Шесть утра, город еще спал под серым декабрьским небом, укутанный в снег, а в моем магазине «Фермерский уголок» уже кипела жизнь. Грузчики с грохотом таскали ящики с мандаринами, пахло свежей выпечкой (пекарь Наташа пришла в четыре и уже доставала первую партию круассанов), а я, Вера, владелица всего этого великолепия, стояла в холодильной камере и дрожала от холода и злости.
Передо мной стоял представитель поставщика «Элит-Мит», пухлый мужчина в дубленке.
— Вера Николаевна, — ныл он, переминаясь с ноги на ногу. — Ну поймите, логистика подорожала! Бензин, запчасти... Я не могу отдать хамон по старой цене. Накиньте еще десять процентов.
— Олег Петрович, — я скрестила руки на груди. — Мы договаривались месяц назад, я внесла предоплату, у меня договор подписан в конце концов. Если вы сейчас поднимете цену, я разрываю контракт и ухожу к «Мясной лавке». Они мне вчера звонили, предлагали парму по акции.
— Ну зачем же к конкурентам... — он занервничал. — Ладно, по старой. Но следующая партия — точно дороже!
— Договорились, разгружайте.
Я вышла из холодильника, растирая замерзшие плечи.
Мой бизнес выглядел красиво только снаружи: витрины с итальянскими сырами, крафтовые пакеты, улыбчивые продавцы в фирменных фартуках. Изнутри это была гонка за качество, сроки и каждую копейку. Напротив, через дорогу, открылся сетевой супермаркет «Гигант», они давили ценами на гречку и молоко.
Мой единственный шанс выжить это эксклюзив, то, чего нет у них. Настоящий хамон, икра без консервантов, сыры с частной сыроварни.
Я вложила в эту партию деликатесов всё: последние свободные деньги, прибыль за ноябрь и даже немного залезла в кредитку. Если я не продам это до Нового года, то банкрот.
Подошла к кассе, там стояла Лена, моя старшая продавщица. Она работала у меня год, была шустрой, но в последнее время какой-то... мутной.
— Лена, почему в отчёте за вчерашний день не хватает двух тысяч?
Лена вздрогнула, спрятала глаза.
— Ой, Вера Николаевна... Там возврат был, я чек забыла приколоть, ошибка кассы, я доложу.
— Ошибка кассы? — я прищурилась. — Лена, у нас автоматизация, ошибок не бывает. Бывают ошибки людей, разберись. И чтобы к вечеру чек лежал у меня на столе.
Лена кивнула, но взгляд у неё был не виноватый, а злой.
В обед я вышла через чёрный ход, у служебного входа стояла Лена, она с кем-то болтала.
Я прислушалась.
— ...Да, Жанн, привезли, хамон бомба и икра. Верка трясётся над ними, как над золотом. Ценник выставила конский.
Жанна? Моя золовка?
— Слушай, — продолжала Лена шёпотом. — Я тебе отложу кусок, по-тихому. Вечером забегай, когда она уедет, спешу как обрезки.
Я замерла за дверью.
Вот оно что, Лена «Засланный казачок», подружка Жанны.
Жанна, сестра моего мужа Паши, была дамой специфической. Она работала менеджером в офисе, получала немного, но любила жить «на широкую ногу». Кредиты, айфоны, брендовые шмотки и вечная зависть ко мне.
— Верке повезло, — говорила она на семейных посиделках. — Бабушка квартиру оставила, она продала, бизнес открыла. Сидит теперь, деньги считает, а мы пашем.
Я тихо вернулась в кабинет.
Значит, они сговорились, воровать у меня, у своей же родни.
В этот момент зазвонил телефон, Паша.
— Вер, привет, ты на работе?
— Привет, где мне еще быть 30 декабря?
— Слушай... тут такое дело, у меня на работе... в общем, премию срезали. И зарплату задержат до января.
— И?
— Мне нужно кредит за машину платить, завтра списание. Перекинь мне тысяч тридцать? Из кассы?
Я закрыла глаза.
— Паша, ты смеешься? Я сегодня заплатила за хамон сто тысяч, у меня на счетах ноль. Касса пустая, всё ушло на закупку.
— Ну займи! — голос Паши стал раздраженным. — Ты же бизнесменша! У тебя оборот миллионный! Что, мужу тридцатку не найдешь?
— Оборот — это не прибыль, Паша. Я не могу вынуть деньги из оборота, мне аренду платить 5-го числа. Почему ты не отложил?
— Потому что я надеялся на тебя! Вечно ты... только о своем магазине думаешь! Ладно, проехали, у мамы займу.
Он бросил трубку.
Я села в кресло.
Муж обиделся, продавщица ворует, золовка предаёт.
Я была одна против всех и против «Гиганта» через дорогу.
Вечером мы поехали к свекрови, Ларисе Петровне. Предновогодний ужин, традиция.
В квартире пахло пирогами и напряжением.
За столом сидели Жанна (в новом платье, явно не по карману), её муж Коля (тихий, забитый) и Паша, который демонстративно не смотрел на меня.
— Ну что, бизнес-леди, — начала Жанна, накладывая себе салат. — Как торговля? Народ идёт?
— Идёт, — буркнула я.
— А цены у тебя, конечно... — Жанна закатила глаза. — Я тут заходила на днях, сыр по три тысячи! Это ж кто его берет? Олигархи?
— Люди, которые ценят качество, Жанна. В «Гиганте» сырный продукт по триста рублей, можешь брать там.
— Ой, ну зачем так грубо! — вмешалась свекровь. — Жанночка просто спросила. Кстати, Вера, Жанна говорила, ты ей скидку обещала. Она хочет стол накрыть к Новому году, гостей позвала.
— Я не обещала скидку, — отложила вилку. — Я сказала, что у меня есть карта лояльности, пять процентов.
— Пять?! — возмутилась она. — Я твоя золовка! Могла бы и по себестоимости отдать или вообще подарить! У тебя этого сыра завались, не обеднеешь!
— Жанна, — я посмотрела ей в глаза. — Я плачу за этот сыр свои деньги, почему я должна дарить его тебе? Ты мне даришь свою зарплату?
— Ты сравниваешь?! — взвизгнула она. — Ты на джипе ездишь, а я на метро! Паша, скажи ей!
Паша молчал, он жевал пирог и смотрел в тарелку. Ему было удобно, ели я дам Жанне продукты, мама отстанет от него с просьбами денег.
— Паша? — спросила я.
— Вер, ну правда... — выдавил он. — Жанке тяжело сейчас, помоги ей. Собери пакет, что тебе стоит?
Меня накрыло.
Они все считали мои деньги и думали, что мне всё достается легко. Они не видели моих бессонных ночей, нервов и долгов.
Я встала.
— Знаете что? — сказала я. — Я никому ничего не должна, хотите деликатесов? Зарабатывайте! Или идите в «Гигант».
Встала из-за стола, взяла сумку и ушла.
Вслед мне неслось: «Жмотина!».
На следующий день, 30 декабря, Жанна пришла в магазин.
Она вошла с видом ревизора, подошла к прилавку, где стояла Лена.
— Привет, Ленусь! — они обменялись взглядами. — Ну что, есть что-нибудь вкусненькое?
Лена оглянулась на мой кабинет (дверь была закрыта).
— Да, вот смотри, пармезанчик свежий.
Она отрезала огромный кусок сыра, грамм двести и протянула Жанне.
— Пробуй.
Жанна начала есть, прямо у прилавка.
Я вышла из кабинета.
— Лена, — сказала я ледяным тоном. — Пробей сыр.
Та вздрогнула, сыр выпал у неё из рук.
— Вера Николаевна... Это дегустация...
— Дегустация — это три грамма на зубочистке, а это полноценный перекус. Пробивай. 200 грамм пармезана – 600 рублей.
— Ты чё, Вер? — Жанна перестала жевать. — Офигела? Я пробую!
— Ты ешь! Лена, если ты не пробьешь, я вычту это из твоей зарплаты.
Лена стояла ни жива ни мертва.
— Пробивай! — рявкнула Жанна. — Я заплачу, подавись своими шестьюстами рублями!
Она швырнула мятую купюру на прилавок.
— Лена, — сказала я. — Ты уволена.
— За что?! — ахнула продавщица.
— За воровство, я слышала ваш разговор вчера. Собирай вещи, расчёт получишь сейчас.
— Ты... ты звереешь! — закричала Жанна. — Перед Новым годом человека выгоняешь! Люди смотрите хозяйка беспределит!
Очередь, которая уже собралась (предновогодний ажиотаж), загудела.
— И правда, жестоко... — сказала какая-то женщина. — Девочка плачет...
— У нас воров не любят, — громко сказал мужчина из очереди. — Правильно хозяйка, гнать таких.
Мнения разделились, но я была непреклонна.
Лена ушла, рыдая и проклиная меня, Жанна ушла следом, пообещав: «Я тебе это припомню! Я тебе такую рекламу сделаю!».
Я осталась одна на кассе, с грузчиком Петровичем и охранником, дядей Васей.
— Ничего, Вера Николаевна, — сказал дядя Вася, поправляя дубинку. — Прорвемся, зато крыс нет.
31 декабря, день Х.
Мы работали в авральном режиме, я стояла за прилавком, резала хамон, взвешивала икру. Очередь стояла до самой двери.
В пять вечера дверь распахнулась, вошла Жанна.
Она была не одна, с ней была пустая тележка (она взяла её на входе).
Жанна не смотрела на меня, шла вдоль полок.
Она знала, что я одна и занята (вторая продавщица заболела). И что я не буду устраивать скандал при таком скоплении народа.
Она начала набирать товар.
Красная икра в стекле – пять банок. (Та самая, за которую я билась с поставщиком).
Хамон, целая нога (подарочная упаковка, стоит 15 тысяч).
Сыры головками: камамбер, горгонзола, пармезан.
Вино «Бароло», 2015 год, три бутылки.
Коньяк «Хеннесси».
Конфеты ручной работы.
Тележка наполнилась с горкой, по самым скромным прикидкам, там было тысяч на сорок.
Очередь смотрела на неё с уважением. «Вот, — думали люди, — кто-то умеет жить! Гулять так гулять!».
Жанна подкатила тележку к кассе, прямо без очереди.
— Пропустите, я сестра хозяйки! — рявкнула она на интеллигентного старичка.
Старичок отступил.
Жанна вывалила гору деликатесов на ленту.
— Вер, пробей по-быстрому и пакетов дай побольше, прочных, а то у меня такси ждет! Гости уже едут!
Я посмотрела на неё её наглое, торжествующее лицо. Она уже видела этот стол, слышала восхищенные вздохи гостей: «Жанна, какая икра! Какой хамон! Ты разбогатела?».
Она хотела купить их уважение, за мои деньги.
Я начала пробивать.
Пик. Икра. Пик. Хамон. Пик. Коньяк.
Сумма на табло росла. 10 000. 20 000. 30 000. 42 500.
— С вас сорок две тысячи пятьсот рублей, — сказала я громко. — Карта или наличные?
Жанна театрально округлила глаза.
— Ты чего, Вер? Очумела, какие деньги?
Она повернулась к очереди и громко заявила:
— Я сестра хозяйки, у нас семейный бизнес, запиши на Пашу! Или на маму, они потом разберутся, мы же одна семья!
Очередь зашумела.
— Ишь, устроились! — буркнула женщина. — Родня жирует!
— Бардак!
Если я сейчас отпущу её — я потеряю 42 тысячи, это моя аренда.
Я посмотрела на дядю Васю. Он стоял у двери и внимательно смотрел на нас, он кивнул мне едва заметно.
Я улыбнулась.
Нажала кнопку «Отмена чека».
— Женщина, — сказала я громко. — Вы забыли оплатить покупки, у нас в магазине самообслуживания нет. И записи «на Пашу» тоже нет.
Жанна замерла.
— Вер, ты не права? — прошипела она. — Это я, Жанна, твоя золовка!
Я посмотрела на неё пустым взглядом.
— Я вас не знаю, гражданка, у меня много клиентов. Оплачивайте товар или возвращайте его на полку, очередь ждёт.
Жанна побледнела.
— Ты... ты что несёшь?! Я Жанна, сестра Паши! Ты что, ослепла?! Паша тебе муж!
— Я не знаю никакого Пашу, — сказала я. — Охрана!
Дядя Вася подошёл к кассе.
— Что случилось, Вера Николаевна?
— Гражданка отказывается платить и пытается вынести товар на сумму 40 тысяч.
Дядя Вася посмотрел на Жанну.
— Гражданочка, пройдемте или платите, — сказал он басом
Очередь начала возмущаться.
— Халявщица! — крикнул кто-то. — Примазаться решила!
— Плати давай ишь, сестра! Я тоже могу сказать, что я брат Абрамовича!
— Позор, в такой шубе, а ворует!
Жанна стояла красная как рак, ей невыносимо стыдно.
— Ты пожалеешь! — зашипела она. — Я брату позвоню!
— Звоните, — сказала я. — Но сначала оплатите.
Золовка поняла наконец поняла: товар уже на ленте, люди смотрят, уйти без покупок – позор (она же обещала гостям!). Уйти с покупками, надо платить.
Она дрожащими руками полезла в сумку, достала кошелек.
Там лежала кредитка её мужа Коли, которую он прятал «на черный день» (на ремонт машины).
Она швырнула карту на терминал.
— На! Подавись!
Я спокойно провела оплату.
— Пин-код.
Она ввела.
Чек выполз.
— Спасибо за покупку, с наступающим!
Жанна вырвала чек, сгребла продукты.
— Ты мне больше не родня! — бросила она и выбежала из магазина.
Вечером я пришла домой, Паша сидел на кухне, трезвый и злой.
— Ты что устроила?! — заорал он. — Жанка звонила, рыдает, Коля её из дома выгнал! Она его кредитку опустошила, на сорок штук!
— Она купила продукты в моём магазине, Паша.
— Ты сказала, что не знаешь её!
— А я и не знаю такую Жанну. Твоя сестра, которую я знала, была наглой халявщицей. А теперь она платежеспособный клиент, мне такая Жанна нравится больше.
— Коля теперь разводится из-за тебя!
— Из-за икры, Паша и из-за воровства. Жанна украла карту у мужа, я тут при чём?
Он замолчал, видимо, что-то понял.
— Ладно... — он вздохнул. — Хамон хоть вкусный был?
— Не знаю, Жанна его забрала, а нам я принесла «Краковскую», мы же люди простые.
После праздников Жанна и Коля помирились (кредит пришлось возвращать вместе). Но в мой магазин она больше не ногой.
А я повесила на кассе табличку: «В долг не даем, родственникам скидка 0%. Любовь за деньги не купишь, а хамон можно».
Бизнес процветал, потому что честность – это самый дефицитный товар и самый дорогой.
(Конец)
Главный вопрос: Как отказать наглой родне так, чтобы они сами захотели заплатить?
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто закрепите канал в ленте подписок 🪻