полутёмному бару, в котором уже почти не осталось посетителей.
Последней ушла весёлая и шумная компания, праздновавшая то ли юбилей, то ли ещё что-то. Забавно было наблюдать, как степенные матроны со свежими причёсками и их почтенные мужья с блестящими лысинами и приличными пузиками хором распевали:
– Не ходи к нему навстречу, не ходи… – стараясь перекричать вокалиста местного ВИА, и лихо отплясывая на танцполе.
Угомонились они где-то в третьем часу ночи. И после множественных «на посошок» усталые, но страшно довольные, покинули бар.
После их ухода никому не нужна живая музыка и танцплощадка. Музыканты аккуратно скрутили провода, собрали инструменты, наскоро перекусили за угловым столиком и отправились по домам.
Стало слышно: вух-вух-вух.
Зазвучала стереосистема: Франк Дюваль, Роберт Майлз и Энигма меняли друг друга.
Зевая, прошла полусонная официантка – Зоя, убрала столики и, всё также позёвывая, скрылась на кухне.
Бар почти опустел, лишь высокий широкоплечий мужчина сидел у дальнего конца барной стойки, угрюмо нависая над опустевшим графином. Бармен – молодой черноволосый парнишка в ядовито-лимонном жилете с блестками, протирая и без того сверкающую стойку, приблизился к позднему посетителю.
– Чего-нибудь еще желаете?
Мужчина поднял слегка осоловевшие глаза:
– Что? Нет, не желаю. А что, уже закрываетесь?
– Нет. Бар работает до семи утра.
– До семи? Хорошо. Тогда желаю ещё триста беленькой… О, благодарю. Ты будешь?
– Спасибо, я на работе.
– Понимаю. Тебя как звать?
– Сергей.
– Серёга, значит. Меня тоже… Только – Павел Николаевич. Ну, за знакомство, Серёга. Ух! Хороша! Слышь, Серёга, а что это на тебе надето?
– Жилет.
– Я понимаю, что жилет. Вижу даже. А чего он такой… яркий?
– Шеф приказал. Быть в гарусном лунном жилете, усыпанном серебряными звёздами.
– А-а! Ну, передай своему шефу, что он чудак на букву «М». И Остапа Бендера из него не получится. Давай, Серёга. За Ильфа и Петрова!
– А кто это такие?
– Кхе-кхе-кхе! Не говори под руку. Особенно такое. Что значит – кто такие? Ну, ты даёшь, Серёга! Мне даже стыдно за тёзку. Хотя, да. Я же Пашка. Эх, нажрался Пашка в к…
– Может быть, вам хватит? Может такси вызвать?
– Нет, не хватит. И такси не надо – я за рулём. Шучу. Что, глаза вытаращил? В шесть утра троллейбусы начнут ходить, вот я и поеду. И вообще, имею право. Мне сегодня можно. Наливай! Ух! Аж слёзы на глазах!
Да, Серёга. Сегодня я имею право. Полное право. Сегодня я понял, что я не мерза//вец. Хотя нет – я мер//завец, но не конченый мерз//авец. Тебе интересно? Ну тогда слушай. Хотя нет, кофею сделай. И себе. Кофей, тебе ведь можно?
– Можно.
– Ну вот. Уже полегче. Знаешь, Серега, я ведь учитель – учитель русского языка и литературы. Я филфак оканчивал. Читать очень люблю. Столько всего прочел – мама дорогая! Но не об этом. Хороший кофе. Жаль, что в наперстках. Завари-ка хорошую чашку.
– Прошу.
– Спасибо. О чем это я? А! Да. Есть очень много разных произведений: стихов, поэм, рассказов, романов и прочего – посвящённых первой любви. Той любви, что случается обычно в юношестве, лет эдак до двадцати.
Но сейчас я тебе расскажу о другой любви – любви последней, та, что случается с людьми в том возрасте, что в народе называют: «седина в бороду – бес в ребро».
Я заметил, что очень много моих знакомых по достижению своего сорока-сорокапятилетнего возраста очень часто влюбляются, причём не всегда в молоденьких, а просто в других женщин, бросают свои семьи: детей, жён и уходят жить к этим – другим женщинам.
Честно говоря, я не понимал, как можно так поступать, как можно такое сделать, пока не встретил её. Так случилось, что судьба свела наши дороги жизни в один путь, и некоторое время они двигались параллельно, очень близко друг другу, переплетаясь, связываясь в узелки, на некоторое время разбегались, а потом соединялись вновь.
Я повстречал Юлю, когда мне было немного за сорок, а ей ещё не было и тридцати – то есть разница колоссальная: почти в полтора десятка лет.
В памяти сразу всплыл рассказ Михаила Сегала «Старик, ты ещё жив?», и я подумал: «Что же я буду с тобой, милая, делать, если у нас что-то сложится? О чём буду говорить с тобой, над чем смеяться, чем восхищаться? И что, тебе вообще будет интересно?». Однако реальность превзошла все мои ожидания…
Но обо всём по порядку.
Когда мы встретились впервые, я обратил внимание на ее глаза – огромные, как у кошки, зелёные глазищи, которые, не отрываясь, смотрели на меня. Мне стало не по себе от её взгляда.
– Неприятно?
– Нет, не неприятно, а наоборот – я почувствовал небывалый душевный подъём, какое-то чувство восторга, чувство пьянящей радости. И понял, что под воздействием этого взгляда я смогу сделать глупости, какие-то непредсказуемые поступки. И, наплевав на всё, решился на это. Как в омут с головой бросился в наши отношения. Мы стали общаться, встречаться.
Все мои опасения, насчёт того, что мы с Юлей не найдём точек соприкосновения и общих тем для разговоров, оказались абсолютно напрасны. У неё было очень тонкое чувство юмора, она была весьма начитанным и эрудированным человеком, находила множество тем для разговоров, что были одинаково интересны нам обоим. Мне было очень просто и легко с ней во всех отношениях.
Сами отношения, не сказать, что были ровные: имелись и взлёты, и падения, какие-то ссоры, недомолвки и взаимные обиды, но это проходило, и всё возвращалось на круги своя.
За время нашего романа я сполна ощутил то, что когда-то испытывал в юности, во времена своей первой влюблённости: и переписку под покровом ночи, и долгие многочасовые разговоры по телефону, и радость встреч, и горечь разлук.
А когда мы были вместе, во мне селилось чувство необыкновенного одушевления, какого-то подъёма, радости и, честно сказать, даже повышенной работоспособности.
Хоть я и считаю себя, как говорил Великий Карлсон, «красивым, умным и в меру упитанным мужчиной в самом расцвете сил», но понимаю, что это не так, да и зеркало каждое утро с каждым новым днём показывает мне трансляцию неумолимого хода времени. И поэтому я не понимал, что Юля нашла во мне: старом толстом мужике, обременённом заботами, семьёй, имеющем хронические болячки, устоявшиеся привычки и свои капризы. Я не знаю…
А мне было с ней интересно – я ощутил вторую молодость. Это, наверное, как бабье лето, которое тоже наступает в определённый период жизни. Как последний всплеск уходящего тепла перед наступающей осенью и грядущей зимой.
Наш роман длился несколько лет, несколько чудеснейших лет, которые принесли столько незабываемых моментов.
Но в один момент всё прекратилось. Я решил разорвать. Именно я.
– Вы?
– Ну, я так думаю, что это был именно я и, что решение было за мной.
– Почему вы решили прекратить отношения?
– Все просто. Однажды пришло отрезвление, понимание того, что я совершаю огромную ошибку, совершаю неправильный поступок! И, не только по отношению к моей семье, к моим родным и близким, но и к Юле.
– К Юле?
– Да. Юля – молодая, замечательная, красивая девушка. И ей нужна нормальная семья, дом, быт, уют, такой же, как и она, нормальный молодой человек рядом, детишки, коляски, пелёнки, распашонки – ей нужно всё это! Хоть Юля порой и заявляла, что подвержена новомодному веянию [без детей], и без мужика она вполне может справиться, но я видел, что это не так – это совсем не так. Ей тоже нужна семья, и тоже нужен муж, как вторая половинка. Поэтому мне и пришлось принять такое нелёгкое решение за нас обоих.
С большими душевными муками, с огромным напряжением, с великим трудом я решил идти до конца, чего бы мне это не стоило. Я решил сделать все сразу. Да! Сразу разорвать всё, чтобы больно было одномоментно: раз – и всё! А не растягивать всё это дело до бесконечности: какими-то разговорами, выяснениями отношений, попытками что-то вернуть, что-то реанимировать, как-то наладить, найти какой-то компромисс.
– И как же это у вас получилось?
– Просто. Все просто, Серега. Однажды я перестал отвечать на её звонки, сообщения в мессенджерах, перестал появляться в соцсетях – исчез из её поля зрения.
В своё время мы ничего не обещали друг другу: я не обещал Юле, что уйду из семьи, что буду с ней всегда и всюду. Она, в свою очередь, не обещала ждать и быть верной «до гроба». Мы просто говорили, что сейчас, когда мы вместе, нам хорошо и этого достаточно, и ничего другого не нужно.
Да, возможно, я поступил как трус, как под//лец, как человек, который боится какой-то ответственности.
Возможно.
Не знаю.
Но я посчитал, что именно так будет лучше, и в первую очередь для нее. Я уже сейчас не смогу полноценно заменить ей вторую половинку, которая ей так необходима. А что будет через десять-пятнадцать лет?
В итоге роман наш закончился, наши дороги, которые некоторое время шли бок о бок, очень близко друг другу, переплетаясь, связываясь в узелки, временами разбегаясь, а потом, соединяясь снова; на одном перекрёстке разошлись в совершенно противоположные стороны.
Я не теряю Юлю из вида, наблюдаю. Радуюсь успехам, печалюсь горестям, неудачам, каким-то ошибкам; в чём-то помогаю, но делаю это всё издалека и ненавязчиво. Она, может быть, и догадывается об этом, но вряд ли.
Давай водки, Серега. Ух!
А сегодня я узнал, что у Юли родился мальчик. Она не вышла замуж. Но у нее появился ребенок. И знаешь, как она его назвала? Пашка. Пал Палыч.
– Это ваш...
– Нет, Серега, это не мой сын. Не сходится.
– Тогда почему?
– Почему так назвала? Не знаю, Серега. Не знаю. Знаю одно – очень жаль, что мы с ней так поздно встретились.
– Ну, это никогда не поздно. Это всегда вовремя.
– Может быть.
– Съездите к ней. Навестите. Думаю, она будет рада.
– Не, Серега, не поеду.
– Почему?
– Да потому что я трус... Шесть утра – транспорт пошел. Давай на посошок, Серега. Фу. Не лезет уже… Держи. Сдачи не надо. А шефу своему все-таки скажи, что он на букву «м»… Бывай.
Бар опустел. Бармен Сергей молча смотрел вслед последнему посетителю, который, подняв воротник пальто, исчезал в зыбком свете утренних фонарей.
Tags: Проза Project: Moloko Author: Захаренко Юрий
Ещё одна история этого автора здесь