Москов-град
Граф Морозов ехал в Кремль, размышляя о том, что удалось выяснить за последний месяц. По всему выходило, что каждый из тех, кто глубоко завяз в этих ложах масонских, повязан круговою порукой.
Вот же ни ему, ни Андрею, так и не удалось пробиться дальше так называемого машкерадного круга. Вечеринки, балы, приёмы, таинственный антураж, пенное, дамы, но ведь где-то же они проводили свои тайные собрания? Это пока отследить не удалось.
А вчера выяснилось, что Шувалов, старый хитрец, науськал императора и тот приказал в Москов явится барону Виленскому.
Якоб размышлял, что с точки зрения управления империей, это верное решение, окружить себя, как можно более плотным кругом своих. А вот, с точки зрение его, Морозова, ему отчего-то совсем не хотелось, чтобы в это смутное и непонятное время барон, Ирэн, его супруга, и их дети приехали и жили в столице.
Сам граф сегодня с утра посетил на скачки, от него Шувалов потребовал туда пойти, как никак последние скачки в сезоне, весь цвет там собрался. И Морозов внимательно смотрел, изучал, кто как себя ведёт, кто сколько ставит, кто своих наездников выставлял. Деньги на ипподроме крутились огроменные, оттого и люди там раскрывались «во всей красе».
Неожиданно Якоб вспомнил, что заметил в одной из лож банкира Воробьёва, стал вглядываться пристальней, даже бинокль приспособил. Но банкир был с друзьями, супруги рядом не было.
Вспомнив про бинокль, Якоб улыбнулся, подумав, что и эта вещица тоже ведь изобретение Ирэн Виленской. Интересно какая она стала?..
Вернув себя в реальность, Якоб вспомнил, что хотел подробнее изучить дело этого банкира, и сразу по приезде в Кремль зашёл в архив и запросил всю имеющуюся информацию по Воробьёву.
Было у графа Морозова чутьё, и оно почти никогда его не подводило.
***
Вера
Банкир был приветлив, даже в какой-то момент радостен. Вера подумала, что, наверное, ему старуха рассказала, что никакого чужого ребенка у Веры нет, и мелькнула нереальная в своей надежде мысль: «А может он меня заберёт?»
Но, когда остались вдвоём, то банкир посмотрел на Веру холодным колючим взглядом и сказал:
- Подурнела ты, глянуть не на что, как теперь с тобой спать.
И вдруг схватил Веру за грудь, больно сжал рукой. Расстроенно произнёс:
─ Совсем ничего не осталось.
Усевшись в кресло, и оставив Веру стоять перед ним, с отвращением сказал:
─ Сними эти тряпки, матери скажу, чтобы баню затопила, а ты как вымоешься, оденься в платье, может за ужином и разгляжу тебя.
И Вера поняла, что ничего не изменилось, только сменился статус, если раньше он её не трогал, потом что хотел удостоверится, что Вера не ждёт ребёнка от другого, то теперь всё наоборот. Ему надо, чтобы Вера забеременела.
Вера очень хотела детей, но она мечтала о том, что у неё будет любящая семья, а не так вот, словно она и не женщина, и не жена, а так, расходный материал.
На её вопросы об отце банкир отвечал туманно, сказал только, что тот передал ей подарки и благословение.
─ Что за благословение? ─ спросила Вера
─ А ну так-то отцу твоему я сказал, что ты ребёнка ждёшь, оттого и поселил тебя у матери моей, вдали от треволнений столицы, чтобы ребёнок родился в покое и благости.
─ Какой ребёнок? ─ не поняла сначала Вера.
─ Мой, ─ буркнул банкир.
Потом посмотрел на Веру.
─ Мы с твоим отцом обсудили, что невеста мне досталась порченая, и он мне заплатил виру за это, так что, теперь я тебя ещё пуще любить буду, ─ заявил барон и хохотнул, вероятно думая, что шикарно пошутил.
А Веру даже передёрнуло.
«Как бы подальше от такой любви-то оказаться?»
─ А что же ты про подарки не спрашиваешь? ─ банкиру явно хотелось «ржавым гвоздём в ране поковыряться».
─ А что за подарки? ─ словно заведённая спросила Вера, не желая давать Воробьёву повода для того, чтобы он снова поднимал на неё руку.
─ Конь для скачек, ─ довольно улыбаясь начал перечислять банкир, и отчего-то эта его улыбка была такая мерзкая, что Вера не выдержала и всё-таки не удержала лицо, и оно на мгновение исказилось гримасой отвращения, но Воробьёв заметил, и, конечно же, прицепился.
─ А что с лицом? Ты чего мне такие рожи строишь? Не нравится? ─ начал заводиться Воробьёв, глаза его стали наливаться кровью, щёки краснеть, и Вера подумала, что снова быть ей битой.
Но в этот момент дверь постучали и скрипучий голос матери Воробьёва произнёс:
─ Володя, там старец приехал свидеться с тобой желает.
Так что Воробьёв только оттолкнул Веру, она удержалась на ногах, но больно ударилась бедром о спинку кровати, и вышел.
Вера проверила спрятанную палку, которую всегда носила в сапоге, на случай если вдруг на неё нападёт Фрол.
Она уже выяснила, что младший брат Воробьёва не совсем здоров, у мужчины явно были отклонения, потому что при всё своём росте, силе, и жестокости, он очень боялся Матрёну Карповну. Стоило ей на него прикрикнуть, как он мог даже заплакать, а вот бить кого-то или резать животину по её приказу, здесь его лицо сразу озаряла счастливая улыбка, и это смотрелось очень страшно.
Вера стала думать о том, как бы ей избежать близости с мужем, но так ничего и не придумав, спрятала палку под подушку, решив, что, если он снова начнёт её бить, то она больше терпеть не станет. Что будет потом Вера не думала, она устала бояться.
Вскоре Веру позвали предстать перед старцем. Она как была в чёрном платье, платке так и пошла.
Старец осмотрел её и остался довольным.
─ Всё правильно, так и должна быть жена, в чёрном теле, чтобы мыслей дурных не было. Но тебе теперь грех свой надо замолить, Володимир, ─ сказал старец, обращаясь к Воробьёву.
Оказалось, что старец, да и остальные в общине злились на банкира, что он, во-первых, женился, а во-вторых, венчался попами. Потому как эти старообрядцы проповедовали беспоповство.
Потом старец перевёл взгляд на Матрёну и сказал то, что Вера не поняла:
─ Как внук-то появится, так пусть жену в общину приводит, а то ишь чего удумали, жениться.
Матрёна Карповна закивала:
─ Всенепременно батюшка, всенепременно.
А старец, видя, что его так все слушают, продолжил:
─ Марфу-то я вам разрешил оставить, потому как младшенький у тебя немощный, а вторую уж не обессудьте, придётся отдать.
Старец поднял палец вверх и сообщил:
─ Все должны отработать на общину.
Вера и половины не поняла, но отчего-то ей стало страшно, она вдруг подумала, что это её после того, как она родит, должны куда-то отдать, а зачем? А ребёнок?
Еле сдержав желание заорать, Вера стиснула зубы и решила, что если муж её не заберёт, то она убежит. Ей вдруг стало ясно, что если она останется здесь, то сгинет ни за грош.
«Нет уж, ─ подумала Вера, ─ не дождетесь!»
После разговора со старцем Воробьёв был очень спокойный. В баню Веру всё-таки отправили, и платье к ужину она надела, заметив, что её и без того стройная фигура действительно стала тощая, потому как платье, привезённое из столицы, на ней болталось.
Да и вообще смотрелось, как будто бы с чужого плеча, а вместе с неухоженными волосами, покрытыми мозолями руками, да ещё и скорбным выражением лица, казалось, что она ряженая.
Ужинали, как обычно, только с той разницей, что за столом сидела Вера, пока банкира не было, она питалась вместе с Марфой, на кухне.
Матрёна Карповна хотела заставить Веру подавать всё на стол, но Вера взяла и уронила тарелки. И старуха, выругавшись на неё, позвала Марфу.
За столом снова беседовали исключительно Воробьёв с матерью. Из их разговора Вера поняла, что Воробьёв снова уедет, потому как у него снова дела важные, про то, собирается он забирать с собой жену или нет, не было сказано ни слова, как и про то, чтобы продолжать её «учить».
Ночью Вера терпела, пока Воробьёв выполнял супружеский долг, её холодность была отмечена, и пару тычков она за это получила.
Утром, Вера, по вновь приобретённой привычке проснулась рано, но не побежала ни в какой хлев, а лежала, ждала, когда муж проснётся, и судя по тому, что старуха не прибежала с криками, это было ожидаемо.
Кога банкир проснулся, и встал, Вера у него спросила:
─ Когда вы заберёте меня в столицу?
В ответ он посмотрел на неё, и лицо у него стало крайне удивлённое:
─ Ты что ещё не поняла? Ты больше никогда не попадёшь в столицу. Твоё место здесь!
Вера заставила себя успокоиться, знала, что банкир специально говорит так, чтобы вывести её на эмоции, и спросила:
─ Но с отцом-то я смогу повидаться?
Лицо банкира снова сделалось неприятным, когда он ответил:
─ Сможешь, когда-нибудь
И банкир хохотнул, видимо это была какая-то шутка. Вот только Вера этих шуток не понимала.
─ Но вы сказали моему отцу, что я жду ребёнка, ─ снова сделала Вера попытку, ─ он наверняка захочет увидеть внука.
─ Увидит, если успеет, ─ и банкир снова хохотнул, а Вера опять не поняла, что это было, шутка, или у Воробьева тоже слабоумие, как у его брата. Только вот выражается странно.
─ Что значит, если успеет? ─ спросила Вера, не рассчитывая на ответ, но Воробьёв вдруг ответил:
─ Ну ты же пока не понесла, вот я буду приезжать как смогу, постараюсь раз в две-три недели, и как только станешь беременной, так и поговорим.
Вере не понравилось то, как это было сказано. А больше всего не понравилось, что банкир собрался раз в две недели исполнять супружеский долг, пока она не понесёт. Да ещё эта странная фраза про отца «если успеет».
И Вера решила бежать, не ждать пока придёт зима, и она вообще не выберется отсюда.
«Надо бежать, как можно скорее,─ подумала она, ─ может быть даже сегодня ночью».