Часть 1. Окалина
Вечерний воздух в прихожей загустел, пропитавшись запахом, который Нина ненавидела больше всего на свете: смесь железа, машинного масла и несвежего пота. Этот запах въедался в обои, в шторы, казалось, даже в шерсть её пациентов, которых она принимала в клинике.
— Где ужин? — голос Романа прозвучал не как вопрос, а как лязг затвора. Он стоял в дверном проеме кухни, массивный, грузный, всё еще в рабочей спецовке, с которой сыпалась мелкая металлическая стружка.
Нина, не оборачиваясь, продолжала нарезать овощи. Нож ритмично стучал по доске.
— На плите. Разогрей сам. Я только вошла. У меня была сложная операция, спаниель чуть не умер от заворота кишок.
Роман хмыкнул, тяжело проходя к столу и роняя на чистый пол грязную кепку.
— Опять со своими псинами возилась. Операция... Людей надо спасать, или железо плавить, как мы с отцом. А ты в кишках копаешься за копейки. Пользы от тебя — ноль.
Книги автора на ЛитРес
Нина замерла. Лезвие ножа зависло над помидором. Эти слова она слышала каждый день. Капля за каплей, как кислота, они разъедали её уверенность.
— Я зарабатываю достаточно, чтобы содержать этот дом, Роман, — сказала она тихо, стараясь, чтобы голос не вибрировал. — А твой завод третий месяц подряд задерживает премии.
Муж резко развернулся. Его лицо, покрытое мелкой сетью красных прожилок, исказилось гримасой, которую он считал улыбкой.
— Ты попрекаешь меня деньгами? Меня? Мужика, который на горбу тащит всё производство? Да если бы не я, этот завод давно бы встал! А ты... Ветеринарша. Твоя мать тоже всю жизнь коровам хвосты крутила, и ты туда же. Наследственность — страшная сила. Убожество.
Он подошел ближе, нависая над ней. От него несло агрессией, тяжелой и липкой.
— Завтра приедут дядя Боря с теткой и Денис. Мы будем решать вопрос с твоим участком.
Нина медленно положила нож. Участок достался ей от бабушки. Десять соток земли, на которых она мечтала построить передержку для животных.
— НЕТ. Мы не будем ничего решать. Это моя земля.
— Твоя она только на бумаге, — Роман грубо схватил кусок хлеба со стола и откусил половину. — Мы — семья. А семье нужны деньги на новый станок. Я открою своё дело. Хватит на дядю работать. Так что завтра подпишешь доверенность. И не вздумай позорить меня перед родней своей кислой рожей.
Он вышел, оставив после себя шлейф презрения и грязные следы на кафеле. Нина смотрела на помидор, из которого вытекал сок. Внутри неё, там, где раньше жил страх, начало формироваться что-то новое. Холодное, острое и звенящее, как скальпель хирурга перед разрезом.
Часть 2. Свора
Субботний обед напоминал собрание стервятников. Гостиная, которую Нина с такой любовью обставляла светлой мебелью, теперь казалась тесной и темной.
За столом сидели шестеро.
Во главе — Роман, развалившись на стуле, как падишах.
По правую руку — его брат Денис, молчаливый, угрюмый мужчина, тоже работающий с металлом, но вечно находящийся в тени старшего брата.
Дальше — дядя Боря, лысеющий мужчина с бегающими глазками, который всю жизнь искал легкой наживы, и его жена, тетка Галина — громкая женщина с ярко накрашенным ртом, обожающая давать советы, о которых её не просили.
С краю примостилась Света, подруга Нины. Роман терпеть её не мог, но Нина настояла на её присутствии, чувствуя, что ей нужен свидетель.
— Ну что, Ниночка, — начала тетка Галина, накалывая маринованный гриб на вилку. — Рома говорит, ты всё упрямишься? Глупо, деточка, глупо. Мужчине виднее, как капиталом распоряжаться.
— Это не капитал, это память о бабушке, — твердо сказала Нина, не притрагиваясь к еде.
— Память в карман не положишь, — хохотнул дядя Боря, облизывая жирные пальцы. — А станок — это вещь. Ромка дело говорит. Продадите землю, купите оборудование. Заживете! А то ходишь, прости господи, в одном пальто третий год. Стыдно людям в глаза смотреть.
Роман самодовольно ухмыльнулся, подливая себе в бокал морсом.
— Вот и я ей говорю. А она уперлась. Эгоистка. Вся в свою мамашу. Та тоже отца под каблуком держала, пока тот не спился. Ты, Нина, пойми: твое мнение тут — десятое. Мы уже нашли покупателя. Завтра задаток привезут.
Света, сидевшая тихо, вдруг подала голос:
— А вы не охренели ли, родственнички? Это её собственность. Какое право вы имеете решать за её спиной?
Роман медленно повернул голову к Свете. В его взглядах читалось чистое бешенство.
— А ты, шавка, рот закрой. Тебя сюда пустили из жалости, объедки доедать. Еще раз вякнешь — вылетишь вместе с дверью. И подруженьку свою прихватишь.
Денис, брат Романа, сидел, уставившись в тарелку. Он нервно крутил в пальцах салфетку, разрывая её на мелкие клочки. Он знал то, чего не знала Нина. И это знание давило ему на плечи бетонной плитой.
— Денис, скажи ей, — рявкнул Роман, пнув брата под столом. — Подтверди, что станок нам обоим нужен. Мы же поднимемся!
Денис поднял глаза. В них не было энтузиазма, только усталость и какой-то странный, загнанный испуг.
— Нужен, — выдавил он глухо. — Работа будет.
— Вот видите! — Роман хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнули приборы. — Все "за". Так что, Нина, кончай ломать комедию. Документы где? В сейфе?
Нина смотрела на них. На жирные губы дяди Бори, на торжествующую ухмылку Галины, на искаженное жадностью лицо мужа. Они делили её жизнь, как кусок мяса. Они уже всё решили. Они считали её пустым местом. Придатком к их "великим планам".
Она почувствовала, как в груди разгорается пожар. Это была не истерика слабой женщины. Это была ярость загнанного зверя, который вдруг осознал, что клетка не заперта.
Часть 3. Вскрытие
— ДОКУМЕНТЫ? — Нина вдруг рассмеялась. Смех был сухим, лающим, страшным.
Разговоры за столом смолкли. Все уставились на неё. Нина встала. Она не дрожала. Её движения были резкими, дергаными, но пугающе точными. Она смотрела на мужа не как на тирана, а как на опухоль, которую нужно удалить.
— Ты хочешь документы, Рома? — она наклонилась к нему через стол. Её глаза расширились, зрачки стали черными точками. — А ты ничего не перепутал, мой дорогой, золотой, никчемный муж?
— Ты как разговариваешь... — начал было Роман, приподнимаясь, но Нина заорала так, что тетка Галина выронила вилку.
— МОЛЧАТЬ! — этот крик прорезал пространство, оглушая. — ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! Я слушала вас десять лет. Десять лет я слушала, какая я плохая, какая у меня работа грязная, какая я неблагодарная. ХВАТИТ.
Она схватила свою тарелку и с силой швырнула её на пол. Фарфор разлетелся с оглушительным звоном. Осколки брызнули во все стороны.
— Ты говоришь, я позорю тебя? — Нина шагнула к мужу. Её лицо побелело, губы дергались в злой ухмылке. — Позоришь семью ты! Ты, который три года не приносил в дом ни копейки, пропивая авансы с дружками! Ты, который живет в доме, купленном на деньги МОЕЙ матери! Ты, ничтожество, возомнившее себя бизнесменом!
— Нина, успокойся, ты истеричка... — пробормотал дядя Боря, вжимая голову в плечи.
— УБИРАЙТЕСЬ! — завопила она, поворачиваясь к родственникам. — Вон из моего дома! Вы — пиявки! Жабы, раздувшиеся от чужого добра! Я вас ненавижу! Вы мне противны до тошноты! Дядя Боря, ты забыл, как занимал у меня на зубы и не отдал? Галина, ты забыла, чьи шмотки ты донашивала прошлую зиму? ПОШЛИ ВОН!
Её голос срывался на визг, но в этом визге была стальная логика. Она била по самым больным местам. Она не плакала. Её глаза были сухими и горели адским огнем.
Роман вскочил, его лицо налилось кровью.
— Ах ты стерва... Я тебя сейчас научу уважению!
Он замахнулся, намереваясь ударить её наотмашь, чтобы заткнуть этот фонтан правды, унижающий его перед родней.
— Только тронь! — взвизгнула Света, хватая со стола тяжелый графин.
Но Роман её не слушал. Его кулак летел в лицо жены. Нина даже не дернулась, глядя ему прямо в глаза с выражением абсолютного, ледяного презрения.
Часть 4. Слом
Удар не достиг цели.
Тяжелая, с въевшейся чернотой мозолистая рука перехватила запястье Романа в сантиметре от лица Нины.
В комнате стало так тихо, что было слышно как гудит стиральная машина в ванной.
Роман ошарашенно повернул голову. Его руку держал Денис. Младший брат, вечно кивавший, вечно согласный, вечно второй номер.
— Отпусти, — прорычал Роман. — Ты чего, Дэн? Эта дура совсем краев не видит.
— Не смей, — голос Дениса был тихим, но в нем звучала такая угроза, что дядя Боря икнул. — Не смей её трогать, Рома.
— Ты на чьей стороне, придурок? — Роман попытался вырвать руку, но хватка брата была железной. Они работали в одном цеху, но Денис всегда был физически крепче, хоть и не любил это показывать.
Денис резко оттолкнул брата, да так, что Роман отлетел к серванту, звякнув посудой.
— Я слышал твой разговор по телефону вчера, — сказал Денис, не глядя на брата, а глядя на Нину. В его глазах было стыд и сожаление. — Он не станок собирался покупать, Нина.
— Что ты несешь?! — заорал Роман, паника в его голосе была отчетливой. — Заткнись!
— НЕТ, я скажу! — Денис повернулся к гостям. — Он проигрался. Онлайн-ставки. Он должен приличные деньги каким-то отморозкам. И "станок" — это сказка для нас с тобой, Нина. Он хотел продать твою землю, чтобы закрыть свой долг. А мне он врал, что мы будем партнерами. Он хотел кинуть и меня, и тебя.
Родственники замерли. Галина прикрыла рот ладонью. Лицо дяди Бори вытянулось.
— Ты врешь! — взвизгнул Роман, но его бегающий взгляд выдавал его с головой.
Нина медленно выдохнула. Истерика отступила, уступая место спокойствию. Пазл сложился. Его нервозность, его напор, его жадность.
— Значит, долги... — произнесла она, и её голос звучал как приговор. — Ты хотел продать наследие моей бабушки, чтобы расплатиться за свою глупость? Тупой!
Она подошла к комоду, выдвинула ящик и достала оттуда папку.
— Ты искал документы, Рома? Вот они.
Она подняла папку высоко над головой.
— Знаешь, что я сделала сегодня утром, пока ты дрых и видел сны о своем величии? Я переоформила участок на нашу клинику. С условием пожизненной аренды. Я больше не владелица. Продать его нельзя.
В комнате повисло оцепенение.
— Что?.. — прохрипел Роман, сползая по стене. — Ты что наделала, тварь? Меня же убьют...
— Мне плевать, — отрезала Нина. — МНЕ ПЛЕВАТЬ. Твоя жизнь давно уже ничего не стоит. Ты хотел меня уничтожить? Ты хотел растоптать меня? Получай. Я лишила тебя единственного актива, на который ты рассчитывал.
— Дура! — взвыл Роман, бросаясь к ней, но Денис снова встал на его пути, загораживая собой Нину и Свету.
— Пошел вон, Рома, — сказал Денис. — Уходи. Пока я тебе реально лицо не сломал.
Часть 5. Шлак
Ветер, гуляющий по темной улице, казался спасением после душной атмосферы дома. Роман стоял на тротуаре, сжимая в кармане ключи от старой машины, которая теперь была его единственным убежищем.
Дядя Боря и тетка Галина, бормоча проклятия и извинения одновременно, спешно ретировались пять минут назад, даже не предложив племяннику помощь. Они поняли, что с Романа больше нечего взять, кроме проблем.
Дверь дома открылась. На пороге появилась Нина. В свете фонаря её лицо казалось высеченным из мрамора. Рядом стоял Денис, скрестив руки на груди.
— Я заберу свои вещи, — крикнул Роман, пытаясь вернуть себе остатки былой спеси. — И машину. Я на неё заработал!
Нина сделала шаг вперед. В её руках был мусорный пакет.
— Твои вещи здесь. Те, что влезли. Остальное заберешь, когда я разрешу. А машина... — она усмехнулась той самой злой, истеричной усмешкой, которая так напугала его за столом. — Денис, напомни ему.
Денис шагнул вперед.
— Машина оформлена на Нину, Ром. Ты же сам так хотел, чтобы алименты бывшей жене не платить, помнишь? Пять лет назад. Ты сам переписал её на Нину.
Роман пошатнулся. Земля уходила из-под ног. Он действительно это сделал. Его хитрость обернулась против него самого.
— Ключи, — потребовала Нина, протягивая ладонь. — ОТДАЙ КЛЮЧИ. Иначе заявлю об угоне.
Роман посмотрел на неё. В её глазах не было ни страха, ни жалости, ни любви. Только брезгливость. Как будто она смотрела на рвотные массы больной собаки.
Он сжал кулак в кармане. Хотелось ударить, уничтожить, разорвать. Но рядом стоял брат, мрачный и злой. Бывший союзник, которого Роман предал своей ложью.
Роман достал брелок и швырнул его на землю, к ногам Нины.
— Подавись. Ты еще приползешь. Ты одна сдохнешь в этом доме.
— Лучше одной, чем с паразитом, — ответила Нина холодно. — УБИРАЙСЯ. Иди к своим дружкам. Иди в цех. Иди куда хочешь. Для меня ты умер. В прочем это тебе грозит в ближайшее время.
Она подняла ключи, развернулась и пошла к дому. Денис задержался на секунду.
— Не звони мне, брат, — сказал он тихо. — Разбирайся со своими долгами сам. Я тебе больше не помощник.
Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.
Роман остался один посреди пустой улицы. В кармане вибрировал телефон — звонили кредиторы. У него не было дома, не было машины, не было поддержки, не было брата. Впервые в жизни он понял, что такое настоящий холод. Не тот, что на улице, а тот, что внутри, когда ты осознаешь: ты сам, собственными руками, уничтожил свою жизнь, считая себя королем, а на деле оказавшись лишь ржавой окалиной, которую смахнули с чистого листа металла.
Он посмотрел на окна, где горел теплый свет, и завыл от бессильной злобы, но никто, даже собаки в округе, не отозвался на его вой.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ