Глава 3:
Колокольчик
Они проснулись рано: птицы в лесу только начинали чирикать, солнце ещё не выглянуло, но восток уже алел красивыми полосами света. Проголодавшиеся, они лежали тихо, наслаждаясь приятной истомой. Вдруг они услышали звон колокольчика.
— Колокольчик! — Дик вскочил. — Неужели мы так близко к Холивуду?
Через некоторое время звон повторился, теперь ближе, и продолжал звучать прерывисто в тишине утра, приближаясь.
— Что это может быть? — спросил Дик, проснувшись окончательно.
— Кто-то идёт, — ответил Мэтчем, — и колокольчик звенит с каждым шагом.
— Я и сам это понимаю, — сказал Дик. — Но зачем? Что он делает в Тонсталльском лесу? Джек, можешь смеяться, но мне не нравится этот звук.
— Да, — сказал Мэтчем, дрожа, — в нём есть что-то грустное.
В этот момент колокольчик зазвенел быстрее и отчётливее и затих.
Они стояли на краю ямы, на возвышении, откуда открывался вид на большую часть поляны и окружающий лес.
На тропинке появилась белая фигура. Она ненадолго остановилась, огляделась, а потом пошла медленно, согнувшись, по вереску, приближаясь к ним. Колокольчик звенел при каждом шаге. Лица не было видно: белый капюшон без прорезей для глаз закрывал голову.
Мальчиков охватил ужас.
— Прокажённый! — прошептал Дик.
— Его прикосновение — смерть, — сказал Мэтчем, — нужно бежать.
— Нет, — возразил Дик, — он слепой. Он ощупывает дорогу. Давай лежать тихо; ветер дует от тропинки, он пройдёт мимо, не тронет нас.
Слепой прокажённый прошёл половину пути. Печальный звон, стук палки, лицо, закрытое тканью без прорезей, осознание, что он обречён на смерть и страдания, на вечное одиночество, — всё это ужасало мальчиков. С каждым шагом, приближавшим его, мужество покидало их.
Незнакомец поравнялся с ямой, остановился и повернул лицо в их сторону.
— Святая Дева, Он видит нас! — прошептал Мэтчем.
— Тсс! — шикнул Дик. — Он слушает. Он же слепой!
Прокажённый стоял неподвижно, слушая. Потом пошёл дальше, но снова остановился, повернулся и как будто посмотрел на них. Даже Дик побледнел и закрыл глаза. Но колокольчик снова зазвенел, и на этот раз прокажённый, не останавливаясь, прошёл остаток поляны и скрылся в лесу.
— Он видел нас, — сказал Мэтчем, — я уверен!
— Глупости! — возразил Дик, немного успокоившись. — Он только слышал нас. Он сам испугался, бедняга! Если бы ты был слеп и ходил в темноте, ты бы тоже испугался хруста ветки или щебета птицы.
— Дик, он видел нас, — повторил Мэтчем. — Когда слушают, делают это по-другому. Он видел, а не слышал. У него плохие намерения. Послушай, колокольчик больше не звенит.
Колокольчик молчал.
— Да, это плохо, — сказал Дик. — Мне это очень не нравится. Что это значит? Нужно уходить!
— Он пошёл на восток, — добавил Мэтчем. — Пойдём на запад. Я выдохну только тогда, когда уйду подальше от прокажённого.
— Ты трус, Джек, — возразил Дик. — Мы пойдём в Холивуд, или, по крайней мере, туда, куда я знаю дорогу, то есть на север.
Они встали, перешли реку по камням и начали подниматься по крутому берегу к лесу.
Выбравшись на холм, они увидели прокажённого, который переходил дорогу во впадине в нескольких сотнях футов впереди. Колокольчик молчал, палка не стучала. Он шёл быстро, как зрячий. В следующее мгновение он скрылся в роще.
Испугавшись, мальчики спрятались за кустом дрока и замерли от ужаса.
— Наверное, он нас преследует, — сказал Дик.
— Что ему нужно? — спросил Мэтчем. — Кто слышал, чтобы прокажённые преследовали людей просто так? Колокольчик как раз для того, чтобы их избегали. Тут что-то нечисто.
— Мне всё равно, — застонал Дик, — у меня нет сил, ноги дрожат. Да помогут мне святые!
— Ты что, будешь тут лежать? — закричал Мэтчем. — Пойдём на открытое место. Там лучше видно, он не подкрадётся.
— Не могу, — сказал Дик.
— Тогда дай мне свой арбалет! — вскричал Мэтчем. — Будь мужчиной!
Дик перекрестился.
— Ты хочешь, чтобы я стрелял в прокажённого? — спросил он. — Не могу… Я буду драться с людьми, но не с призраками и прокажёнными. Я не знаю, кто это! Но небо нас защитит.
— Это и есть мужество? — спросил Мэтчем, — что за жалкое зрелище!
Колокольчик звякнул.
— Он не удержал язычок, — прошептал Мэтчем. — Он близко.
Дик молчал, от страха у него стучали зубы.
Вскоре между кустами показался кусок белой одежды. Потом из-за пня высунулась голова прокажённого. Он огляделся. Малейший шорох листьев казался им громом. Они слышали, как бьётся сердце друг друга.
Вдруг прокажённый с криком выскочил на поляну и побежал прямо на них. Крича, они бросились в разные стороны. Но их враг быстро догнал Мэтчема и схватил его. Мальчик закричал, его крик разнёсся по лесу, а потом он обмяк и упал без сознания на руки схватившего его человека.
Дик услышал крик и обернулся. Увидев упавшего Мэтчема, он воспрянул духом. С криком гнева он снял арбалет и натянул тетиву. Но прокажённый остановил его, подняв руку.
— Не стреляй, Дик! — крикнул знакомый голос. — Неужели ты не узнаёшь друга?
Прокажённый положил Мэтчема на землю, снял капюшон, и Дик увидел Сэра Даниэля.
— Сэр Даниэль! — воскликнул Дик.
— Да, сэр Даниэль! — сказал рыцарь. — Ты что, вздумал стрелять в своего опекуна? А это кто? — Он указал на Мэтчема. — Как его зовут?
— Мастер Мэтчем, — сказал Дик. — Разве вы его не знаете? Он говорил, что вы знакомы.
— Да, — ответил сэр Даниэль и усмехнулся. — Я знаю этого мальчика. Он потерял сознание, и есть от чего. Я вас напугал, правда?
— Да, сэр Даниэль, напугали, — сказал Дик, дрожа от воспоминаний. — Я бы лучше встретил самого дьявола. Но зачем вам было так одеваться?
Лицо сэра Даниэля помрачнело.
— Зачем? — сказал он. —Я прятался в Тонсталльском лесу, спасая свою жизнь. Мы опоздали к битве, попали под отступление. Где мои воины? Не знаю. Нас смяли, обстреляли. Я не видел никого в моих цветах с тех пор, как трое упали у меня на глазах. Я добрался до Шорби, достал одежду и колокольчик и пошёл к замку Мотт. Лучше и не придумать: звон этого колокольчика напугает кого угодно. Все бледнеют, когда слышат его. Потом я встретил вас. Я плохо видел в капюшоне и не был уверен, что это вы. И вообще, я удивился, увидев вас вместе. Боялся показаться на поляне, где пришлось бы идти медленно, стуча палкой. Смотри, он вроде бы оживает…
Рыцарь достал из-под одежды большую бутылку и начал растирать виски и смачивать губы мальчика, который открыл глаза и посмотрел на них.
— Очнись, Джек! — сказал Дик. — Это не прокажённый, это сэр Даниэль!
— Выпей-ка вот это, — сказал рыцарь. — Это придаст мужества. Потом я дам вам поесть, и мы пойдём в Тонсталль. Признаться, Дик, — продолжал он, раскладывая на траве хлеб и мясо, — я не могу дождаться момента, когда буду в безопасности, в четырёх стенах. Мне ещё никогда не было так плохо. Моей жизни угрожает опасность, моё имение под угрозой. Ко всему прочему, меня преследуют эти лесные бродяги. Но я не сдамся. Некоторые из моих людей вернутся домой. У Хэтча есть десяток человек, у Селдена — шесть. Мы снова станем сильными; и, если я смогу купить мир у лорда Йорка, мы с тобой снова заживём.
Рыцарь наполнил рог вином и молча выпил за здоровье своего воспитанника.
— Селден, — пробормотал Дик. — Селден…
Дик рассказал о засаде.
Рыцарь слушал молча, лицо его дёргалось от гнева.
— Я отомщу за это! — вскричал он. — Если я не пролью кровь десяти человек за каждого из моих слуг, пусть отсохнет моя рука! Я сломал Декуорса, сжёг его дом, выгнал его. Неужели он вернулся? На этот раз ему не поздоровится!
— Ешьте! — вскрикнул он. — А ты, — обратился он к Мэтчему, — поклянись, что пойдёшь со мной в Мотт.
— Клянусь честью! — ответил Мэтчем.
— Что мне твоя честь! — вскричал рыцарь. — Поклянись счастьем твоей матери.
Мэтчем поклялся. Сэр Даниэль надвинул капюшон на лицо и взял колокольчик и палку. Этот жуткий наряд снова напугал мальчиков. Рыцарь встал.
— Ешьте и идите за мной.
С этими словами он пошёл к лесу, и колокольчик зазвенел. Мальчики сидели, не притрагиваясь к еде, и слушали, пока звук не затих вдали.
— Ты идёшь в Тонсталль? — спросил Дик.
— Да, — сказал Мэтчем. — За спиной сэра Даниэля я чувствую себя храбрее.
Они поели и пошли по тропинке, которая шла по лесу, где стояли буки, а птицы и белки резвились в их ветвях. Через два часа они спускались по другую сторону и увидели красные стены и крыши Тонсталльского дома.
— Здесь, — остановился Мэтчем, — ты попрощаешься со своим другом Джеком, которого больше не увидишь. Прости ему всё плохое, как он тебя прощает.
— Почему? — спросил Дик. — Мы идём в Тонсталль, я буду видеть тебя там часто.
— Ты больше не увидишь бедного Джека Мэтчема, — ответил мальчик. — Он был труслив и надоедлив, но спас тебя в реке. Ты больше не увидишь его, Дик. — Он обнял Дика. — У меня дурное предчувствие. Ты увидишь нового сэра Даниэля. Раньше ему всё удавалось, но теперь жизнь его в опасности, и он станет плохим господином для нас. Он храбр в бою, но у него лживые глаза, в них страх, а страх жесток! Мы идём в его дом. Святая Мария да выведет нас оттуда!
Они молча спустились и вышли к твердыне сэра Даниэля — мрачному замку с круглыми башнями, покрытому мхом, со рвом, поросшим лилиями.
В замке
Замок Мотт стоял у самой лесной дороги. С виду это был серый каменный прямоугольник с круглыми башнями по углам. В башнях были бойницы и зубцы. Внутри – тесный двор. Подъёмный мост вёл через ров шириной около 12 футов, наполненный водой из лесного пруда. Южные башни защищали ров. В целом, замок был удобен для обороны. Вокруг, на расстоянии полёта стрелы, росли большие деревья.
Во дворе Дик увидел солдат, которые готовились к обороне и обсуждали шансы на успех. Кто-то делал стрелы, кто-то точил старые мечи.
Двенадцать человек из отряда сэра Даниэля уцелели в битве и добрались до замка. Вместе с Хэтчем, сэром Даниэлем и молодым Шелтоном гарнизон насчитывал 22 человека. Ожидалось пополнение.
Гарнизон боялся «Чёрной Стрелы». В те время, всё быстро менялось, люди мало беспокоились о явных врагах – сторонниках Йорка, но соседей из леса боялись все.
Сэр Даниэль не единственный, кто вызывал их ненависть. Его слуги, уверенные, что им всё сойдёт с рук, жестоко обращались с местными.
Ночью к воротам прискакало не меньше семи испуганных лошадей без всадников. Две из них были из отряда Селдена, пять – тех, кто уехал на битву с сэром Даниэлем. Под утро ко рву подошёл копейщик, пронзённый тремя стрелами. Он умер, пока его заносили внутрь, но успел сказать, что он был последним выжившим из большого отряда.
Даже Хэтч побледнел от страха. Он отвёл Дика в сторону и, узнав о судьбе Селдена, сел на каменную скамью и заплакал.
– Ну, мастер Шелтон, – сказал Хэтч. – Я же говорил! Все мы там будем. Селден был мне как брат. Он ушёл вторым, и мы все пойдём следом за ним! Как там в стихах: «Чёрную стрелу – в чёрное сердце». Так, кажется? Аппльярд, Селден, Смит, старый Гемфрей – все ушли. А вон там Джон Картер умирает и зовёт священника.
Дик прислушался. Из окна доносились стоны и шёпот.
– Он здесь? – спросил он.
– Да, в комнате привратника, – ответил Хэтч. – Дальше не смогли нести, ему было очень плохо. Всё время зовёт священника.
Дик подошёл к окну и заглянул внутрь. В маленькой тёмной каморке лежал раненый солдат и стонал.
– Картер? – позвал Дик.
– Мастер Шелтон, – прошептал раненый. – Ради Бога, позовите священника! Я умираю, мне очень плохо, рана смертельная. Он застонал, и Дик услышал, как он скрежещет зубами от боли.
В этот момент в дверях появился сэр Даниэль с письмом в руке.
– Ребята, – сказал он. – Мы разбиты. Зачем скрывать? Старый Гарри Шестой проиграл битву. У меня есть знакомый у герцога – лорда Уэнслейдель, мой хороший друг. Я написал ему письмо, прошу о милости и обещаю во всём ему угождать. Не хватает самого важного: гонца. Там опасно, Лес полон врагов. Надо идти быстро и тихо.
Хэтч тут же предложил себя, но получил отказ.
– Ты нужен мне здесь, Беннет, ты моя правая рука, – ответил рыцарь.
В итоге сэр Даниэль выбрал одного человека и дал ему письмо.
– Ну, – сказал он. – Всё зависит от тебя. Выбирайся ночью и пробирайся как лиса.
– У сэра Даниэля язык хорошо подвешен, – сказал Хэтч Дику. – Другие бы стали скрывать правду, а он говорит всё как есть. Говорит, что опасно, что трудно. И при этом ещё и шутит!
– Беннет, Как умер мой отец? – спросил Дик
– Не спрашивай меня, – ответил Хэтч. – Я не виноват в его смерти и ничего не знаю. И говорить не буду, мастер Дик. Говорить можно о своём, но не о том, что слышал. Спроси лучше сэра Оливера или Картера.
Хэтч ушёл, оставив Дика в раздумьях.
Он вошёл в дом и пошёл по коридору к двери каморки, откуда доносились стоны раненого. Картер вздрогнул, увидев его.
– Где священник? – крикнул он.
– Ещё нет, – ответил Дик. – Сначала скажи мне, как умер мой отец, Гарри Шелтон?
Лицо раненого изменилось.
– Не знаю, – ответил он угрюмо.
– Ты знаешь, – сказал Дик. – Не надо от меня оворачиваться.
– Говорю тебе, не знаю, – повторил Картер.
– Тогда умрёшь без исповеди, – сказал Дик. – Я буду здесь. Никакого священника не будет. Какой толк в покаянии, если не хочешь исправить зло? А без покаяния исповедь – просто издевательство.
– Ты говоришь не то, что думаешь, мистер Дик, – спокойно ответил Картер. – Нельзя угрожать умирающему, это вам не к лицу. Можешь оставаться, но мою душу не погубишь и ничего не узнаешь! Это моё последнее слово. – И он отвернулся.
Дик сказал это необдуманно. Но он попытался ещё раз:
– Картер, пойми меня. Я знаю, что ты был только орудием в руках других. Слуга должен повиноваться господину. Я должен отомстить за отца. Забудь мои угрозы, добрый Картер, и помоги мне признанием.
Раненый молчал.
– Ладно, – сказал Дик. – Я позову священника, как ты хочешь. Я не хочу быть виноватым ни перед кем, особенно перед умирающим. Старый солдат молчал.
Будь он чист, заговорил бы. Его молчание говорит лучше всяких слов. Всё указывает на сэра Даниэля или его людей.
Тут послышались шаги, и появился сэр Оливер.
– Вас ждут, – сказал Дик.
– Я иду к бедному Картеру, – сказал священник. – Его уже не спасти.
– Он страдает душой ещё больше, чем телом, – заметил Дик.
– Вы видели его? – спросил сэр Оливер и вздрогнул.
– Он звал вас, сэр Оливер. Идите к нему скорее, ему очень больно!
– Я сейчас пойду, – ответил священник. – Все мы грешны. Для всех нас придёт час расплаты.
Священник опустил глаза, пробормотал благословение и ушёл.
И он тоже! Тот, кто учил меня добру. Что это за мир, если все, кто заботился обо мне, виноваты в смерти отца? Я должен мстить друзьям!
Дик вспомнил Мэтчема и улыбнулся, вспомнив друга, и задумался, где он сейчас. С тех пор как они дошли до замка Мотт, мальчик исчез, и Дик скучал по нему.
Через час после обедни, которую быстро отслужил сэр Оливер, все собрались обедать в большом зале. Это была длинная комната с тростником на полу и стенами, украшенными коврами с охотниками и собаками. На стенах висели копья, луки и щиты. В камине горел огонь. Вокруг стен стояли скамьи, а посредине – накрытый стол. Сэра Даниэля и его жены не было. Не было и сэра Оливера.
О Мэтчеме тоже никто не вспоминал. Дик стал переживать. Вспомнил его предчувствия и подумал, не случилось ли чего плохого.
После обеда он встретил Гуди Хэтч, которая спешила к леди Брэклей.
– Гуди, – сказал он. – Где Мэтчем? Он пошёл вместе с вами, когда мы пришли.
Старуха громко засмеялась. – Ах, мастер Дик, – сказала она. – Какой же ты зоркий! – И снова засмеялась.
– Где он? – спросил Дик.
– Ты его больше не увидишь, – сказала старуха. – Никогда.
– Я узнаю, почему, – ответил Дик. – Он пришёл сюда не по своей воле. Я его лучший друг, и я позабочусь о нём. Тут много тайн, это мне надоело!
Тут на плечо Дика легла чья-то рука. Это был Беннет Хэтч, который подошёл незаметно. Он жестом отослал жену.
– Дик, – сказал он. – Ты что, с ума сошёл? Если не прекратишь копаться в чужих делах, то лучше бы тебе оказаться в море, чем здесь. Ты спрашивал меня, подбирался к Картеру, напугал священника. Будь умнее. Когда тебя позовёт сэр Даниэль, иди с приветливым лицом. Тебя будут расспрашивать. Подумай, что отвечать.
– Хэтч, – ответил Дик. – Тут что-то нечисто.
– Скоро почуешь кровь, если не будешь умнее, – ответил Беннет. – Я предупредил. А вот и за тобой пришли.
И действительно, посланный шёл позвать Дика к сэру Даниэлю.
Сэр Даниэль ждал Дика в зале. Он сердито ходил перед камином. Кроме него был только сэр Оливер, который сидел в стороне, читал молитвенник и что-то бормотал про себя.
– Вы звали меня, сэр Даниэль? – спросил молодой Шелтон.
– Да, я звал тебя! – ответил рыцарь. – Неужели я так плохо к тебе относился, что ты поверил всей этой лжи про меня? Или ты хочешь перейти к моим врагам, потому что мне сейчас трудно? Твой отец был не таким! А ты, Дик, похоже, друг только в хорошие времена.
– Это не так, сэр Даниэль, – твёрдо ответил Дик. – Я верен тем, кто меня воспитал. И прежде всего – вам и сэру Оливеру. Никто не имеет больше прав на меня, чем вы. Я был бы неблагодарным, если бы забыл об этом.
– Это хорошо, – сказал сэр Даниэль и продолжил сердито: – Твоя благодарность – только слова. Я смотрю на поступки. В час опасности, когда моё имя опозорено, мои земли отбирают, когда лес полон врагов, что означает твоя благодарность? У меня остался только маленький отряд. А ты, в благодарность, отравляешь сердца моих людей своими разговорами? Не нужна мне такая благодарность. Чего ты хочешь? Говори. Если у тебя есть что-то против меня – говори прямо.
– Сэр, – ответил Дик, – мой отец умер, когда я был ребёнком. До меня дошли слухи, что с ним поступили подло. И что вы были к этому причастны. Я не могу ни успокоиться, ни помогать вам, пока не узнаю правду.
Сэр Даниэль сел на скамью, подпёр подбородок рукой и посмотрел на Дика.
– И ты думаешь, что я мог быть опекуном сына человека, которого убил? – спросил он.
– Простите, если это прозвучит грубо, – ответил Дик, – но всем известно, что быть опекуном очень выгодно. Разве вы эти годы не пользовались моими доходами? Разве вы не планируете мою женитьбу? Я не знаю, сколько вы получите, но это чего-то да стоит.
– Когда я был в твоём возрасте, – сурово сказал сэр Даниэль, – я не был таким подозрительным. А сэр Оливер? Как мог священник быть виновным в этом?
– Сэр Даниэль, – сказал Дик, – собака идёт, куда ей прикажет хозяин. Всем известно, что этот священник только орудие в ваших руках. Я говорю откровенно, не до вежливости сейчас. Я хочу получить такой же честный ответ. Но я его не получаю. Вы задаёте мне ещё больше вопросов. Так вы только увеличиваете мои подозрения.
– Я отвечу откровенно, Ричард, – сказал рыцарь. – Ты меня разозлил. Но я буду справедлив. Приди ко мне с этими словами, когда вырастешь, и я отвечу тебе ударом в зубы. А пока – молчи и помогай человеку, который кормил тебя и защищал в детстве. Или уходи.
Решимость в его словах и взгляде поколебала Дика. Но он не получил ответа на свой вопрос.
– Я хочу вам верить, сэр Даниэль, – сказал он. – Убедите меня, что вы не виноваты.
– Ты примешь моё честное слово, Дик? – спросил рыцарь.
– Приму, – ответил юноша.
– Даю тебе это слово, – сказал сэр Даниэль. – Клянусь вечным спасением души – я не убивал твоего отца.
Он протянул руку, и Дик её пожал. Никто не заметил, как священник в ужасе аж привстал услышав эту лживую клятву.
– Простите меня! – сказал Дик. – Я был негодяем, что не поверил вам. Но вот моя рука, я больше не сомневаюсь.
– Ты прощён, Дик, – ответил сэр Даниэль.
Он повернулся к священнику и замолчал. Тот переменился в лице: румянец исчез, тело ослабло, губы шептали молитву. А когда Дик взглянул на него, он вскрикнул и закрыл лицо руками. Сэр Даниэль подбежал к священнику и потряс его за плечо. Подозрения Дика проснулись снова...
– Пусть сэр Оливер тоже поклянётся, – сказал он. – Его тоже обвиняли.
– Он поклянётся, – сказал рыцарь.
Сэр Оливер молча замахал руками.
– Клянусь мессой, поклянётесь! – закричал сэр Даниэль. – Клянитесь здесь, на этой книге! – Он поднял молитвенник, упавший на пол. – Вы заставляете меня сомневаться в вас! Клянитесь! Но священник не мог произнести ни слова. Он задыхался от страха и ужаса.
В окно влетела чёрная стрела и воткнулась в стол.
Оливер громко вскрикнул. Сэр Даниэль и Дик побежали во двор, а оттуда – на стену. Часовые были начеку. Солнце освещало поляны и леса. Нигде никого не было видно.
– Откуда стрела? – спросил рыцарь.
– Из-за тех деревьев, сэр Даниэль, – ответил часовой.
Рыцарь подумал и повернулся к Дику.
– Дик, – сказал он. – Присмотри за людьми. Я поручаю их тебе. А священник должен оправдаться, или я сам узнаю, в чём дело. Я почти верю твоим подозрениям. Он поклянётся, или мы докажем его вину.
Дик ответил холодно. Рыцарь посмотрел на него и вернулся в зал. Сначала он осмотрел стрелу. Он никогда не видел такой. На ней было написано только одно слово: «Похоронен»
– Значит, они знают, что я дома. «Похоронен!» Да, но среди них нет ни одного, кто сможет меня откопать!
Сэр Оливер пришёл в себя и встал на ноги.
– Сэр Даниэль! – простонал он. – Вы дали страшную клятву! Вы навеки прокляты!
– Да, я поклялся, глупая голова, – ответил рыцарь. – А ты дашь ещё более важную. Ты поклянёшься на святом кресте. Готовь слова. Клятва должна быть сегодня ночью.
– Да поможет вам небо! – ответил священник. – Да отвратит небо ваш разум от этого беззакония!
– Этот мальчик раздражает меня. Он нужен мне, я хочу выгодно его женить. Но если он будет надоедать, то отправится к своему отцу. Я прикажу перевести его в комнату над часовней. Если ты поклянёшься убедительно, мальчик успокоится, и я его пощажу. Если запнёшься или побледнеешь – он умрёт.
– В комнату над часовней… – промямлил священник.
– Именно туда, – ответил рыцарь. – Если хочешь его спасти – спасай. Если нет – уходи. Я бы тебя давно проткнул шпагой за трусость и безрассудство. Ну, что выбрал?
– Я выбираю зло ради добра, – сказал сэр Оливер. – Я поклянусь ради спасения юноши.
– Так-то лучше! – сказал сэр Даниэль. – Пошли за ним. Вы поговорите наедине. Но я буду следить. Я буду тут, рядом.
Рыцарь поднял ковёр и опустил его. Послышался щелчок, потом шаги.
Сэр Оливер остался один и с ужасом перекрестился.
Через три минуты посланный привёл Ричарда Шелтона. Священник стоял у стола, бледный, с решительным лицом.
– Ричард Шелтон, – сказал он. – Ты потребовал от меня клятвы. Я мог бы обидеться, но я тронут воспоминаниями о прошлом, и я сделаю это. Клянусь святым крестом – я не убивал твоего отца.
– Сэр Оливер, – ответил Дик. Вы сказали, что не убивали его. Но не участвовали ли вы в этом убийстве?
– Нет, – ответил сэр Оливер. И в то же время лицо его как-то странно перекосилось, словно он хотел предупредить о чём-то, но не смел.
Дик посмотрел на него и оглядел пустой зал.
– Что вы делаете? – спросил он.
– Ничего, – поспешно ответил священник. – Мне плохо, мне нужно уйти. Клянусь святым крестом, я не виновен. И он быстро вышел из зала.
Дик остался на месте. Подозрения победили. Он поднял голову и вздрогнул. На стене висел ковёр с дикарём-охотником. Он размахивал копьём. Лицо у него было тёмное, как у африканца.
Солнце зашло, и огонь от факелов, стал бросать тени на потолок и стены. И вдруг, чёрный охотник на ковре Дику подмигнул. Это был живой человеческий глаз, наблюдавший за ним через дыру в ковре.
Дик осознал весь ужас. Предостережения Хэтча, мимика священника который провалил испытание, глаз в стене – всё это тут же пронеслось в его голове.
Я погибну, если не выберусь отсюда. Бедный Мэтчем – куда же я его завёл!
В комнату вошёл слуга, чтобы перенести как он сказал его вещи в новую комнату.
– В новую комнату? – повторил Дик. – Зачем? Какую?
– В комнату над часовней … – ответил слуга.
– Она долго пустовала. Что это за комната?
– Хорошая комната, – ответил слуга. – Но говорят, там призрак.
– Призрак? – спросил Дик. – Я ничего не слышал об этом. Чей?
Слуга огляделся и прошептал:
– Ризничего из церкви святого Иоанна. Его оставили там ночевать, а утром он исчез. Говорили, что его забрал дьявол. Говорят, из-за того, что он много пил. Дик пошёл за слугой с очень плохим предчувствием..