Я устроилась у себя в кабинете, заварила крепкого ароматного чая и принесла несколько бутербродов. Детям сказала, чтобы они меня не беспокоили. Набрала знакомый номер телефона.
— Але, — послышался хриплый старушечий голос, — вляпалась?
— Как ты догадалась? — хмыкнула я.
— Потому что здоровый человек в это время ужинает, а не старой ка-рге звонит, — прохрипела Матрена. В трубке послышался звук раскупориваемой банки. — Ну, давай говори, что стряслось. Только покороче, у меня компот закипает.
— Компот? — удивилась я.
— Да нашла залежи вишни в морозилке и старое варенье решила утилизировать, — пояснила она, — так я тебя слушаю, что там и как.
Я коротко, без лишних эмоций, описала два случая: Елену с «тишиной» и грунтом от свекрови, и Сергея Владимировича с ловушкой, куколкой и мёртвой канарейкой. Упоминания о «женщине в очках» было достаточно.
На том конце провода воцарилась тишина, нарушаемая лишь бульканьем чего-то в кастрюле. Потом Матрена тяжело вздохнула.
— Грунт с пеплом да волосом — это старьё, деревенщина. Таких кустарных дел мастеров в каждой области с десяток наберётся. А вот это с птицей, долгом и куклой… Это не наше. Это пахнет городским ученьем. Книжным. Тёмным.
— Знаешь такую? Лет сорока пяти, в очках, на чёрной машине. Может, Людмила или Лариса.
— Людка… — протянула Матрена, и в её голосе послышалось нечто похожее на отвращение. — Лариса Любомировна. Сама приезжая, лет десять как в городе обосновалась. Не лезет к людям, люди к ней не лезут. Умная. И опасная. Работает не на порчу, а на подмену. Не душу выжигает, а вынимает. И своё кладёт. Или оставляет пустоту. Зачем — кто её знает. Денег не берёт, только «особые» расплаты.
— Странно как-то денег не берёт. Какие ещё расплаты? — насторожилась я.
— Информацию. Чужие секреты. Иногда вещи, которые сильно эмоциями пропитаны. А иногда… — Матрена снова замолчала. — Иногда просит разрешения «посетить» кого-то из родни клиента. На одну ночь. И после её визитов люди или резко поправляются, или тихо сходят с ума. Короче, не связывайся. Отдай этого мужика батюшке, пусть отмаливает, а сама завязывай.
— Не могу завязать, — тихо сказала я. — Она уже в курсе, что я копала. И кукла в том доме ещё цела. Если я брошу, она или найдёт нового «клиента», или придёт ко мне. Уже, может, идёт.
Матрена что-то буркнула себе под нос, явно неодобрительное.
— Бестолковка ты, Агнета. Ну ладно. Раз уж полезла… У неё слабость есть. Она коллекционер. Любит «чистые» вещи. Не освящённые, а именно что от всего очищенные. Предметы, из которых выцедили всю память, всю историю. Таких мало. Если у тебя что-то подобное есть — можешь попытаться выменять на куклу и информацию. Если нет… Тогда только сила на силу. А у тебя с силой, детка, пока не очень.
— Я бы так не сказала, что ты меня совсем не ценишь, — хмыкнула я. — Не забывай, что у меня ещё и помощник имеется, да и я сама не просто обычная начинающая ведьма.
— Помощник? — усмехнулась Матрена. — Да, с таким союзником шутки плохи. Его природа — это отрицание. Пожирание. Но её работа — это тоже отрицание. Она не насылает порчу, она создаёт вакуум, где ничего не может существовать, даже грех, даже боль. Твой товарищ питается энергиями, эмоциями, жизнью. А она убирает сам субстрат для его пищи. Видишь парадокс? Он может быть сильнее, но его сила неприменима к пустоте. Она ему не по вкусу.
В её словах была та самая сердцевина проблемы. Мой союзник был сущностью поглощения, хаоса и страсти. Лариса Любомировна была олицетворением стерильной, безжизненной пустоты.
— Так что же, хочешь сказать, что он бессилен против неё? — спросила я.
— Не бессилен. Бесполезен. Как меч против тумана, — безжалостно констатировала Матрена. — Его методы — разорвать, поглотить, сжечь. Её творения не рвутся, их нечем жечь, в них нечего поглощать. Твоя же сила, Агнета, как Жнеца — в другом. Ты не просто забираешь. Ты отправляешь души. Ты видишь нити, связи. Она же эти связи рассекает до того, как они натянутся. Тебе нужно бороться не с ней её же оружием. Тебе нужно сделать так, чтобы её пустота перестала быть пустой. Зародить в ней искру. Хоть памяти, хоть боли, хоть простого воспоминания. Тогда она станет уязвима. И для тебя, и для твоего гостя.
План, который она наметила, был до безобразия рискованным и изощрённым. Не атаковать пустоту, а заразить её жизнью. Превратить стерильную зону в больную, но живую ткань, которую уже можно будет оперировать — или отдать на съедение моему франтоватому партнёру. Ещё бы найти его.
— «Чистые» вещи в её коллекции, — медленно проговорила я, улавливая нить. — Это и есть её инструменты для создания такой пустоты. Если я смогу вернуть в одну из них хоть каплю памяти, хоть отголосок истории…
— Вся её хлипкая конструкция в этом месте может дать трещину, — закончила Матрена. — Как лёд, в который воткнули раскалённый гвоздь. Трещина пойдёт. А там уж либо ты довершишь всё судьбе, либо твой Шелби найдёт, наконец, что ухватить.
— Мне нужен доступ к её коллекции. Или к тому, что она только готовится очистить, — задумчиво проговорила я. — А это вообще сработает? И как я к ней проникну? У меня вот есть две жертвы. Блин, я совсем запуталась. Нормально, по-человечески мне объяснить не можешь?
— Я должна за тебя ещё и план придумать? — фыркнула Матрена. — Хитрая какая.
— Давай её адрес, если он у тебя есть.
— Ты к ней в дом полезешь? — хихикнула она. — Фу, кислятина какая.
Было слышно, как она что-то там пьёт.
— Надо будет, и полезу, — мрачно ответила я. — Отрублю ей голову, и проблем не будет.
— Не шути так. — с осуждением проговорила Матрена. — У тебя уже есть две зацепки. Первая — та Елена. Если её свекровь связана с Любомировной, значит, их ниточка тянется в город. Можешь по ней выйти на саму хозяйку. Вторая — тот мужик с канарейкой. Его дом теперь — приманка. Она туда вернётся, забрать своё. Или проверить, кто посмел совать нос в её кладовую.
— Значит, нужно или следить за Еленой и её свекровью, или ждать у дома Сергея Владимировича, — подытожила я.
— Или, — голос Матрены стал тише и хитрее, — сделать так, чтобы она пришла к тебе. Подкинуть ей что-то, от чего она не сможет отказаться. Что-то, что нарушит её аккуратные планы.
— Например?
— Твою проблему. Ты же вляпалась по уши. Сделай вид, что отступаешь. Распусти слух, что тебя «обожгло» в том доме, что ты ищешь, кому бы сдать этого мужика с его бедой. Слово дойдёт. И если она так уверена в себе, то придёт сама… забрать у тебя «испорченный товар» и, заодно, посмотреть на ту, кто осмелилась сунуться в её огород.
Идея была рискованной, почти наглой. Притвориться слабой, чтобы выманить хищника.
— А если она не купится?
— Тогда, детка, у тебя останется старый добрый вариант — сидеть в засаде в том проклятом доме и ждать, пока она явится за своей куклой. И там уже решать на месте: договариваться или… — Матрена сделала многозначительную паузу, — или воспользоваться услугами твоего компаньона. В тёмном-то доме, ночью, он может оказаться куда убедительнее любой полыни.
Она говорила о Шелби. Мы-то знали, на что он способен, когда правила игры стираются.
— Поняла, — сказала я. — Благодарю, Матрена.
— Не за что. Компот у меня, кстати, готов. Пока с тобой базарила, всё сварилось. Иди, действуй. И смотри — если выберешь путь с засадой, не ходи одна. Возьми Николашку. Его присутствие, его вера и его сила — это может быть дополнительным раздражителем для такой, как она. Сбить её расчёт.
— Может, и тебя с собой взять? Давно мы с тобой в засаде не сидели, — хихикнула я.
— Со мной? — Матрена хрипло рассмеялась. — Я, милочка, уже отмаялась на этих войнушках. Моё место — у печки, с компотом да с трубочкой. Да и тебе я буду только обузой. Твои ноги быстрее, а глаз — острее. Николай же тот ещё фрукт, кто не знает его способности, будет приятно или неприятно удивлён.
— Ага, боевым кадилом путь укажет, — улыбнулась я. — И требником путь истинный подскажет.
— И эту бабу с серпом тоже можешь взять. Хоть я её и не люблю, но она сильная.
— И чего это ты Мару не любишь? — поинтересовалась я.
— Она Светика увела, — обиженным голосом проговорила старушка.
— У тебя что ли? — хохотнула я.
— У Светки.
— А Светка и не в курсе.
— Ничего ты не понимаешь. Из них бы такая пара замечательная вышла, - проговорила она мечтательно.
— И из Николая со Светланой отличная пара, а скоро и семья получилась, - заметила я.
— Ну тебя, ничего ты не понимаешь.
— Да куда уж нам, — хихикнула я. — Ладно, старушка, отдыхай. Спасибо за совет.
— И не вздумай лезть к ней в дом одна, слышишь? — вдруг строго сказала Матрена. — Ты её заготовку испортила, урожай потревожила. Она теперь на взводе. В её логове будут ловушки посерьёзнее соли да полыни.
— Не полезу, — пообещала я, но мы обе знали, что это может быть неправдой.
— То-то же. И позвони, как что решишь. А теперь иди. Дел у меня много.
Она положила трубку. Я откинулась в кресле, обдумывая варианты. Свекровь Елены — выходить на неё было долго и ненадёжно. Засада в доме Сергея Владимировича — опасная и пассивная игра. А вот идея притвориться побеждённой и выманить её — она была дерзкой. И по-своему элегантной.
Мне нужен был «испорченный товар». То есть Сергей Владимирович. И мне нужен был слух. Кто мог разнести его быстро и ненавязчиво? Конечно же, Марина из магазина. Через неё проходили все сплетни округи. Достаточно было при ней пару раз позвонить Николаю и в тревожном тоне спросить, как там «бедный Сергей Владимирович», и сказать, что я «больше не могу, это выше моих сил, может, какой другой специалист найдётся».
Автор Потапова Евгения