— Но ты‑то, неблагодарная… слепая дочь. Неужели ты не видишь, что мы всё делаем для твоего блага? Ты же с ним голой останешься!
Голос матери сорвался, слёзы хлынули из глаз. Она резко развернулась и вышла из комнаты, чтобы никто не видел её слабости.
Ольга смотрела на отца, и в её глазах читалась смесь боли и гнева.
— Лучше быть голой, чем обманутой собственными родителями! — выкрикнула она, и её голос дрогнул, но она не отступила.
Александр Иваныч замер. Его лицо стало каменным.
— Ну и пожалуйста, раз мы с матерью обманули тебя, тогда вам час на сборы — и уходи со своим любимым с глаз долой! Надоели уже твои упреки, дочка!
Ольга стояла, словно окаменев. Её грудь вздымалась от прерывистого дыхания, руки дрожали. Она медленно повернулась к Антону, её глаза были полны слёз.
— Ну и пожалуйста, Антоша, собирай вещи. Мы переезжаем к твоей маме! Тамара Игоревна, в отличие от вас, не крадёт наши деньги! — голос Ольги срывался на рыдания.
Александр Иваныч рассмеялся — жёстко, почти зло.
— Ага, она просто добровольно принимает жертвы от своих небожителей. Богиня Тамара, блин!
Антон, не выдержав, шагнул вперёд, сжав кулаки.
— Во‑первых, не сметь обзывать мою мать! А во‑вторых, верни деньги, старый…
Он не успел закончить фразу. Александр Иваныч, не раздумывая, резко шагнул вперёд и "дал Леща" молодому наглецу.
— Чтобы духу вашего здесь больше не было! — лишь крикнул вдогонку убегавшему Антону Александр Иваныч.
Антон поднялся, пошатываясь. Его губа была рассечена, но он не осмелился ответить. Молча, сгорбившись, он побрёл в комнату собирать вещи.
Ольга, стоя в дверях, смотрела на родителей. Её лицо было бледным, глаза сухими — все слёзы уже вышли.
— Прощайте, — прошептала она. — Видимо, мы действительно не стоили вашего внимания.
Она развернулась и пошла вслед за мужем.
Предыдущая серия тут:
Все серии рассказа в хронологической последовательности тут:
Дорога к свекрови.
Ольга сидела в машине, сжимая в руках носовой платок, приложенный к опухающему правому глазу Антона. Её пальцы дрожали, а в голосе звучала смесь ярости и отчаяния:
— Прости меня, Антоша, за моих родителей. Я и не думала, что они такие меркантильные… да ещё и звери!
— Это надо тебя так ударить — у тебя же теперь синяк будет!
Ольга осторожно коснулась его щеки, но Антон даже не вздрогнул — он всё ещё находился в состоянии шока. В его сознании снова и снова прокручивалась сцена: резкий взмах руки, боль, падение… Он не мог поверить, что тесть, которого он всегда уважал, способен на такое.
Антон молчал. Его взгляд был рассеянным, словно он смотрел сквозь лобовое стекло, но не видел дороги. В голове гудело, а перед глазами то и дело вспыхивали яркие пятна.
Ольга, заметив его отрешённость, мягко положила руку на его плечо:
— Ну ты как, сможешь машину вести? Если хочешь, я сяду за руль. Я до твоей мамы знаю дорогу — домчу за пару минут!
Её голос звучал настойчиво, но в нём чувствовалась тревога. Она боялась, что Антон, находясь в таком состоянии, не справится с управлением.
Антон медленно повернул голову, посмотрел на неё. Его губы дрогнули, но он так и не произнёс ни слова. Лишь кивнул, соглашаясь с её предложением.
Ольга вышла из машины, обошла её и села за руль. Её руки крепко сжали руль, а взгляд стал сосредоточенным. Она завела двигатель, и старый кроссовер плавно тронулся с места.
Дорога до Тамары Игоревны, Ольгиной свекрови, заняла всего десять минут, но для обоих они растянулись в вечность. Ольга то и дело поглядывала на Антона, который сидел рядом, уставившись в окно. Его лицо было бледным, под глазом уже начал проявляться синяк — тёмный, с багровым отливом.
Наконец машина въехала во дворик многоквартирного дома, где жила Тамара Игоревна. Ольга припарковалась у подъезда, заглушила двигатель и глубоко вздохнула.
— Мы на месте, — тихо сказала она, глядя на пятиэтажное здание с обшарпанными балконами и потрёпанными козырьками над подъездами.
Антон тяжело выбрался из машины. Его движения были медленными, словно каждое требовало невероятных усилий. Он подошёл к двери квартиры, набрал код и толкнул тяжёлую металлическую створку.
В подъезде пахло сыростью и старыми газетами. Лифта в старом пятиэтажном фонде предусмотрено не было, и им пришлось подниматься на третий этаж пешком. Ольга шла позади, поддерживая Антона за локоть — не столько потому, что он нуждался в помощи, сколько чтобы чувствовать, что они всё ещё вместе.
Когда они наконец оказались перед дверью квартиры Тамары Игоревны, Антон нерешительно нажал на кнопку звонка. Через несколько секунд замок щёлкнул, и дверь приоткрылась.
На пороге стояла Тамара Игоревна. Её зелёные глаза, похожие на кошачьи, холодно осмотрели сына и невестку.
Она не улыбнулась, не спросила, что случилось, даже не сделала попытки обнять. Вместо этого она лишь промычала что‑то нечленораздельное.
Её поза была напряжённой, руки скрещены на груди, а губы сжаты в тонкую линию. Она продолжала стоять в дверях, не мигая, таращась на двух незваных гостей, словно они были чужими людьми, случайно забредшими в её жилище.
Антон, собравшись с силами, наконец произнёс:
— Привет, мам. Мы, в общем, поругались с родителями Ольги, и они нас выгнали.
Тамара Игоревна медленно приподняла бровь, её взгляд скользнул по синяку на лице Антона, затем переместился на бледную Ольгу. Она не торопилась приглашать их внутрь, не проявляла ни капли сочувствия.
— И что теперь? — наконец спросила она, её голос звучал равнодушно, почти раздражённо. — Вы хотите, чтобы я вас приютила?
Её тон был таким, будто она обсуждала не судьбу родного сына, а какую‑то мелкую бытовую проблему, которую можно решить парой слов.
Ольга почувствовала, как внутри возникает недоумение от такой неожиданной ситуации: как это - родная мать, и так нерешительно приглашает сына пожить?
Ольга хотела что‑то сказать, но Антон опередил её, предвидя ход Ольгиных мыслей:
— Мам, нам просто нужно место, где мы сможем перекантоваться пару дней, пока не разберёмся с ситуацией.
Тамара Игоревна вздохнула, словно её обременяли непосильной задачей. Она медленно отступила в сторону, открывая дверь шире:
— Ладно, заходите. Но только на пару дней. У меня тут не гостиница.
Её слова прозвучали как приказ, а не как предложение. Она развернулась и пошла вглубь квартиры, оставив Антона и Ольгу стоять в узком коридоре, где пахло старыми вещами, но приятным ароматом свежесваренного кофе.
Ольга переглянулась с Антоном. В её глазах читалась растерянность, но она молча сняла обувь и прошла внутрь. Антон последовал за ней, закрыв за собой дверь, словно отрезая последний путь назад.
Антон, всё ещё ощущая пульсирующую боль в районе глаза, неловко переминался с ноги на ногу в тесном коридоре. Он понимал: мать явно не в восторге от их внезапного появления.
— Мам, мы ненадолго. Как только я съёмную квартиру найду, мы сразу же от тебя съедем! — произнёс он, стараясь придать голосу уверенность, хотя внутри всё сжималось от неловкости.
Тамара Игоревна медленно повернулась, окинув сына и невестку оценивающим взглядом. Её губы скривились в едва заметной усмешке.
— А чего, больше совсем ни у кого остановиться было?
— Вон у Ольги, может, подружки есть. Или, может, у тебя приятели с большой квартирой? А то у меня — двадцать квадратов. Где же я вас размещу?!
Ольга, тем временем, начала осматриваться. И первое, что бросилось в глаза — разительный контраст между скромной площадью квартиры и роскошью некоторых предметов интерьера.
На стене красовался огромный телевизор с голосовым помощником — модель явно из премиального сегмента. На кухне важно тарахтела новенькая кофемашина, издавая такие звучные, почти самодовольные звуки, будто хотела напомнить всем: «Я стою неприлично дорого! Я должна стоять в загородном доме у зажиточного буржуа, а не у этой предпенсионерки!»
Тамара Игоревна, не обращая внимания на молчаливое изумление гостей, налила себе кофе, с размахом уселась на кожаный двухместный диванчик, вытянула ноги на пуф и, пригубив ароматный напиток, уставилась на незваных гостей — словно они портили ей весь кайф от этого уютного вечера.
Ольга не смогла сдержать любопытства:
— Тамара Игоревна, какая у вас хорошая кофе‑машина… Вас, наверное, можно поздравить с выплатой кредита? Хотя Антон говорил, что вам вроде как ещё десять лет кредит платить…
В её голове никак не складывалась картина: как женщина с неоплаченной ипотекой может позволить себе столь дорогие гаджеты?
— А… эта?! — Тамара Игоревна даже не моргнула.
— Девчонки с работы подарили на юбилей! Вот мой выход на пенсию отмечали, вот они мне и подарили!
Она произнесла это с такой лёгкостью, будто речь шла о коробке конфет, а не о технике, стоимость которой могла сравниться с неплохим квартальным доходом.
Но тут глаза молодой женщины округлились по два пятака, когда она у видела в руках женщины смартфон последней модели, экран которого мог как раскладушка складываться и раскладываться.
Тамара Игоревна, увидев искреннее изумление невестки, тут же спохватилась, убирая телефон последней модели подальше от её изумленных глаз.
— Это подделка китайская… Фуфло… Люблю я, знаешь ли, лоску навести, пшик в глаза пустить, повыпендриваться! Пускай думают, что настоящий!
Ольга удивлённо округлила глаза. Она не могла понять: это правда подделка или очередная ложь?
— А я тоже хотела себе такой, Антон, помнишь? — обратилась она к мужу.
— Ты мне тогда сказал, что пока с квартирой своей не решим вопрос, мы себе такие брендовые вещи не сможем позволить.
— Ой, а у вас прям под последнюю модель сделан телефончик, а у меня старенький уже, ему бы пора давно на заслуженный отдых… — вздохнула Ольга.
Тамара Игоревна небрежно достала из кармана свой телефон — без чехла, словно подчёркивая его статусность.
— Ой, Антон, а может, ты мне, как и маме, купишь такую подделку? Можно, Тамара Игоревна? — Ольга взяла телефон в руки, повертела его, восхищаясь гладкостью корпуса и ярким экраном.
Антон, наблюдая за этой сценой, невольно усмехнулся. Он уже понял, куда клонит жена, но Тамара Игоревна ещё не уловила ход её мыслей.
— Обалдеть просто, Тамара Игоревна, вот это китайцы научились подделки делать! Да с такими подделками и настоящего не надо. И сколько такой стоил? — заинтересовалась Ольга.
— Да, поди, пару тысяч стоит, да, Антоша?! — Тамара Игоревна игриво погрозила сыну пальцем. — Сэкономил на матери?!
Ольга тут же оживилась:
— Антошечка, так что же ты молчал?! Я тоже себе хочу такую подделку, тем более за пару тысяч! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — она прижалась к мужу, заглядывая ему в глаза с искренней мольбой.
Антон смутился. Он понимал, что ситуация становится неловкой, и попытался выкрутиться:
— Оль, я просто не хочу, чтобы у тебя было что‑то второсортное, ненастоящее. Просто мама — она пенсионерка, ей и поддельный телефон сойдёт, а для тебя я хочу всё самое лучшее. Понимаешь?!
Он старался говорить мягко, но в его голосе звучала нотка раздражения — ему не нравилось, что Ольга втягивала его в этот неприятный ему разговор.
Ольга же, будто не замечая его напряжения, просияла:
— Какой ты у меня всё же милый, какой заботливый! Как же я тебя люблю! — она ластилась к Антону, обнимая его за шею.
Тамара Игоревна наблюдала за этой картиной с лёгкой усмешкой. Такую наивную молодую особу она видела впервые в своей жизни, ей казалось, что сейчас уже детки в яслях и то больше знают жизнь, чем эта наивная Ольга.
В её глазах читалось: «Ну вот, опять эти телячьи нежности…» Она отпила кофе, поставила чашку на столик и потянулась к своему планшету — тоже, кстати, подозрительно похожему на последнюю модель.
— Ладно, раз уж вы тут, — проговорила она, не глядя на гостей, — располагайтесь. Только учтите: у меня тут не гостиница. И если будете мешать, я сразу скажу, чтобы вы искали другое место.
Её тон был холодным, почти безразличным. Она явно не собиралась играть роль гостеприимной хозяйки.
Антон переглянулся с Ольгой. Оба понимали: впереди их ждёт нелёгкое время.
Продолжение уже на канале. Ссылка ниже ⬇️
Продолжение тут:
Ставьте 👍Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik