Итак, картину Мане сочли, среди всего прочего, едва ли не «покушением на Тициана».
Прекрасную «Венеру Урбинскую» кисти Тициана современное искусствоведение, по большей части, считает свадебным портретом в античной стилистике. Картину заказал герцог Урбинский Гвидобальдо II , а прототипом Венеры послужила юная невеста Гвидобальдо Джулия Варано.
Это обычная практика портрета, который заказывал жених перед свадьбой. Нечто, вроде ренессансного аналога модных теперь свадебных фотосессий.
Согласно бытовавшим в эпоху Тициана общественным взглядам, такое изображение было вполне уместным - и ничего неприличного в нем не было. Более того, такие свадебные портреты отнюдь не принято было прятать в спальне молодых. Наоборот, картину размещали в парадных залах - там, где её должно было увидеть как можно большее количество людей. Пожелание брака, наполненного любовью и всеми возможными радостями, а самое главное - надежды на большое количество прекрасных и здоровых детей, вот что это значило.
Разумеется, в Париже XIX века невест так не писали. На картине Мане, откровенным образом, разлеглась не аристократка перед счастливым женихом, а дорогая куртизанка перед клиентом - причем, перед незнакомым клиентом. Да, она показала (в максимально роскошном обрамлении и стиле) свой товар лицом, но сама ничего еще не решила.
Однако, давайте поговорим о деталях, и вы сами сможете судить, насколько Мане попытался «спародировать» тициановский шедевр.
У Тициана: прислуга на заднем плане готовит приданое для невесты герцога. Мы видим итальянские сундуки для приданого, знаменитые кассоне, которые богатые итальянцы той эпохи выставляли как дорогую мебель (и несомненное украшение интерьера). Мы несколько раз упоминали о них, например, здесь. То есть, вовсю идет подготовка к счастливому и торжественному событию в жизни благородных и состоятельных семей.
У Мане: черная служанка подносит обнаженной госпоже дорогой букет, обернутый в шелковую бумагу. Это принятый в таких отношениях (с куртизанками высокого уровня) элемент галантности, придающий запланированной сделке вид светского ухаживания. Маска пристойности, накинутая на достаточно непристойный контекст (друзья, я сейчас никого не осуждаю, я говорю об общественном сознании того времени, в котором куртизанки были неотъемлемой частью мужского мира, но при дамах об этом даже вскользь упоминать не считалось возможным, а привести даже самую знаменитую и дорогую куртизанку в особняк знакомой семьи - притом, что ее собственные особняк и выезд могли быть в разы дороже и моднее - было бы несмываемым и непростительным оскорблением, даже если эта куртизанка могла похвалиться самыми светскими манерами).
Тициан: Венера держит в руке «букет невесты» - розы и мирт, символизирующие красоту, любовь, мир и плодородие, -то, о чем во все времена мечтают люди, вступающие в брак. В Библии, кстати, мирт ассоциируется с радостью и хвалой, как упоминается в Ветхом Завете, в книге Неемии 8:15. То есть, самый подходящий к свадьбе момент. Жемчуг в ушах символизирует чистоту и непорочность (и не спрашивайте меня, как это коррелирует со знаменитым жестом руки, в умах тогдашних флорентийцев все монтировалось без всяких диссонансов, все складывалось гармонично и прекрасно -во всех смыслах).
Олимпия зацепила холеной ручкой край дорогой шали, которая наброшена на постель. Цветок здесь тоже присутствует - у нее в волосах крупная роскошная орхидея, экзотическая, дорогая - и, традиционно, полная эротических аллюзий. Некоторые, кстати, считали (и считают), что это не орхидея, а крупная камелия, которая прямо указывает на «дам с камелиями». Тоненькая бархотка с золотым кулоном на шее подчеркивает белизну кожи и намекает на то, что женщина - если претенденту повезет!- может стать изысканным подарком, перевязанным кокетливым бантиком.
Тициан: изящные босые ножки Венеры охраняет маленькая очаровательная собачка. Собственно, не охраняет, а спит, свернувшись клубком. Покой и доверие. Такая собака - многовековой символ верности, чаще всего изображенный на портретах рядом с женщинами, что символизирует конкретно супружескую верность. Такая благородная и прекрасная невеста, разумеется, не может не стать верной женой счастливцу-герцогу.
Мане: на ногах Олимпии, очередным сексуальным намеком, - полусброшенные изящные туфли-панталеты. Это, кстати, еще один штрих к бытующей моде на ориентализм, условный Восток, распространившейся во Франции в тот момент. А самыми остромодными были именно куртизанки, а не светские дамы.
А вот вместо уютно свернувшейся собачки, в ногах женщины выгнулась дугой черная кошка. Она в упор (как и хозяйка) смотрит на вошедшего (роль которого, по сути, досталась каждому подошедшему к картине зрителю), явно, испугана и разозлена. Она видит этого человека впервые - и он ей, судя по всему, активно не нравится. Собственно, по лицу Олимпии тоже сложно сказать, что она пришла в восторг от этого гостя. Это не откровенный отказ, но пока отнюдь и не согласие. Здесь самое время сказать об этой черной кошке еще несколько слов.
Друг Мане, талантливый и неоднозначный поэт Шарль Бодлер в своем знаменитом сборнике «Цветы зла» поместил и стихотворение «Кошка», в котором у лирического героя переплетаются ласки кошки и ласки женщины, и женщина с кошкой невероятно схожа, и явно, эту женщину можно назвать и небезопасной, и порочной («Прекрасный зверь, иди ко мне на грудь. Не выпускай когтей пока ты…»). Именно Бодлер, кстати, был одним из немногих поддержавших Мане во время громкого скандала с «Олимпией» . Пусть в своей резкой и довольно неприятной манере, но поддержал.
Кроме того, «киска» во французском языке — один из наиболее распространенных эвфемизмов для описания женских половых органов.
И последнее. Вишенкой на торте, как говорится.
Знаменитые жесты руки Венеры и Олимпии.
Как выглядит классический «жест Венеры»? Это ладонь со сложенными пальцами, прикрывающая лоно. Вот один из известных примеров:
Однако, тициановская Венера держит пальцы совсем иначе.
Эта Венера чуть заметно ласкает себя пальцами. Она уже смотрит на своего жениха, уже встречает его в готовности любить - и зачать, кстати. Долгие годы считалось, что благополучное зачатие может ожидать только готовую женщину, полную желания. Так что, перед нами не только эротичный прозрачный намек на радости, ожидающие герцога, но и твердые надежды на то, что эта красавица подарит супругу прекрасных здоровых детей. Здесь необходимо упомянуть еще один важный момент - обстоятельства брака между герцогом Урбинским и его невестой. Это династический брак: он был заключен, когда Гвидобальдо было 20 лет, а Джулии — всего 10. Для династических браков такая разница в возрасте была обычным делом, поскольку предполагалось, что консумация брака произойдет не раньше, чем невеста достигнет половой зрелости. Джулия жила под одной крышей с мужем, но не делила с ним брачное ложе, до определенного момента. Особенности такого брака согласуются с содержанием картины Тициана: чувственное изображение обнаженной красавицы, которая радостно ждет мужа в супружеской спальне, могло быть утешением для герцога и напутствием для его юной невесты.
Кокотка на полотне Мане не ласкает себя и не «прикрывается стыдливым жестом». Ей не надо прикрываться, нагота - ее привычное и комфортное состояние, она чувствует себя вполне уверенно без одежды.
А рука эта надежно закрывает доступ к основному предмету сделки. Пока еще ни о чем не договорились, ни о каком допуске к щедро продемонстрированному телу и речи быть не может. По факту, это двойное заявление, откровенное и циничное «несмотря на ваши букеты, я прекрасно знаю, ЗА ЧЕМ вы ко мне явились» и «Я знаю себе цену, а знаете ли мою цену вы?»
И именно деловой подход Олимпии и позиция клиента куртизанки, в которую Мане поставил каждого мужчину на выставке - женщины, в массе своей, этого просто не понимали - и вызвала такую необузданную, исступленную злобу, которую излили на живописца.
В следующий раз я расскажу вам о том, что представлял собой полусвет Парижа того времени и почему практически любой зритель мужского пола бывал в положении клиента такой Олимпии (если хватало денег на первоклассную куртизанку, конечно).
Так что, окончание следует…