Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 126
Аркадий Смирнов уже сидел за столиком в углу. Он был невысоким, плотным мужчиной лет шестидесяти пяти, с седыми, растрепанными волосами и проницательными, усталыми глазами. На нём был поношенный твидовый пиджак и водолазка. На столе рядом лежала папка, перетянутая резинкой.
– Вы Алина? – он поднялся.
– Да, Алина Дмитриевна Романовская.
– Я Смирнов, – он кивнул мне и жестом предложил сесть напротив.
– Аркадий, спасибо, что согласились встретиться…
– Закажите что-нибудь. Кофе здесь, кстати, варят по старинке, в турке, – перебил он, видимо, будучи из той породы людей, что не терпят долгой светской болтовни. Понимаю: за годы в журналистике наслушался.
Я заказала эспрессо. Когда официантка отошла, Аркадий наклонился ко мне.
– Давайте сразу к делу. Я не знаю, кто вы, но ищете Романовскую. Она – это Леднёв. А Леднёв – это… человек, не оставляющий после себя следов. Только пепел и трупы.
– Я знаю, что Владимир Кириллович Леднёв – мой отец.
Аркадий откинулся на спинку стула, его глаза расширились. Он долго смотрел на меня колючим взглядом из-под кустистых седых бровей, потом усмехнулся, горько и цинично.
– Вот как. Удивительно. Хотите сказать, не папенька вас прислал?
– Нет. Я действую сама по себе. Узнала, что Леднёв мой биологический отец, всего несколько месяцев назад. Выросла в детдоме.
– Хм… А что же сам Владимир Кириллович не скажет, где ваша матушка? Уж он-то наверняка в курсе, – голос Смирнова был чуть саркастичным, не стало неприятно.
– Во-первых, я не уверена, что Романовская – моя мама. В детском доме была традиция – давать сиротам фамилии работников учреждения. Во-вторых, Леднёв о моих поисках ничего не знает. Я не настолько ему доверяю и ищу правду. Только. Я не претендую ни на что, кроме этого. Так что если у вас возникла мысль, будто мне потребовалась часть его наследства, – это не так.
Смирнов помолчал, ухмылка сошла с его лица.
– В 1997-м году правда была самой дорогой валютой, Алина. И самой опасной, – сказал он уже без лишних эмоций. Потом притянул папку, положил перед собой стол и начал говорить, не торопясь, словно читая лекцию по истории криминальной Москвы.
– Елена Романовская. Красавица. Умница. Закончила Ставропольский государственный аграрный университет. Спустя три года перебралась в Москву, устроилась…
– Её биография мне хорошо известна, Аркадий, – перебила я.
– А известно ли вам, кто был формальным владельцем фонда «Надежда»?
– Да, Звенигородский и Леднёв.
– Они были реальными, – он сделал акцент на этом слове, – хозяевами, но старались этого в официальных документах не афишировать. Такие люди не любят светиться без лишней нужды.
– Да, но как же общественная деятельность? Детский дом, два мецената…
Смирнов усмехнулся.
– Деньги они отмывали через этот фонд, вот и всё. Криминальные деньги. Фонд служил для этой цели чем-то вроде прачечной: вошли «грязные бабки», вышли – чистенькие. Так вот, формальным председателем Фонда был некто Марк Курносов.
– Простите, как? – у меня внутри всё затрепетало.
– Марк Курносов, – повторил Аркадий. – Вам это имя знакомо?
– Кажется… я не уверена… продолжайте, пожалуйста.
– Так вот, формально все документы в Фонде подписывал Курносов. Но главным действующим лицом всей структуры, известной нынче под названием холдинг «Вертикаль», а не как его некоторые ошибочно называют «Проспектом», только Леднёв. Его первым замом и партнёром – Звенигородский.
– А какую должность в этом занимал Филипп Константинович Черниченко?
– Важную, но не настолько. Финансовый консультант, помогавший переводить деньги в оффшоры. Так вот. Леднёв не являлся типичным бандитом. Да и зачем ему? Сын номенклатурных работников: папа из ЦК КПСС, мама из Московского горисполкома. Благодаря их связям он выстроил систему, которая со временем стала контролировать многое: от рынков до банков. Курносов был его доверенным лицом. Романовская случайно попала в сферу влияния Леднёва. Сначала её заметил Курносов, когда она обратилась в Фонд за помощью. Он рассказал о просьбе Елены Владимировны Звенигородскому. Тот заинтересовался, решив, что пора их структуре обелять своё имя и постепенно выходить из криминальной тени, поехал туда, познакомился… В общем, вскоре Романовская стала его любовницей. Это стало известно Леднёву, и поскольку красивая женщина ему также приглянулась, между старыми друзьями чёрная кошка пробежала.
– И что случилось дальше?
– В конце 1996 года пошли слухи. Курносов начал что-то мутить за спиной у Леднёва. Пытался вывести активы, создать свой собственный, независимый бизнес. Владимир Кириллович это просёк, формальный глава фонда внезапно… трагически погиб. Поехал на Домбай кататься на лыжах, неудачно спустился с горы. Прямо в дерево. Все решили, что несчастный случай. Я специально ездил туда, кое-что выяснил: над креплением лыж кто-то поколдовал, в крови Курносова, который не пил, обнаружилось запредельное количество алкоголя.
Местные следователи закрыли дело: несчастный случай. Я догадался, что это Леднёв постарался, но без доказательств что могу? Пришлось промолчать. Тогда бремя быть главой Фонда принял на себя Звенигородский. Только он по наивности своей даже не представлял, что его давний друг и партнёр Володя Леднёв уже давно решил, что ему на вершине власти в холдинге никто не нужен. Он сам способен руководить и бизнесом, и Фондом. Остальные – мусор, лишние. Первым убрал Курносова. Следом отправился Звенигородский.
– А Романовская?
– А Романовская... она была умна. Поняла, что станет следующей. Знала слишком много. Например, где Леднёв хранит свои «чёрные» тетради, куда скрупулёзно записывает по старой привычке все расклады, с именами, датами и цифрами полученных сумм; где его оффшоры и так далее. Скорее всего, обо всём этом ей рассказал Звенигородский.
Аркадий сделал паузу, отпил кофе.
– За неделю до того, как Леднёв «зачистил» Звенигородского, Романовская сняла все свои личные сбережения. Не миллионы, но приличную сумму. И исчезла. Она не уехала за границу официально – я проверял. Она не оставила записки. Просто вышла из квартиры и растворилась.
– Вы считаете, она жива?
– Я считаю, что если бы Леднёв её нашел, мы могли бы говорить о Елене Владимировне исключительно в прошедшем времени. Владимир Кириллович не из тех, кто оставляет незакрытые дела. А раз тела нет, значит, она либо сбежала так чисто, что даже его люди не смогли ее найти, либо...
– Либо что?
– Либо ей кто-то помог. Кто-то очень влиятельный.
Он пододвинул ко мне папку.
– Вот. Это мои рабочие материалы. Старые вырезки, мои заметки, список её контактов, адреса, где жила. И самое главное – список людей, которых я подозревал в том, что они могли ей помочь.
– Вы не пытались ее найти самостоятельно? – спросила я.
– Попробовал. Но почти сразу прекратил. После того, как мою машину взорвали прямо перед домом. Стало понятно: если буду продолжать копать в направлении холдинга «Вертикаль» и фонда «Надежда», в следующий раз бомба рванёт подо мной или, чего хуже, пострадают близкие. Пришлось менять специализацию. Был криминальный репортёр Аркадий Смирнов, да вышел весь, – он театрально, с печалью в голосе и глазах, развёл руками.
Я открыла папку. Бумага была желтой, пахла пылью. На одном листке увидела список имен, подчеркнутых красным карандашом.
– Что это за люди?
– Это, назовём их так, поклонники Елены Владимировны.
– В смысле? Вы следили за ней?
– Да, пытался подобраться ближе к Фонду. Так вот. Интересные персонажи. Один – бывший сотрудник КГБ, который ушёл в частный бизнес, другой – крупный чиновник в мэрии, третий – владелец сети ресторанов. Все они старались добиться её расположения. И все имели возможности, чтобы сделать человека невидимым.
– Кто из них самый вероятный?
Аркадий указал на имя, обведенное двойной линией: Виктор Кольцов.
– Кольцов. Он был однокурсником Романовской по Ставропольскому аграрному университету. Потом, как и она, перебрался в столицу, прошёл путь от рядового чиновника до замглавы одного из районов столицы. Виктор был одержим Еленой Владимировной. По слухам, он даже предлагал ей выйти за него замуж. Это случилось незадолго до того, как она оказалась между Звенигородским и Леднёвым.
– И что с ним сейчас?
– Он... поднялся. Сейчас крупный девелопер. Владеет многими объектами недвижимости. Человек из списка «Форбс». Но в 1997-м был просто чиновником с большими связями. Вы не подумайте, что такой молодой. Его папа работал вместе с Горбачёвым, когда тот был Первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС.
– Вы думаете, Кольцов помог ей сбежать?
– Я полагаю, он единственный, кто мог это сделать, не боясь Леднёва. И, возможно, он знает, где она.
Я закрыла папку. Это была не просто информация, а настоящий план действий.
– Аркадий, сколько я Вам должна?
– Нисколько. Пока. Я хочу, чтобы Вы нашли ее. И чтобы Вы рассказали мне, что с ней случилось. Это моя незакрытая история. Мой профессиональный долг. Но если Вы найдете Романовскую, и она будет жива... я хочу эксклюзивное интервью.
– Договорились.
Я встала, взяла папку.
– Спасибо Вам. Вы дали мне больше, чем я могла ожидать.
– Будьте осторожны, Алина. Вы ищете не просто женщину, а тайну, которую два самых опасных человека Москвы хотели сохранить. И один из них – Ваш отец.
– Спасибо.
Я вышла из кафе, и московский воздух показался мне ледяным, несмотря на то, что на улице была осень. В руках у меня была папка, которая весила не больше килограмма, но ощущалась как тонна. Виктор Кольцов. Девелопер. Человек из списка «Форбс». Мой следующий шаг был очевиден: найти его.
Я вернулась в офис, но уже не для работы. Пробудила компьютер и начала собирать досье на Виктора Кольцова. Его биография была безупречна: успешный бизнесмен, меценат, примерный семьянин. Никаких упоминаний о 1990-х, о Романовской, о Леднёве. Идеальная зачистка прошлого. Нашла адрес его головного офиса – небоскреб в Москва-Сити. Нельзя просто так прийти туда и спросить: «Скажите, не знаете, случайно, где теперь Елена Романовская?» Мне нужен был другой подход.