Часть 10. Глава 17
Полковник Дорофеев, осмотрев пустое помещение страховой компании «Скульд», решил снова съездить в то место, откуда Одвар Нурдли повёз доктора Званцеву кататься по фьорду, но не проехал и пары километров, как остановился. В отчаянии даже хлопнул себя ладонью по лбу. Вот как можно быть таким необязательным? Или это старческое слабоумие подкралось незаметно?
Алексей Иванович вспомнил свою клятву, данную супруге: регулярно писать ей и сообщать, хотя бы очень кратко, как у него идут дела. Но не делал этого уже двое суток. Супруга, разумеется, и сама могла поинтересоваться. Однако, воспитанная годами жизни с начальником УГРО, лишних вопросов не задавала. Молча терпела и ждала. Только после того, как Дорофеев вышел на пенсию, стала больше интересоваться его делами, да и то лишь потому, что они стали у них наконец-то общими: квартира, дача, дети, внуки…
Теперь, правда, он был занят в новом расследовании, и жена не вмешивалась. Но ведь всё равно обещал! Дорофеев зашёл в мессенджер, посредством которого общался с супругой, надиктовал длинное, по его меркам, голосовое сообщение, но когда отправил, то заметил: не уходит. Замерло, хотя покрытие сотовой сети отличное, мобильный интернет работает, деньги на счету есть.
– Да что такое? – полковник перезагрузил телефон, но не помогло: сообщение так и висело, не отправляясь. Можно было бы, конечно, просто позвонить. Но расходы на международную связь в нынешних условиях слишком велики, и настолько сильно обременять доктора Печерскую, которая обещала покрыть их, Дорофеев стеснялся.
Пытаясь понять причину происходящего, он стал искать в интернете и неожиданно наткнулся на новостной заголовок: «Meta* скрыла собственные данные о вреде соцсетей». «Это же та самая контора, которая управляет моим мессенджером, а ведь есть у неё и соцсеть Facebook**, насколько помнится», – подумал полковник и углубился в чтение. Необнародованные судебные документы, на которые ссылалась статья, указывали, что ИТ-гигант свернул внутренние исследования сразу после того, как получила «прямые доказательства» вреда её сервисов для психического здоровья. «Вот тебе и причина, почему голосовое не уходит», – мрачно подумал полковник.
Особенно его зацепил проект под кодовым названием Mercury. В рамках этого исследования пользователи, которые отключались от принадлежащей компании социальной сети всего на неделю, сообщали о снижении тревожности, депрессии и одиночества. «Снижение тревожности… – Алексей Иванович невольно почесал затылок. – А ведь жена-то моя постоянно в их мессенджере заседает. Волнуется. Может, и ей стоит отключиться?»
Истцы в суде утверждали, что компания скрывала эти выводы, хотя публично заявляла, что у нее нет данных о вреде и, прежде всего, для подростков. Она, конечно, сообщила, что исследование закрыли из-за «методологических проблем», и оспаривала требования раскрыть внутренние материалы.
– Методология, как же, – пробормотал Дорофеев. – Или, может, проблема в том, что результаты не понравились?
Полковник продолжил читать, и информация становилась всё более возмутительной. В иске говорилось о неэффективных инструментах защиты подростков и о том, что компания ставила приоритет роста аудитории выше безопасности. В тексте упоминались даже многократные попытки торговли людьми, которые происходили перед тем, как аккаунты наконец-то удалялись. «До чего додумались! – Дорофеев почувствовал, как у него сжались кулаки. – И это та самая контора, которая управляет мессенджером, через который я общаюсь с женой и детьми!»
В деле, как следовало далее из статьи, фигурировали, помимо упомянутой коммерческой структуры, еще Google, TikTok и Snapchat – им также вменялось сокрытие рисков и давление на детские и родительские организации. Дорофеев перешел к разделу с мнениями экспертов. Артем Геллер, управляющий партнер агентства «Смена» (Группа AIC), высказал мнение, что только Россия имеет возможность окончательно решить вопрос с Meta* через блокировку её сервисов. «Остальные почему-то продолжают терпеть вопиющее нарушение прав своих граждан», – подчеркивал эксперт. Он также напомнил, что это не первый случай: компания ещё в 2021 году знала про вред принадлежащих ей соцсетей, и информация также утекла. Кроме того, ИТ-гигант ранее попадался на персональном сборе данных детей. Эксперт считал, что последовательная блокировка сервисов упомянутой коммерческой структуры – логичный шаг, на который Россия пошла осознанно и после многократных попыток договориться «по-хорошему».
«Вот оно что, – Дорофеев кивнул своим мыслям. – Значит, не просто так их у нас запретили. Не просто так». Вернувшись к чтению, он узнал, что думает об этом другой эксперт – Артур Шлыков, общественный деятель и правозащитник. «Защитники могут спросить: “Почему она должна что-либо раскрывать?” – задался он вопросом и сам же ответил, напомнив: речь идет о компании, которая зарабатывает на вовлечении подростков в просмотр контента, забирает всю прибыль себе, а риски полностью перекладывает на государство и родителей. «Это всё равно, что открыть детское кафе, где каждое пятое блюдо гарантированно протухшее, но если ребенок отравится, то заведение ни при чем – родители должны были сами сначала пробовать всю еду», – приводил яркое сравнение правозащитник. Именно такое отношение к безопасности пользователей, по его мнению, и привело к тому, что сервисы Meta*, включая мессенджер WhatsApp**, постепенно блокируются на территории России.
Дорофеев отложил телефон. Голосовое сообщение так и висело, не отправляясь. Полковник глубоко вздохнул и подумал, что пора переходить на отечественные разработки. Но с женой-то как быть? Пришлось сделать международный звонок, во время которого Алексей Иванович быстро сообщил, что у него всё хорошо, и пусть супруга скачает российский мессенджер, через который они и станут отныне общаться. Потом коротко попрощался и стал думать, что делать дальше.
Если официальные пути закрыты наглухо, нужно искать альтернативные. То есть говорить с теми, кто не смотрит в мониторы в государственных учреждениях и не прячется за параграфами законов. Кто мог знать Одвара Нурдли? Не как директора компании, а как человека. Соседи, если они были? Бывшие коллеги, если они вообще существовали? Или, что более вероятно для одинокого волка – бармены и официанты в ресторанах, продавцы в местных магазинах.
Полковник решил начать с самого очевидного места, где, по его предположениям, такой человек, как Нурдли, мог проводить время. Стоянка катеров. Недаром же Одвар повёз туда Марию. Значит, у него есть тяга к морским приключениям, иначе мог бы, например, предложить ей пешую прогулку или автомобильную, – чего уж проще, чем управлять маломерным судном? Получается, море – его стихия. Здесь можно отыскать зацепку. Персонал таких стоянок, – а ведь это не только охрана, но еще ремонт и обслуживание, – преимущественно потомственные моряки, то есть люди, которые многое замечают вокруг, но редко что-либо комментируют без лишней необходимости. Или, если делают это, то лишь в кругу близких друзей.
Дорофеев провел остаток дня, неспешно бродя по причалам Хортена, вдоль рядов качающихся на воде небольших кораблей – катеров, лодок и яхт. Он подходил к людям, показывал на телефоне фотографию катера «Шеклтон» и спрашивал: может быть, они когда-нибудь видели эту посудину? Он хотел бы взять её в аренду, но оказалось, что прежний владелец был убит каким-то отмороженным типом.
– Вы не знаете, может, «Шеклтон» кто-то купил из местных жителей?
Несколько часов понадобилось Алексею Ивановичу, прежде чем после всех ответов «нет, не знаю» или «не видел», он вдруг услышал:
– Этот катер? Да, видел, конечно, – сказал ему, не отрываясь от починки растянутой сети, пожилой, видавший виды рыбак с обветренным лицом. – «Шеклтон». Красивая посудина. Я когда-то сам хотел её купить, но Ларс Гундерсен, негодник, опередил.
Дорофееву пришлось рассказать, что старика Ларса недавно убили, и хотя преступника нашли, но следствие еще продолжается. Моряк отложил сеть, нахмурился.
– Жаль… интересный был мужик. Угрюмый, но мог много чего про море рассказать. Так вы из полиции? Интерпол?
Алексей Иванович ухватился за это, как за соломинку.
– Да, я представляю Интерпол. Мы разыскиваем того, кто последним брал «Шеклтон» в аренду. Некий Одвар Нурдли.
Старик улыбнулся.
– Этот не мог. Точно вам говорю.
– Почему? – удивился Дорофеев.
– Так он же помер в 2018 году ещё.
– Не понял?
– Ну, как же, – моряк поднял брови. – Одвар Нурдли, премьер-министр Норвегии с 1976 по 1981 год. В 2018-м скончался от рака предстательной железы.
– Погодите… – Дорофеев оказался в замешательстве. Получается, тот, кого он ищет, взял себе чужое имя и фамилию? Не мог же он родиться с такими! – Может, тот, кого я ищу, это внук того Нурдли, названный в честь дедушки? – спросил он.
Собеседник пожал плечами.
– Может быть. А фотография есть?
Дорофеев показал.
– Хм… – моряк потёр подбородок, заросший седой щетиной. – Вообще-то припоминаю. Приходил сюда, искал, какой катер в аренду взять.
– Когда вы видели его в последний раз? – уточнил Дорофеев, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал как можно более непринужденно.
– Ох, давно это было... – рыбак на мгновение задумался, сверля взглядом дыру в сети. – Кажется, за день до того, как убили Гундерсена. Этот Нурдли был здесь с утра, неприятный такой, суетливый, нервный. Разговаривал по телефону, отойдя в сторону. Очень тихо, ни слова не разобрать. Потом просто ушел. Быстро.
– Он был один?
– Да, один. Странный был, знаете ли. Не такой, как все. Одетый дорого, но... неброско. Чувствовалось, что здесь чужой, и всё вокруг ему непонятное и незнакомое.
– А где он жил? Может, в каком-то из этих домов? – Дорофеев кивнул на аккуратные домики, выстроившиеся вдоль набережной.
Рыбак лишь безнадежно пожал могучими плечами.
– Не знаю. Он не местный, точно. Я тут всех знаю. Приехал на своей машине, походил, поспрашивал и уехал. Ему кто-то сказал, что у Ларса можно недорого катер арендовать, и незнакомец уехал.
Дорофеев поблагодарил его и отошел. Он понял, что уперся в очередной тупик. Нурдли был не просто скрытным, а стал человеком-призраком, тенью, намеренно не оставившей ни малейшего глубокого следа в местном сообществе. Пробыл здесь ровно столько, насколько это было необходимо для его роли, и не секундой дольше, а потом, видимо, поехал к Ларсу.
Полковник решил попробовать ещё один путь – бывшие сотрудники страховой компании «Скульд». Её закрытие и последующая перепродажа должна была вызвать волну увольнений. Кто-то из людей мог остаться недоволен или просто болтлив. Алексей Иванович на это и рассчитывал. Он вернулся в деловой квартал и нашел ближайший бар, где, по его предположению, могли собираться офисные работники. Заказал пиво и начал прислушиваться к разговорам, но, поскольку не понимал норвежский, старательно пытался уловить хотя бы три слова – «Скульд» и Одвар Нурдли.
Примечания автора:
*компания Meta признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ – прим. автора.
**владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена.