Исканян Жорж
Когда я пришел летать на Ил-76 в МАП в МОАО (Московский Объединённый АвиаОтряд) Домодедово, в подразделении было всего две машины, причем одна из них совсем древняя с ограничением загрузки на рампе не более 500 кг.
Но именно этот самолет экипажи любили за его легкость и летучесть. То, что рампа фактически была нерабочей, никого не смущало. Маповские грузы возили в грузовой кабине и даже, если они немного не вписывались в ее размеры по длине, то либо выступали над рампой, либо касались ее небольшой своей частью. Так, бывало, когда перевозили из Владивостока три морских контейнера. Из-за того, что самый первый из них мы чуть сдвигали назад, чтобы впереди была комфортная площадка для членов экипажа при длительном перелете, последний контейнер выступал почти на метр над рампой. Для такого случая мы возили шпалу, которую подкладывали на самом краю грузовой кабины под него и таким образом рампа оставалась не под нагрузкой. На нее мы укладывали заглушки для двигателей.
Самым габаритным грузом был стабилизатор самолета Ту-160. Он крепился на специальном ложементе и был настолько огромен, что вертикально в грузовую кабину нашего Илюхи не входил. Приходилось четырьмя тельферами (универсальными малогабаритными передвижными электрическими подъёмными механизмами) потихоньку с ювелирной точностью завозить его вовнутрь самолета, наклоняя все это сооружение вбок. Для перевозки стабилизатора посылались самые опытные операторы, но все равно без одного, двух снесенных плафонов освещения на потолке не обходилось практически никогда. Техники ворчали на базе, но ставили новые. А вообще-то наша ремонтная база в Домодедово была, пожалуй, самой лучшей в авиации на то время! На перрон любо дорого было посмотреть - идеальный порядок! Все стремянки, и большие и маленькие стояли, словно техника на параде, четко выстроившись по ранжиру, согласно своим размерам и своей важности. Чистота идеальная! Состав техников был суперпрофессиональным! За этим следили: лично начальник АТБ Григорьев и его правая рука Трушин.
Двигатель на Ил-76 бригада технарей меняла за день. Когда у нас сгорел движок в воздухе и мы сели на вынужденную в Челябинск, приехавшая бригада техников из Иркутского авиазавода меняла двигатель пять дней.
Загрузки бывали самой разной сложности, а квалификация операторов была разной, поэтому иногда случались небольшие повреждения и разные неприятности. То оператор не уследит за каким-нибудь фрагментом выступающего металлического упора груза, и он продавит пол (техники стали потом обшивать полы толстой фанерой), то при загрузке оборвут электрический кабель тельфера, то фонарь освещения разобьют...
По прилету на базу первыми на борт поднимались наши техники и сразу спрашивали: - Какие сегодня вы нам "подарки" привезли?
Если все было хорошо, то ребята хвалили скупо: - Молодцы!
Если дефект рабочий, тогда мужики просто по-деловому обсуждали между собой, как его устранить.
Если же по вине и раздолбайству опера, тогда следовала длинная, малоприятная для него, тирада из которой он наконец то узнавал, откуда у него растут руки на самом деле и что ему этими руками можно доверить делать (только ковырять, но не в носу, а другом месте). Если опер жадноват и упрям, о его косяке докладывали Григорьеву, а тот уже Чумаку (командиру отряда) и тогда наш упрямец лишался половины премии и получал дыню в одно место на разборе.
Но если опер нормальный, свой в доску, тогда он подходил к тому же Трушину и, повинившись для приличия, просил его устранить все по-тихому за бутылку или две (зависело от сложности ремонта) хорошей водки. Александр ворчал (согласно занимаемой должности), но к следующему вылету самолет был как огурец.
Но как я уже сказал, самолетов Ил-76 было всего два, а операторов десять. Чтобы дождаться своей очереди на полет последней паре пришлось бы ждать долго и в результате за месяц ребята смогли бы слетать от силы два раза, и потом, рейс рейсу рознь. Можно слетать в Комсомольск на Амуре, а можно в Свердловск, 14 часов или 4 часа, есть разница?
Командир отряда нашел простое решение, в рейс стали планировать по три оператора. Еще с нами летали два техника. Зачастую груз был только в одну сторону и когда летели пустыми, вешали швартовочную сетку впереди, ставили из тормозных колодок ворота спереди и сзади и гоняли в футбол, двое на двое. Длина грузовой кабины до рампы 20 метров и ширина 3.45 метра, так что пространства нам вполне хватало. Обычно играли операторы против техников. Когда играть надоедало, многие резались в карты, в "храп" или в "сику" на деньги, конечно (я не играл в азартные игры). Самым невезучим был Игорь Гостев (Урядник). Он постоянно проигрывал и операторам, и техникам, оставаясь за время полета без аванса или получки. Среди нашего брата мастерами считались Коновалов и Загребаев. Юрка́ всегда ругали за чересчур осторожную игру, он никогда не рисковал.
Иногда к играющим присоединялись и другие члены экипажа, в основном радисты.
С началом Перестройки постепенно маповские рейсы сошли на нет и их место занимали все больше и больше коммерческие полеты. Возили все подряд. Как то наши самолеты арендовали даже для перевозки денег (монет). Опломбированные мешочки загружались по всему полу грузовой кабины в три - четыре ряда высотой. Набиралось 36 тонн.
Возили из Амстердама мавродийки, деньги напечатанные Мавроди для своей МММ целый самолет. Возили лошадей из Орджоникидзе в Маастрихт, а из Краснодара в Чили, в Сантьяго.
Когда начали работать с Панальпиной (крупнейшая логистическая компания), то география наших полетов заметно расширилась, а интенсивность резко увеличилась, благо самолетов Ил-76 в нашей авиакомпании стало аж семь штук.
Основными направлениями были: Генуя, Люксембург, Берлин, Лейпциг, Гамбург, Норчепинг, Дубай, Шарджа, Фуджейра, Дели. В эти города мы летали за грузами Панальпины, чтобы доставить их в Сибирь и на Дальний восток. Часто приходилось по прилету на базу в Домодедово хватать сумки и переходить на другой самолет, чтобы уже через два-три часа лететь в другую страну в другой город.
Доходило до того, что когда мы однажды прилетели из Шарджи с Игорьком Прохоровым и диспетчер встречавший нас на родном перроне, как только мы открыли дверь, крикнул: - Жорж, хватаешь сумки и мухой на соседнюю, 802-ую машину, на Дели через два часа, а ты Игорь через четыре часа в Люксембург. Игорь взорвался: - Да что за х...? Я же в этом месяце уже туда летал и опять? Почему не в Дели?
Он уже забыл, как буквально полгода назад, был бы счастлив слетать в Люкс два раза.
Команда бортоператоров в нашем отряде была разношерстной и весьма интересной. Каждый персонаж — это отдельная тема для описания.
Я расскажу вам об одном, весьма занятном в этом плане моем коллеге.
Звали его Игорь. В нашей десятке имен было три Игоря: Проша, Урядник и его величество - Герцог Анжуйский. Это прозвище придумал ему я. Как то, посмотрев сериал Графиня де Монсоро, я с изумлением обнаружил идеальное сходство одного из героев фильма, герцога Анжуйского с нашим Игорем. Такой же худощавый, такая же короткая по всему овалу лица бородка и такие же тонкие усы обрамляющие рот. Как только я в очередном полете рассказал мужикам о таком сходстве, когда упомянули об Игоре в разговоре, это прозвище моментально прикипело к нему намертво, тем более что и манеры поведения были весьма схожи.
Игорь был авантюристом высшей категории! В его голове постоянно, как пчелы в улье, роились какие-то мысли и идеи. Поначалу он мне не понравился. Не люблю подхалимов и прихлебателей. Они вызывают у меня какое-то мерзкое отвращение. Когда я пришел в отряд, старшим инструктором был Коновалов Витек. Здоровенный детина (он служил в ВДВ), раздобревший (все его добро покоилось в приличном животе), он наслаждался властью, данной ему. В рейсы операторов ставил лично он по запросу начальника штаба. Себя на самые "жирные": Комсомольск на Амуре, Иркутск, Владивосток, Ташкент... С собой ставил тех, кто его ублажал: Урядника, Юрка, Бориса (деда Якова) и Игоря (Анжуйского). Так как я перед ним не прогибался и вел себя ровно, то мне доставались самые хреновые рейсы: Свердловск, Салка (отвратительная командировка в Питер для выполнения оттуда от трех до семи полетов на точку и обратно. Часто пять полетов всего в семнадцать часов налета растягивались на целый месяц). Мне везло только тогда, когда этот кабанчик где-нибудь зависал по погоде или при задержке загрузки. Тогда я мог слетать и во Владик и в Иркутск. Несколько раз доходило чуть ли не до стычки, когда мое терпение от такой наглости лопалось. На две недели он исправлялся, но потом опять возвращался на старые рельсы. Я мог бы, конечно, пожаловаться Чумаку, но мое время пребывания в отряде было слишком маленьким, чтобы уже начинать качать права. Можно было рассказать об этом беспределе и Монеткину с Зацепиным, которые его отлично знали по Полярке (Коновал едва туда пришел, как ее разогнали). Мы несколько раз даже выпивали вместе и при встречах на разборах или в отряде Коновал всегда передавал нашим общим приятелям приветы. Но я не жаловался, хотя Монеткин всегда называл Виктора обормотом, недолюбливая его.
Чуть позднее я понял, почему Коновалов приблизил Игоря к себе. Дело в том, что Игорь был в очень приятельских отношениях с зам. командира отряда, Ермаковым В. И. о чем не уставал всем говорить, называя Ильича своим другом. Что-то их действительно связывало общее. Поговаривали, что у Анжуйского мама работала главным врачом в отряде космонавтов в Звездном городке. И действительно, Игорь жил с родителями на Чкаловской. У его матери были огромные возможности, благодаря многочисленным полезным знакомствам, поэтому Ермак и приблизил его к себе. Несмотря ни на что, отношения у нас с Игорем были ровные. Он делился часто со мной весьма полезными советами по работе и, к моему удивлению, предостерегал от доверительных отношений с разными членами экипажей, в том числе и с самим Ермаковым. Вот тогда я понял, что Игорь, как разведчик нелегал, работает только на себя и в его работе все средства хороши даже если нужно кому-то угождать и перед ним шестерить.
Игорь регулярно после рейса отвозил Коновала до его дома в Строгино на своей машине, а если с ними летал Ермак, то и его тоже. По поручениям Ильича ездил по магазинам и выполнял различные заказы.
Даже на это я не обращал внимания, это было его желание и меня не касалось.
Но однажды коснулось с серьезными последствиями.
Выполняли коммерческий рейс перед Новым годом из Базеля в Казань. На борту было 26 тонн самых разнообразных новогодних подарков. Они были упакованы в прямоугольные коробки, в каждой по десять красочных праздничных мешочков. Ермаков летел с нами проверяющим, а я летел в паре с Игорем. При загрузке в Базеле заказчик подошел к нам (операторам) и попросил, чтобы мы забрали всю партию груза (он был весьма объёмным). У нас всегда имелись на такой случай запасные варианты. Коммерсант предложил сделку - мы берем весь груз, а он, так как налички у него нет, рассчитается подарками, с которыми мы можем поступить, как нам заблагорассудится.
- А сколько это будет по итогу? - спросил Игорь.
- Двадцать коробок могу вам презентовать, - ответил заказчик.
- Дело в том, - сказал Игорь, - что нужно и экипаж учитывать, мы же не можем после рейса забрать подарки и на глазах у своих мужиков поехать с ними домой?
- А сколько тогда? - спросил хозяин груза.
- Ну хотя бы тридцать, - ответил Анжуйский.
- По рукам! - подтвердил заказчик.
Мы с Игорем решили наши двадцать коробок загрузить в передний багажник, ближе к центроплану, что и сделали, а десять экипажа в носовую часть багажника.
Прилетев в Домодедово, Игорь поднялся в пилотскую и обрадовал всех новогодними подарками. Спустившись на нижнюю палубу, он сказал мне, что пойдет за санками, чтобы довезти коробки до автостоянки. Через минут десять вышел чем-то расстроенный экипаж, только Ильич был весел. Он отозвал в сторону своего верного оруженосца и о чем-то с ним поговорил, после чего, дав указания второму механику о какой-то помощи, ушел. Я спустился по стремянке вниз и стал выгружать свои коробки, когда подошел явно расстроенный Игорь и зло сказал:
- Все грузим на сани и везем в штаб (была глубокая ночь).
- Зачем в штаб? - не понял я.
- Зачем, зачем! Ермакову, - пояснил нервно Игорь.
- А он свои две коробки разве не забрал? -удивился я.
- Ты что не понял? - вспылил Игорь, - он хочет забрать все.
- А у него очко не треснет? - злоба ударила мне в голову, - я свои коробки забираю себе, а вы, как хотите.
- Мой тебе совет, не связывайся с Ильичем, - сказал мой коллега, - ты его не знаешь, он злопамятный и мстительный.
- А я никогда халдеем не был и ни перед кем не пресмыкался, - ответил я решительно и пошел за машиной на стоянку.
Когда подъехал к самолету, увидел две мужские фигуры тащившие сани с коробками в сторону штаба. Загрузив в багажник свои подарки, я уехал.
А вскоре начались интриги Мадридского двора.
Я о них писал. Ермаков поручил Игорю написать письмо на имя командира отряда от имени операторов с требованием убрать меня из коллектива по причине их отказа летать со мной. Ермак требовал подписи, но подписали только пятеро (в том числе и Игорь): Угрюмый, Юрок, Урядник и Третьяков Серега. Не подписали: Савостьянов Сашка, Проша, Анисимов, Воробей и Дед Яков (Боря Баклан, чего я от него не ожидал, респект!). Ильич им даже угрожал последствиями, но мужики оказались настоящими мужиками. Когда меня вызвали к командиру отряда по поводу этого гнусного рапорта, я не стал объяснять Чумаку причины этой кляузы, а просто попросил посмотреть на подписантов внимательнее. Двое висели на увольнении за пьянку, еще двое считались тихими алкашами, а пятый был денщиком Ермака. Артемьич очень быстро разобрался в этих подковерных играх и предупредив главного интригана о плачевных для него последствиях, если еще раз будет подобное, порвал рапорт и выбросил в мусорную корзину.
Боря Баклан меня подробно посвятил кто и как организовывал эту интригу за моей спиной. Выяснилось, что зам командира отряда собрал целую группу из неблагонадежных членов экипажей. Он завел блокнот, в котором вел строгий учет исполнения всех своих требований. А требования были простые - с каждого рейса приносить ему все самое ценное и интересное что перевозилось в коммерческом грузе. Каждому несуну Ильич ставил крестик, а если у бедолаги не получалось стащить и принести, ставился минус.
С этим долбанным рапортом мне нервы, конечно, помотали, поэтому, когда я столкнулся нос к носу с Игорем, сразу после разбора у Чумака, я, ни слова не говоря, влепил ему звонкую оплеуху, пояснив: - Ты знаешь за что!
Бориса Баклана Ермак так достал с подписью, что тот пообещал, если тот от него не отстанет, рассказать Чумаку о блокноте и беспределе, творимом Ильичем. И все моментально затихло.
Зам испугался, но не забыл.
Мы полетели в составе экипажа КВС Жукова Александра с Борисом Бакланом в Уфу.
У Жукова была идиотская привычка лезть в загрузку самолета своими советами и поучениями. Основная масса операторов либо молчала, либо слушала его настоятельные указания, но самые опытные могли и послать, когда простые слова не помогали.
В том рейсе Сашка явно нарочно хамил Борису, провоцировал его на ответные действия. Баклан сначала спокойно реагировал на это, но потом сорвался и не повышая голоса сказал: - Знаешь, что Саша, а пошел бы ты на х..., в свою кабину. Я же не лезу со своими советами к тебе за штурвал!
В Уфе быстро выгрузились и заторопились домой, чтобы, переночевав в нашей уютной гостинице, утром поехать домой.
Взлетели. Набрали эшелон. Вниз спустились Жуков, бортинженер Костя Ежов и радист Сашка Дударев.
Я лежал на откидной скамейке, на матрасе и читал книгу. Борис сидел в кресле старшего оператора и пил чай. С моего "дивана" было отлично видно всю сцену и актеров. То, что предстоит премьера спектакля я почувствовал сразу, как только увидел три пары глаз, направленных на Бориса с каким-то выражением охотничьего азарта от увиденной дичи.
Роли очевидно уже были распределены. Первым выступил Костя, правая рука командира, оправдывающая любое его самодурство и хамство.
Он подошел к широкой панели левого борта, на которую мы ставили сумки, складывали одежду - своеобразная полка для всего. Проведя пальцами по ней и осмотрев их внимательно после этого, Костя сказал: - Боря, а почему самолет грязный? Ты бы вместо того, чтобы чаи гонять и спать, взял тряпку и помыл панели, пол подмел.
- Для всего этого у нас имеется бытовой цех, - спокойно ответил Борис, - его работницы за это зарплату получают, между прочим.
- Ты летишь на этом самолете, поэтому встал, взял тряпку и драй панели, м...к! - зло приказал командир.
- Ну если вам так это нужно, я вас не задерживаю, начинайте, а я может помогу, - ответил Баклан.
- Костя, Александр, научите этого хама, как с командиром нужно разговаривать, - крикнул Жуков.
Я поднялся и сел. Дело принимало серьезный оборот.
Костя взял грязную тряпку и бросив ею в Бориса крикнул: - Бери тряпку и мой!
Тряпка попала Боре в лицо, поэтому он вскочил со своего места и метнул ее обратно в наглеца и в ту же минуту получил сильный удар в челюсть с левой стороны, это Сашка Дударев нанес неожиданный хук правой. Кресло оператора не дало упасть Баклану. Откинувшись на него, он схватился за подбородок и закричал: - Командир, ты видел? Меня ударил Дударев, ты свидетель!
- Я ничего не видел, - с улыбкой ответил командир и не заметив, что я уже подошел, добавил радисту, - дай ему еще!
Дударев с удивлением увидел между собой и Борисом меня.
- Ты тоже хочешь... - выкрикнул он мне и осекся, увидев в моих глазах взгляд волка.
- Ну что же, давай, попробуй, - прорычал я, - только боюсь, что ВЛЭК ты больше не пройдешь. Приятно быть шакалом при Шерхане, Шурик?
Краем глаза заметил, что Костя и Жуков двинулись в мою сторону.
- Сразу предупреждаю, кто дернется, контролировать себя не буду, а вам еще самолет сажать. Я вам не Боря и свидетели мне не нужны, усекли? - Громко предупредил их я. Увидев мой звериный взгляд, Жуков скомандовал: - Ладно, с этим потом разберемся, пошли в кабину...
Боря долго благодарил за поддержку, но предупредил, что они так не отстанут, чтобы я был осторожнее по прилету.
Прилетели поздно. Так как машину пришлось оставить жене (она возила сына в бассейн на плавание), я пошел спать в гостиницу вместе с Борисом. Не спалось. Нервы. За стеной квасил экипаж Жукова громко обсуждая наши персоны и обещая мне самые страшные муки. Выступал командир, а остальные его уговаривали не делать со мной того, что он им обещал сделать. Но по мере выпитого его решительность становилась решительнее (простите за каламбур) и наконец он грохнул кулаком по столу и крикнул: - Где этот п... ас, заступник х... ? Тебе п... !
Хлопнула распахнувшаяся настежь дверь его комнаты и резко открылась наша. Я стоял прямо напротив него - спокойный и уверенный, злой и решительный. Я смотрел ему в глаза немигающим ледяным взглядом. Так смотрит волк на свою жертву, решая, когда и куда нанести смертельный бросок.
- Ты меня искал? Ну вот он я. Что дальше?
И он сломался. С криком: - Больше ноги твоей не будет в моем экипаже, - он убежал к себе комнату.
На следующий день Жуков пошел к начальнику штаба и попросил того больше меня с ним в рейсы не ставить. Со мной он после этого случая не здоровался года два, но потом успокоился и мы даже с ним нормально летали. С Дударевым стали приятелями. Сашка оказался отличным парнем, как и Костя, кстати. Это, как у почтальона Печкина из мультика: Я почему такой вредный был? Потому что у меня велосипеда не было...Помните?
Обстановка меняет людей, я уже об этом говорил.
Но я отвлекся. Вернемся к Анжуйскому.
Как ни странно, но спустя полгода мы с Игорем подружились и стали летать в одном экипаже.
Целый рейс Игорь мог рассматривать журналы про автомобили, время от времени подзывая меня и, показывая на какую-нибудь шикарную машину, говорить убежденно: - Вот эту я себе тачку возьму!
Машины он менял довольно часто. Как-то приехав на своей Мицубиши на разбор, начал хвастать чудом техники того времени, мобильным телефоном. Первое мобильное устройство представляло из себя громоздкий электронный блок размером с обувную коробку, дополнительный пульт с кнопочным набором цифр и увесистую телефонную трубку. Можешь позвонить себе домой, - гордо сказал Игорь, - только покороче, а то каждый звонок, как бутылка водки обходится.
Вскоре он уже ездил на микроавтобусе, чем очень гордился. Без приключений и авантюры Анжуйский не мог, как и тот герой книги, на которого Игорек был похож.
Летая в Люксембург, я обратил внимание на то, что нам все чаще стали до загружать крутые тачки на рампу и всегда именно тогда, когда летел Игорь. Машину подгоняли к самолету и теперь все зависело от мастерства и желания операторов, смогут ли они утрамбовать и скомпоновать груз так, чтобы на рампе осталась необходимая по размерам площадка для тачки. Загонял ее на рампу лично наш герцог. Мне в принципе было фиолетово, войдет машина или нет, поэтому для меня не было смысла корячиться с грузом, чтобы мой напарник смог увезти машину. Это нужно было ему, я сразу просек, глядя на его суету и возбуждение. Первый раз я согласился помочь приятелю, чтобы аппарат не остался в Люксе. Но когда в следующем рейсе наш представитель, Александр, опять подогнал крутую "Бэху" к самолету, и Игорь начал уговаривать меня постараться ее забрать, я напрямую спросил у него: - Давай колись, что за авантюру затеял?
И он рассказал, что на него вышли крутые мужики с предложением возить тачки, купленные в Германии, в Москву, причем машины нужно было оформлять на кого-то из летчиков, потому как растаможка для членов экипажей была копеечная, после чего, в Москве, машина летчика по генеральной доверенности переоформлялась на настоящего покупателя. В деле был представитель Аэрофлота в Лейпциге и Берлине Валера, представитель Панальпины в Люксе болгарин Пламен, ну и конечно герцог Анжуйский. Первый раз был пробным шаром и теперь деловые люди переходили на систему. Каждому оператору, сумевшему захватить машину из Люкса или Германии, будет выплачиваться премия (Игорем) в 200 баксов. Каждому, оформившему машину на себя, премия в 1000 долларов.
Очень скоро весь отряд был задействован в этой авантюре. Всех прельщало то, что ничего не нужно было делать, все делали за тебя, но при этом ты еще и получал штуку зелени. Был один минус - в году можно было купить авто с льготной растаможкой только два раза. Игорь привлек к своей комбинации и экипажи Ан-12 с Ан-26. В компании только и было разговоров, как о машинах. Некоторые товарищи уже начали получать машины по второму кругу.
Мне Игорь платил за перевозку тачки 400 баксов, а за оформление на себя 2000, но я воспользовался такой возможностью крупно подзаработать только раз, потому что сам собирался покупать авто в Люксе (и купил).
Если бы таким бизнесом занимался я, то все бы было совершенно иначе. Ни в коем случае нельзя было рассказывать всем, для чего и для кого эти машины, а тем более о том, что и ты в деле! Это первое. Второе, что необходимо было сделать - после первого круга всех охваченных членов экипажей, сделать затяжную паузу, уйти в тину, лечь на дно, как угодно, но затихнуть на время, перевести дух и оглядеться, проанализировать обстановку, наследил ли где-нибудь или все тихо.
Герцог Анжуйский же наоборот, всем с гордостью рассказывал какой он молодец - и сам зарабатывает и дает возможность другим зарабатывать, ну просто Савва Морозов!
Я его постоянно предупреждал, что напрасно он так уверен в людской благодарности, обязательно найдутся завистники, на что он мне отвечал, что никого не заставляет оформлять машину на себя, что это дело добровольное, поэтому и завидовать некому и нечему.
Через год этого успешного бизнеса к нему подключились и экипажи Ан-26, возившие по расписанию почту UPS в Люкс и обратно. Они стали возить дефицитные запчасти для элитных тачек под заказ автосалона, занимавшегося ремонтом таких машин. Авиакомпания Атран превратилась в трафик запчастей и автомобилей. Каждый рейс встречали крутые парни, которые тепло и по-дружески общались с нашим герцогом. Среди них крутился и Ермаков, что говорило и о его причастности к этим делам.
А Игорь пошел еще дальше. Как-то вылетая в Люксембург вместе с ним, я увидел подъезжавший к нашему борту автопогрузчик с самолетным поддоном, на котором стоял мотоцикл с коляской, как будто привезенный с выставки трофейной техники времен Отечественной войны.
Мой напарник открыл грузовой люк и погрузчик аккуратно поставил поддон с мотоциклом на рампу.
- Это что за аппарат? - спросил я у него.
- Это Цундап, немецкий мотоцикл, раритет, - с гордостью ответил Анжуйский, - если бы ты знал, сколько мне потребовалось усилий и нервов, чтобы сначала найти его, а затем уговорить продать! Пришлось половину Курской области перелопатить, прежде чем нашел этого красавца. А то один хлам проржавевший, не подлежащий восстановлению. А этот только покрасили. Коляску нужно было закрепить к мотоциклу, но уже времени не было, заказчик американец торопил. На эту технику спрос огромный и платят сумасшедшие бабки. Пришлось повозиться с таможней, потому как вывозить такие артефакты из страны запрещено, но деньги решают все в наше нелегкое время (он тяжело вздохнул). Просят, очень, какую-нибудь машинку времен войны, типа Хорьх или Опель. У меня есть на примете пара экземпляров...
Вскоре после этого я случайно услышал разговор нашего старшего специалиста бортинженера Саенко яркого представителя своего народа, гэкающего и шокающего. Очень мерзкая личность, скажу я вам! После посадки в Казани с Жуковым, когда они снесли три дома при уходе на запасной, а инженер Саенко уже, не разобравшись, готов был включить реверс, похоронивший бы весь экипаж, Валера (так звали это ЧМО) к рычагам больше не прикасался, хотя исправно летал в составе экипажей инструктором, щедро раздавая свои идиотские советы всем подряд. Его не слушали и относились к нему как ленивому и наглому коту на кухне, ходит, слоняется, мяукает постоянно - ну и хрен с ним, пусть ходит, пусть орет, жрать все равно не получит. Валера был стукачом и стукачом махровым! А еще интриганом и хамелеоном, готовым моментально и перекраситься, и переобуться соответственно окружающей обстановке. При разбирательстве с рапортом кляузой на меня в кабинете Чумака он подобострастно поддержал Ермака, требовавшего моего увольнения, но стоило ему услышать возмущение командира отряда по поводу всех этих интриг, как он тут же стал громко и возмущенно осуждать Ермакова и этот рапорт.
Был один уморительный момент, связанный с ним.
Мы собирались лететь во Владивосток и там для загрузки необходимы были роликовые дорожки. Они имелись на каждом самолете Ил-76 и представляли собой длинные панели с роликами, убирающимися в углубления в полу. Если требовалось смонтировать роликовую дорожку, тогда достаточно было сдвинуть защелку в сторону, взять панель и перевернув ее роликами вверх, установить на прежнее место. Когда командир сказал об условиях загрузки во Владике, Саенко, проявляя максимум активности, дав всем команду дружно навалиться, схватил мощную отвертку и стал пытаться выкрутить винты крепления замков панелей к полу. Они не поддавались. Валера ругался: - Шо такое? Не могу понять, почему сидят намертво?
Увидевший эту сцену инженер АТБ Трушин, оторопел: - Ты что, Саенко, с дуба рухнул? У тебя с головой какие взаимоотношения? Тебе не инженером летать, а в бытовом цехе полы подметать! Дай сюда отвертку, балбес!
Он выхватил инструмент из рук Валеры и жалом отвертки отодвинув защелку, извлек панель из ложа и сказал презрительно: - На, продолжай в том же духе, инженер хренов!
Саенко демонстративно хлопнул себя по лбу ладонью: - Саша, бес попутал! Что это на меня нашло?
Александр, ухмыляясь уже спускался по стремянке вниз, тихо матерясь.
Вот с таким проверяющим нам приходилось летать.
И вот этот самый Саенко изливал душу бортинженеру Лехе Ющенко, гэкая и шокая: - Слушай, Леша, этот герцог Анжуйский совсем берега потерял! Это уже мафия какая-то! Я думаю, шото надо делать, пока не поздно.
- Так ты же сам тоже на себя машину оформлял! - напомнил Леха.
- Та оформлял, шоб его черти съели! Отож думал, шо ему надо, а тож он для дружков своих старался и теперь вже это какой-то конвейер...
О разговоре я сказал Игорю, но он отмахнулся: - Ты что, Саенко не знаешь? Ничего он не сделает...
Саенко сделал. Он просто пошел и доложил обо всем Белову, начальнику по режиму, а тот уже сообщил, куда следует. И началось. Вызывали абсолютно всех на собеседование (допрос) в кабинет Белова со следователями, каждый день по шесть человек с обязательной объяснительной бумагой. Я был вызван вместе с инженерами Вовчиком и Буриком, а также радистами Федором и Лодыревым, ну и главным фигурантом этого дела - Игорем. Первым вызвали Федю. Мы ждали его с полчаса. Наконец он вышел какой-то напуганный и бледный (он умудрился оформить машины на себя от жадности аж три раза), подошел к Игорю и сказал виновато: - Игорь, ты извини, но я рассказал им все, что знал...
Вторым пошел я. Опыт общения с этими дознавателями у меня уже имелся еще со времен работы проводником, когда эти ухари пытались всеми способами навесить на меня пропавшие из груза видеокассеты в количестве 80 штук. Они и угрожали расстрелом и упрашивали просто подписать им бумагу для отчетности о раскрываемости преступлений, осеняя себя крестным знаменем, что мне ничего не будет. Мурыжили меня часа два, но я был как молодогвардеец на допросе. Дело в том, что у меня был Джокер в рукаве, накладная приема - сдачи груза, в которой моей твердой рукой было указано, что в грузе имеются коробки с видеокассетами с нарушенной упаковкой и со следами хищения, подписанная бригадиром грузчиков, кладовщицей и мной. Поэтому я был спокоен, как овцебык в пургу.
Когда они, все в мыле, вынуждены были меня отпустить, сказав на прощание: - Чтоб ты где ни будь грохнулся со своим самолетом! Я им спокойно ответил: - Спасибо дяденьки! Х... р дождетесь, я еще вас похороню, убогих...
Поэтому я зашел в кабинет абсолютно спокойным и уверенным в себе.
Дознаватели сразу ринулись в лобовую атаку: - Ну рассказывай, сколько тебе Игорь заплатил?
- За что? - удивился я.
- За машину, которую ты оформил на себя, - сказал старший из них.
- А почему он должен был мне платить за машину, которую я оформил на себя, т. е. купил себе? - спросил я.
- Потому что она была куплена с целью наживы, - раздраженно ответил следователь, начиная нервничать.
- Вы ошибаетесь, - спокойно продолжал я гнуть свою линию, - машину я купил для себя, но в ней оказался скрытый дефект, поэтому пришлось ее быстренько продать по доверенности, а себе взять другую, документы уже оформляются в Люксембурге и деньги уплачены, можете проверить.
К их большому несчастью, я действительно купил в Люксе машину и ждал окончательного оформления документов на нее.
- Возьмите лист бумаги и напишите об этом всем подробно, - с сожалением от прокачки сказал следак.
Я взял листок, ручку и коротко и лаконично написал: Такого-то числа купил себе такую-то машину. В процессе эксплуатации всплыл скрытый дефект. Такого-то числа продал по генеральной доверенности такому-то. Такого-то числа купил себе другую машину. Жду, чтобы проверить в эксплуатации. Если всплывет дефект, опять продам.
Число, год, подпись.
Глянув на мою рукопись, старший сухо сказал: - Можешь быть свободным и позови следующего.
Я быстро проинструктировал остальных, как себя вести, что бояться нечего. Кроме Феди никто из допрашиваемых Игоря не сдал (они оформляли все по одному разу). Последним пошел герцог Анжуйский. Вышел он довольно быстро, абсолютно спокойный, с листком бумаги в руке.
- Ну что там? - спросил его я.
- Что, что... Заявление по собственному желанию заставили написать, вот что.
Мне было его жаль. Он прикипел к нашей авиакомпании, к нашему коллективу, да и мы к нему привыкли. Игорь стал уже давно популярной личностью, достопримечательностью нашего отряда. С ним было легко и весело, несмотря на некоторые недостатки (а у кого их нет?), энергия из него была ключом, а главное, он был оптимистом.
С трудоустройством у него проблем не было, уже через две недели он летал в МЧС (хорошо иметь такую маму). Мы с ним перезванивались иногда. Потом он пропал, переехав в Долгопрудный.
Где-то через год мы, возвращаясь из Китая домой, сели на дозаправку в Новосибирске (летали в аренде у Ист Лайна). Была середина зимы и в Новосибирске было морозно, с небольшой метелью.
Нас сразу встретил представитель Ист Лайна, четко организовав заправку и бортпитание. Выйдя из самолета подышать свежим воздухом, я обратил внимание, что на полосу приземлился Ил-76 МЧС.
Мне стало интересно, куда он зарулит. Красавец Илюха зарулил аккурат рядом с нами.
Мысль: А вдруг! Чем черт не шутит! - Пришла моментально.
Я подошел к самолету. Двигатели выключили. Входная дверь открылась и член экипажа стал устанавливать спущенную вниз стремянку.
- Здорова мужики! - крикнул я, - с прибытием!
- Спасибо! - отозвались мужики.
- А Игорь, случайно, не с вами прилетел? - спросил я с надеждой.
- Герцог Анжуйский что ли? - весело спросил эмчеэсовец.
- Да, он самый, - удивился я.
- А он что, и вам должен? - с ухмылкой спросил он и громко рассмеялся вместе со стоявшими рядом его коллегами.
-------------
PS Уважаемый читатель! Буду благодарен любому участию в проекте по изданию книги. Каждому обещаю переслать эл. вариант книги Чудеса залетной жизни. Просьба указывать эл. адрес.
Мои реквизиты: Карта Мир, Сбер N 2202 2036 5920 7973 Тел. +79104442019 эл. почта: zhorzhi2009@yandex.ru
Спасибо! С уважением, Жорж Исканян.
Предыдущая часть:
Продолжение: