Когда родственники решают, что ваш отпуск — их законная добыча, приходится делать тяжёлый выбор. Анна сделала его — и не пожалела.
Тревожный звонок
Монитор светился тускло. Анна потерла виски. Еще полчаса. Всего полчаса, и можно будет выключить этот гудящий ящик. Но главное не это. Главное — цифра на маленьком настольном календаре. До отпуска оставалось ровно две недели.
Она шла к этому отпуску, как путник сквозь пустыню, где каждый шаг давался с трудом. Последний год выдался таким, что врагу не пожелаешь. На работе сократили отдел, дома у мужа начались проблемы со спиной. Анна крутилась, как белка в колесе, экономя на всем, чтобы оплатить врачей и отложить хоть немного на свою мечту.
Мечта была простой: санаторий в Кисловодске. Одноместный номер. И — тишина. Абсолютная, звенящая тишина. Она уже оплатила путевку. Деньги были переведены, билеты куплены.
Телефон в кармане завибрировал. Звонила Светлана Ивановна, свекровь.
— Анечка, заскочи к нам на минутку. Дело есть. Срочное. Это насчет Ирочки. Мы с отцом уже не знаем, что делать.
Пришлось ехать. В квартире свекров пахло корвалолом и жареными пирожками — фирменный запах тревоги Светланы Ивановны. В гостиной на диване лежала сама страдалица. Ира, тридцатидвухлетняя золовка, три месяца назад вернулась к родителям после развода и теперь демонстративно «умирала» от депрессии.
— Проходи, Анечка, — засуетилась свекровь. — Силы мои больше не могут смотреть, как девка чахнет. Ей смена обстановки нужна. Воздух.
Анна почувствовала, как внутри зарождается нехорошее предчувствие.
— Аня, — Светлана Ивановна взяла невестку за руку. Ладонь у нее была влажной и горячей. — Мы тут подумали… Ты ведь в Кисловодск едешь через две недели?
— Еду, — настороженно подтвердила Анна.
— Вот и чудно! Это же судьба. Возьми Ирочку с собой.
В комнате повисла тишина.
— В каком смысле — возьми? — переспросила Анна.
— Ну как в каком? Вдвоем-то веселее! И тебе не скучно, и за Ирочкой присмотришь. Ты женщина сильная, ты на нее хорошо влияешь.
Ира на диване зашевелилась:
— В Кисловодск? Ну, не знаю… Я вообще-то на море хотела. Но у Вадима, сволочи, совести нет, денег не дал. А в Кисловодске хоть воздух…
Анна высвободила руку из цепких пальцев свекрови.
— Светлана Ивановна, у меня путевка в одноместный номер. Билеты куплены. Бюджет рассчитан до копейки. Я еду не нянчиться, а лечиться и спать.
— Ой, да ладно тебе, «лечиться», — фыркнула свекровь. — А номер можно поменять. Доплатить немного, раскладушку поставить. Или люкс возьмете.
— Кто доплатит? — тихо спросила Анна.
— Ну… мы думали, ты поможешь. У Ирочки сейчас денег нет. А мы пенсионеры. Ты работаешь, должность хорошая.
Анна медленно повернула голову к мужу. Сергей вжался в кресло.
— Сережа?
— Ань, ну а что? — пробормотал он. — Мама права, Ирке плохо. А тебе жалко, что ли? Мы же семья. Вернешься, я отдам тебе… потом.
— То есть, — голос Анны звенел от напряжения, — я должна сейчас поменять свою путевку, найти деньги на второй билет и содержание взрослой женщины?
— Зачем сразу так грубо? — обиделась Ира. — Я компанейская. Я только не люблю рано вставать, так что на завтрак ты мне будешь в номер приносить, ладно?
У Анны перед глазами встала картина: она, уставшая после года адской работы, тащит поднос с кашей в номер, где храпит «депрессивная» золовка.
— Нет, — сказала Анна. — Я не возьму Иру с собой. Это мой отпуск. Я хочу быть одна.
Свекровь поджала губы.
— У нее денег нет! Тебе жалко для сестры? Ты же богатая!
— Я не богатая. Я заработала. Сережа, мы едем домой.
Неожиданный визит
Всю следующую неделю телефон Анны разрывался. Сергей ходил мрачнее тучи, уговаривал, давил на жалость. Но Анна стояла на своем.
За три дня до отъезда Анна взяла отгул, чтобы собрать чемодан. На душе начинало светлеть. Скоро. Совсем скоро стук колес и свобода.
Звонок в дверь раздался ближе к обеду. Анна посмотрела в глазок и замерла.
На площадке стояла Светлана Ивановна. Рядом с ней стояла Ира, а у ног Иры громоздился огромный, ярко-розовый чемодан на колесиках.
— Здравствуй, Анечка! — свекровь сияла. — А мы к тебе! Вот, решили заранее вещи завезти, чтобы в день отъезда не суетиться. Ира собралась!
Анна перевела взгляд с чемодана на свекровь.
— Какие вещи? Куда завезти?
— Как куда? К тебе! Вы же послезавтра едете. Вот пусть чемодан у вас постоит, а Ирочка к вам с ночевкой придет, чтобы вместе на вокзал поехать.
Она говорила так уверенно, словно отказа Анны и не было. Это была старая тактика: игнорировать слово «нет» и ставить перед фактом.
— Светлана Ивановна, — голос Анны был ровным, но внутри все дрожало. — Я же сказала русским языком: Ира со мной не едет.
— Ой, да хватит тебе цену набивать! Билет мы посмотрели, есть места в твоем вагоне. А с номером на месте разберетесь, дашь администратору шоколадку, подселят. Деньги на билет я вот, принесла. Пять тысяч. Остальное добавишь.
— Пять тысяч? — Анна усмехнулась. — Билет стоит восемь. А проживание? Вы понимаете, что путевка стоит шестьдесят тысяч?
— Ну ты заплатишь пока, а Ирочка потом отдаст! Не чужие люди!
Ира оторвалась от телефона:
— Мам, она просто вредная. Я тебе говорила. Анька себе на уме.
Точка невозврата
Это стало последней каплей.
— Значит так, — громко сказала Анна. — Никаких шоколадок, никаких раскладушек и никаких долгов.
— Ты что, выгоняешь нас? — ахнула Светлана Ивановна. — Мы с вещами приехали! Я такси отпустила!
— Вызовите другое такси.
— Аня! Сергей узнает — он тебе устроит!
— Пусть устраивает. Пусть Сергей сам везет свою сестру хоть на Мальдивы. А я пас. Запланируйте отпуск для Иры сами. Я поеду одна.
— Да ты пожалеешь! Ты одна останешься! — визжала Светлана Ивановна.
Анна захлопнула дверь перед их носами. Звук захлопнувшейся двери прогремел, как выстрел.
С лестничной площадки доносились крики и грохот колесиков чемодана по ступенькам. Анна медленно прислонилась к двери, чувствуя, как напряжение покидает тело, оставляя лишь лёгкость. Руки дрожали, но это была не слабость — это было освобождение.
Вечером пришел Сергей. Он был зол.
— Ты что устроила? Мать звонила, плакала!
— Я защитила свой дом и свой отпуск, — спокойно ответила Анна.
— Ты их выгнала!
— Они хотели сесть мне на шею.
— Они семья!
— А ты им потакал.
— Ты правда поедешь одна?
— Правда.
— А как же мы? Семья?
— А семья, Сережа, это когда берегут друг друга. Я вернусь через две недели. И мы поговорим о том, как будем жить дальше.
Свобода
Два дня спустя Анна сидела в купе поезда. За окном мелькали березки, колеса ритмично выстукивали мелодию. Телефон лежал на столике, выключенный, словно отрезавший все нити к прошлому.
Она представила, что сейчас происходит в доме свекрови: обсуждения её «подлости», Сергей, слушающий нотации. Но все это было где-то там, далеко.
А здесь была она. Анна. Женщина, которая впервые за много лет выбрала себя. Впереди был Кисловодск. Впереди была жизнь. И она принадлежала только ей.