Сегодня я решилась снова посетить свой бассейн. Я жестко нуждалась в медитативном плавании, как психологическом способе поддержки себя. Был риск столкнуться с Олесей, но я надеялась, что молния не бьет дважды.
Я вошла в бассейн, стараясь не думать о том, что случилось здесь несколько дней назад. Хлорка щипала нос, а в голове гудело от тревоги. Я надеялась, что сегодня всё будет иначе — просто плавание, просто вода, просто я. Сначала так и было. Я наслаждалась плаванием, мой разум пребывал в полном блаженстве.
Но, как только я закончила свой заплыв и подошла к раздевалке, я увидела Олесю. Видимо, сегодня молния шарахнуло меня в самое темечко повторно…
Она стояла у стены, сжимая в руках телефон, и смотрела на меня так, будто ждала.
— Нам нужно поговорить, — сказала она тихо, почти шёпотом.
Я хотела пройти мимо, сделать вид, что не слышу, но ноги будто приросли к полу. Олеся шагнула ближе, её лицо было бледным, губы дрожали.
— Ты уже знаешь, что я беременна, — выдохнула она, глядя мне прямо в глаза. — Пожалуйста, не претендуй на ваше совместно нажитое имущество с Николашей. Нашему будущему ребёнку нужен дом.
Николаша? Какое ужасное имя!
Я пыталась вслушаться в ее слова, но они казались мне на редкость абсурдными. И почему мне должно быть дело до их ребенка? В конце концов, у меня тоже есть сын! Никита! И я хотела бы все отдать ему!
Олеся говорила быстро, сбивчиво, будто боялась, что я уйду, не дослушав. Я чувствовала, как внутри всё сжимается — от злости, обиды, усталости. Олеся смотрела на меня с такой жалостью, что мне стало не по себе. Я не знала, что сказать. Всё, что я хотела — просто поплавать, забыть хоть на час обо всём этом. Но прошлое снова догнало меня здесь, среди запаха хлорки и эха чужих голосов.
Я молчала, чувствуя, как в груди поднимается волна — не то злости, не то отчаяния. Олеся продолжала:
– Ты ведь сильная, стар..ой..взрослая. У тебя все получится, — она опустила глаза, сжала ладони до побелевших костяшек. – А я не могу воспитывать ребенка в однушке или в съемной квартире.
Я смотрела на неё и не могла поверить, что это происходит со мной. Сильная? Я? Я едва держусь на плаву, а она просит меня отказаться от того, что было частью моей жизни столько лет. Я вспомнила, как мы с мужем выбирали этот дом, как мечтали о будущем, которое теперь оказалось чужим.
— Ты хочешь, чтобы я просто ушла, отказавшись от претензий на раздел имущества? — спросила я, удивившись, как спокойно звучит мой голос.
Олеся кивнула, слёзы блестели в её глазах.
— Пожалуйста. Ради ребёнка.
Я вдруг почувствовала усталость — такую, что хотелось сесть прямо на холодный кафель. Я не знала, что ответить. Всё, что было важным, вдруг стало невыносимо тяжёлым.
– Тебя прислал Белозеров?
– Нет, - ее глаза забегали.
Она точно врет! Тут и к гадалке не ходи! Неужели, мой муженек готов использовать других людей, чтобы заставить меня испытать жалость!? Коля знал меня очень хорошо, и, да, мне не были чужды сочувствие и альтруизм, но я вступила на другую тропу переоценки ценностей. И жалость к врагам, предавшим меня, больше не занимала места в моей душе.
– Я заберу то, что по праву считается моим. Своей половиной Коля пусть распоряжается сам. Мне нет до этого никакого дела.
Олеся яростно блеснула глазами, выдавая свою стервозную суть.
– Ты не работала, и твоего там ничего нет. Николаша докажет, что все имущество было куплено на его деньги! – выкрикнула она мне в лицо, прыская ядом.
Но с недавнего времени на гадюк у меня сформировался очень сильный иммунитет.
– Ты мне угрожаешь? – усмехнулась я. – Если этот скользкий прыщ подослал тебя на переговоры, то значит не такие уж и сильные у него адвокаты. Передай своему любовничку, что раздел имущества состоится. Я, может, и ушла с гордо-поднятой головой, но от своей доли не откажусь. И, да, я не работала официально, но я обслуживала нашу семью: стирала, готовила, гладила, убирала дом. И если я начну подсчитывать, во сколько обошлись мои услуги домработницы, то, поверь, Белозеров не расплатится со мной НИКОГДА!
Олеся вспыхнула, как спичка, и сбежала с места нашего словесного поединка.
Если бы у нас сохранились дуэли, то я бы одолела эту глупышку слогом. Глоток свободы развязал мне язык, и я уже не боялась стычек со всякими курвами.
Надеюсь, эта барышня перестанет ходить в мой любимый «Кристалл», портя мне настроение. Улыбаясь во все тридцать два зуба, я вышла на улицу.
Звонок на мобильный телефон застал меня врасплох. Я знала эту мелодию наизусть так, как поставила ее на вызов самого дорогого моему сердцу мужчины.
— Привет, сынок! Ты как?
— Привет, мам! Прости, что давно не звонил. Запара на работе.
— Ничего, я понимаю.
— Но я собираюсь исправиться. Я уже взял билет на ночной автобус и завтра буду у вас.
Мои ноги вросли в асфальт. Прохожий позади меня толкнул меня в спину и невнятно пробормотал какие—то извинения, но мне было не до них. Сын приедет завтра! Так скоро! А я до сих пор не придумала, как сказать ему про развод и про любовницу его отца!
— Мама, ау, ты где? Ты не рада что ли? – голос Никиты прозвучал слегка обиженно.
— Ой, нет, что ты, родной. Просто задумалась.
— У отца завтра свободный день?
— Ээ..да, — соврала я.
— Ну и отлично. Поужинаем вместе. Я расскажу вам о новом проекте, над которым сейчас работаю.
— Ты на сколько приедешь?
— На неделю.
— Хорошо, — я продолжала ломать голову над тем, что мне делать дальше. – Ждем, — машинально добавила я.
— Целую, мам. До скорого!
Телефонный разговор завершился, а я все стояла посреди дороги с мобильником у уха.
Увы, но ничего стоящего мне не приходило в голову. С тяжелым сердцем я набрала номер Коли.
— Слушаю, — раздался его грубоватый голос. – Звонишь, чтобы выпросить денег? – его самодовольный тон вызвал у меня на лице раздражение.
— Нет. Я по другому делу, — ответила сухо.
— Ну?
— Никита завтра приезжает.
— Вот тебе раз, — протянул Белозеров.
— Я не хочу его шокировать прямо с порога. Да и я не знаю, как он воспримет новость об Олесе….
— Что ты предлагаешь?
— Нам придется поиграть в любящую семью. По крайнем мере, пока я не придумаю, как смягчить эту новость.
— Твоя чрезмерная опека мне только на руку, — хохотнул Коля. – Я с удовольствием изображу роль примерного мужа, дорогая. Но с тебя должок.
— Я прошу тебя ради нашего сына, а ты пытаешься взыскать с этой ситуации выгоду? Что ты за человек?
— Ты сама выбрала меня когда—то, — промолвил Коля. – Тебя не заставляли выходить за меня замуж насильно.
— Я была слепа, — ответила я. – И теперь я рада, что твоя гниль в итоге стала выходить на поверхность. Не хотелось бы состариться рядом с таким человеком.
— Жду завтра утром, — коротко ответил муж на мой колкий выпад и отключил звонок.
Я была раздосадована сложившейся ситуацией. Но как любящая мать, ставила интересы ребенка на первое место. Возможно, со стороны я выглядела наседкой, которая до сих пор кудахчет над двадцати двухлетним парнем, но Никита навсегда будет для меня моим маленьким сыном, и я не хотела его травмировать неожиданной новостью. Всему свое время.
Я медленно опустила телефон в карман, чувствуя, как внутри всё сжалось от тревоги. В голове крутились мысли, как мне объяснить Никите всё это — о разводе, о любовнице его отца, о том, что его семья, которую он знал, уже давно разрушена. Я осознавала, что он узнает рано или поздно, но хотелось хотя бы немного подготовить его к этому удару.
Прохожие спешили мимо, не замечая моей внутренней борьбы. Я смотрела на улицу, пытаясь собраться с мыслями, и вдруг почувствовала, как холодный ветер прошелся по коже. В этот момент я поняла: мне нужно собраться с силами. Никита приедет завтра, и я должна быть сильной. Для него. Для себя. И, может быть для того, чтобы найти в себе силы сказать ему правду — всю правду, без прикрас и иллюзий.
Я стояла на пороге, сердце колотилось в груди. Передо мной — Никита. Мой сын. Он выглядел так, словно его время остановилось в этом мгновении. Высокий, чуть сутулый, с темными, чуть вьющимися волосами, которые он унаследовал от меня. Глаза — глубокие, карие, с легким оттенком усталости, будто он уже много повидал. На нем простая футболка и джинсы, но в его взгляде — какая—то взрослая серьезность, которая не должна была здесь быть.
Муж стоял чуть позади, сдержанно улыбаясь, словно ничего не происходит. Мы с ним обменялись коротким взглядом, и я почувствовала, как внутри загорается искра тревоги. Надо было держать лицо спокойно, не показывать, что всё не так гладко.
— Привет, Никита, — сказала я мягко, стараясь скрыть в голосе волнение. — Как ты? – я крепко обняла свою кровиночку, чувствуя, как глаза защипало от непрошеных слез.
Он посмотрел на меня, чуть прищурился, словно пытаясь понять, что я скрываю, и ответил с легкой улыбкой:
— Привет, мама. Всё хорошо. А у вас? – его теплые ладони мягко похлопали меня по спине.
Муж кивнул, подхватывая инициативу:
— Всё отлично, сынок. Рад тебя видеть.
Никита кивнул, словно поверил, что всё так и есть. Мы вместе зашли внутрь, и я почувствовала, как напряжение немного спало. За столом разговор шел легко, будто мы — обычная семья, и никто не знает, что за этим скрывается. Но внутри я знала — это лишь иллюзия, и завтра всё может измениться.
Никита рассказывал о своих делах, о работе, о друзьях, и я ловила каждое его слово, стараясь не показывать, как сильно я боюсь за будущее. Муж улыбался, поддакивал, словно всё идеально, словно мы — обычные, безоблачные родители и сын. Но я знала правду. Знала, что за этой маской скрывается много боли, недосказанных слов и тяжелых решений, которые ещё предстоит принять.
Когда мы закончили обед, я заметила, как Никита взглянул на меня с легкой тенью сомнения, будто что—то не так. Сын всегда был чутким мальчиком. Он с детства улавливал любые изменения моего настроения, и сейчас он тоже ощущал эти незримое напряжение, которое так и витало в воздухе. Я быстро отвела взгляд, стараясь сохранить спокойствие. Внутри я чувствовала, что этот день — лишь начало новой игры, и мне нужно было держать лицо, чтобы не разрушить ту иллюзию, которую мы создали.
— Ну что, сынок, — сказала я, улыбаясь, — как тебе курочка? Приготовила по новому рецепту.
Он улыбнулся в ответ, чуть смущенно, и сказал:
— Всё отлично, мама, но она немного пересоленая.
— Правда? Ой, я то и не попробовал даже.
— Опять на диете? – улыбнулся Никита.
— Да, — я откусила кусочек курочки и зажмурилась. – Немного пересолила – это слабо сказано, — пробормотала я. – Прости, сынуля, я, кажется, совсем испортила блюдо.
— Ничего. Зато пюре – обалденное. Кстати, я рад, что у вас с папой открылось второе дыхание, — Никита подмигнул. – Я тоже мечтаю о таком союзе, как у вас.
После его слов аппетит у меня и вовсе пропал. Но сын все не унимался, бередя раны.
— После расставания с Олесей, я думал, что потерял веру в любовь, но, поразмыслив немного, я понял, что за это великое чувство надо бороться. Мама, — Никита посмотрел на меня, — папа, — перевел взгляд на отца, — я вернулся потому, что хочу вновь добиться расположения Олеси.
Я поперхнулась куском курицы. Сместив глаза влево, я с удовлетворением заметила, что и Коля тоже оторопел. На его лбу выступили капельки пота, и он быстро промокнул кожу салфеткой.
Интересно, как этот слизняк будет выкручиваться из ситуации??
— Никита, ты уверен в том, что эта девушка – та самая? – я осторожно начала прощупывать почву.
— Да! – глаза сына заблестели.
Ой, ой. Это очень плохо. Я знаю этот взгляд с поволокой. Никита действительно безнадежно влюблен.
Продолжение следует.
- Часть 7 (будет опубликована 16.12 в 06:00)
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
«Развод. Я расправлю крылья», Арина Алексанова ❤️
***
Все части:
- Часть 7 - продолжение
***
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
