Тук, тук, тук, стучали колеса на стыках рельсов . И то, что эти рельсы были проложены по родной земле, не по чужой, немецкой, радовало и согревало душу.
Вагон за день прогрелся на солнышке, было даже душно и пахло навозом. Стало понятным, почему его назвали телячьим. Хоть и было в нем все выметено, но стоял запах, который Саня никогда бы не спутал с другим. Пахло, как раньше у них в хлеву, когда была своя корова, телята.
На одной из остановок, Саня не удержался, спросил у обходчиков, куда это телят возят.
- Иии, милый. Давненько видно дома ты не был. Сейчас со всей страны сюда все везут. Фашисты то все тут разграбили, понарушили. А теперь жизнь здесь возрождается. Вот и делятся наши то последним, сами в голоде живут, а помогают восстановить здесь и колхозы, и промышленность. Вот и идут сюда товарняки и со скотом, и с оборудованием. А ведь у людей то за войну уж и так все выгребли, как могли помогали фронту. И теперь последнее забирают.
Старый обходчик хотел что то еще сказать, но взглянул на офицерские погоны и замолчал. Саня неожиданно поймал себя на том, что видит в глазах этого железнодорожника тот же страх, который видел у немецких бюргеров. Страх сказать лишнее.
Стало обидно до боли. Там то понятно, враги. А здесь они же все свои, но как раньше жили в страхе, так и теперь в нем живут. Видимо мало что изменилось в стране за эти годы.
Саня отступился от обходчика со своими вопросами. Нечего его пугать. Еще подумает, что какая то проверка. А про себя решил, что и ему надо быть осторожнее в своих высказываниях, а уж тем более не хвалить Германию, жизнь в той стране.
Он пошел к Карасеву, улегся на свои нары. Под стук колес хорошо спится, вот и будет он отсыпаться в дороге. Поезд долго ехал без остановок. Боровичи, там простояли долго. какие то вагоны отцепляли, прицепляли другие.
Ночью проехали Минск. Только утром, когда Саня проснулся, Карасев рассказал.
- Эх ты, Стрельцов, проспал все на свете. Минск проезжали, а ты ничего не видел.
Если честно, то и он сам ничего не видел. Ночь была темная, кое где горели огни, но город то не видно. Иногда мелькали разрушенные здания, отголоски войны.
После Минска поезд вроде быстрее поехал. Видно паровоз помощнее, тяга хорошая. Саня стоял возле приоткрытых дверей, смотрел на мелькающие полустанки, станции, деревеньки. Вроде уж и родная земля, но все еще не так, как дома. И деревни совсем не такие.
Остановились в Орше. Кто то из попутчиков побежал на вокзал в надежде что-нибудь купить поесть. Но и тут, на платформе, бегали женщины и подростки, предлагали картошку, ломти хлеба, даже целые караваи. Но просили за все это богатство дорого. Саня все же не удержался, купил у девчонки пару картофелин да соленый огурец. Уж очень упрашивала, чтоб у нее купили. Пожалел девчушку.
И снова дорога, дорога. В Можайске на соседнем пути стоял пригородный поезд. Быстро сообразили с Карасевым. Пересели на пригородный с товарного. Дальше до Москвы ехали как люди.
Поезд на вокзал прибыл в девятнадцать часов семнадцатого апреля. Уже ближе к дому, но еще ехать да ехать. Здесь пути однополчан разошлись. Сане надо было на Казанский вокзал, Карасеву на другой.
Познакомился с офицером. Тот тоже никогда не был в Москве. Решили прокатиться, посмотреть на красавицу. С ветерком проехали по улицк Горького, мимо Красной площади. Таксист попался разноворчивый, все что то рассказывал. Даже останавливался иногда, чтоб они могли все рассмотреть.
Саня жалел, что фотоаппарат у него хорошо в чемодане запакован. Не будешь ведь, все раскладывать, чтоб достать его. Сколько бы он тут наснимал. Вот бы Нина порадовалась.
На Казанском вокзале народищу не протолкнешься. И везде блат да обман. Сунулся Саня туда, сюда. Билетов нет. Какие то люди подозрительные крутятся, предлагают помочь. Но страшно. Про грабителей да бандитов еще в Германии был наслышан. Но и сидеть на чемоданах не хотелось.
Стал приглядываться к тем, кто что то предлагает. И милиция тут же ходит, но никого не задерживает. Может тоже в доле с перекупщиками. Хотя есть и перекупы, которые завидев постового тут же испаряются, как и не было их тут.
Опыт в Германии по распознаванию людей, правду говорит человек или врет, пригодился офицеру. Один мужичок приглянулся. Не вертлявый, уверенный в своих действиях. Милиции не боится, не прячется, когда постовой подходит. Точно в доле с ним работает. Такой не должен обмануть. Место тут прибыльное, сразу видно. Потерять его вряд ли захочет.
Саня маякнул ему, чтоб подошел. Долго не разговаривали. Только и сказал, что билет до Казани нужен. Мужик все с полуслова понял. Кивнул головой. Сказал, что триста рублей сверху и поможет сесть на ночной поезд. Триста так триста, ждать дороже получится. Согласился на свой страх и риск.
Мужик велел ему ждать в зале ожидания, не мозолить глаза у касс. Даже показал, где сидеть и чемоданы помог дотащить, а потом исчез. Время шло, мужика все не было. Саня в душе уже начал корить себя, что доверился проходимцу.
Но мужик не обманул. Когда у Сани нервы были уже на пределе, он словно вырос перед ним. Посадку на поезд уже объявили.
- Пойдем, провожу уж тебя. Как никак воевал. Уважать надо.
Он проводил Саню до места. Общий вагон. Люди толкутся, плач детей, которых разбудили среди ночи. В вагоне снуют подозрительные личности. Ох, не хватает здесь порядка, который был у них в Германии. Здесь ни милиции, никого. Каждый за свою безопасность сам отвечает.
Хотелось спать. Но как уснешь, чемодан за раз могут украсть. Саня долго не думал. Положил рядочком чемоданы на верхней полке, которую успел занять, сверху шинелью накрыл. Улегся поверх этого сооружения. Хоть и не больно мягко, зато душа не болит и можно спокойно спать.
Проснулся рано утром от холода. Апрель апрелю рознь. В Германии одно, а здесь другое. Но даже там в апреле еще топят. А здесь вагон не отапливался. За ночь остыл так, что даже дыхание всех пассажиров не согревало его. Да и бока за ночь отлежал изрядно.
Саня спрыгнул вниз, потянулся так, что хрустнули косточки. Попросил гражданочку, что сидела напротив, присмотреть за вещами. Сам скорее умываться. Сейчас самое время привести себя в порядок, пока все еще спят. Потом очередь на весь вагон выстроится. Да и вода может закончиться.
Как же правильно он сделал. Уже когда вышел из туалета, очередь заметно удлинилась. Походил по вагону туда-сюда, пока на него не начали поглядывать с подозрением. Пришлось вернуться к себе. Внизу посидеть негде. Пришлось обратно наверх забираться. Лежал, сидел, поджав ноги под себя. Внизу люди сидят., не опустишь их Снова лежал и пялился в окно, мутное, грязное, почти ничего не видно. Но все хоть какое то развлечение.
Стучали колеса. Сане казалось, что они выстукивают “скука- скука, скука-скука”. Чем бы помочь, чтобы поезд ехал быстрее. День тянулся бесконечно. А ведь еще ночь впереди.
Опять крутился всю ночь на чемоданах. Только в этот раз был хитрее. На одной поле шинели лежал, а другой укрывался. Проснулся опять чуть свет. Опять глядел до одури в окно.
Наконец все чаще стали мелькать какие то постройки, склады. Показались дома. Поезд подъезжал к городу. Казань. Наконец то Казань. Отсюда до дома совсем уже близко.
Времени до поезда на Йошкар-Олу вагон и маленькая тележка. Купил билет, сдал чемоданы в камеру хранения. И гуляй весь день. Бродил по незнакомым улицам без всякой цели. Лишь бы время быстрее шло. Иногда заходил в магазины. В обычных только пустые полки, в коммерческих все дорого. Порадовался, что не с пустыми руками едет. Два чемодана везет различных подарков. Здесь бы вряд ли он чего купил.
Потом еще долго сидел в зале ожидания. Поезд уходил в половине первого ночи. Так же сновали подозрительные люди, шум и гомон перед отправлением. Снова поезд, еще ближе к дому.
Еще одна ночь в пути. Утром, в половине девятого приехал в Йошкар- Олу. Опять вещи в камеру хранения. Пошел по городу. В этом городе Сане не доводилось бывать. Но здесь училась девушка из деревни. По письмам он знал ее адрес, пошел разыскивать. Язык до Киева доведет. Так что довольно скоро он уже был в институте, стоял у класса, в котором у Лизы был сейчас урок. Конечно, он бы мог заглянуть и вызвать ее, но до звонка оставалось совсем немного и Саня решил устроить девушке сюрприз.
Сюрприз получился. Он сразу увидел Лизу и окликнул ее. Но она то не ожидала его увидеть Мельком глянула на военного, стоящего в сторонке. Пришлось еще раз позвать. Теперь уже Лиза посмотрела внимательней, узнала, бросилась на шею.
Вдвоем с Лизой они гуляли по городу. Девушка без умолку болтала, рассказывала свои и деревенские новости. Потом пошли на базар а надежде, найти какую-нибудь подводу. В этот раз удача не улыбнулась Сане. Но он особо не расстроился. Завтра поедет на поезде. Снял квартиру, проводил Лизу. А сам вернулся обратно, пообедал и завалился спать. Впервые за столько дней спал он на кровати, не боялся, что его ограбят. Сон был спокойным и крепким. Проснулся только утром. До поезда еще много времени. Читал газеты, рассчитался за квартиру. Встретились с Лизой на вокзале.
Лиза проводила Саню. Поезд шел на Туршу. Ехали в нем в основном рабочие. Да так, немного пассажиров.
Саня опять глядел в окно. Мелькали знакомые леса, поля, деревни. В голове промелькнуло: “Вот она, моя Родина! Здравствуй, родимая.”