– Потому что иначе им негде будет жить, Лар, – Сергей говорил спокойно, но в голосе чувствовалась усталость, будто он уже сотни раз объяснял одно и то же. – Катя продаёт свою квартиру, чтобы закрыть кредиты. Дети не могут остаться с ней в съёмной однушке. Это же временно.
Лариса замерла на пороге кухни, всё ещё держа в руках чашку с остывшим кофе. Она смотрела на мужа, который стоял у окна, скрестив руки на груди, и не могла поверить, что он говорит это так просто, будто обсуждает, куда поставить новый шкаф.
– Временно? – переспросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Сереж, мы поженились полгода назад. Полгода. Я только начала привыкать к мысли, что у нас будет своя жизнь, свой дом, свои планы. А теперь ты ставишь меня перед фактом, что в нашей квартире будут жить твои дети от другого брака. И ты даже не спросил, как я к этому отношусь.
Сергей повернулся к ней. В его глазах было что-то похожее на растерянность, но за ней стояла твёрдая уверенность, которую Лариса уже хорошо изучила.
– Лар, они же мои дети. Артём и Вика. Им четырнадцать и двенадцать. Я не могу просто сказать: «Извините, ребята, папа теперь живёт отдельно и не хочет, чтобы вы ему мешали». Это было бы подло.
– А поставить меня перед фактом – это не подло? – Лариса наконец поставила чашку на стол, потому что руки начали дрожать. – Я не против твоих детей, Сереж. Правда. Я знала, что у тебя есть дети, когда выходила за тебя. Но жить вместе... Это совсем другое. Это каждый день. Это школа, уроки, подростковые проблемы, их вещи, их привычки, их... присутствие. А я? Где в этой картине я?
Сергей подошёл ближе и хотел взять её за руки, но она отступила на шаг.
– Я думал, ты поймёшь, – тихо сказал он. – Ты же добрая. Ты любишь детей.
– Я люблю детей, – Лариса почувствовала, как внутри всё сжимается. – Но я не обязана любить роль мачехи на постоянной основе. Особенно когда меня никто не спросил, хочу ли я этой роли.
В комнате повисла тишина. За окном шумел вечерний город, где-то внизу проехала машина, мигнув фарами. Лариса посмотрела на их новую кухню – светлые фасады, которые они выбирали вместе, большой стол, за которым должно было быть только им двоим. Пока что.
– Когда они приедут? – спросила она наконец.
– Через две недели, – Сергей отвёл взгляд. – Катя уже нашла покупателя на квартиру.
– Две недели, – повторила Лариса, словно пробуя слова на вкус. – И ты решил сказать мне об этом только сейчас?
– Я боялся, что ты будешь против, – признался он. – Думал, если скажу раньше, ты начнёшь нервничать. А так... привыкнешь к мысли постепенно.
Лариса закрыла глаза. Привыкнуть к мысли. Как будто это новая кофемашина или другой цвет штор. А не два подростка, которые перевернут их жизнь с ног на голову.
– Я пойду прогуляюсь, – сказала она, беря сумку. – Нужно подумать.
– Лар, подожди, – Сергей сделал шаг вперёд. – Давай поговорим. Сейчас.
– Нет, Сереж, – она покачала головой. – Сейчас я не готова говорить. Потому что если начну, скажу то, о чём потом пожалею.
Она вышла из квартиры, аккуратно закрыв за собой дверь. В лифте Лариса прислонилась к стене и впервые за последние месяцы почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Не от обиды даже. От бессилия. От того, что её новая жизнь, которую она так тщательно строила, вдруг оказалась совсем не такой, какой она её представляла.
На улице было прохладно. Осенний ветер трепал листья, и Лариса пошла куда глаза глядят, просто чтобы двигаться. Она вспоминала, как они с Сергеем познакомились – на работе, в общей компании. Он был разведён уже три года, дети жили с мамой, он виделся с ними по выходным. Всё казалось таким простым и понятным. Он говорил: «Я свободен, Лар. Никаких обязательств, кроме алиментов». И она поверила. Потому что хотела верить.
Теперь же она шла по вечерним улицам и думала: а что, если это только начало? Что, если через год он решит, что дети должны остаться навсегда? Или что бывшая жена тоже может иногда «заезжать в гости»? Где границы? И есть ли они вообще в этом браке?
Телефон в сумке завибрировал. Сергей.
«Лар, прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто для меня это важно. Поговорим, когда вернёшься?»
Она не ответила. Пока не была готова.
Дома Сергей ждал её в гостиной. Свет был приглушённый, на столе стояли две чашки чая и тарелка с её любимым печеньем – он явно пытался загладить вину.
– Я всё понял, – сказал он, когда она вошла. – Правда понял. Я поступил неправильно. Нужно было обсудить заранее.
Лариса села напротив, обхватив чашку руками.
– И что теперь? – спросила она. – Отменить всё? Сказать детям, что папа передумал?
– Нет, – Сергей покачал головой. – Отменить нельзя. Катя уже подписала предварительный договор. Но мы можем договориться. О правилах. О том, как всё будет устроено. Чтобы тебе было комфортно.
– Удобно мачехе никогда не бывает, – тихо сказала Лариса. – Это я теперь понимаю.
– Ты не мачеха, – Сергей взял её руку. – Ты моя жена. И я хочу, чтобы ты чувствовала себя дома. Здесь. С нами.
– С вами, – повторила она. – Уже с нами. А не со мной.
Он молчал. Потому что возразить было нечего.
Через неделю Лариса впервые увидела детей Сергея не на фотографиях, а вживую. Они приехали «познакомиться», как сказал Сергей. Артём – высокий, худой, с наушниками на шее и взглядом, который всё время убегал в телефон. Вика – маленькая, светловолосая, с огромными глазами и привычкой кусать губу, когда нервничает.
– Здравствуйте, – сказала Лариса, открывая дверь.
– Привет, – буркнул Артём, проходя мимо.
Вика остановилась, посмотрела на неё снизу вверх.
– А вы красивая, – неожиданно сказала она. – Папа говорил.
Лариса растерялась. От такого простого детского комплимента внутри что-то дрогнуло.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Проходи.
За ужином было неловко. Артём почти не говорил, Вика задавала вопросы про школу и квартиру, Сергей пытался разрядить атмосферу шутками. Лариса сидела и думала: вот они. Дети её мужа. Часть его жизни, которую она раньше видела только по выходным и праздникам.
Когда они уехали, Сергей спросил:
– Ну как?
– Нормальные дети, – честно ответила Лариса. – Но я всё ещё не понимаю, как мы будем жить вчетвером в трёхкомнатной квартире.
– Артём будет спать в кабинете, – начал перечислять Сергей. – Мы купим раскладной диван. Вика с тобой поделит комнату, пока не придумаем что-то лучше...
– Поделит комнату? – Лариса подняла брови. – То есть моя гардеробная теперь станет детской?
– Временно, – Сергей поднял руки. – Лар, я всё продумал.
– Ты всё продумал, – повторила она. – А меня опять не спросил.
Он вздохнул.
– Прости. Привычка. В первом браке я всегда решал всё сам. Катя... она не особо вникала.
– Я не Катя, – тихо сказала Лариса. – И не хочу быть просто приложением к твоим решениям.
– Я знаю, – Сергей подошёл и обнял её. – Обещаю, больше так не будет.
Но Лариса уже знала, что будет. Потому что через неделю дети приехали с вещами. И в их квартире стало тесно, шумно и как-то... чужое.
А потом случилось то, чего она совсем не ожидала.
Вика пришла к ней поздно вечером, когда Сергей уже спал. Постучала в дверь спальни и тихо спросила:
– Можно с вами поговорить?
Лариса вышла в гостиную. Девочка сидела на диване, обхватив колени руками.
– Я слышала, как вы с папой ругались из-за нас, – сказала Вика, не поднимая глаз. – Я не хочу, чтобы вы разводились. Мама говорит, что, если мы здесь не приживёмся, папа нас бросит совсем. Как тогда, когда ушёл к вам.
Лариса почувствовала, как сердце сжалось.
– Вика, – она села рядом. – Твой папа вас никогда не бросит. И мы не разведёмся. Просто... взрослые иногда не сразу понимают, как правильно.
– А вы нас не хотите? – девочка наконец подняла глаза, и в них были слёзы.
– Я хочу, чтобы у всех было хорошо, – осторожно сказала Лариса. – И у вас, и у папы, и у меня. Просто нужно время.
Вика кивнула и вдруг обняла её. Крепко-крепко, как будто боялась отпустить.
В ту ночь Лариса долго не могла уснуть. Она лежала рядом с Сергеем и думала: а вдруг всё не так просто, как кажется? Вдруг дети здесь не потому, что Кате негде жить, а потому что... кто-то очень хочет, чтобы они здесь были?
На следующий день она случайно услышала телефонный разговор Сергея с бывшей женой. И поняла, что её подозрения имеют основания. Но это уже совсем другая история...
– Ты опять с ней разговаривал? – Лариса стояла в дверях кухни с телефоном в руке и смотрела на Сергея так, будто видела его впервые.
Он только что положил трубку, но лицо его выдало всё ещё до того, как он успел придумать объяснение.
– Это Катя звонила, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – Просто по поводу документов на детей. Ничего особенного.
– Ничего особенного? – Лариса шагнула вперёд и положила телефон на стол экраном вверх. Там светилось последнее сообщение, которое пришло Сергею час назад. От Кати. «Спасибо, что взял их. Ты даже не представляешь, как мне сейчас тяжело одной. Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Всегда».
Сергей посмотрел на экран и побледнел.
– Лар, это не то, что ты думаешь.
– А что я думаю, Сереж? – голос Ларисы был тихий, но в нём звенела сталь. – Что твоя бывшая жена до сих пор считает тебя своим человеком? Что она манипулирует тобой, используя детей? Что ты позволяешь ей это делать?
Он открыл рот, потом закрыл. Сказать было нечего.
Вика, которая сидела в комнате с наушниками, вдруг сняла их и выглянула в коридор. Увидела родителей, замерла. Потом тихо закрыла дверь. Артём, как всегда, был в наушниках и ничего не слышал – сидел в кабинете за ноутбуком.
Лариса понизила голос до шёпота:
– Я хочу, чтобы ты сейчас же набрал её и сказал, что больше никаких личных сообщений. Никаких «спасибо, что взял детей». Никаких «я всегда могу на тебя рассчитывать». Это наш дом. Наша семья. А не филиал твоего прошлого брака.
Сергей кивнул. Быстро, почти испуганно. Набрал номер, включил громкую связь.
– Катя, – сказал он, когда она ответила. – Слушай внимательно. Дети живут у меня. Это решено. Но больше никаких сообщений такого плана. Никаких намёков. Никаких «мы всё ещё команда». Всё. Конец.
В трубке повисла пауза. Потом голос Кати – сладкий, с лёгкой дрожью:
– Сереж, ты что, серьёзно? Я просто хотела поблагодарить...
– Я всё сказал, – он отключился.
Лариса смотрела на него. Долго. Потом кивнула.
– Хорошо. Это первый шаг.
Но внутри у неё всё кипело.
На следующий день она решила поговорить с детьми. По отдельности.
Сначала с Викой.
Они сидели на кухне, пили какао. Вика вертела в руках кружку, не поднимая глаз.
– Вика, – мягко начала Лариса, – скажи мне честно. Ты хочешь здесь жить? Правда хочешь?
Девочка пожала плечами.
– Не знаю. Мама сказала, что у неё нет денег. Что если мы не поедем к папе, нас заберут в детдом.
Лариса замерла.
– Она так и сказала?
Вика кивнула.
– И ещё... что если мы будем хорошо себя вести, папа, может, вернётся. К ней. Что ты его надолго не удержишь.
Лариса почувствовала, как кровь приливает к лицу. Не от злости даже. От какого-то холодного, ясного понимания.
– А ты сама? – спросила она. – Ты хочешь, чтобы папа вернулся к маме?
Вика долго молчала.
– Я хочу, чтобы все были вместе, – наконец прошептала она. – Как раньше. Но... я понимаю, что уже не будет.
Лариса взяла её за руку.
– Послушай меня. Папа любит вас. Очень. И он никогда вас не бросит. Но он теперь со мной. И это навсегда. Понимаешь?
Вика кивнула. В глазах стояли слёзы.
– А ты нас не выгонишь?
– Никогда, – Лариса притянула её к себе и обняла. – Но жить мы будем по нашим правилам. Не по маминым. И не по бабушкиным. По нашим.
Потом был разговор с Артёмом.
Он сидел в наушниках, но когда Лариса вошла, снял их.
– Чё надо?
– Поговорить.
– Опять воспитательная беседа?
– Нет. Честный разговор.
Она села напротив.
– Артём, я знаю, что твоя мама сказала вам, что если вы будете здесь, папа к ней вернётся. Это неправда. Он не вернётся. Никогда. И я хочу, чтобы ты это знал.
Парень смотрел в пол.
– Мне вообще пофиг, – сказал он наконец. – Лишь бы не с ней жить. Она уже с каким-то дядей. Новым. И он... ну, не очень.
Лариса почувствовала, как сердце сжалось.
– Он вас обижает?
– Не нас. Её. Пока. Но я вижу. И слышу. Поэтому... да, я хочу здесь. Хотя бы пока.
– Хорошо, – Лариса кивнула. – Тогда мы сделаем так. Ты здесь. Вика здесь. Но без манипуляций. Без игр. Без «если будете хорошими, папа вернётся». Потому что он и так здесь. И останется.
Артём впервые посмотрел ей в глаза.
– А ты нормальная, – сказал он вдруг. – Я думал, будешь как все мачехи из фильмов. А ты... нормальная.
Лариса улыбнулась.
– Спасибо. Это лучший комплимент за последние полгода.
Вечером она рассказала всё Сергею.
Он сидел, закрыв лицо руками.
– Я не знал, – сказал он глухо. – Честно, Лар. Я думал, ей правда тяжело. Что она правда в беде.
– Она в беде, – подтвердила Лариса. – Но не финансовой. А в той, что сама себе устроила. И пытается вытащить тебя обратно. Через детей.
Сергей кивнул.
– Я поговорю с ней ещё раз. Жёстко. И поставлю точку.
– Не только ты, – сказала Лариса. – Мы. Вместе.
На следующий день они поехали к Кате втроём – Сергей, Лариса и дети.
Катя открыла дверь в халате, с растрёпанными волосами и удивлённым лицом.
– Ой, а что все вместе? – она попыталась улыбнуться.
– Нам нужно поговорить, – сказал Сергей холодно. – Все вместе.
Они прошли в гостиную. Катя нервно теребила пояс халата.
– Дети, идите в комнату, – сказала она.
– Нет, – Лариса мягко, но твёрдо остановила Вику, которая уже сделала шаг. – Пусть остаются. Это касается всех.
Катя посмотрела на неё с ненавистью.
– Ты кто такая, чтобы решать?
– Я жена Сергея, – спокойно ответила Лариса. – И человек, в чьём доме теперь живут твои дети. Поэтому я имею право говорить.
Она повернулась к Кате.
– Екатерина, послушай внимательно. Мы берём детей. Не временно. Постоянно. Они будут жить с нами. Учиться здесь. Расти здесь. Ты будешь видеться с ними по договорённости. Но больше никаких игр. Никаких «папа вернётся». Никаких слёз по телефону. Никаких намёков. Это закончилось. Сейчас.
Катя открыла рот, потом закрыла.
– Ты не имеешь права...
– Имею, – перебила Лариса. – Потому что я здесь. А ты там. И если ты ещё раз попытаешься использовать детей, чтобы вернуть Сергея – я сделаю всё, чтобы ты их видела только по суду. Это не угроза. Это обещание.
Повисла тишина.
Сергей смотрел на Ларису с таким восхищением, что Кате стало окончательно ясно – да, всё. Конец.
– Я всё поняла, – сказала она наконец. Голос был глухой.
– Хорошо, – Лариса кивнула. – Тогда мы поедем. Дети останутся с нами. Оформляй документы на опеку, мы поможем.
В машине Вика вдруг спросила:
– А мы правда теперь навсегда с вами?
– Правда, – Сергей улыбнулся и посмотрел на Ларису. – Навсегда.
– И ты не будешь нас заставлять называть тебя мамой? – осторожно спросила девочка.
– Никогда, – Лариса рассмеялась. – Я Лариса. Или Лара, если захотите. Как вам удобнее.
Артём фыркнул с заднего сиденья:
– Лара – нормальное имя.
И впервые за всё время Лариса почувствовала – всё будет хорошо.
Но дома её ждал ещё один сюрприз. Который окончательно перевернёт всё с ног на голову...
– Лар, ты дома? – голос Сергея в трубке звучал странно, будто он улыбается и одновременно боится.
Лариса только вошла в квартиру, сбросила туфли и хотела налить себе вина, чтобы наконец-то выдохнуть после того тяжёлого, но правильного дня.
– Дома. А что случилось? Ты где?
– Подъезжаю. И.… у меня сюрприз. Хороший. Очень хороший. Открывай через пять минут.
Она не успела спросить, что за сюрприз. Он уже отключился.
Через семь минут дверь открылась, и в квартиру буквально влетел Сергей с огромным букетом бордовых роз и.… с двумя чемоданами.
– Это ещё что? – Лариса растерянно смотрела на него.
– Это значит, что мы уезжаем, – он поставил чемоданы, обнял её так крепко, что она едва могла дышать. – На неделю. Только мы вдвоём. Сочи, море, номер с видом на закат, никаких детей, никаких бывших, никаких звонков. Я всё решил.
– Как… всё решил? А дети? – она отстранилась, глядя ему в глаза.
– Дети остаются у моей мамы. Она сама предложила. Сказала, что давно не видела внуков так часто, и что мы с тобой заслужили передышку после всего этого цирка. Я купил билеты ещё вчера вечером, когда понял, что ты не просто жена – ты настоящая хозяйка нашей жизни. И что я больше никогда не позволю никому, даже себе самому, решать за тебя.
Лариса почувствовала, как глаза наполняются слезами. Не от обиды. От облегчения.
– Ты серьёзно?
– Серьёзнее не бывает. Самолёт завтра в девять утра. Всё оплачено. Детям я сказал, что это наш с тобой медовый месяц, который мы так и не успели взять. Они в восторге. Вика даже помогла мне выбрать отель.
Он достал из кармана телефон и показал переписку с дочерью. Там было: «Пап, берите тот, где балкон большой и завтраки на террасе. Ларисе понравится. И не бери экскурсии, просто лежите на пляже. Она устала».
Лариса рассмеялась сквозь слёзы.
– Она меня лучше тебя понимает.
– Теперь – да, – Сергей поцеловал её в висок. – Я много чего понял за эти недели. Главное – что ты не просто вошла в готовую семью. Ты её создала. Новую. И я хочу, чтобы ты знала: отныне любое решение – только вместе. Даже если речь о том, какую крупу купить.
На следующий день они улетели.
Море было тёплым, вино холодным, а ночи – длинными и тихими. Они говорили обо всём и ни о чём. О том, как переставить мебель в квартире, чтобы у Артёма была своя комната. О том, что Вике нужно записаться на рисование. О том, что, может, через год они смогут взять ипотеку побольше и переехать в дом за городом. Вместе. Вчетвером.
В один из вечеров, сидя на балконе, Лариса сказала:
– Знаешь, я ведь боялась, что не справлюсь. Что не полюблю их по-настоящему. Что буду притворяться.
Сергей молча взял её руку.
– А потом поняла, – продолжала она, глядя на закат, – что любить – это не значит заменить маму. Это значит быть рядом. Просто быть. И не требовать ничего взамен. И, кажется, у меня начинает получаться.
– У тебя получается лучше, чем у кого-либо, – тихо ответил он. – Они уже называют тебя Ларой, когда думают, что ты не слышишь.
Она улыбнулась.
– Пусть называют. Главное, что теперь это наш дом. По-настоящему наш.
Вернулись они загорелыми, отдохнувшими и какими-то другими. Дети встретили их в аэропорту с самодельным плакатом «Добро пожаловать в нашу большую семью!». Вика нарисовала на нём солнце, море и четырёх человечков, держащихся за руки. Артём написал внизу мелким почерком: «Мы тоже скучали. Но не сильно».
С того дня всё стало на свои места.
У Артёма появилась своя комната – они с Сергеем переделали кабинет. Вика повесила над кроватью свои рисунки, и один из них – портрет Ларисы – теперь стоял у неё на столе в рамке.
Катя больше не писала. Не звонила. Перестала играть в свои игры. Потому что поняла: игра проиграна. И проиграна достойно.
А Лариса наконец почувствовала то, о чём мечтала, выходя замуж во второй раз: что её дом – это не просто стены. Это люди, которые в нём живут. И что теперь этих людей четверо. И все они – её.
Иногда по вечерам, когда дети уже спали, она с Сергеем сидели на кухне, пили чай и молчали. Просто молчали. Потому что больше не нужно было ничего доказывать. Ни друг другу, ни кому-то ещё.
И в этой тишине было всё. Любовь. Доверие. И уверенность в том, что дальше – только вместе.
Рекомендуем: