Звонок в дверь раздался двадцать девятого декабря, когда Галина застёгивала чемодан.
Она замерла. Посмотрела на мужа. Виктор побледнел так, словно увидел призрака.
— Это не может быть...
Но это было. На пороге стояла его сестра Людмила с огромной сумкой и улыбкой именинницы.
— Сюрприз! Решили пораньше приехать, чтобы вас застать!
За её спиной маячил муж Костя с чемоданом и дочь Анжелика с выражением вселенской скуки на лице.
Галина смотрела на них и чувствовала, как внутри что-то обрывается. Тонкая нить терпения, которую она двадцать пять лет брака старательно берегла.
А началось всё неделей раньше.
— Ты присядь, мне поговорить надо, — Виктор замялся в дверях кухни, пока Галина загружала посудомоечную машину.
Она даже не обернулась.
— Говори так.
— Людмила звонила. Хотят к нам на Новый год. С Костей и Анжеликой.
Галина медленно выпрямилась. Двадцать пять лет в браке научили её узнавать этот виноватый тон. Так Виктор говорил, когда уже всё решил, но боялся признаться.
— И что ты ответил?
— Сказал, что с тобой обсужу. Не мог же сразу отказать — всё-таки сестра.
Галина почувствовала, как заныл висок. Прошлогодний кошмар всплыл перед глазами так ярко, будто случился вчера.
— Виктор. Мы договорились. После того раза — никаких гостей на праздники. Ты сам это предложил.
— Помню, — он опустил глаза. — Но они уже настроились. Людмила сказала — хочет побыть вместе. Семьёй.
— Семьёй? — Галина горько усмехнулась. — За год ни одного звонка. А тут вдруг — семья.
Год назад всё выглядело иначе.
— Давай попробуем, — уговаривал тогда Виктор. — Денис со своей Катей живёт отдельно, мы одни сидим каждый Новый год. Хоть какое-то оживление будет.
И Галина согласилась. Потом сто раз пожалела.
— Мы скинемся на продукты! — щебетала Людмила по телефону. — Ты скажи, что купить. Или давай так: мы салаты привезём, а ты горячее.
Галина, наивная душа, рассчитала меню на семерых. Закупилась на восемь тысяч. Всю ночь тридцатого простояла у плиты — запекала утку, резала салаты, накрывала стол.
Гости приехали тридцать первого в обед. С одним — одним! — пластиковым контейнером какого-то салата, который так никто и не тронул.
— Ой, ну дорога же, — отмахнулась Людмила. — Растрясло бы. Завтра ещё приготовим.
Назавтра они проспали до двух. Галина к тому времени перемыла всю посуду и взялась за обед — гости же голодные встанут.
— Мам, мы хотели заехать поздравить, — звонил Денис первого января.
— Сынок, у нас тётя Люда. Места нет.
В трубке повисла пауза.
— А. Понял. Ну... потом тогда.
Так Галина и провела праздники: у плиты, у раковины, у гладильной доски. Гости смотрели телевизор и обсуждали каких-то знакомых. Галина металась между кухней и комнатой — подать, убрать, подогреть, снова убрать.
Анжелика, двадцатипятилетняя племянница, за всё время пальцем не шевельнула. Сидела в телефоне и громко вздыхала.
— Анжелика, помоги тёте, — один раз попыталась Людмила.
— Мам, я в гостях. И у меня маникюр.
Костя вёл себя как хозяин. Лазил в холодильник без спроса, открывал бутылки, которые Галина берегла для особого случая, переключал каналы.
— Нормальный мужик, — пожимал плечами Виктор на её жалобы. — Просто раскрепощённый.
Третьего января они уехали. Галина стояла посреди разгромленной квартиры. Постельное — в стирку. Полотенца — в стирку. Диван в крошках. На столике — белые круги от мокрых стаканов. В ванной — чужие волосы в сливе, брызги на зеркале.
— Больше никогда, — сказала она тогда. — Слышишь меня? Никогда.
Виктор согласился. Сам видел, во что превратилась жена. Даже предложил:
— В следующем году поедем куда-нибудь. В санаторий. Отдохнём нормально.
И вот он наступил, этот следующий год.
Галина присмотрела пансионат в сосновом бору. Договорилась с коллегой — та с мужем тоже собирались. Вместе встретить праздник, погулять по лесу, покататься на лыжах. Как нормальные люди.
— Путёвки я отложила, — сказала она мужу после его новости про Людмилу. — Надо до конца недели выкупить. Двадцать восемь тысяч на двоих, всё включено.
— Может, перенесём? — неуверенно предложил Виктор.
— Куда? — Галина почувствовала, как закипает внутри. — Нам пятьдесят два и пятьдесят пять. Сколько ещё праздников мы потратим на обслуживание твоих родственников?
— Ну это же несколько дней всего...
— Несколько дней? Ты помнишь, какая я была в прошлом году? У меня потом две недели мигрень не отпускала. На работу вышла — коллеги спрашивали, не заболела ли.
Виктор молчал. Он не любил конфликтов. Всегда хотел быть хорошим для всех — заботливым мужем, любящим братом. Только совмещать не получалось.
— Позвони ей, — сказала Галина. — Скажи, что уезжаем.
— Может, ты позвонишь?
— Нет. Твоя сестра — твой разговор.
Через пять минут он вернулся с кислым лицом.
— Обиделась?
— Ещё как. Говорит, рассчитывала на нас. Им тоже хочется отдохнуть, а денег на пансионаты нет.
— А у нас миллионы? — вспыхнула Галина. — Я на эту путёвку с сентября откладывала. Во всём себе отказывала.
— Она сказала... — Виктор запнулся. — Что приедут всё равно. Тридцатого утром.
Галина замерла.
— Как это — всё равно?
— Костя уже отгулы оформил. Анжелика подружкам написала, что будет в нашем городе.
— То есть они едут не к нам в гости. Они едут использовать нашу квартиру как бесплатную гостиницу?
— Галя, ну не передёргивай...
— Это ты не увиливай!
Она схватила телефон и набрала номер Людмилы сама. Хватит прятаться за мужем.
— Людмила, здравствуй. Слышала, вы собираетесь к нам?
— Галочка! — голос в трубке потёк патокой. — Так соскучились! Хотим по-семейному побыть.
— Мы с Виктором уезжаем тридцатого. Нас не будет.
— Ой, это не проблема! Ключи оставите — сами справимся. Даже лучше: вам отдых, а мы тут порядок наведём, ужин к вашему возвращению приготовим.
Галина едва не задохнулась.
— Людмила, мы не оставляем квартиру... людям, которые здесь не живут.
— Каким людям? Мы родственники!
— Это неудобно.
— Галина, — голос Людмилы стал ледяным, — ты что-то имеешь против моей семьи? Дай Виктора.
На следующий день позвонила свекровь.
— Галя, что у вас с Людочкой произошло?
— Здравствуйте, Валентина Михайловна. Ничего. Мы просто уезжаем на праздники.
— А Люда? Она так хотела приехать. У Анжелики проблемы на работе, ей нужно развеяться.
— Анжелике двадцать пять лет. Она взрослая и может сама решать свои проблемы.
— Галя, это же семья. Надо поддерживать друг друга.
— Мы забронировали путёвки три месяца назад. Мы тоже устали.
— Ну что такое путёвки? Сдадите — деньги вернут.
— Нет.
Пауза.
— Что значит — нет?
— Нет, мы не сдадим путёвки. Людмила может встретить Новый год дома или снять гостиницу.
— Галя, я тебя не узнаю. Ты всегда была такая покладистая...
— Вот именно, Валентина Михайловна. Была.
Она положила трубку. Руки дрожали. За двадцать пять лет ни разу не позволяла себе так говорить со свекровью.
Виктор смотрел на неё странно.
— Ты маме нагрубила.
— Я сказала правду.
— Она обиделась.
— Виктор, — Галина села напротив, — чего ты хочешь? Остаться и устроить им праздник? Или поехать отдыхать?
Он молчал, крутя телефон.
— Потому что если хочешь остаться — я пойму. Но поеду одна. Я больше не могу.
— Ты меня бросишь?
— Я поеду отдыхать. А ты останешься развлекать сестру. Каждый получит своё.
Виктор опустил голову. Галина знала, что давит. Но иначе нельзя. Отступить сейчас — и это станет традицией навсегда.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Едем в пансионат.
И вот — двадцать девятое декабря. Чемоданы собраны. Звонок в дверь.
Людмила уже протискивалась в прихожую:
— Ой, вы собираетесь? Ничего, успеете. Сначала накормите — мы с дороги.
Галина стояла посреди коридора. Все эти годы молчания, соглашательства — всё копилось и копилось. И сейчас прорвалось.
— Нет, — сказала она тихо.
— Что — нет? — Людмила расстёгивала сапоги.
— Нет, мы вас кормить не будем. И нет, вы не останетесь.
Людмила подняла голову.
— Шутишь?
— Нет. Вы были предупреждены. Мы уезжаем завтра в семь утра. Переночуйте сегодня, но утром — уедете. Мы в пансионат, вы домой.
— Но мы рассчитывали...
— Не надо было рассчитывать без нашего согласия.
Костя уже снял куртку.
— Виктор, что происходит? Скажи своей жене.
Виктор переводил взгляд с сестры на жену. Галина видела, как ему тяжело. И впервые за много лет ей было всё равно.
— Люда, — сказал он наконец, — мы правда уезжаем. Это было запланировано.
— Ты против родной сестры?
— Это не стороны. Мы просто хотим отдохнуть. Как нормальные люди.
Вечер прошёл в тяжёлом молчании. Гостей накормили — всё-таки с дороги. Постелили в комнате. Анжелика заперлась в ванной на час. Костя врубил телевизор на полную.
Галина лежала в спальне, глядя в потолок. Голова раскалывалась.
— Не передумаешь? — шёпотом спросил Виктор.
— Нет.
— Обидятся. Мама не простит.
— Пусть.
Он помолчал.
— Знаешь... я тоже устал. Просто не знал, как сказать. Всю жизнь за Людой убирал, выслушивал истерики. Мама твердила: она младшая, её надо беречь.
— А меня не надо? — тихо спросила Галина.
Виктор повернулся к ней.
— Надо. Прости, что раньше не понимал.
В шесть утра Галина уже была одета. На кухне столкнулась с заспанной Людмилой.
— Кофе сделаешь?
— Сделаю. И завтрак. Но в семь вам нужно выезжать.
— Галина, может, всё-таки...
— Нет.
Людмила посмотрела на неё долго.
— Ты изменилась.
— Я просто устала притворяться.
В половине восьмого гости загрузились в машину. Людмила села на заднее сиденье и отвернулась к окну, не прощаясь. Костя буркнул что-то невнятное.
Только Анжелика задержалась у двери.
— Тёть Галь, — сказала она тихо. — Вы правильно сделали. Я бы тоже так хотела. Но меня не слушают.
И ушла, оставив Галину в растерянности.
В девять утра они с Виктором уже ехали по заснеженной трассе. В машине было тепло. За окном мелькали ёлки в снегу.
— Денис звонил, — сказал Виктор. — Они с Катей заедут второго, когда вернёмся.
— Вот это будет настоящий праздник, — улыбнулась Галина.
Телефон Виктора звякнул. Сообщение от матери: «Людмила плачет. Надеюсь, вы довольны».
— Что ответить?
— Ничего. Пусть поплачет. Полезно иногда.
Виктор хмыкнул и убрал телефон.
Впереди были пять дней тишины, сосновый воздух и никаких родственников. Галина откинулась на спинку сиденья. Напряжение, которое сидело в плечах неделями, наконец отпустило.
Права она или нет — покажет время.
Но сейчас она точно знала одно: этот праздник она заслужила.