— Кое-кого доконало наше общение, — добавляет блондинка с усмешкой. — Пришло твое время, Меньшиков. Сделай что-нибудь.
И я делаю, не давая себе на раздумья ни секунды.
Сбитый прицел (37)
— Меньшиков, — закатывая глаза, произносит Таня. Она опускает пластиковый контейнер с салатом на стол и грациозно усаживается напротив меня, затем откидывает длинные волосы за плечи и останавливает на мне укоризненный взгляд. — У тебя вообще есть другая толстовка? Этой замусоленной бедняге давно пора на покой!
Неторопливо делаю глоток компота, утираю губы и наклоняю голову, глядя блондинке в лицо.
— Корягина, — копирую ее тон, — не все помешаны на шмотках, как ты. У некоторых другие приоритеты. Уровень интеллекта, например, — указательным пальцем дважды дотрагиваюсь до своего виска и окидываю девушку выразительным взглядом: — Думаешь, одна твоя короткая юбка впечатлит Коляна? Что-то я в этом очень сомневаюсь!
Несколько секунд пилим друг друга суровыми взглядам. Затем не выдерживаем и одновременно смеемся.
— Такой ты придурок, — добродушно говорит Таня, снимая крышку со своего контейнера с обедом.
— Знаю, — легко соглашаюсь я. — Блин, никогда бы не подумал, что мне будет приносить это такое удовольствие!
— Что? — переспрашивает Корягина.
— Дружба… с тобой, — делано округляю глаза.
Таня хихикает, бросая на меня короткий довольный взгляд.
— Аналогично!
Мои глаза в очередной раз находят Серафиму, которая тоже сидит в столовой. Естественно, со своим парнем.
— Да не смотри ты туда, — ядовито шипит Таня. — Спалишься же. Нутром чую, мы почти у цели. Держи себя в руках!
— Мм, — смущенно утыкаюсь глазами в стол. — Я…
— И слушать не желаю о том, как ты по ней скучаешь, Меньшиков. Каждый день одно и то же, сколько можно-то?
Блондинка отворачивается и задумчиво сдвигает брови, погружаясь куда-то в себя.
— Ну сорри. Просто я всё чаще думаю о том, что мы напрасно это устроили. Если Сима действительно меня ревнует, если я ей нравлюсь… это всё ни к чему. Мы должны всё выяснить между собой!
У Тани такой вид, будто мои слова пролетают мимо ее ушей. Я отодвигаю стул и открываю рот, чтобы сообщить ей, что сейчас же пойду к ним и скажу всё, как есть. Успеваю встать, но она хватает меня за запястье.
— Они говорят о тебе! — с огнем в глазах шелестящим шепотом сообщает она и торопливо продолжает, поднимаясь вслед за мной: — Это начало конца. Всё, считай, что они уже не вместе. Надо уходить!
Она выволакивает обескураженного меня из столовой и отпускает мою руку только в коридоре.
— Вот это слух! — изумляюсь я. — Или ты по губам умеешь читать?
Вместо ответа блондинка адресует мне быстрый хмурый взгляд и поправляет ремешок сумки на плече.
— Поздновато ты решил быть честным, как считаешь? — фыркает она через минуту. — Дело уже сделано, хочешь ты того или нет.
Шагая по коридору, я думаю о том, что слишком часто иду на поводу у других. Естественно, вина в этом только моя, но… как же это тупо! Всё детство я заглядывал в рот сестре и молча поддерживал любое ее решение, стоя рядом (или неподалеку), и при всем при этом внутренне не соглашаясь с ее действиями. Ангелина была бунтаркой, а я слабохарактерным трусом.
В словах отца, принесших мне столько боли на ее похоронах, вообще-то имелся смысл. Я мог бы говорить с Ангелиной, мог время от времени озвучивать ей свои опасения по поводу той или иной ее сумасшедшей идеи, мог громко высказать свою позицию и придерживаться ее, даже если бы пришлось разругаться с сестрой в пух и прах. Но ничего из этого я так и не сделал.
Ангелина была крутой, и больше всего на свете я боялся разочаровать ее своей «правильностью».
Да и сегодня в столовой я с легкостью мог бы вырваться из лап Корягиной, послушать свое сердце, броситься к Симе и выложить ей всю правду о своих чувствах, и будь что будет, но позволил Тане увести меня, как представителя домашнего рогатого скота.
Вздрагивая от трели звонка с последнего урока, я даю себе обещание, что с этого дня всё изменится. Нет, с этой секунды! Никаких обманных маневров, только честность и открытость. Надоело быть не у дел! Теперь всякий поступок будет обдуманным и только моим.
— Они расстались! — сообщает Таня мне на ухо, возникая за моей спиной, как по волшебству. — Я говорила с Дэном. Да там и говорить особо не нужно было, еле прорвалась к нему через баррикаду розовощеких поклонниц!
Танька хихикает, обвивая мой локоть обеими руками.
— Какой план теперь?
Кровь так шумит в ушах, что я едва слышу ее голос. Чувствую, как губы разъезжаются в идиотской счастливой улыбке, и даже не пытаюсь их усмирить. Какое это радостное известие, кто бы знал! Сима наконец сделала выбор. В мою пользу! Я нравлюсь ей больше, чем весельчак Адам.
Это происходит на самом деле?!
— Ку-ку! — Таня легонько толкает меня в плечо. — Совсем крыша от счастья поехала?
— Что?
Я с удивлением обнаруживаю, что мы уже отошли от школы на приличное расстояние.
— Ого! — сдавленно восклицает Корягина и наклоняет голову в мою сторону, заговорщицки поглядывает на меня.
— Веди себя естественно, за нами наблюдают.
Я машинально пытаюсь оглянуться, но Таня шикает и до боли вонзает острые ногти мне в предплечье.
— Кое-кого доконало наше общение, — добавляет блондинка с усмешкой. — Пришло твое время, Меньшиков. Сделай что-нибудь.
И я делаю, не давая себе на раздумья ни секунды. И только спустя долгих пять ударов сердца, глядя в широко распахнутые глаза Серафимы, я понимаю, что сделал не то.