Усталость была не просто словом — она стала вторым именем Марии. Последние недели вообще стерлись в один серый ком дедлайнов, совещаний и вечного запаха пережаренного кофе.
— Отдыхать будешь потом, — сказал Игорь Семенович. — Вчерашний отчет по Кузнецку надо переделать, в нем ошибка. Сегодня без тебя не уедем.
Мария кивнула, даже не подняв глаз. В глазах будто песок, а в голове — гул. Ей даже не хотелось спорить, силы остались только на механическое движение пальцами по клавиатуре. Она знала, он прав по-своему: она — руководитель отдела, если горит, то горит у нее. Но уже давно горела не работа, горела сама Мария.
Ровно в пять тридцать ей пришло сообщение от воспитательницы: «Мария Викторовна, вы не забыли? Мы ждем вас». Дочка.
Мария резко поднялась. Черт! Она просила Олега — мужа — забрать Алену.
— Олег, ты заберешь? У меня сегодня просто ад, Семеныч не отпускает.
— Да, да, конечно. Что я, не могу что ли? — Его голос в трубке звучал сонно, хотя на часах было рабочее время. Он, видите ли, «писатель». Вдохновение ждет.
«Я же просила его час назад! Он опять забыл!»
Мария бросила папку на стол, схватила пальто.
— Игорь Семенович, мне срочно нужно. Дочка одна в садике, муж... не смог.
— Что значит «не смог»?! — Начальник аж привстал. — Вы руководитель! Это ваша зона ответственности!
— И она тоже моя, — процедила Мария сквозь зубы.
Она вылетела из офиса и рванула к садику. Аленка сидела на стуле, сжимая в руках старого потрепанного мишку, единственная во всей пустой группе. Увидев мать, она бросилась к ней.
— Мама, а папа не пришел...
— Все, родная, все хорошо. Мама здесь, — Мария прижала ее к себе, чувствуя укол вины.
Они вернулись домой. Олег сидел на диване, перед огромным экраном — сериал, наушники, пустая тарелка из-под чипсов.
— О, вы пришли, — беззаботно сказал он, не снимая наушников.
— Ты почему не забрал ребенка?! Я тебе звонила!
— Ой, ты знаешь... Я тут такой момент смотрел! Гениально! Ну, ты же приехала, что ты шумишь?
— Я шумлю?! — Мария почувствовала, как ее начинает трясти. — Я с десяти утра на работе, потом до восьми вечера, у меня отчет горит, у меня Семеныч сейчас пеной изойдет! А ты?! Ты не можешь дойти до угла, чтобы забрать собственного ребенка?! Чем ты вообще занимаешься?!
— Я работаю, Мария. Моя работа сложнее твоей — тут нужно думать!
— Думать?! А что, мне думать не нужно?!
— Хватит ныть, — Олег наконец снял наушники, его глаза были совершенно холодны. — Ты же сильная. Тебе это, наверное, нравится. Ты же всегда говоришь, как тебе важен твой статус. Если тебе это не нравилось, ты бы давно бросила.
От этой фразы Марию перекрыло. Не от усталости — от несправедливости. Вот она, вся ее жизнь, вся ее боль, заключенная в одной снисходительной фразе. «Тебе это нравится». Нет, ей не нравилось. Ей просто не давали выбора.
Она посмотрела на Олега, на этот диван, на пустую пачку чипсов — и поняла, что в этом доме она не жена и не мать. Она — обслуживающий персонал, который и финансово потянет, и из садика заберет, и при этом не посмеет ныть.
— Мне сегодня нужно вернуться в офис, — тихо сказала Мария.
— Вот видишь! Сама же хочешь работать!
— И нужно собрать вещи.
Олег засмеялся.
— Чьи? Мои? Давай, попробуй.
— Мои, Олег. И Аленкины. Я больше не могу.
Впервые в жизни она увидела в его глазах не беззаботность, а настоящий шок.
***
Мария пошла за дорожной сумкой. Она стояла посреди гостиной — все еще заваленной Олеговым «творческим беспорядком» — и пыталась вспомнить, что взять с собой, кроме паспорта и дочкиного мишки. Голова гудела, будто там пронесся товарный поезд. А вот сердце, как ни странно, впервые за долгое время было... пустым. Усталость выжгла даже боль.
Олег все еще сидел, смотрел на нее, как на очередную героиню сериала, которая сейчас должна передумать и броситься ему на шею со словами «прости, я погорячилась».
— Ну и куда ты пойдешь? — спросил он с высокомерием, которое всегда носил, как дешевый галстук. — У тебя даже денег нет на съем. Я же все на ремонт копил.
— Ты копил, да? — Мария усмехнулась. — Олег, я зарабатываю в три раза больше, чем ты за свои... «проекты». Деньги мои.
Она сделала шаг, и тут мир поплыл. Потолок, стены, Олег с его глупой улыбкой — все завертелось. Она не почувствовала боли, она просто почувствовала, что отключилась.
Очнулась Мария уже от резкого запаха нашатыря. Она лежала на диване, том самом, на котором еще пять минут назад Олег беззаботно смотрел свои дурацкие фильмы. Над ней стоял он, с совершенно потерянным лицом.
— Что это было? — пробормотал он.
Приехавший по вызову врач, пожилая женщина с усталыми, но очень внимательными глазами, закончила осмотр.
— Мужчина, вы вообще чем занимаетесь? У вашей жены не просто стресс, у нее форменное истощение. Я вижу это сразу. Давление ниже плинтуса, организм на резервах. Если она сейчас не ляжет, причем надолго, то это может закончиться очень печально. Больничный, покой и полное отсутствие любых стрессов. Вы поняли меня?
Олег надулся. Он вообще не любил, когда ему приказывали.
— Какой покой? Да она просто манипулирует! Мы же только что с ней поругались!
— Вы считаете, что обморок — это манипуляция? — Доктор посмотрела на него так, что Олег съежился. — Женщина, вы обязаны о себе позаботиться.
Мария не могла говорить. У нее не было сил даже на гнев. Она просто смотрела на Олега. На его лицо, где читалось не беспокойство, а раздражение. Раздражение от того, что ее слабость нарушила его спокойный, удобный мир.
— Уходи, — прохрипела она.
— Куда уходить? Я тебя брошу больную? Я не такой! — Он попытался быть благородным, но выглядел жалко.
— Ты. Уходи. Я не могу на тебя смотреть.
Ей нужно было сбежать, но сил не было даже на то, чтобы дойти до ванной. Впервые за годы Мария, сильная, та, которой «нравится статус», почувствовала себя беспомощной.
И тут она вспомнила о Кате. Катя — школьная подруга, с которой они почти не виделись, но всегда поздравляли друг друга с праздниками. Катя год назад уехала за границу по работе, а ее маленькая, уютная квартирка на другом конце города пустовала.
Дрожащей рукой Мария набрала номер.
— Катя, это Мария... Мне очень-очень нужна помощь. Я заболела. Можно я... поживу у тебя пару недель? Просто переждать?
— Господи, Машка! Конечно, можно! Ключи под ковриком, я тебе сейчас код от домофона скину. Даже не спрашивай ничего, просто ложись и спи!
Вот так. Чужой человек, которого она видела последний раз на выпускном, проявил больше сочувствия, чем муж, с которым она прожила десять лет.
Она с трудом оделась. Олег все еще пытался «помочь» — он принес ей грязное полотенце и полстакана воды.
— Знаешь, я тебе могу завтра приготовить что-нибудь... полезное. Если ты вернешься.
Мария проигнорировала его. Она взяла Алену за руку, собрала сумку с самым необходимым, и они вышли из квартиры. Олег так и остался стоять в прихожей, держа в руках полотенце. Он был уверен, что она не продержится и недели.
— Мама, мы куда? — спросила Алена, прижимаясь к ней. — Мы туда, где будет тихо и спокойно, солнышко. Где мама сможет отдохнуть.
***
Квартира Кати была, словно бальзам на раны. Тишина. Впервые за годы никто не требовал от Марии отчетов, обедов или внимания. Она просто спала. Спала, пока тело не перестало ломить, а голова — гудеть. Алена, привыкшая к маминой вечной усталости, тихо играла в соседней комнате, наслаждаясь внезапным покоем.
Через неделю Мария почувствовала, как к ней возвращаются силы. Не те силы, которыми она тащила работу и быт, а другие — свои.
Звонил Олег. Сначала он был разгневан:
— Ты должна вернуться! Я не могу найти эти чертовы ключи от машины!
Потом был «заботлив»:
— Знаешь, тут Аленке нужна новая куртка, а я не знаю, где твой кошелек!
А потом стал жалостлив:
— Мария, мне без тебя плохо. Я тут даже пробовал... писать. Но ничего не идет. Ты моя муза, понимаешь?
Мария спокойно слушала. Его мир рухнул, потому что кончилось обслуживание. И он пытался вернуть горничную, повара и инвестора в одном лице.
Она позвонила юристу, с которым когда-то работала.
— Мне нужен развод. И чтобы это было быстро. Я не хочу делить имущество. Пусть ему достанется квартира и наша старая машина.
— Мария Викторовна, вы уверены? Вы имеете право на половину!
— Уверена. Я хочу, чтобы у меня была чистая страница, а не грязный, нервный раздел. Я хочу, чтобы он остался там, со своими вещами и сериалами. И пусть разбирается сам.
Олег не мог поверить. Когда пришло письмо от адвоката, он приехал. Без приглашения. Был в чистой рубашке, даже побрился. Пытался выглядеть солидно.
— Мария, ну что это за глупости? Адвокаты! Давай поговорим, я готов измениться! Я начну искать работу! Ты только вернись, мы же семья!
— Семья, Олег? — Мария улыбнулась. Это была холодная, совершенно чужая улыбка. — Когда я лежала без сил, и врач сказал тебе: «истощение», ты назвал это «манипуляцией». Ты был раздражен, что твоя жена посмела быть слабой. Ты не заботился обо мне. Ты заботился о своем комфорте.
Он попытался взять ее за руку.
— Но я же люблю тебя!
— Нет, — она мягко отстранилась. — Ты любишь удобства, которые я тебе давала. Ты любишь свой диван и свои сериалы. Но без меня тебе неудобно. Я не вернусь.
Он начал давить на чувство вины, на ребенка, на «общий дом».
— Да ты просто не справишься! Тебе нужны мои советы, моя... мужская поддержка!
— Спасибо, но нет. — Мария посмотрела на него так, как смотрела на Игоря Семеновича, когда тот говорил про «отдыхать потом». — Олег, я ухожу не к другому мужчине и не в новую компанию. Я ухожу к себе. Мне, наконец, нравится, как я себя чувствую, когда я не обязана никого спасать. Я выбираю себя. И это нравится мне гораздо больше, чем моя прошлая жизнь.
Он ушел, не получив ни скандала, ни драмы. Только холодное, окончательное «нет».
Спустя пару месяцев, когда развод был оформлен, Мария уволилась из компании Игоря Семеновича. Не со скандалом, а красиво. Она попросила двухнедельный отпуск, а потом просто прислала заявление.
— А как же твой статус?! — кричал по телефону Семенович.
— У меня новый статус, Игорь Семенович, — спокойно ответила Мария. — Теперь я отдохнувшая женщина. А это дороже любого поста в вашей компании.
Еще через неделю она с Аленой улетела в Турцию. Не на дорогой курорт, а в маленький городок у моря, где можно просто сидеть на берегу и смотреть, как волны смывают песок. Она сидела, смотрела на дочку, которая бегала по теплому песку, и чувствовала, что впервые за много лет может глубоко вдохнуть. Боль стала точкой роста. Она выжила внутри себя и собралась заново.
— Мама, а мы сюда еще приедем? — спросила Алена.
— Обязательно, дочка, — Мария улыбнулась. — Теперь мы сами решаем, куда и когда нам ехать.
Спасибо что читаете истории на моем канале каждый день.
Особая благодарность за ваши классы, репосты и подписку на канал!