Лена молча встала и пошла на кухню. Звук воды, ударяющий о дно раковины, заглушил комментатора матча. Она мыла тарелки, счищала остатки еды, которую готовила с такой любовью, и с каждой вымытой вилкой смывала с себя остатки иллюзий.
Этот пир во время чумы закончился. Но платить по счётам придётся не ей. О нет. Теперь счёт будет выставлен тому, кто действительно его заслужил.
Понедельник начался с серого неба и мелкого противного дождя, который, казалось, пытался смыть с города остатки выходных. Игорь сидел в офисном буфете, лениво ковыряя вилкой в пластиковом контейнере с гречкой. Аппетита не было. В голове всё ещё звучал вчерашний футбольный матч, который он смотрел под пиво, и тихий, укоризненный звон посуды, которую мыла Елена.
Напротив него уселся Сергей, старший менеджер соседнего отдела. Сергей был мужчиной крупным, с одутловатым лицом и вечно бегающими глазками. Он развёлся год назад и с тех пор носил этот статус как орден, при каждом удобном случае проповедуя философию свободного волка.
— Что кислый такой, Игорян? — Сергей громко отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. — Жена опять пилила?
— Да нет, не пилила, — Игорь поморщился. — Просто настроения нет. Диски хотел на машину новые взять, литые и красивые, а денег в обрез. Ленка говорит: страховка, скоро ипотека, короче, как всегда — потом.
Сергей усмехнулся, откидываясь на спинку жёсткого стула. Он достал зубочистку и принялся ковырять в зубах, глядя на Игоря с видом знатока жизни, объясняющего первокласснику теорему Пифагора.
— Эх, Игорёк, Игорёк, — протянул он. — Наивный ты человек. Страховка, ипотека — ты уши-то развесил, это классическая бабская схема.
— Какая схема? — не понял Игорь.
— Дойная, — Сергей понизил голос, словно открывал государственную тайну. — Смотри, вы живёте на чьи деньги? На твои. Продукты, коммуналка, бензин — всё ты. А её зарплата где?
— Ну, тоже в бюджете, на счёте общем.
— На счёте, к которому у неё тоже доступ есть? — Сергей прищурился. — Брат, это бабы, у них генетически заложено: твои деньги — это наши деньги, а мои деньги — это мои деньги. Она твои бабки транжирит на хозяйство, чтобы ты не вякал, а свои втихую в кубышку складывает.
Игорь нахмурился.
— Да ну, Ленка не такая, она честная.
— Все они честные, пока развод не начнётся, — перебил Сергей. — Моя бывшая тоже святошей прикидывалась. А потом выяснилось, что она два года по десять процентов от зарплаты на мамин счёт переводила. А я как лох в старой куртке ходил. Ты вот когда себе последний раз что-то покупал? Нормальное, мужское. Не трусы и носки, а вещь.
Игорь задумался. Вспомнил старый пуховик, который носил третий сезон. Вспомнил, как Елена уговорила его не брать новый спиннинг, потому что надо зубы лечить.
— Давно, — буркнул он.
— Вот, — Сергей победно ткнул в него зубочисткой. — Ты лох, Игорян, без обид. Если у вас общий бюджет, значит, ты её содержишь, а она создаёт себе подушку безопасности, чтобы потом, когда найдёт кого побогаче, свалить в закат с твоими же бабками.
Слова Сергея падали на благодатную почву. Игорю нравилось чувствовать себя жертвой, это было удобно. Это объясняло, почему он, здоровый мужик, не может купить себе диски — не потому что он зарабатывает восемьдесят тысяч в мегаполисе, а потому что жена хитрая стерва.
— Слушай, брат… — Сергей вдруг сменил тон на напрашивающийся, подавшись вперёд. — Раз уж мы о финансах…
— Выручи, а?
— Двадцатку надо. До пятнадцатого числа, зуб даю.
— Двадцать тысяч? — Игорь замялся. — Серёг, ну я же говорю, у нас страховка на носу.
— Да брось ты, — Сергей махнул рукой. — Ты мужик или подкаблучник? У тебя там на счёте наверняка лежит. Через две недели верну, мне просто кредит перекрыть надо срочно, проценты капают. Я ж тебе по-братски говорю. Или тебе у жены разрешение спрашивать надо?
Эта фраза стала решающей. Разрешение спрашивать. Игорь почувствовал, как краснеет от стыда.
Он что, не хозяин в своём доме? Не может другу помочь?
Он достал телефон, зашёл в приложение. На накопительном счёте на машину лежало 40 тысяч рублей. Елена откладывала туда по чуть-чуть полгода.
— Диктуй номер, — сказал Игорь, стараясь, чтобы голос звучал небрежно.
Палец коснулся экрана. Перевод выполнен. Сергей расплылся в улыбке, хлопнул его по плечу.
— Мужик, уважаю. Не то что некоторые тряпки. Спасибо, брат, выручил.
Игорь вышел из буфета с двойственным чувством. С одной стороны, где-то под ложечкой неприятно сосало от мысли, что он залез в неприкосновенный запас. С другой — он чувствовал себя значимым, щедрым.
Он смог принять решение сам, без оглядки на Елену. Это ощущение пьянило.
И когда через час позвонила Тамара Петровна, Игорь был уже тёпленьким.
— Игорёк, сыночек, привет! — голос матери в трубке звучал елейно, с теми самыми нотками, которые включались, когда ей что-то было нужно. — Ты на работе, не отвлекаю?
— Привет, мам. Нет, говори.
— Ой, я тут в торговом центре зашла в салон массажный. Помнишь, я жаловалась, что спина болит? Остеохондроз проклятый, спасу нет. Помню, мам, к врачу ходила.
— Да что врачи, таблетками только травят. А тут, представляешь, кресло-накидка. Ямагучи. Я попробовала — как заново родилась. Прямо каждый позвонок проминает. Чудо техники.
Игорь напрягся, предчувствуя, куда идёт разговор.
— И сколько стоит это чудо?
— Ой, да сущие копейки для здоровья матери. 45 тысяч. Игорёк, у меня же юбилей через месяц. 60 лет, круглая дата. Я подумала, может вы с Леной мне подарите? Сделайте матери приятное.
45 тысяч. Вместе с двадцаткой, отданной Сергею, это была почти вся его зарплата.
— Мам, ну сорок пять — это дороговато сейчас, мы ипотеку платим, машину страховать надо.
Голос матери мгновенно изменился.
— Дороговато? Для родной матери, которая тебя вырастила, ночей не спала? Значит, как пожрать к Лене приехать — так этому всегда пожалуйста, а как матери помочь — так дороговато?
— Мам, не начинай, я не говорю «нет», просто…
— Я знаю, что у Лены премия была квартальная, — перебила Тамара Петровна. — Витька говорил, она хвасталась. Вот и пусть потратит на дело, а не на тряпки свои. Она жена, должна уважать твою мать.
— Или тебе её кошелёк дороже моего здоровья?
Снова этот выбор. Или ты мужик, который может обеспечить мать, или ты зависишь от жены. Манипуляция была грубой, но действенной. Игорю не хотелось выглядеть несостоятельным сыном. И уж тем более не хотелось признавать, что он не распоряжается премией жены.
— Ладно, мам, будет тебе кресло. Закажем к юбилею.
— Вот спасибо, сыночек. Я знала, что ты у меня золотой.
Голос снова стал сладким, как патока.
— А Лена поймёт. Жена потерпит, а мать одна.
Игорь положил трубку. Внутри нарастало раздражение, но ни на мать, ни на Сергея. Он злился на Елену. Злился превентивно, заранее, потому что знал: она будет против. И этот факт, что ему придётся с ней спорить из-за своих решений, бесил его больше всего.
Слова Сергея про кубышку и лоха крутились в голове, обрастая новыми, выдуманными подробностями. Действительно, думал он, глядя в монитор невидящим взглядом. Она же зарабатывает больше меня, почему я должен выпрашивать? Это и мои деньги тоже.
Домой он шёл, накручивая себя. Каждый шаг отбивал ритм: я хозяин, я решил, я хозяин, я решил.
Елена была дома. В квартире пахло чистотой и гладильным бельём. Она стояла у гладильной доски, методично отпаривая его рубашки на неделю. Усталая, сосредоточенная, с прямой спиной. Увидев мужа, она улыбнулась. Той мягкой, чуть виноватой улыбкой, которой женщины часто встречают мужей, надеясь сгладить углы после тяжёлого дня.
— Привет. Ужин на плите, котлеты разогреть осталось. Будешь?
Игорь не ответил. Он прошёл в комнату, бросил сумку на кресло и сел на диван, не раздеваясь.
— Игорь, что случилось? — Елена поставила утюг и подошла к нему. — На работе проблемы?
- Нет проблем.
Он посмотрел на неё тяжёлым взглядом.
— Надо поговорить о финансах.
Елена напряглась. Тон мужа не предвещал ничего хорошего.
— Хорошо, что именно?
— Во-первых, я перевёл Сергею двадцать тысяч. У него сложная ситуация, кредит горит, вернёт через две недели.
— Что? — Елена опешила. — Игорь, ты взял деньги со счёта на страховку? У нас полис заканчивается в пятницу, чем мы платить будем?
— Вернёт он, — рявкнул Игорь. — Что ты трясёшься над этими копейками? Друг в беде, я помог. Я что, отчитываться должен за каждый рубль?
Елена глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойствие.
— Игорь, это не твои деньги. Это наши деньги, отложенные на обязательные расходы. Двадцать тысяч — это половина страховки. Если Сергей не вернёт вовремя…
— Вернёт, — перебил он. — Хватит меня контролировать. И второе. У мамы юбилей через месяц, мы дарим ей массажное кресло.
— Какое кресло?
- Ямагучи. Массажная накидка. Стоит 45 тысяч.
— Сорок пять тысяч? — Елена медленно опустилась на стул напротив. — Игорь, ты в своём уме? У нас нет свободных сорока пяти тысяч. Мы только что потратили пятнадцать на обед с твоими родственниками. Двадцать ты отдал Сергею. Откуда мы возьмём ещё сорок пять?
Игорь встал, его лицо начало наливаться красным. Адреналин, смешанный со стыдом и желанием доказать свою правоту, ударил в голову.
— У тебя была премия, квартальная.
— Моя премия? — Елена подняла брови. — Игорь, моя премия пошла на досрочное погашение ипотеки. Я перевела её вчера. Ты же сам видел уведомления в чате.
— Значит, найди, — заорал он. — Займи, возьми из своей заначки. Я пообещал матери, я слово дал.
— Ты дал слово, распорядившись деньгами, которых у нас нет? — Голос Елены стал твёрдым и холодным. — Я не буду занимать. И заначки у меня нет, в отличие от твоих фантазий. Всё, что я зарабатываю, уходит в семью. На еду, которую съедает твоя родня, на квартиру, в которой мы живём, на твою машину. Я не дам ни копейки на прихоть твоей мамы, пока у нас дыра в бюджете.
Игорь задохнулся от ярости. Её спокойствие, её логика, её правота — всё это унижало его. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого отчитывает строгая учительница. Слова Сергея всплыли в памяти яркой вспышкой: она тебя использует. Ты лох.
— Ах, не дашь? — прошипел он, подходя к ней вплотную. — Не дашь на мать? Да кто ты такая, чтобы решать? Я мужик в этом доме. Я зарабатываю.
— И я зарабатываю, Игорь. Больше тебя.
— Вот, — он ткнул в неё пальцем, — вот оно. Ты меня этим попрекаешь? Ты считаешь, что раз получаешь больше, то можешь мной командовать? Я для тебя пустое место?
— Я этого не говорила. Я говорю о планировании бюджета.
— К чёрту твоё планирование! — Игорь сорвался на крик. — Ты жадная, ты мелочная, ты крысишь деньги, я знаю! Серёга прав был, все вы бабы одинаковые. Тебе для моей матери жалко, а сама, небось, на свои салоны тратишь?
— Я трачу на салоны? — Елена горько усмехнулась, посмотрев на свои руки без маникюра. — Игорь, очнись!
— Заткнись! Меня достало тебя содержать!
И эта фраза вылетела сама собой, как пуля. Громкая, абсурдная, но такая сладкая для его уязвлённого эго. В комнате повисла тишина.
Тишина, которая была страшнее крика.
продолжение