Римма с Владимиром приехали всего на три дня. У них была путёвка в санаторий, поэтому погостить подольше не получилось. Они так же, как и Полина с Павлом, не спускали с рук Оленьку, нянчились с ней, восхищались.
— Какая славная у нас внучка, правда Володя, — Римма, с глазами, сияющими от гордости, повернулась к мужу. Её пальцы нежно гладили рыжие волосики Оленьки.
— Красавица, — отвечал он, — вся в маму, будет такая же умная и рассудительная.
Римма, однако, не спешила соглашаться.
—Девочке лучше быть на отца похожей, — задумчиво произнесла она.
— Это ещё почему? — Владимир, с легким недоумением, приподнял бровь.
— Говорят, когда девочка похожа на отца, она будет счастливой.
— Глупости, — отмахнулся от неё муж, — Оленька у нас и без этого счастливой будет. Вон сколько у неё бабушек и дедушек, и все её любят.
Он огляделся по сторонам, словно ища кого-то.
— Жалко с родителями Алевтины не удалось повидаться. Мы бы тут с Павлом на рыбалочку сходили.
— Кто о чём, а тебе лишь бы рыбалка, — Римма с недовольным видом посмотрела на Белкина старшего.
Она вздохнула и прижала внучку к себе. Оленька, чувствуя тепло родного человека, зачмокала губами и уткнулась носиком в её щеку. Бабушка прослезилась. Как быстро летит время! Казалось, только вчера они с Владимиром держали на руках маленького Костика, а теперь вот, у них внучка, продолжение рода.
Вечером, когда все сидели за столом, Рима вдруг сказала Константину.
— Костик, а ты знаешь кого я недавно встретила?
— Кого?
— Светлану.
— Какую ещё Светлану, — Константин посмотрел на мать, — Малееву что ли, одноклассницу мою?
— Нет, Костик, нет. Не Малееву, Захарову.
— Ах Светку Захарову, — Константин многозначительно покивал головой, — ну и как там она, генеральшей ещё не стала?
Константин усмехнулся, Светлана Захарова была его первой любовью, они даже собирались пожениться. Он писал ей стихи, пел песни под гитару, а потом на последнем курсе училища, она заявила, что не собирается тащиться за ним в какой-нибудь отдалённый гарнизон, к чёрту на Кулички: «Я не жена декабриста, поэтому жертвовать своей молодостью не хочу. Так что давай расстанемся просто друзьями». Ох, как же он тогда страдал, думал всё на Захаровой свет клином сошёлся. В отместку загулял с её лучшей подругой. Думал приревнует, опомнится, а она им только счастья пожелала. Он уехал по назначению, а она недолго думая, выскочила замуж за какого-то капитана, служившего при штабе округа.
Римма уже пожалела, что сказала ему про Захарову. Она помнила, как тяжело Константин переживал разрыв со Светланой. Молодость, первая любовь, несбывшиеся мечты…
— Да нет генеральшей пока не стала, муж у неё подполковник, — ответила она мягко, — служит всё там же в Германии. Они в Смоленск к родителям в гости приезжали. Увидела меня, обрадовалась, всё рассказывала, как хорошо они с мужем устроились, привет тебе передавала. Говорила, что помнит тебя.
Константин пожал плечами.
— Ну и отлично. Значит, жизнь удалась. За привет спасибо, если ещё раз встретишь, скажи, что я ей тоже привет передаю.
Когда после застолья, они с Алей ушли в свою комнату, она спросила у мужа.
— Костя, а зачем твоя мама про эту Светлану разговор завела?
Он пожал плечами.
— Не знаю, может, потому что она дочка их давних приятелей. Они дружили с родителями Светки, вместе на море ездили, на даче у нас отдыхали. Потом правда, когда Светка меня бросила, дружба как бы угасла, но приятелями всё равно остались. Аль, а ты что, ревнуешь?
Аля отвела в сторону взгляд, но отвечать не стала.
— Эй Рыжик, ты что, — Константин приподнял её голову за подбородок. Выбрось это из головы. Не нужна мне никакая Светка, у меня есть ты, а она, пускай дальше своего подполковника в генералы тащит.
Аля прижалась к мужу, чувствуя его тепло и уверенность. Ей и самой казалось глупым ревновать к женщине из прошлого, но слова Риммы будто всколыхнули давние, спрятанные в глубине души сомнения. Ведь Константин был таким видным, а она… она просто любила его всем сердцем.
На следующее утро, перед отъездом, Римма подошла к Але.
— Аля, детка, ты не обижайся на меня из-за вчерашнего. Просто подумала, что нужно было рассказать Костику об этой встрече, они всё-таки очень долго дружили. Но ты даже не сомневайся, сын мой, тебя очень любит. Я это вижу.
Аля вымученно улыбнулась.
— Всё хорошо, Римма Сергеевна, я понимаю.
Проводив Римму с Владимиром, Аля почувствовала какое-то облегчение. На душе стало спокойнее, словно груз с плеч свалился. Дни пошли своим чередом, складываясь в месяцы, месяцы в годы. Вот уже Оленьке исполнилось четыре года. Она ходила в Детский сад, Аля работала, Константин служил. Лиду и Михаила перевели на другое место службы, в Свободном она осталась одна. Были у неё тут приятельницы, коллеги по работе, но такой задушевной подруги как Лида, нет.
— Аль, Олька наша уже подросла, — говорил ей муж, каждый раз, когда они укладывались спать, — пора бы второго родить. Я сына хочу.
Аля и сама хотела родить ещё одного ребёнка, но почему-то ничего не получалось. Она уже несколько раз ездила в Семиозёрск, ходила по врачам. Но те только руками разводили: «С вами всё в порядке, — говорили они, — иногда так бывает. Не расстраивайтесь, будет у вас ещё один малыш. Время придёт и всё получится». «Летом поедем в отпуске домой, выберу момент, съезжу в Курск, проконсультируюсь с тамошними врачами», решила она для себя.
От Лиды часто приходили письма, жили они теперь в Крыму. Подруга писала, что скучает, очень хочет увидеться и звала к себе в гости. Однажды вечером Константин вернулся домой каким-то взволнованным. Аля сразу это заметила, но расспрашивать не стала. Уложила Оленьку спать, и вернулась на кухню.
— Что-то случилось, Кость? — не выдержав, она, присела рядом, и задала вопрос.
— Особенного ничего, просто нас отсюда скоро переведу, — вздохнув ответил он.
— Вот как, и куда?
— Ещё неизвестно, похоже в Среднюю Азию.
Аля оглядела свою кухню. Здесь было всё с любовью обставлено её руками. Она привыкла к городку, привыкла к сибирскому климату, природе. А теперь всё это придётся оставить, и впереди их ждала только неизвестность.
— Ну что же, в Среднюю Азию, значит в Среднюю Азию. Куда ты, туда и мы. В отпуск хоть дадут съездить?
— В отпуск съездим, а дальше видно будет, — ответил муж.
Новость о возможном переводе заставила Алю задуматься. С одной стороны, ей было жаль покидать обжитое место, где у Оленьки появились друзья, где она сама нашла хоть какой-то круг общения. С другой, она всегда была готова следовать за мужем, куда бы его ни забросила служба. Вечером следующего дня Константин сообщил, что перевод подтвердился. Их направляют в Туркестан. Сердце ёкнуло. Туркестан! Звучало как сказка, как что-то из учебника истории. Аля никогда не бывала в Средней Азии, и её воображение рисовало картины караванов, верблюдов, восточных базаров, мечетей с минаретами. Но за красочными образами скрывалась и неизвестность. Как там будет Оленька? Как они обустроятся на новом месте? После отпуска, на сборы им дали две недели. Время пролетело в хлопотах и суете. Упаковывали вещи, прощались с друзьями, устраивали прощальный ужин. Переезду радовалась одна Олька, она с энтузиазмом помогала складывать игрушки в коробки, и всё время расспрашивала, а где они теперь будут жить. Константин занимался оформлением документов и решал организационные вопросы. В день отъезда Аля стояла у окна и смотрела на родной городок. Он казался таким маленьким и уютным. Дорога была долгой и утомительной. По прибытии к новому месту службы их встретил представитель части. Военный городок, где теперь предстояло служить Константину, был серым, и казался безжизненным. Вокруг простиралась степь, выжженная солнцем. Деревья, боролись за выживание, цепляясь корнями за скудную почву. После уютного Свободного, утопающего в зелени, этот пейзаж казался унылым и чужим. Аля почувствовала, как её охватывает легкая тревога. Первое впечатление было удручающим – однообразные пятиэтажки, плац, КПП. Но делать было нечего, нужно было обживаться. Им выделили двухкомнатную квартиру в одной из тех самых пятиэтажек, почти непригодную для жизни. Квартира, требовала капитального ремонта. Константин с головой ушёл в работу. Служба на новом месте оказалась более напряжённой, чем ожидал. Он часто задерживался допоздна, поэтому вся работа, легла на плечи Али. Хорошо хоть выделили двух солдатиков в помощь. Две недели, она красила, клеила, отмывала, прежде чем их новое жилище приобрело божеский вид. Вечерами сидя у окна, вспоминала жизнь в Свободном, ей становилось грустно, и она часто плакала.
— Мам, ты чего, — спрашивала в такие минуты Оленька, — головка болит?
— Нет мой хороший, — отвечала Аля, — просто мама устала. Сейчас посижу немного, и всё пройдёт.
Аля старалась не поддаваться унынию, понимая, что от её настроя зависит, как сложится жизнь здесь, в этом Богом забытом месте. После ремонта привезённые вещи заняли свои места, и жизнь вернулась почти в привычное русло.