Подвал пах сыростью и мышами. Катя, пригнувшись, пробиралась между грудами хлама, сердце колотилось где-то в горле. Где-то сверху, на лестничной клетке, послышались тяжелые, быстрые шаги. Не один человек. Они уже в доме
Она нащупала в темноте железную дверь, ведущую во двор. Ржавая задвижка не поддавалась. Сверху шаги приближались. Слышались приглушенные голоса.
— Проверьте все квартиры. Она здесь.
Катя с отчаянием налегла на задвижку плечом. Металл с скрежетом поддался. Она выскользнула во двор, оглядываясь по сторонам. Грязный двор-колодец, детская площадка с разбитыми качелями. И единственный проход на улицу — через арку.
Она рванула к арке, но из-за угла уже выходили двое в темных куртках. Целенаправленно. Безразлично. Профессионалы.
Катя отпрянула назад, прижимаясь к стене. Тупик. Сзади — подъезд с преследователями, спереди — выход, перекрытый этими двумя. Ее сумка с ноутбуком и флешкой тянула ее вниз, как якорь.
Внезапно со стороны улицы резко затормозил серый микроавтобус. Дверь отъехала, и оттуда высунулась рука, машущая ей.
— Орлова! Сюда! Быстро!
Голос был незнакомым. Но выбора не было. Она сделала рывок, пробежав буквально в метре от одного из людей в куртках. Тот инстинктивно потянулся к поясу, но не стал стрелять при свидетелях — из окна напротив выглянуло любопытное лицо.
Катя впрыгнула в микроавтобус. Дверь захлопнулась, и машина рванула с места, резко вывернув из двора. Она упала на сиденье, пытаясь отдышаться. В салоне, кроме водителя, сидел еще один человек. Молодой, спортивного вида, с короткой стрижкой.
— Вы… кто? — выдохнула она.
— По поручению майора Ковалева, — коротко ответил тот. — Он предположил, что ваше укрытие могло быть скомпрометировано после задержания Жуковского. Оказался прав. Пристегнитесь.
Микроавтобус петлял по переулкам, меняя направление. Катя смотрела в зеркало заднего вида — никого. Они оторвались.
— Куда мы едем?
— В безопасное место. Майор вас встретит.
Через двадцать минут они въехали на территорию какого-то заброшенного завода на окраине. Цеха с выбитыми стеклами, ржавые конструкции. Микроавтобус остановился у одного из зданий. Молодой человек открыл дверь.
— Прошу.
Внутри было пусто и мрачно. В дальнем угоне, на ящиках, сидел Ковалев. Рядом с ним стоял небольшой генератор, питавший одну-единственную лампу-переноску.
— Екатерина Викторовна, — он кивком пригласил ее подойти. — Живы. И целы. Повезло.
— Они нашли меня. Кто? Люди Жуковского?
— Скорее всего, его команда, действующая по последнему приказу. Или… — он помолчал. — Или Орлов. После вашего маленького фокуса с флешкой он вполне мог навести их на вас.
Катя опустилась на ящик напротив. Ноги подкашивались.
— Что теперь? Жуковский арестован. Но угроза никуда не делась.
— Жуковский молчит. Как партизан. Но его арест — это сигнал для всех. Для Черкасова в первую очередь. Теперь он знает, что в игре появился новый игрок — вы. И что у вас есть доказательства против него.
— Значит, нужно действовать. Использовать расписку. Вызвать Черкасова на себя.
— Слишком опасно. Он пришлет киллеров, а не приедет на чай.
— Тогда нужно сделать так, чтобы он пришел сам. С предложением. — Катя посмотрела на Ковалева. — У вас есть связи в его кругах? Чтобы пустить слух, что я готова продать расписку. Что я не хочу воевать. Я хочу денег и чтобы меня оставили в покое.
Ковалев смотрел на нее с нескрываемым изумлением.
— Вы хотите приманить его? Это… это чистое безумие.
— Это единственный способ вытащить его из тени. Вы же говорили, что прямых доказательств на него нет. Расписка — косвенная. Но если он сам выйдет на контакт, пытаясь ее купить, это будет доказательством его причастности. Вы сможете его взять с поличным.
— И использовать вас как приманку? Нет. Я не могу рисковать вашей жизнью.
— Моей жизнью уже рискуют все, кому не лень! — вспылила Катя. — Сергей, Жуковский, теперь Черкасов! Я устала бегать! Я хочу закончить это. Раз и навсегда. И это единственный способ.
Ковалев тяжело вздохнул, потер лицо ладонями.
— Хорошо. Я попробую. Но только при условии полного контроля с нашей стороны. И бронежилета на вас.
— Договорились.
***
Подготовка заняла два дня. Катя находилась на конспиративной квартире, предоставленной Ковалевым. Это была обычная «двушка» в спальном районе, безликая и безопасная. За это время Ковалев через свои каналы в уголовном мире пустил слух: «Вдова Орлова, у которой есть некие бумаги на Хозяина, паникует и хочет продать их за большие деньги и гарантии безопасности».
Ожидание было мучительным. Каждый звонок на ее новый «продажный» телефон, который ей выдал Ковалев, заставлял вздрагивать. Но звонки были от мелких сошек, пытающихся выведать информацию.
Наконец, на третий день, раздался звонок. Голос на том конце был низким, безэмоциональным, с легким кавказским акцентом.
— Это Орлова? Говорят, у вас есть что-то для продажи.
— Это зависит от того, кто предлагает, — ответила Катя, стараясь, чтобы голос звучал нервно.
— Товар интересует моего шефа. Он готов заплатить. И гарантировать, что вас больше не побеспокоят.
— Мне нужны доказательства. Что он тот, за кого себя выдает.
— Вы хотите, чтобы он сам с вами поговорил? — в голосе послышалось удивление.
— Да. Иначе никакой сделки. Я должна быть уверена.
На том конце коротко посовещались.
— Хорошо. Ждите звонка через час.
Ровно через час зазвонил другой телефон, лежащий рядом. Не тот, что для мелких сошек, а специально подготовленный «чистый» аппарат. Катя посмотрела на Ковалева, сидевшего напротив с наушником в ухе. Он кивнул.
— Алло?
— Екатерина Викторовна Орлова? — голос был другим. Глубоким, властным, обволакивающим. В нем чувствовалась привычка командовать. — Говорит Владимир Черкасов. Я слышал, вы хотите со мной поговорить.
Катя сглотнула. Это был он. «Хозяин».
— Я… да. У меня есть документ. Расписка ваша. Сергея Орлова.
— Я знаю о чем речь. На какую сумму?
— Тридцать миллионов. Долларов.
— И что вы хотите за нее?
— Пять миллионов. Наличными. И ваше слово, что вы оставите меня в покое. Навсегда.
Черкасов мягко рассмеялся.
— Пять миллионов? Смешно. Документ того не стоит. Он ничего не доказывает. Просто бумажка.
— Но она доказывает, что Сергей Орлов должен был вам деньги. И что он их не вернул. А его смерть… оказалась инсценировкой. Это связывает вас с ним. И с его исчезновением. Я думаю, следователям будет интересно.
В трубке повисла опасная пауза.
— Вы угрожаете мне, девочка?
— Я предлагаю сделку. Деньги в обмен на ваше спокойствие и мое. Без угроз.
— Хорошо. — Черкасов помолчал. — Встреча. Завтра. 23:00. Уличный рынок «Южный». Вы знаете?
Катя знала. Огромный, хаотичный рынок, который после закрытия превращался в безлюдное пространство с рядами палаток и контейнеров. Идеальное место для темных дел.
— Знаю.
— Приходите одна. С документом. Я пришлю человека. Он проверит подлинность, отдаст вам деньги и заберет бумагу. Никаких трюков. Если я почую хоть запах копов, вас и вашу семню вырежут, как щенков. Понятно?
— Понятно.
— Жду.
Связь прервалась. Катя опустила телефон. Ладони были мокрыми от пота.
— Он клюнул, — сказала она Ковалеву. — Рынок «Южный». Завтра в 23:00.
Ковалев мрачно кивнул.
— Это ловушка. Он не станет платить. Его люди заберут расписку и убьют вас.
— Я знаю. Поэтому мы должны быть готовы.
Они потратили весь вечер и следующее утро на планирование. Ковалев стянул свою самую проверенную группу — шесть человек, включая того самого молодого опера, что вывез ее с завода. Его звали Стас. Они должны были занять позиции на рынке заранее, залечь в засаде среди контейнеров и на крышах палаток. Катя будет носить скрытую камеру и передатчик. Задача — не дать ей быть убитой и заснять момент передачи денег или, что более вероятно, нападения. Этого должно было хватить для задержания посланника и предъявления обвинений Черкасову.
Вечером, перед выездом, Ковалев вручил ей тяжелый, неудобный бронежилет.
— Он вас не спасет от выстрела в голову, но от выстрела в грудь — может.
Катя надела его под темный, неброский пуховик. Оружия ей не дали — она не умела им пользоваться.
В 22:30 они были на месте. Рынок действительно был пустынен и мрачен. Длинные ряды металлических палаток, груды ящиков, мусор. Ветер гонял по асфальту бумажки и пластиковые пакеты. Фонари освещали лишь центральные аллеи, между рядами царила густая тень.
Катя шла по указанному маршруту, к месту встречи — заброшенному кафе в центре рынка. В ухе у нее был миниатюрный наушник.
— Я на месте, — тихо сказала она.
— Принимаем. Мы вас видим. — голос Ковалева был спокоен. — Никого вокруг пока нет. Будьте готовы.
Она стояла у входа в кафе, сжимая в кармане муляж расписки — качественную копию, которую подготовил Ковалев. Настоящая была в сейфе.
Внезапно из тени между двумя контейнерами вышел человек. Высокий, плотный, в темной спортивной куртке. Руки в карманах.
— Орлова? — его голос был безразличным.
— Да. Деньги?
— Сначала товар.
Она медленно достала муляж расписки. Он подошел ближе, взял ее, быстрым движением руки достал из кармана маленький фонарик и осветил бумагу. Изучал несколько секунд.
— Хорошо, — он сунул бумагу во внутренний карман. И так же быстрым, отработанным движением его рука с зажатым в ней пистолетом с глушителем выскочила из кармана и уперлась ей в живот.
— Прощайте.
Раздался глухой, плюющийся звук. Удар в живот был таким сильным, что она отлетела назад, ударившись спиной о стену кафе. Боль была оглушительной, но не такой, как от пули. Бронежилет сработал. Она симулировала смерть, безвольно оседая на землю, зажмурив глаза.
— Цель нейтрализована, — услышала она его голос. — Документ у меня.
В этот момент со всех сторон хлопнули двери микроавтобусов. Крики: «Стоять! Руки вверх!»
Послышалась беспорядочная стрельба. Человек, стрелявший в нее, отскочил за угол контейнера, отстреливаясь. Оперативники Ковалева двигались грамотно, отсекая пути к отступлению.
Катя лежала, не двигаясь, стараясь дышать как можно тише. Вдруг она почувствовала, как кто-то резко тянет ее за волосы. Ее перевернули. Над ней стоял другой человек, которого она раньше не видела. Худой, с перекошенным от злобы лицом. Он приставил пистолет ко лбу.
— Коза! Прикидываешься мертвой?
Она открыла глаза, увидев холодную сталь в сантиметре от своего лица. Это был конец.
— Стой! — раздался резкий окрик.
Из-за угла выскочил Стас, тот самый молодой оперативник. Он стрелял на ходу, не целясь, чтобы отвлечь внимание. Пули ударили по контейнеру рядом.
Человек с пистолетом у ее виска на мгновение отвлекся, развернувшись в сторону Стаса. Этой секунды хватило. Катя из последних сил рванулась в сторону, а Стас сделал точный выстрел.
Пуля поплала киллеру в шею. Он рухнул на асфальт, захлебываясь.
Стас подбежал к ней, его лицо было бледным.
— Живы?
— Жива, — с трудом выдохнула она, поднимаясь. Живот горел огнем от сильнейшего ушиба.
Вокруг стихали звуки перестрелки. Первого киллера, того что стрелял в нее, видимо, взяли живым — его скручивали два оперативника. Но сам Стас вдруг странно вздрогнул и медленно осел на колени, а затем на бок. На его спине, чуть левее лопатки, быстро расплывалось алое пятно. Снайпер. Третий человек, которого они не учли.
— Снайпер! На крыше! Уходите! — закричал кто-то.
Катя, забыв о боли, навалилась на Стаса, пытаясь оттащить его в укрытие, за угол кафе. Он был тяжелым, безжизненным. Из его рта текла красная жидкость.
Оперативники открыли шквальный огонь по крыше одного из складов. Снайперская винтовка умолкла.
Ковалев, бледный как смерть, уже был рядом. Он нажал на рану Стаса, крича в рацию: «Срочно машину! Ранен!»
Но было поздно. Глаза Стаса остекленели. Он был мертв. Цена правды оказалась слишком высокой. Он погиб, спасая ее.
Катя сидела на холодном асфальте, прислонившись к стене, и смотрела на его тело. Чувство вины и ужаса сдавило горло. Она предложила этот план. Она была приманкой. И из-за этого погиб человек. Молодой парень, который просто выполнял приказ.
Ковалев подошел к ней, его лицо было искажено гримасой боли и ярости.
— Один мертв. Второй киллер в тяжелом состоянии. Третий, снайпер, ушел. Но мы получили посланника живым. И у нас есть запись. Черкасову конец.
Катя молчала. Она смотрела на кровь на своих руках. Кровь Стаса.
— Он… он умер из-за меня.
— Он умер при исполнении долга, — жестко сказал Ковалев. — Он знал, на что идет. А вы… вы сделали то, что должны были сделать. Мы получили доказательства. И живого свидетеля, который может указать на Черкасова.
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она медленно встала, игнорируя пронзительную боль в животе.
— Что теперь? — ее голос прозвучал глухо.
— Теперь мы идем до конца. Мы берем Черкасова.
Он повел ее к машине. Она шла, не оглядываясь на тело Стаса, которое накрывали брезентом. Она чувствовала, как что-то внутри нее окончательно затвердело, превратилось в сталь. Жалость, страх, сомнения — все это сгорело в огне этой ночи, оставив лишь холодную решимость.
Она заплатила за правду кровью. Теперь пришло время потребовать свою цену с тех, кто начал эту войну. С Черкасова. И с Сергея.
Она села в машину, глядя прямо перед собой. В ее глазах горел огонь, в котором не было ничего человеческого. Только месть
Продолжение ниже!
Нравится рассказ? Тогда можете поблагодарить автора ДОНАТОМ! Для этого нажмите на черный баннер ниже
Первую часть можно прочитать по ссылке:
Очень просим, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)