Часть 1. Игры с хитином
В мастерской пахло озоном, разогретой канифолью и прелой листвой. Странная смесь, но для обитателей этого лофта она стала естественным фоном жизни. Лада, щурясь от яркого света направленной лампы, паяла тончайшие медные усики для своей новой кинетической скульптуры. «Вечный двигатель меланхолии» — так она планировала назвать эту конструкцию, которая должна была приходить в движение от малейшего колебания воздуха.
Урбан находился в противоположном углу огромного помещения, отделённый стеллажами из черного металла. Там царил полумрак и влажная духота. Его страсть — редкие тропические жуки-голиафы — требовали особого микроклимата. Он возился с инкубатором, проверяя датчики температуры.
— А знаешь, — голос мужа прозвучал неожиданно звонко в гулкой тишине, словно он говорил не с женой, а репетировал речь для публики. — Тебе стоит переписать на меня долю в отцовской квартире.
Лада не отняла паяльник от меди. Олово сверкнуло жидким серебром.
— Зачем? — спросил она ровно, не уловив подвоха.
— Ну как, для оптимизации, — Урбан вышел на свет, вытирая руки ветошью. Он был высок, сутул, с вечной ухмылкой человека, который знает секрет, недоступный остальным. — Ты же всё равно в бумагах путаешься, налоги эти, квитанции. А я бы всё контролировал. Собрал бы наш капитал в один кулак.
— Это не капитал, Урбан. Это наследство. Память.
— Память в голове, а метры — это актив. Да ладно тебе, не делай такое лицо. Я, может, хочу почувствовать себя настоящим хозяином положения. Представь: я владелец всего, а ты — моя муза, свободная от мирской суеты.
Он подошел ближе, заглядывая ей в лицо, ища там одобрение своей остроте. В его понимании это была удачная шутка, способ потешить мужское самолюбие, прощупать почву.
— Ты сейчас серьезно? — Лада отложила инструмент. Медь начала остывать, теряя блеск.
— А почему НЕТ? — он хохотнул, но в глазах блеснул холодный огонек жадности. — Мы же одно целое, или у тебя от меня секреты? Подпишешь дареную, и дело с концом. Я даже нотариуса присмотрел, быстро все оформит.
— Урбан, это не смешно.
— Какая ты скучная сегодня. Прямо как твои железяки. Ладно, подумай. Я ведь для нас стараюсь. Чтобы ты не перетруждалась.
Он вернулся к своим жукам, насвистывая какой-то популярный мотив. Лада смотрела ему в спину. Впервые за три года брака ей показалось, что она видит не спину любимого человека, а панцирь огромного, равнодушного насекомого.
Часть 2. Фантомная боль
Ночь прошла без сна. Лада лежала, слушая, как гудят компрессоры в террариумах Урбана. Этот звук, раньше успокаивающий, теперь сверлил мозг.
Слова мужа запустили в её сознании цепную реакцию. Перед глазами всплыла история её двоюродного брата, Антона. Два года назад тот так же, под соусом «семейного единства» и «оптимизации налогов», переписал бизнес на жену. Шутили, смеялись за ужином, строили планы. Через месяц он оказался на улице с спортивной сумкой вещей, а жена сменила замки, заявив, что «характерами не сошлись» и «бизнесу нужна твердая рука». Антон спился за полгода.
Лада перевернулась на другой бок. Жесткая подушка казалась набитой камнями.
Урбан не просто пошутил. Люди не ищут нотариусов ради шутки. Он прощупывал её границы, как энтомолог тыкает иглой в хитин, проверяя рефлексы. Если она проглотит это, если улыбнется и переведет в шутку — он дожмет. Это была не просьба. Это была заявка на доминирование.
Утром она наблюдала за ним. Урбан пил зеленый чай, листая ленту новостей в планшете. Он казался абсолютно спокойным, довольным собой.
— Ты подумала насчет квартиры? — спросил он, не отрываясь от экрана. Буднично, между глотками.
— Я подумала, что тебе нужно проверить влажность у личинок, — ответила Лада, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Проверил. Все идеально. Так что с документами? Мама звонила, я ей рассказал свою идею. Она в восторге. Говорит, давно пора, мужик должен быть главой не только на словах.
Лада замерла с чашкой в руке.
— Ты обсуждал мое имущество со своей семьей?
— Ну а что такого? Мы делимся новостями. Клим тоже поржал, сказал, что если ты согласишься, то я гений убеждения.
Слово «поржал» ударило. Они обсуждали её как глупую добычу, делали ставки — прогнется или нет. Унижение медленно, как густая смола, заполняло грудную клетку, вытесняя воздух.
Часть 3. Динамик предательства
Вечером ситуация усугубилась. Урбан включил громкую связь, когда позвонил его брат Клим.
— Ну что, братан, дожал свою скромницу? — голос Клима, хриплый и развязный, заполнил пространство кухни. — Или она упирается? Ты ей скажи, что настоящая любовь — это когда без трусов остаться не страшно!
Смех Клима напоминал кашель гиены.
— Работаем над этим, — подмигнул Урбан жене, явно наслаждаясь поддержкой. — Лада у нас девушка консервативная, ей нужно время осознать свое счастье.
— Ладушка, — вступил женский голос, тягучий и приторный. Мать Урбана. — Не будь эгоисткой. Урбанчик о тебе заботится. Зачем тебе эта ответственность? Пусть мужчина рулит. Так испокон веков заведено. Подпиши, не обижай мальчика недоверием.
Лада смотрела на телефон, лежащий на столе, как на ядовитую змею. В этом хоре голосов не было ни капли уважения. Только жадность, прикрытая липкой "заботой", и наглость, не знающая границ. Они считали её слабой. Творческой дурочкой, витающей в облаках своих скульптур, не способной защитить свое.
Внутри Лады что-то щелкнуло. Словно лопнула перетянутая струна на одной из её конструкций. Механизм пришел в движение. Страх исчез, уступив место ледяной ясности.
— ХВАТИТ, — сказала она громко.
Голоса в трубке стихли. Урбан удивленно поднял брови.
— Что "хватит", милая?
— Я согласна.
Урбан расплылся в улыбке, победоносно глядя на телефон.
— Вот видите? Я же говорил. Любовь творит чудеса.
— Я перепишу на тебя долю, — продолжила Лада, чеканя каждое слово, — при одном условии. Прямо сейчас, зеркальная сделка. Ты переписываешь на меня свой «Арес».
Улыбка сползла с лица Урбана, словно кусок штукатурки с сырой стены. «Арес» — его внедорожник, монстр, собранный по индивидуальному заказу, в который он вложил столько денег, что можно было купить еще одну квартиру. Его гордость. Его игрушка.
— Ты... ты чего? — он даже заикнулся. — Это же другое.
— Почему другое? — Лада склонила голову набок, копируя его утреннюю манеру. — Мы же семья. Одно целое. Я хочу оптимизировать наши транспортные активы. Ты вечно забываешь про страховку, про ТО. А я буду контролировать.
Из телефона донеслось ошарашенное сопение родственников.
Часть 4. Анатомия жадности
Урбан отключил связь. Телефон глухо ударился о столешницу.
— Ты сейчас пошутила так? — его голос стал низким, угрожающим.
— Ты начал эту шутку. Я её поддерживаю. Ты просил доверия? Докажи свое. Квартира стоит дороже твоей машины, но я готова на неравный обмен. Ради семьи.
— Моя машина — это... это продолжение меня! Я её два года строил!
— А моя квартира — это продолжение моего отца. Он её двадцать лет зарабатывал.
Урбан поднялся. Он начал ходить по кухне, его движения стали резкими, дергаными.
— Ты не понимаешь! Машина — это мужское. Это статус. Я не могу ездить на машине, которая по документам принадлежит жене. Пацаны засмеют.
— А если жена живет в квартире, которая принадлежит мужу, хотя досталась ей от отца — это нормально? Пацаны одобрят?
— Это другое! — заорал он. — Ты тупая? Ты сравниваешь бетон и произведение искусства?
— Я сравниваю твою жадность и мою глупость. Кажется, жадность перевешивает.
Урбан остановился напротив неё. Его лицо пошло красными пятнами. Маска добродушного балагура слетела, обнажив оскал мелкого хищника, которого загнали в угол. Он не ожидал отпора. Он привык, что Лада молчалива, погружена в работу и избегает конфликтов. Её спокойствие он принимал за слабость.
— Ничего я тебе не перепишу, — прошипел он. — А квартиру ты отдашь. Потому что я так сказал. Потому что я муж. Иначе...
— Иначе что? — Лада встала. Она была ниже его на голову, но сейчас казалась выше. Её взгляд был тяжелым, как свинец.
— Иначе никакой жизни у тебя не будет. Я тебе устрою ад. Мать с Климом приедут, мы тебе объясним, как мужа уважать надо.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю. Не беси меня, Лада. Ты меня в гневе не видела. Зря ты за машину зацепилась. Это святое.
Он схватил со стола ключи от внедорожника, сжимая их в руке до хруста.
— Забирай свои слова обратно. Скажи, что пошутила. Быстро.
Часть 5. Эффект резонанса
Лада молчала секунду. В этой секунде уместился весь крах их брака. Она увидела его насквозь: мелочного, трусливого тирана, трясущегося над куском железа, но готового обобрать близкого человека.
И тогда она «взорвалась». Но это был не тот взрыв, которого ждут от истерички. Это был управляемый хаос.
— АХ ТАК?! — её крик резанул по ушам, заставив Урбана отшатнуться. — Святое?! Железка для тебя святое?! А я кто? Прислуга? Инкубатор для твоих амбиций?!
Она схватила тяжелый разводной ключ, лежавший на подоконнике (она использовала его для монтажа стоек).
— НЕТ! БОЛЬШЕ НЕТ! — Лада начала наступление. Она швырнула со стола чашки — они разлетелись звонкими брызгами керамики, но она даже не посмотрела вниз.
Урбан выставил руки вперед:
— Лада, успокойся... Ты что творишь?
— Ты хотел владеть всем? Владей!
Она метнулась не к нему, а к стеллажам в глубине лофта. К его драгоценным инкубаторам.
— Если ты не готов жертвовать своим железом ради меня, значит, ты не ценишь ничего в этом доме!
Она замахнулась ключом над стеклянным кубом, где жил его самый редкий экземпляр — жук-носорог ценой в подержанную иномарку. Стекло было толстым, но ярость Лады казалась способной пробить броню танка.
— СТОЙ! — взвизгнул Урбан, бледнея до синевы. — Не трогай! Они подохнут от разгерметизации!
— А мне плевать! — она тряслась, её лицо было искажено гримасой безумия, но глаза... Глаза оставались абсолютно холодными. Она четко рассчитывала расстояние. — Ты хотел войны? Получай! Или ты сейчас же, сию секунду пишешь расписку на машину и отдаешь ключи, как залог будущей сделки, или я превращаю твою коллекцию в фарш!
— Ты сумасшедшая... — прошептал он, пятясь.
— ПИШИ! — она ударила ключом по металлической стойке стеллажа. Звук "гонг" прошел вибрацией по всему полу. Инкубаторы задрожали. — У тебя три секунды. Раз!
Урбан видел перед собой фурию. Он никогда не верил, что она способна на насилие. Но сейчас страх за своих жуков, за дело всей жизни, парализовал его логику. Он не видел расчета, он видел только занесенный молот разрушения.
— Хорошо! Хорошо! Я напишу! Только не бей!
Он трясущимися руками вырвал листок из блокнота, схватил ручку.
— Пиши: «Обязуюсь переоформить автомобиль...» полностью модель, VIN-номер, дата, подпись! Ключи на стол! БЫСТРО!
Лада стояла над ним, тяжело дыша, не опуская ключа. Урбан писал коряво, торопливо, постоянно косясь на стекло террариума.
— На, подавись! — он бросил листок и ключи на пол. — Ты больная. Тебе лечиться надо.
Лада медленно опустила руку. Нагнулась, подняла ключи и бумагу. Внимательно прочитала. Расписка юридически была филькиной грамотой без заверения, но ключи были настоящие. И страх его был настоящий.
— УБИРАЙСЯ, — сказала она тихо, но так, что эхо отразилось от бетонных стен.
— Что? Это и мой дом тоже!
— Убирайся вон. Сейчас же. Или я продолжу концерт. И поверь, следующим номером будет не стекло, а твоя голова. Я в состоянии аффекта, любой суд оправдает.
Она шагнула к нему. Урбан, человек, который пять минут назад хотел отобрать у неё квартиру, схватил куртку и выскочил за дверь, едва не споткнувшись о порог. Он был раздавлен. Непредсказуемость и ярость жены сломали его привычную картину мира, где он — царь, а все остальные — подданные.
Лада закрыла за ним тяжелую металлическую дверь. Щелкнула замком. Потом вторым.
Тишина вернулась в мастерскую.
Она спокойно положила разводной ключ на место. Поправила волосы. Взглянула на жуков — те мирно копошились в грунте, даже не заметив бури. Никакой истерики не было. Был только холодный расчет: напугать труса его же страхами.
Лада подошла к окну. Внизу Урбан бегал вокруг пустого парковочного места, хватаясь за голову.
Сюрприз.
Его «Ареса» там не было.
Лада достала из кармана телефон и набрала номер сервиса.
— Алло, Сергей? Да, это Лада. Вы забрали машину мужа на эвакуаторе, как я и просила час назад? Отлично. Да, везите в тот дальний гараж, ключи я сейчас подвезу. Нет, он не в курсе. Это сюрприз на день рождения... перекраска, тюнинг, вы же понимаете. Спасибо.
Она отключила вызов.
Урбан стоял внизу, бессмысленно тыкая в телефон, пытаясь, видимо, вызвать такси или полицию, но не зная, что заявлять: «Жена напугала меня и забрала ключи, которые я сам отдал»?
Лада усмехнулась. На столе лежала его расписка. Пусть юридически слабая, но в купе с тем, что машина исчезла, а жена заперлась в квартире с его драгоценными жуками, это ставило Урбана в тупик.
Он хотел пошутить над её собственностью. Она пошутила над всем его миром.
Теперь он будет сговорчивым. Очень сговорчивым. Развод будет проходить по её правилам. И первое правило — полная капитуляция.
Она вернулась к паяльнику. Медь ждала. Искусство требует твердой руки и холодного сердца. Теперь у неё было и то, и другое в избытке.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»