Часть 1. Диссонанс в мажоре
Запах шеллака и старой древесины всегда действовал на Эдуарда умиротворяюще. В своей мастерской, переоборудованной из бывшей лоджии, он возвращал к жизни старинную виолончель восемнадцатого века. Работа требовала хиругической точности и абсолютного покоя, но именно покоя в этом доме сегодня не наблюдалось.
Дверь распахнулась без стука, впуская в стерильный мир реставратора запах дешёвых духов и громкий голос Галины Петровны.
— Ты опять возишься со своими дровами? — тёща брезгливо сморщила нос, оглядывая инструменты. — А у ребёнка, между прочим, режим нарушен. Он снова носится во дворе, потеет. Где Марина?
Эдуард аккуратно отложил кисть. Он не любил конфликты, предпочитая гасить их вежливостью, как гасят свечу пальцами.
— Марина в питомнике, у неё сложный заказ на адаптацию японских кленов, — спокойно ответил он. — А Ромка играет в футбол. Это нормально для мальчика десяти лет.
— Нормально? — Галина Петровна всплеснула короткими ручками. — Это варварство! Мой Вадик в его возрасте уже знал наизусть всего Есенина и сидел дома, в тепле, с книгой. А вы растите из парня какого-то портового грузчика. Футбол! Там же сквозняки и травмы.
Она по-хозяйски прошла в гостиную, где на диване валялся школьный рюкзак.
— Посмотри на это! — она ткнула пальцем в учебник математики, торчащий из недр сумки. — Тройка за контрольную! Вадик всегда был отличником. Я положила жизнь, чтобы он стал человеком. А вы? Эдик, ты как отец — пустое место. Твоя единственная забота — клеить щепки.
Эдуард почувствовал, как внутри начинает натягиваться невидимая струна. Но он лишь криво усмехнулся.
— Ваш Вадик, Галина Петровна, в тридцать пять лет не может самостоятельно выбрать носки в магазине. Если вы хотите такого же будущего для Романа, то вам придётся искать другого внука.
Тёща задохнулась от возмущения, её лицо пошло красными пятнами.
— Хам! — выплюнула она. — Как только моя дочь терпит такого неудачника? Я воспитала идеального мужчину, а ты просто завидуешь.
Часть 2. Эталонный экземпляр
Вечером «идеальный мужчина» явился лично. Вадим, рыхлый, с покатыми плечами и бегающим взглядом, больше напоминал залежавшийся на прилавке кабачок, чем мужчину в расцвете сил. Он пришёл не один, а со своей женой Ларисой — женщиной с цепким взглядом и манерами тюремного надзирателя.
Семейный ужин напоминал минное поле. Марина, уставшая после дня работы с грунтом и капризными растениями, молча жевала салат.
— Мам, мне бы перехватить до зарплаты, — пробубнил Вадим, не поднимая глаз от тарелки. — Там кредит за машину, ну ты понимаешь.
Галина Петровна тут же расцвела, превращаясь из мегеры в наседку.
— Конечно, сынок, конечно. Сколько надо? Ой, вы посмотрите, как он кушает! — она повернулась к зятю. — Вот, Эдуард, учись. Человек стремится к комфорту, меняет машины. А ты всё на своём велосипеде ездишь. Срам.
— Вадим меняет машины, потому что предыдущие разбивает по глупости, а платите за них вы, — отрезала Марина, не меняя позы.
— Не смей так говорить о брате! — взвизгнула мать. — Он — тонкая натура. Ему тяжело в этом жестоком мире. А ты, Марина, стала чёрствой. Это всё влияние твоего муженька-ремесленника. Кстати, я записала Рому на курсы вышивания лентами. Это развивает моторику и усидчивость. Как у Вадика в детстве.
Эдуард, нарезавший мясо, замер. Нож со стуком опустился на фарфор.
— Наш сын не будет вышивать лентами, — произнёс он тихо. — Он ходит в секцию самбо и робототехники. Я запрещаю вам вмешиваться в расписание моего сына.
— Ты запрещаешь? — Галина Петровна рассмеялась, глядя на Вадима и Ларису, ища поддержки. — Да кто ты такой? Приживалка в квартире моей дочери!
— Квартира куплена нами в ипотеку, которую мы закрыли год назад, — напомнила Марина, и в её голосе зазвенели нотки, от которых обычно вяли даже самые стойкие сорняки. — Мама, ты перегибаешь.
— Я хочу как лучше! — привычно завела пластинку Галина. — Я вырастила Вадима человеком, посмотри на него!
Все посмотрели на Вадима. Тот торопливо дожевывал котлету, делая вид, что разговор его не касается. Лариса, его жена, брезгливо ковырялась вилкой в гарнире.
— Вообще-то, — вдруг подала голос Лариса, — Вадик обещал, что мы летом поедем в Турцию. Галина Петровна, вы же спонсируете? А то ваш сын опять просадил премию на какие-то дурацкие коллекционные фигурки.
Галина Петровна на секунду растерялась, но тут же нашла виноватого:
— Ему нужно расслабляться! У него стресс! А вы, неблагодарные, только и можете, что считать чужие деньги.
Часть 3. Союзники из прошлого
В субботу конфликт вышел на новый уровень. Поводом стал день рождения Романа. Галина Петровна, проигнорировав просьбу подарить конструктор, торжественно вручила внуку полное собрание сочинений классиков в кожаном переплёте и набор носовых платков с монограммой.
— Чтобы ты был интеллигентным, как дядя Вадик, — провозгласила она.
Роман вежливо поблагодарил, но разочарование скрыть не смог.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояли две пожилые дамы: бабушка Нина (мать Галины) и тётка Светлана (старшая сестра Галины). Они редко выбирались из своего пригорода, но сегодня случай был особый.
— А ну, подвинься, Галя, — зычно скомандовала баба Нина, опираясь на массивную трость. — Загородила весь проход своей аурой величия.
Они прошли в комнату, расцеловали правнука и вручили ему огромную коробку с профессиональным квадрокоптером. Глаза мальчика загорелись.
— Вот это вещь! — одобрил Эдуард. — Спасибо, Нина Андреевна, Светлана Петровна.
Галина Петровна поджала губы.
— Вы его балуете. Техника убивает душу. Вадик никогда не играл в такие глупости.
— Ой, да заткнись ты со своим Вадиком, — внезапно отмахнулась тётка Светлана, накладывая себе оливье. — Испортила парня, сделала из него тряпку, теперь за второго принялась?
В комнате стало тихо, слышно было лишь, как муха бьётся о стекло.
— Что ты сказала? — прошептала Галина.
— Что слышала, — отрезала баба Нина. — Эдик — мужик толковый, руки золотые, семьянин. А твой ненаглядный Вадимка до сих пор у тебя сиську просит, прости Господи. Мы молчали тридцать лет, глядя, как ты муштруешь детей, но Ромку калечить не дадим.
— Предатели! — Галина вскочила. — Вы объединились против меня с этим... столяром!
— Реставратором, — поправила Марина. — Мама, сядь.
— Не указывай мне! — взвизгнула Галина. — Я мать! Я знаю, как надо! Завтра же ноги Романа не будет на этом дурацком самбо. Я договорилась с репетитором по этикету. И точка!
Эдуард хотел что-то ответить, но Марина положила руку ему на плечо. Её лицо было пугающе спокойным.
Часть 4. Корчевание пней
Марина встала. Она не суетилась, движения были плавными и тяжёлыми. Она напоминала скалу, которая вдруг решила сойти с места.
— Значит так, — произнесла она негромко, но этот тон заставил всех замереть. — Ты, мама, сейчас берёшь свои платочки, свои нравоучения и своего драгоценного Вадима, если он тут появится, и исчезаешь из нашей жизни.
— Что? — Галина Петровна опешила, словно получила пощечину. — Ты выгоняешь мать? Из-за этого?
— Не из-за этого, — Марина подошла к матери вплотную. В её глазах не было слёз, только ледяная злость. — А из-за того, что ты — паразит, мама. Эмоциональный паразит. Ты сожрала личность Вадима, оставив от него пустую оболочку. Ты пыталась сожрать меня, но не вышло, потому что я пошла породой в бабушку. А теперь ты тянешь свои щупальца к моему сыну.
— Как ты смеешь...
— Смею, — рявкнула Марина так, что звякнули бокалы на столе. — Я устала быть "покорной дочерью". Я ненавижу твои советы. Я презираю твоего идола Вадима, который является ничтожеством именно из-за твоего воспитания. Ты не мать, ты надзиратель, потерявший ключи. Эдуард — лучший отец, которого я могла пожелать Ромке. А ты здесь больше не власть.
Галина попыталась принять обиженный вид, схватиться за сердце, разыграть привычный спектакль.
— Ой, мне плохо... Давление... Вы меня в гроб загоните...
— Скорую я вызову, — равнодушно сказал Эдуард, доставая телефон. — Но после укола ты уедешь. Такси будет ждать у подъезда.
— Мариночка, доченька, ты же не серьёзно? — голос Галины дрогнул, она впервые испугалась. Она увидела в глазах дочери не привычное раздражение, а глухую стену.
— Вон, — коротко бросила Марина. — И ключи на тумбочку. Сейчас же.
Баба Нина удовлетворенно кивнула и подцепила вилкой грибочек.
— Давно бы так. А то развели тут демократию.
Часть 5. Крах империи
Прошло два месяца. Жизнь семьи Эдуарда и Марины вошла в спокойное русло. Без еженедельных инспекций и скандалов дом наполнился настоящим, живым уютом.
Галина Петровна сидела в своей трёшке, окружённая фотографиями маленького Вадика. Телефон молчал. Марина заблокировала её везде. Попытки прорваться через школу были пресечены охраной и жестким заявлением Эдуарда директору.
Единственной надеждой оставался любимый сын. Галина набрала его номер.
— Вадик, сынок, приезжай. Маме одиноко. Сестра твоя — змея подколодная, бросила меня. Надо поговорить, может, ты переедешь ко мне? Будем жить как раньше.
В трубке послышался голос Ларисы, очевидно, вырвавшей телефон у мужа.
— Слушайте, Галина Петровна, — голос невестки был жёстким и деловым. — Денег у вас больше нет, спонсировать наши отпуска вы не можете, раз Марина перекрыла вам доступ к своей даче и помощи. А жить с вами и слушать ваше нытье никто не собирается.
— Но квартира... Я перепишу на Вадика! — в отчаянии выкрикнула Галина.
— Вадик — тюфяк, он её профукает за неделю, — безжалостно констатировала Лариса. — Мы уезжаем в Новосибирск, мне там должность предложили. Вадим едет со мной, будет сидеть с детьми и вести хозяйство. Под моим присмотром он хоть на человека станет похож. А вы... ну, заведите кота.
Гудки.
Галина Петровна медленно опустила трубку. Она всегда хотела, чтобы Вадимом управляла сильная рука, похожая на её собственную. Её желание сбылось. Лариса сделает из него идеального слугу, но матери в этой схеме места не было.
Она осталась одна посреди своей идеальной квартиры, где никто не мусорил, не бегал и не играл в футбол. В абсолютной, звенящей пустоте, которую она создавала своими руками всю жизнь.
Автор: Елена Стриж ©