Начало истории тут
Часы на каминной полке громко пробили полночь — их гулкий, металлический звон разнёсся по всему дому, заставляя дрожать стёкла в старинных рамах. В такт ударам пламя свечей трепетало, разрываясь на несколько призрачных огоньков, которые то гасли, то вспыхивали вновь, отбрасывая на стены причудливые, извивающиеся тени.
В центре комнаты, на дубовом паркете лежала женщина. Её длинные, тёмные волосы разметались по полу, словно живые щупальца, а лицо, бледное как лунный свет, казалось почти прозрачным в полумраке. Глаза были закрыты, но ресницы едва заметно подрагивали, будто она видела какой‑то далёкий, кошмарный сон.
Двое человек застыли в комнате, утопающей в сумраке. В воздухе витал тяжёлый запах воска, затхлой древесины и чего‑то ещё — едва уловимого, но тревожного, словно запах приближающейся грозы.
Сквозь окна, забранные решётками, доносились звуки ночного леса: протяжный вой ветра в кронах, треск веток под лапами неведомых зверей, а иногда — будто чей‑то шёпот, сливающийся с шорохом листьев. Камин, давно остывший, хранил в себе лишь горстку седых углей, и его тёмная пасть казалась входом в иной мир.
Никто не знал, чем закончится эта ночь. Никто не знал, что пробуждается в этой комнате с каждым ударом часов. И самое страшное — никто не мог сказать наверняка, останутся ли они в живых к рассвету.
***
Серенький утренний свет, бледный и рассеянный, проникал в щель между тяжёлыми бархатными шторами, рисуя на паркетном полу неровную полоску. Лачи вышла из ванной, вытирая длинные, ещё влажные волосы мягким махровым полотенцем. На ней был уютный банный халат цвета морской волны — непривычная роскошь после её скромного жилища. Она невольно задержала взгляд на позолоченной фурнитуре зеркала, на мраморной раковине с инкрустацией, на пушистом ковре, заглушающем шаги. Всё это казалось ей чужим, почти театральным декорациями.
Вот уже третий день она жила в доме Михаила и его дочери Даши. С Дашей их связывала особая история — та самая, из‑за которой Лачи теперь оказалась в этом роскошном особняке, полном тайн и тревожных предчувствий.
Михаил поначалу не верил ни дочери, ни Лачи. Он считал их рассказы болезненным бредом, плодом переутомления и нервных потрясений. Прагматик до мозга костей, он был убеждённым атеистом, не признававшим ни мистики, ни сверхъестественного. Но несколько дней назад он сам увидел нечто странное — и это перевернуло его картину мира.
Лачи присела на край кровати, поправив складки халата. В воздухе ещё держался лёгкий аромат лавандового масла, которым она пользовалась после душа. Где‑то внизу, в глубине дома, тикали старинные напольные часы — их мерный стук напоминал биение огромного механического сердца. Она вспомнила их недавнюю встречу.
— То, что Вита постарается дотянуться оттуда, из Безвременья, в мир живых, я не сомневалась, — произнесла Лачи, глядя на Михаила. — Но вот то, что увидите это вы… Я не ожидала. Если бы это была Даша или я — было бы понятно. А так… Нужно смотреть, что с вами происходит. И, кстати, где ваша жена?
Михаил и Даша приехали к ней накануне вечером. В разговоре мужчина признался, что видел нечто необъяснимое — неясные фигуры, скользившие у ограды дома в предрассветных сумерках. Лачи сразу напряглась: она знала, что Вита не отступит так просто. За эти дни она успела перелистать свои старинные книги, изучить записи и вычислить, кто именно стоит за происходящим.
— Э‑э, моя супруга сейчас у матери, на несколько дней уехала, — спокойно ответил Михаил, проводя рукой по волосам. — Когда вернётся, её ждёт неприятный разговор.
— Даша? — Лачи перевела взгляд на девушку.
— Я ещё не говорила, — тихо призналась та.
— О чём, дочь? — нахмурился Михаил.
— Ваша жена и тёща причастны к тому, что случилось с Дашей, — прямо сказала Лачи. — Скажу больше: они опоили вашу дочь.
— Да зачем ей это? — вскинулся Михаил.
— Выгода. Любое зло делается из‑за выгоды. Вы богатый человек.
— Я ж не дурак! — вспыхнул он.
— Я и не говорю, что вы дурак. Просто есть приёмы в магии, такие как морок, — и будете вы всю жизнь ходить со счастливым дурацким лицом, зарабатывать миллионы для жены и её матери. Только вот есть лишнее в этом уравнении — ваша дочь. Она единственная наследница. О, кстати, я думаю, ваша жена не собиралась вам рожать ребёнка.
— Она говорит, у неё проблемы…
— Ваша жена здорова как… ну, вы поняли. Когда бы вы выдохлись и перестали приносить доход — в утиль.
— Вы говорите так, будто я не человек, — с обидой проговорил Михаил. — Да и с какой радости я вам верить должен? Да, я видел странное, но я устал, много работаю, за дочь переживал. Всякое могло привидиться.
— Это вы себя так успокаиваете, — мягко возразила Лачи. — Ведь сами понимаете: всё реально. Как ваша жена отреагировала на выздоровление Даши?
— Сильно удивилась, — сдавленно проговорил он. — Это ничего не значит. Я люблю дочь и буду защищать её, но я взрослый человек и…
— Да‑да, всё понятно, — перебила его Лачи. — А вы слышите гул? Как будто отголоски колокола?
Михаил на секунду задумался.
— Да, иногда слышу гул в голове, как будто эхо колокола. В такие дни жена меня раздражает, бесит, но потом, после гула, я снова вижу свою любимую…
— Небось, дамочка и готовит сама? — прищурилась Лачи.
— Тёща в последнее время жила с нами, пока Даша болела, — вздохнул Михаил.
— Эх, вы, недоверчивый бизнесмен. Где сейчас ваша жена с тёщей?
— Уехали к тёще.
— Тогда нужно срочно принимать меры: чистить вас, ваш дом, ставить защиту. Они не успокоятся и уберут помеху в виде Даши. Вы понимаете?
— Пап, ты ведь мне поверил? — тихо спросила Даша.
— Я хотел тебя поддержать, — пробормотал он.
Лачи и Даша смотрели на Михаила с долей жалости. Они‑то знали всё.
— А если я вам докажу, что на вас приворот, морок и прочие гадости? — предложила Лачи.
— Ну, попробуйте, — буркнул он. Эта встреча начинала его напрягать — то и дело кололо сердце, а в висках стучала глухая боль.
— Дайте что‑то личное — носовой платок, очки…
Михаил протянул платок и снял запонки. Лачи усадила его напротив себя за массивный дубовый стол, достала маятник, лист бумаги и старую колоду карт. Зажгла свечи — их дрожащий свет отбросил на стены причудливые тени, словно пробудив дремлющие в доме духи. Одна за другой она вытаскивала карты, комментируя увиденное, а затем с помощью маятника точно указала места, где искать подклад, с помощью которого его держали на коротком поводке.
Когда Михаил с дочерью уехали, Лачи заварила себе чай — аромат бергамота и мяты наполнил комнату, смягчая напряжение последних часов. Она снова устроилась с книгами и пометками. Ей нужно было разобраться с этой Витой. Не всё так просто.
Звонок прозвенел после десяти вечера. Лачи, даже не глядя на экран, взяла трубку.
— Добрый вечер, Михаил, — произнесла она.
— Я нашёл, — тихо сказал он. — Там, где вы указали.
— Хорошо. Теперь сделайте, как я говорила. А завтра займёмся чисткой.
— Как мне вас отблагодарить?
— Как сами хотите.
— И вот, я подумал… Зачем вам во время этих чисток мотаться туда‑сюда? Поживите у нас. Места много. Я вас приглашаю в гости.
Лачи замолчала на мгновение, оглядывая свою скромную комнату, где на столе лежали раскрытые книги, а в воздухе витал запах старых страниц и воска. Затем тихо ответила:
— Хорошо. Я согласна.
Так Лачи оказалась в роскошном особняке, где за фасадом благополучия таились тёмные тайны, а каждый шорох в коридорах будто шептал: «Будь настороже».
**
Лачи потратила на чистку дома и Михаила немало сил — каждая процедура отнимала энергию, словно высасывала её сквозь пальцы. Она проводила обряды с водой, окропляя углы и дверные проёмы, зажигала свечи, водила пламенем вдоль стен и над головой Михаила, шептала древние заговоры. Всё это — чтобы вытравить магический негатив, въевшийся в дом и в самого мужчину.
Михаилу временами становилось плохо: накатывала дурнота, в висках стучало так, будто в голове били набат. Лекарства не помогали — их действие тонуло в чёрной волне наведённого морока. Его мутило, перед глазами плыли тёмные пятна, а в горле стоял ком, от которого невозможно было избавиться. Лачи, видя его страдания, сжалилась и приготовила травяной отвар — густой, терпкий, с резким, почти звериным запахом.
— Вот и не верь после этого в магию, — бурчал Михаил, держа в руках кружку с отваром. — Запах ужасный, но эффект… классный. Теперь всё хорошо? Дом и я — чистые?
— Почти, — ответила Лачи, внимательно вглядываясь в его лицо. — Как себя чувствуете?
— Легко, — он провёл рукой по груди, словно проверяя, не осталось ли там тяжести. — Как будто груз скинул.
— Отлично.
— Жена за сутки позвонила раз сто, — добавил он с кривой усмешкой. — Всё спрашивает, когда вернусь в город.
— Скоро появится, — спокойно сказала Лачи. — Вы сами убедитесь в моей правоте. Именно она едва не погубила вашу дочь и вас.
— Я уже и так верю, — вздохнул Михаил.
Когда дом затих и все уснули, Лачи тихо выскользнула из комнаты. Она была полностью одета, в руках — амулеты и кисет с порошком. Другой порошок она ещё вечером рассыпала под порогом и у окон — тонкая, почти невидимая линия, преграждающая путь нечисти. Но сейчас у неё была иная задача.
Она затаилась в темноте каминного зала. Панорамные окна в пол выходили в сад, где царила непроглядная тьма, пропитанная шорохами и едва уловимыми движениями. Лачи прекрасно понимала: тем, кто снаружи, всё равно — темно или светло. Они её видят. Видели всегда.
Цыганка прошептала слова заговора — тихо, почти беззвучно, но каждое слово отдавалось в воздухе едва заметной вибрацией. Её очертания размылись, словно растворились в тенях. Теперь она была невидимкой для нечисти — по крайней мере, так ей казалось.
А снаружи стояли они — посланцы из Безвременья, слуги Виты. Их фигуры были размыты, будто сотканные из тумана и лунного света, но в их взглядах читалась холодная, безжалостная воля. Они ждали. Наблюдали. Готовились.
Михаил, которому не спалось, сидел у окна в своей спальне. Он тоже их видел — эти призрачные силуэты в саду. Его сердце сжалось от леденящего ужаса, но он не мог отвести взгляд. Что‑то внутри него — то, что ещё оставалось под властью морока, — тянулось к ним, словно узнавало своих.
Лачи замерла, чувствуя, как воздух сгущается, наполняется напряжением. Она знала: это только начало. Вита не отступит.
**
Лачи замерла в темноте каминного зала, слившись с тенями. Её дыхание стало почти бесшумным, а сердце билось ровно — годы практики научили её владеть собой в самые страшные мгновения.
Снаружи, в саду, фигуры посланцев Виты начали медленно сдвигаться. Они двигались не как живые существа — скорее как тени, подчиняющиеся неведомой воле. Их очертания то расплывались, то вновь обретали форму, будто ткань реальности не могла удержать их в одном облике.
Михаил, сидя у окна в своей спальне, не мог оторвать взгляда от этого зрелища. Его ладони вспотели, пальцы судорожно вцепились в подоконник. Он хотел закричать, позвать Лачи, но голос застрял в горле — словно невидимая рука сдавила его.
Лачи прошептала очередной заговор — на этот раз громче, отчётливее. Слова, древние и тяжёлые, как камни, падали в тишину комнаты. Она достала из кисет порошок, бросила его в воздух — и тот вспыхнул тусклым багровым светом, образовав вокруг неё мерцающий круг.
Посланцы снаружи замерли. Их безликие головы повернулись к окнам, словно они наконец‑то разглядели то, что пытались игнорировать.
— Вы не войдёте, — тихо, но твёрдо произнесла Лачи. — Этот дом под защитой.
В ответ из сада донёсся звук — не человеческий голос, а скорее скрежет металла по стеклу, от которого у Михаила зазвенело в ушах. Фигуры начали вытягиваться вверх, превращаясь в длинные, изломанные силуэты с горящими точками там, где должны быть глаза.
Лачи подняла руку, сжимая в пальцах амулет — старинный, почерневший от времени. Камень в его центре начал пульсировать, излучая тусклый зелёный свет. Она шагнула к окну, не выходя из защитного круга, и выкрикнула последнюю фразу заговора.
Окно задрожало. Стекла покрылись паутиной трещин, а снаружи раздался пронзительный вой — будто сотни голосов слились в едином крике ярости. Посланцы Виты отступили на шаг, их формы начали растворяться в темноте.
***
Лачи услышала сдавленный крик мужчины и поспешила к нему. Она помогла ему встать и сама села в кресло напротив Михаила. В комнате царила тягучая, почти осязаемая тишина — лишь тиканье старинных часов да отдалённый шелест дождя за окном нарушали её.
— Ваша жена и тёща… — начала Лачи, подбирая слова, — они не просто алчные женщины. Они вступили в сделку. С тем, что лежит за гранью нашего мира.
Михаил побледнел, но промолчал, лишь крепче сжал подлокотники кресла.
— Помните, я говорила о Безвременье? Это не просто красивое название. Это прослойка между мирами, место, где обитают сущности, чуждые нашему пониманию. Им нужны проводники в наш мир — тела, души…
Она сделала паузу, наблюдая за реакцией Михаила. Его глаза расширились, но он продолжал слушать, словно боялся прервать нить страшного откровения.
— Ваша жена и тёща нашли способ связаться с одной из таких сущностей. Им нужен был доступ к вашей энергии, к вашему состоянию… Но не только. Дело в Даше.
— Что с Дашей?! — голос Михаила дрогнул, выдавая его страх.
— Она особенная, — тихо произнесла Лачи. — У неё сильный природный дар, который она пока не осознаёт. Ваша дочь — потенциальный медиум, проводник. Именно поэтому её пытались вывести из игры: опоили, ослабили. Но полностью заглушить её силу не получилось.
— И что теперь? Что они планируют? — в голосе Михаила звучала отчаянная решимость.
Лачи глубоко вздохнула:
— Они хотят провести ритуал в ночь зимнего солнцестояния — самое тёмное время года, когда границы между мирами истончаются. Ваша жена станет сосудом для сущности, а Даша… Даша должна стать вратами. После этого ни ваша дочь, ни жена уже не будут собой. А сущность получит доступ в наш мир.
Михаил схватился за голову:
— Но зачем?! Какая им выгода?!
— Выгода? — Лачи горько усмехнулась. — Для вашей жены — бессмертие в новом обличье. Для тёщи… она давно одержима идеей власти. Она считает, что, служа этой сущности, получит могущество, о котором обычные люди и мечтать не могут.
В комнате повисла тяжёлая тишина. За окном усилился дождь, капли стучали по стеклу, словно отсчитывая оставшиеся часы.
— И что мы можем сделать? — наконец спросил Михаил, поднимая на Лачи полные отчаяния глаза.
— Остановить их, — твёрдо ответила Лачи. — Но это будет непросто. Ритуал планируется в вашем доме — там особая энергетика, место силы.
— А если не успеем?
— Тогда… — Лачи помедлила, — тогда этот мир получит новую тёмную силу. А ваши близкие станут её частью. Навсегда.
Михаил сжал кулаки:
— Значит, успеем. Что нужно делать прямо сейчас?
Лачи достала из кармана небольшой кожаный мешочек:
— Во‑первых, вам нужно надеть это, — она протянула ему амулет на чёрном шнурке. — Он скроет ваш след от их поисков. Во‑вторых, успокоится. И в‑третьих… — она посмотрела на дверь, — нужно предупредить Дашу. Ей нельзя оставаться одной ни на минуту.
За окном грянул раскат грома, и в тот же миг все свечи в комнате погасли. В темноте на мгновение проступили очертания чужих фигур — и тут же растаяли.
— Они уже знают, что мы раскрыли их план, — прошептала Лачи, вновь зажигая огонь. — Время пошло.
Лачи говорила тихо, но каждое слово падало в тишину комнаты, как камень в тёмный колодец. За окном всё ещё бродила Лада — её силуэт то появлялся в отблесках лунного света, то растворялся в тумане, окутавшем сад.
— Ещё там, в Безвременье, я заметила странный взгляд Виты, — продолжала Лачи, перебирая пальцами бусины старого амулета. — Словно она что‑то такое знает, но молчит. Вита — разновидность демона, который обитает в Безвременье. Это место, куда попадают те, кто обладает магическими способностями… или пострадал из‑за магии.
Она сделала паузу, взглянув на Михаила. Тот сидел неподвижно, только пальцы сжимали подлокотник кресла — так, что побелели костяшки.
— Вита изображает проводника, — продолжила Лачи, — а на самом деле — хищник. Но чтобы иметь постоянный приток душ, нужен кто‑то в нашем мире. Всё как у людей: Вита нашла ту, которая регулярно поставляла жертв магии — таких, как Даша. Вы не единственные. У них с матерью богатый опыт, а тут ещё и материально выгодный…
Михаил хотел что‑то сказать, но Лачи остановила его жестом.
— Но! — она подняла палец. — Вита с Ладой заключили сделку: одна — души, другая — молодость и красоту. А потом что‑то изменилось. Вита, то есть демон, скрывающийся под маской проводника, всегда мечтает о свободе. Ведь демону не так‑то просто прорваться в наш мир. Для перехода нужен портал.
За окном раздался резкий скрип — будто кто‑то провёл когтем по стеклу. Лачи даже не вздрогнула.
— Пока понятно? — спросила она. — И вот как развивались, по моему мнению, события. Лада успешно отправила в больницу Дашу. Вы — послушный, как тёлок. Они с мамой счастливы. Вы же даже не представляете, сколько вашей тёще реально лет. Много. Очень много.
Михаил сглотнул. В голове крутились обрывки воспоминаний: тёща всегда выглядела… одинаково. Ни морщин, ни седины, ни признаков старения. Только холодный, расчётливый взгляд.
— А потом Лада попала сюда, в этот дом, — Лачи обвела взглядом старинные стены, резные панели, камин с выцветшими гербами. — Вы ведь раньше её сюда не привозили? Даша говорила — жили в городской квартире. Это не простое место. Когда‑то здесь поклонялись богам, проводили обряды и ритуалы. Место Силы. Место, где переплетаются магические каналы и где легко открыть портал.
Она встала, подошла к окну, указала на сад:
— Место капища сохранилось — в саду, под старой кривой яблоней. Наверное, вы и в сад не ходите, и не понимаете, о чём я.
Михаил вспомнил: да, он никогда не любил этот сад. Что‑то в нём было… неправильное. Деревья росли слишком густо, тени лежали слишком плотно, а воздух всегда казался густым, словно сироп.
— Дальше проще, — Лачи вернулась к столу, зажгла ещё одну свечу. Пламя дрогнуло, отразившись в её тёмных глазах. — Вита пришлёт своих, чтобы начался процесс. Она планировала выйти в наш мир и сеять смерть и хаос. Но тут все планы рухнули: Даша очнулась, а Ладе пришлось спешно ехать к маме и решать этот вопрос.
Она посмотрела на Михаила с холодной ясностью:
— Только сейчас, как на Даше, так и на вас, и на доме, стоит защита. Но это временно. Вита не отступится. Ей нужен портал. И она найдёт способ его открыть.
В этот момент за окном раздался протяжный, леденящий вой. Не звериный — человеческий, но искажён, будто вырванный из иного мира. Лада, стоявшая у калитки, резко обернулась, и в её глазах вспыхнул багровый огонь.
Лачи схватила Михаила за руку:
— Время пошло. Нужно действовать до рассвета.
**
Внезапный звонок в дверь разорвал напряжённую тишину, словно нож — плотную завесу полумрака. Лачи и Михаил переглянулись: в их взглядах читались одновременно тревога и холодная решимость. Часы на стене пробили половину ночи — звук получился гулким, будто отбивал последний отсчёт перед бурей.
— А вот и гости пожаловали, — тихо процедила Лачи, сжимая в руке амулет. Её пальцы, привыкшие к веским словам и древним обрядам, чуть дрожали — не от страха, а от предчувствия.
Михаил молча спустился по деревянной лестнице. Ступени едва слышно поскрипывали под его шагами, будто предупреждали: «Осторожно. Не доверяй». Он приоткрыл дверь — лишь на ширину ладони, ровно столько, чтобы увидеть, кто стоит на крыльце.
На пороге была Лада. Как всегда — безупречная: идеально уложенные волосы, лёгкий макияж, шёлковое платье, оттеняющий бледность кожи. Но глаза… В них застыл ледяной холод, словно за радужкой тлел чужой огонь.
— Потеряла ключи, милый, — проговорила она с приторной нежностью, и голос её, обычно мягкий, теперь звенел натянутой струной. — Почему ты не берёшь трубку?
Она шагнула вперёд, намереваясь переступить порог, но вдруг замерла. Её лицо исказилось — на мгновение проступила иная сущность: зрачки расширились, губы дрогнули, обнажив край острого, нечеловеческого зуба.
— Миша, поехали домой, в город, — резко сменила тон Лада, и в голосе зазвучала металлическая твёрдость.
— Заходи, поговорим, потом поедем, — ответил Михаил, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Нет, поехали сейчас. Это важно и срочно, — она нервно переминалась с ноги на ногу, то и дело бросая взгляды в темноту сада. — Жду тебя в машине.
Развернувшись, она скользнула в ночь — бесшумная, как тень. Дверь тихо щёлкнула, закрываясь.
Лачи, стоявшая за спиной Михаила, удовлетворённо хмыкнула:
— Сработало.
— Что происходит? — шёпотом спросил он, оборачиваясь.
— Она не может войти, — Лачи подошла к окну, отодвинула край тяжёлой шторы. — Я поставила защиту на порог. Не простую — с отзеркаливанием. Каждый раз, когда она пытается переступить черту, её собственная сила бьёт по ней же.
За окном царила глухая ночь. Сад, окутанный туманом, казался живым — ветви старых лип извивались, словно щупальца, а в глубине, между кустами роз, мерцали странные блики, будто чьи‑то глаза следили за домом.
В следующие пару часов Лачи наблюдала за Ладой. Та бродила вокруг дома — то приближалась к крыльцу, то отступала, словно натыкалась на невидимую стену. Её движения становились всё более резкими, почти судорожными. Она шептала что‑то, размахивала руками, будто пыталась разорвать воздух.
— Смотрите, — Лачи указала Михаилу на окно. — Она уже не контролирует себя. Связь с той сущностью крепчает. Скоро она приведёт подкрепление.
Михаил сжал кулаки:
— И что дальше?
— Дальше — битва, — спокойно ответила Лачи, доставая из кармана горсть сухих трав. — Но сначала нужно укрепить защиту. И подготовить Дашу. Она — ключ.
Она подошла к столу, зажгла свечу. Пламя дрогнуло, отразившись в зеркальной поверхности старинного кинжала, лежавшего рядом. За окном ветер усилился, зашептали деревья, а где‑то вдали, в глубине леса, раздался протяжный вой — не звериный, а скорее человеческий, но искажённый, будто вырванный из иного мира.
Лачи прошептала заклинание. Свеча вспыхнула ярче, и тени в углах комнаты на мгновение сгустились, словно прислушиваясь.
Продолжение истории выйдет сегодня, в 19-00