Телефон зазвонил поздно вечером. Я уже собиралась ложиться спать, когда увидела незнакомый номер на экране. Обычно такие звонки не беру, но что-то заставило меня ответить.
— Алло?
— Это Вера Михайловна? — услышала я незнакомый женский голос.
— Да, я слушаю.
— Беспокоит соседка вашей мамы, Людмила Петровна. Простите, что так поздно. Дело в том, что Анна Степановна плохо себя чувствует. Я вызвала скорую, её увезли в больницу. Она просила передать вам.
Сердце ухнуло вниз. Мама жила одна в нашем старом доме, я навещала её раз в неделю, привозила продукты, помогала по хозяйству. Но вот уже несколько дней не могла приехать из-за командировки.
— Что с ней? В какую больницу?
Соседка назвала адрес, сказала, что мама жаловалась на сердце. Я схватила куртку и побежала к машине. По дороге в больницу думала только об одном — надо срочно сообщить Свете. Моей сестре. С которой мы не разговаривали уже десять лет.
Я набрала её номер. Длинные гудки. Потом сбросила. Набрала снова. То же самое. На третий раз Света всё-таки ответила.
— Чего тебе? — холодно спросила она.
— Света, мама в больнице. Ей плохо с сердцем. Приезжай, пожалуйста.
Молчание. Потом короткое:
— Хорошо.
И отключилась.
Мы встретились у входа в реанимацию. Света выглядела усталой, постаревшей. Или это я её так давно не видела, что забыла, как она выглядит? Мы молча кивнули друг другу и сели на скамейку в коридоре. Врач сказал, что маме сделали все необходимые процедуры, состояние стабильное, но тяжёлое. Нужно подождать до утра.
Мы сидели рядом, но будто на разных полюсах планеты. Я пыталась начать разговор несколько раз, но Света отворачивалась, делала вид, что читает что-то в телефоне. Так прошло два часа.
— Света, может, хоть сейчас поговорим? — не выдержала я.
— О чём говорить? — она даже не подняла глаз.
— Ну как о чём? Десять лет прошло. Мама болеет. Мы же сестры.
Света резко повернулась ко мне. В глазах горела такая злость, что я растерялась.
— Сестры? Смешно слышать это от тебя. Ты всегда была маминой любимицей. Для неё существовала только ты. А я так, довесок.
Вот оно. То, что разделило нас десять лет назад. Та старая обида, которую я и обидой-то не считала. Думала, Света просто взбалмошная, характер у неё такой. А оказывается, всё это время она носила в себе эту боль.
Наше детство было обычным. Мы жили в двухкомнатной квартире, мама работала учительницей, отец на заводе. Денег было в обрез, но как-то справлялись. Я старшая, Света младше меня на три года. Всегда казалось, что мы дружные, обычные сёстры. Ссорились, конечно, как все дети. Но вроде не было ничего серьёзного.
Вспоминаю, как Света приходила из школы с двойками, а мама её ругала. А я приносила пятёрки, и мама хвалила, гордилась мной. Вешала мои грамоты на стену. Брала меня на родительские собрания, где меня ставили в пример. Светины грамоты тоже были, но их почему-то клали в ящик стола.
Помню, как мама шила мне новое платье к выпускному. Красивое, голубое. Света попросила ей тоже сшить, но мама сказала, что ткани не хватит, что у Светы ещё выпускной не скоро, успеет. Света тогда обиделась, ушла к подруге и вернулась только поздно вечером.
Или вот когда я поступила в институт. Мама так радовалась, рассказывала всем соседям, какая у неё умная дочка. А Света поступила в техникум, и мама почему-то об этом особо не распространялась. Говорила, мол, не все же доктора наук, кто-то и рабочим должен быть.
Я тогда не замечала этого. Или не хотела замечать. Мне было приятно мамино внимание, её похвалы. Я ведь и правда старалась, училась хорошо, помогала по дому. Думала, что заслужила это.
А Света росла в тени. Старшая сестра — умница, красавица, гордость семьи. А она что? Троечница, непутёвая, вечно где-то пропадает. Так её и называли родственники. Сравнивали постоянно.
— Вот Верочка какая молодец, а ты почему не можешь так же?
— Посмотри на сестру, возьми с неё пример.
— Верочка институт закончила с красным дипломом, а ты?
Сейчас, сидя в больничном коридоре, я вдруг увидела всё это другими глазами. Каково это было Свете? Всю жизнь быть второй, хуже, недостаточно хорошей. Всегда в сравнении, всегда проигрывать.
Конфликт случился на маминой юбилее. Собрались родственники, накрыли стол. Я приехала с мужем и детьми, привезла дорогие подарки. Света пришла одна, её муж в командировке был. Принесла торт и букет.
Мама встречала нас радостно, обнимала внуков, восхищалась моими подарками. Светин торт поставила на стол без особых эмоций, букет сунула в вазу. Потом за столом начались тосты. Родственники хвалили маму, благодарили за всё. А тётя Зина вдруг сказала:
— Аня, ты молодец, какую дочь вырастила. Вера у тебя золото просто. И карьеру сделала, и семья образцовая. Есть чем гордиться.
Мама улыбнулась, посмотрела на меня с такой любовью. А потом добавила:
— Да, Верочка у меня умница. Всегда была моей опорой и гордостью.
Света резко встала из-за стола. Лицо белое, руки дрожат.
— А я что, не дочь тебе? — спросила она тихо.
Мама удивилась:
— Света, ты о чём? При чём тут ты?
— При том! При том, что вся жизнь так. Вера, Вера, Вера. А я будто не существую. Я тоже твоя дочь. Я тоже старалась. Но тебе всегда было всё равно на меня.
— Светлана, не говори глупости. Я вас обеих люблю.
— Люблю? Смешно. Ты никогда не гордилась мной. Никогда не хвалила. Всегда только Верка, Верка. Надоело!
Она схватила сумку и ушла. Хлопнула дверью так, что задрожали стёкла в серванте. Я побежала за ней, но она уже села в такси и уехала. Мама плакала весь вечер, гости разошлись. Праздник был испорчен.
Я звонила Свете на следующий день. Хотела поговорить, объяснить, что она всё неправильно поняла. Что мама её любит, конечно. Просто так получилось. Но Света не брала трубку. Потом написала короткое сообщение: "Оставь меня в покое. Не хочу с тобой общаться."
Прошли недели, месяцы. Я пыталась помириться, но Света отталкивала. Говорила, что я никогда не пойму, каково это было расти в моей тени. Что я просто не способна увидеть свою вину. Какую вину? Я же не виновата, что училась лучше, что мама меня хвалила. Я не специально. Так я думала тогда.
Мама тоже пыталась позвонить Свете, но та не отвечала ей тоже. На семейные праздники не приходила. Новый год, дни рождения — всё мимо. Мы с мамой продолжали жить своей жизнью, но тень Светиного отсутствия лежала на всём. Мама часто плакала, спрашивала, что она сделала не так. Я успокаивала её, говорила, что Света просто вредная, что у неё всегда был сложный характер.
Но сейчас, глядя на сестру в больничном коридоре, я поняла, что была неправа. Совсем неправа. Света не вредная. Она просто всю жизнь чувствовала себя нелюбимой. И я, вместо того чтобы поддержать сестру, наслаждалась маминым вниманием, не замечая, как Свете больно.
— Прости меня, — сказала я тихо.
Света посмотрела на меня с недоумением.
— За что?
— За то, что не видела твоей боли. За то, что не заступалась за тебя. За то, что принимала мамину любовь как должное, не думая о твоих чувствах.
Света молчала. По её щеке покатилась слеза.
— Знаешь, когда я училась в восьмом классе, я заняла первое место в городской олимпиаде по математике. Помнишь?
Я покачала головой. Не помнила.
— Конечно, не помнишь. Потому что мама даже не пришла на награждение. У тебя в тот день был какой-то концерт в институте, и она поехала туда. А я стояла на сцене одна, получала грамоту, и мне было так стыдно, что меня никто не встречает.
Я сглотнула ком в горле.
— Света, я не знала...
— Много чего ты не знала. Не хотела знать. Тебе было хорошо в центре внимания, зачем думать о ком-то ещё?
Она была права. Я действительно не думала. Жила в своём мире, где я молодец, где меня любят и ценят. А то, что рядом моя сестра страдает от недостатка этой любви, меня не волновало.
— У меня тоже семья есть, между прочим, — продолжала Света. — Муж, двое детей. Мама видела их от силы раз пять за все эти годы. А твоих внуков она видит каждую неделю. Звонит им, интересуется, как дела. А про моих даже не спрашивает.
— Так позвони ей сама, приезжай.
— Зачем? Чтобы снова услышать, какая Верочка молодец, как хорошо у неё всё сложилось? Нет уж, спасибо. Надоело быть фоном для твоих достижений.
Мы замолчали. Медсестра прошла мимо, посмотрела на нас с жалостью. Наверное, подумала, что мы переживаем из-за мамы. А мы переживали ещё и из-за нас самих, из-за наших разрушенных отношений.
Утром врач сказал, что маме лучше, но держать её будут ещё неделю под наблюдением. Мы могли зайти к ней ненадолго. Мама лежала бледная, с капельницей. Увидела нас обеих и заплакала.
— Девочки мои, вы вместе. Господи, как я этого ждала.
Света подошла к кровати, взяла маму за руку.
— Мам, почему ты никогда не хвалила меня? Почему для тебя всегда была только Вера?
Мама растерялась.
— Светочка, что ты говоришь? Я вас обеих люблю одинаково.
— Нет, не одинаково. Всю жизнь Вера была твоей любимицей. А я так, довесок.
Мама заплакала сильнее.
— Прости меня. Я не хотела. Просто Вера всегда была такой самостоятельной, сильной. А ты казалась мне более хрупкой, я боялась тебя перегружать вниманием, думала, что ты сама справишься. Я гордилась тобой не меньше. Просто не говорила об этом вслух.
— Надо было говорить, мам. Мне нужно было это слышать.
Я стояла у стены и чувствовала, как внутри что-то меняется. Мама не хотела причинить боль Свете. Она просто не подумала, что молчание может ранить сильнее слов. А я не подумала, что моя сестра нуждается в поддержке не меньше, чем в маминой любви.
Мы провели в больнице весь день. Разговаривали с мамой, потом сидели в кафетерии, пили чай. Света рассказывала о своей жизни, о муже, о детях. Я слушала и удивлялась, как много я пропустила за эти десять лет. Оказывается, её сын поступил в институт, дочь занимается танцами и уже выиграла несколько конкурсов. Муж открыл своё дело, они недавно купили дом за городом.
— Света, я так рада за тебя. Правда рада.
Она улыбнулась. Первый раз за этот день улыбнулась мне по-настоящему.
— Знаешь, всё это время я злилась на тебя, на маму. Но больше всего на себя. За то, что не могла отпустить эту обиду. Она съедала меня изнутри.
— Мы обе были неправы. Я в своём эгоизме, а ты в своей гордости. Но мы же сёстры. Давай не будем больше терять время.
Мама выписалась через неделю. Мы с Светой вместе забирали её из больницы, вместе привезли домой. Устроили небольшой семейный ужин. Света привезла своих детей, мама их обнимала и плакала от счастья. Спрашивала о школе, о друзьях, интересовалась по-настоящему.
Прошло несколько месяцев. Мы со Светой теперь созваниваемся каждую неделю, встречаемся семьями. Дети подружились, играют вместе. Мама счастлива, говорит, что это лучшее лекарство для её сердца.
Иногда я думаю, что мамина болезнь была каким-то знаком. Толчком, который заставил нас остановиться и посмотреть друг на друга честно. Без обид, без гордости, без старых ран. Просто как сёстры, которым повезло родиться в одной семье.
Обиды уходят, если им не давать власти над жизнью. Десять лет мы потеряли из-за того, что не смогли поговорить. Не смогли услышать друг друга. Но теперь всё по-другому. И я знаю точно — больше не позволю ничему разлучить нас.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: