— Вы уверены, что хотите это выбросить? — дрожащим голосом прошептала горничная, разжимая ладонь.
Молодая женщина с идеальным маникюром побледнела, увидев в смятой салфетке тест где виднелись две роковые полоски.
— Если вы кому-то расскажете, я уничтожу вашу жизнь. Поняли? — ее шипение напоминало звук рвущегося шелка.
— Но это же ваш ребенок… — попыталась возразить служанка.
— Ребенка не будет. А вас — тоже, если не заткнетесь.
***
Светлана задержала дыхание, нажала картой-ключом на считыватель и, услышав щелчок, толкнула тяжелую дверь номера «Люкс Престиж». Воздух ударил в нос — густая, сладковатая смесь дорогих духов, выдержанного виски и едва уловимого, но стойкого запаха человеческого отдыха. Номер покинули не больше часа назад, и в нем все еще витал призрак вчерашнего вечера.
— Ну, голубчики, — проворчала она себе под нос, катя свой многострадальный уборочный тележку в прихожую, — намусорили, как обычно, а я тут за вами, как Золушка за сестрами…
Она привычным движением окинула взглядом пространство. Гостиная зона напоминала поле после пиршества варваров. На низком столике из темного дерева стояли пустые бутылки от шампанского, бокалы с засохшими на дне рубиновыми следами вина, тарелки с огрызками канапе. На бархатном диване подушки сбились в кучу, словно пережили ураган. Пепельница была полна окурками с ярко-алой помадой на фильтрах.
— Ох, лиха беда начало, — вздохнула Светлана, доставая перчатки и пристегивая к поясу фирменный фиолетовый фартук с логотипом отеля.
Она принялась за работу с отточенной годами методичностью. Сначала — сбор мусора, потом — протирка пыли, затем — расстановка всего по своим местам. Ее движения были точными и экономными. Она знала каждый угол этого номера, каждый узор на ковре, каждую царапинку на мебели. Эта работа не требовала мыслей, и Светлана с удовольствием отпускала их в свободный полет. Она думала о дочери-подростке, которая сегодня с утра опять ходила хмурая, думала о предстоящей оплате за квартиру, о том, что нужно не забыть купить молока.
Дойдя до спальни, она снова вздохнула, но на сей раз — с оттенком профессионального разочарования. Постель была похожа на арену боя. Простыни спутаны и кое-где испачканы темным шоколадом, подушки валялись на полу. На тумбочке стоял одинокий бокал с остатками виски, а рядом лежала развернутая книга, переплет которой Светлана с любопытством потрогала — дорогая, кожаная.
— Читают, значит, и не только меня, — усмехнулась она, принимаясь разбирать постель. — А я уж думала, они тут только шампанское распивают и подушками кидаются.
Она стянула простыню, и вдруг откуда-то из складок белья на паркет мягко упал небольшой пластиковый предмет. Светлана наклонилась, подобрала его. В руке лежал белый пластиковый тест, тот самый, про который кричат все рекламы. И в его окошке отчетливо, ясно, не оставляя ни капли сомнений, виднелись две жирные красные полоски.
Светлана замерла, словно ее током ударило. Она смотрела на эти две полоски, и в голове у нее пронеслась целая буря. Она знала, кто жил в этом номере. Молодая, эффектная парочка. Он — уверенный в себе, с дорогими часами и привычкой разбрасывать чаевые так, будто это не деньги, а конфетти. Она — яркая, ухоженная, с манерами принцессы, для которой весь мир — это личная прислуга. Они снимали номер уже третьи сутки подряд.
— Мать честная, — прошептала Светлана, опускаясь на край разобранной кровати. — Две полоски… Детка-то, детка… Да у него, кажется, и колец обручальных на пальцах не водилось.
Она перевернула тест в руках, будто надеясь найти на нем инструкцию к сложившейся ситуации. Но инструкции не было. Была лишь немая, но оглушительная весть о том, что чья-то жизнь вот-вот перевернется с ног на голову.
— Ну и дела, — снова проговорила она вслух, привыкая разговаривать с собой в пустом номере. — Нашла клад, не иначе. Не айфон забыла, не сережки… Самое дорогое, что есть, и оставила. Видно, от радости или от страха аж в глазах потемнело.
Она представила себе эту девушку — Марию, как он ее называл. Вот она, красавица, входит в ванную, дрожащими руками делает тест, а потом… а потом что? Бросает его на кровать в шоке? Или просто забыла, выбегая на встречу? А он, Виктор, знает? Или он последний, кто об этом узнает?
Светлана сжала тест в ладони. Мысли неслись вихрем. Что делать? Выбросить — проще простого. Сделать вид, что ничего не находила. Смыть в унитаз эти две полоски вместе с пылью и чужими волосами. Но совесть, эта назойливая спутница всей ее жизни, тут же восстала. А если она его ищет? А если это не забыли, а потеряли? А если она, вернувшись, будет рыться в мусорных пакетах в надежде его найти?
— Нет, так нельзя, — твердо сказала она сама себе, вставая. — Человеческое же горе… или радость. Разберемся.
Она аккуратно положила тест на тумбочку, рядом с той самой книгой в кожаном переплете, и с новым рвением принялась за уборку. Теперь ее движения были наполнены иным смыслом. Она вытирала пыль, поправляла шторы, пылесосила ковер, а сама думала только об одном: о той девушке и о двух красных полосках, которые теперь лежали на тумбочке, как неразорвавшаяся бомба.
Закончив в спальне, она перешла в ванную комнату. И здесь царил свой, особый хаос. На полочках было разбросано множество флакончиков с косметикой, в раковине лежали волосы, а на дне душевой кабины мокли два использованных геля для душа с запахом кокоса и ванили.
— Ну, хоть ванну не затопили, уже хорошо, — отметила про себя Светлана, принимаясь начищать хромированные смесители до зеркального блеска.
Она уже заканчивала, как вдруг ее взгляд упал на маленький белый прямоугольник, торчащий из-под одной из сложенных полотенец. Это была визитная карточка. Светлана, не глядя, хотела было выбросить ее в мусорное ведро, но что-то заставило ее остановиться. Она поднесла карточку к глазам.
«Виктор Игоревич Соколов», — гласила элегантная надпись. А ниже — должность: «Вице-президент по развитию. Гостиничная сеть "Сокол"».
У Светланы перехватило дыхание. Она знала, что он из богатой семьи, но чтобы настолько! «Сокол» — это одна из крупнейших сетей отелей в регионе, их отели были даже в Москве и Питере. А их «Престиж» здесь, в городе, был всего лишь скромным филиалом. И он — не просто богатый сынок, а вице-президент.
— Вот это поворот, — прошептала она, опускаясь на крышку унитаза. Визитка жгла пальцы. — Так ты кто, голубчик… А я-то думала, просто мажор с папиными деньгами. Ан нет, сам уже с деньгами, да еще и с должностью.
Она сидела так несколько минут, глядя на визитку, а потом на тест на тумбочке. Две вещи, два пазла одной картины. Беременность и огромные деньги. Власть и ответственность. Или безответственность?
— Эх, девочка, девочка, — покачала головой Светлана, — попала ты, похоже, в историю. С такими-то калачами шутки плохи. Сейчас он с тобой развлекается, а что будет, когда узнает про наследника?
Она снова взяла в руки тест. Теперь ее решение вернуть его окрепло. Это было уже не просто дело чести, а какой-то странный, внутренний долг. Она должна отдать его этой Марии. Посмотреть ей в глаза. Узнать, что это — счастье или беда.
Наконец, уборка была закончена. Номер сиял чистотой и порядком. Пахло свежестью и цитрусовым освежителем воздуха. Ничто не напоминало о вчерашнем разгуле. Ничто, кроме маленького белого предмета, лежащего на тумбочке.
Светлана аккуратно завернула тест в чистую салфетку и положила его в карман своего фартука. Визитку она сунула в другой карман. Тележку она выкатила в коридор и, закрывая за собой дверь, в последний раз окинула взглядом безупречный номер.
— Ладно, «Люкс Престиж», свое отработала, — сказала она, поворачивая ключ в замке. — А теперь пойду разбираться с твоими секретами.
Она поехала на служебном лифте вниз, на свой этаж, где располагалась коморка горничных. В голове уже строился план. Она узнает, когда пара вернется. Она подождет, пока девушка выйдет из номера одна, и тогда… тогда она подойдет и вернет ей эту находку. Просто, честно, без лишних слов.
Сердце ее почему-то колотилось с бешеной скоростью. Казалось бы, чужая жизнь, чужие проблемы. Но Светлана чувствовала, что держит в кармане не просто кусок пластика, а чью-то судьбу. И от ее следующего шага теперь тоже что-то зависело.
***
Весь остаток дня Светлана ходила как на иголках. Она мыла раковины, меняла полотенца и застилала кровати с видом заговорщика, совершающего тихую революцию. В кармане ее фартука лежал тот самый тест, и с каждым часом он, казалось, становился все тяжелее, прожженная дыра не только в ткани, но и в ее спокойствии.
— Света, ты чего сегодня какая-то взвинченная? — поинтересовалась Нина, коллега-горничная, застукав ее за тем, как она в пятый раз перетирала уже сияющие ручки дверей в номере 314. — У нас проверка, что ли? Или любовник новый объявился?
— Уж лучше бы любовник, — отмахнулась Светлана. — У меня тут, можно сказать, операция «Возвращение ценного груза». Одна барышня забыла в номере… э-э-э… предмет личной гигиены повышенной важности.
— А, ну это бывает, — Нина многозначительно подмигнула. — То лифчик дорогущий оставят, то еще что. Один раз мужик целый чемодан с деньгами забыл, так он потом всем этажем по сотне баксов на чай отстегнул. Принесла?
— Принесла, — честно ответила Светлана, мысленно добавив: «Только вряд ли за этот „груз“ мне чаевые положены. Скорее, по шее дадут».
Она дождалась своего часа только к вечеру. Дежурный у лифта сообщил по рации, что пара из «Люкса» спустилась в лобби и, кажется, направляется к выходу. Сердце Светланы заколотилось с новой силой. Она заняла позицию у служебного колодца, откуда был виден подход к номеру, и стала ждать, чувствуя себя партизаном в засаде.
Прошло минут сорок. Ноги начинали ныть, а в голове уже проносились мысли: «А может, и правда выбросить? Зачем мне эти чужие нервотрепки?» Но тут лифт ding-нул, и из него вышла одна Мария. Она была в эффектном платье, но лицо ее казалось уставшим и напряженным. Идеальный момент.
Светлана, сделав глубокий вдох, как перед прыжком в ледяную воду, вышла из своего укрытия.
— Простите, пожалуйста, Мария Сергеевна? — вежливо окликнула она, подходя.
Девушка вздрогнула и обернулась. Ее глаза, большие и чуть подкрашенные, смотрели на горничную с легким раздражением.
— Да? Что такое?
— Мы с вами утром разминулись, когда я убиралась, — начала Светлана, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я хотела вам кое-что вернуть. Вы, видимо, случайно оставили это в номере.
Она засунула руку в карман и извлекла салфетку, в которую был бережно завернут тест. Она протянула его Марии.
Та взяла сверток машинально, на лице читалось одно лишь недоумение. Она развернула салфетку. И в тот же миг ее лицо преобразилось. Легкая усталость и раздражение сменились шоком, а затем — стремительно нарастающей паникой. Она побледнела так, что ее загар стал выглядеть неестественным пятном.
— Это что?! — ее голос, тихий и резкий, прозвучал, как щелчок бича в тишине коридора. — Откуда у тебя это?
— Я нашла его в спальне, при уборке, — честно ответила Светлана. — Решила, что вам нужно его вернуть. Он же, наверное, важный…
— Ты что, роешься в вещах гостей?! — прошипела Мария, сжимая тест в кулаке так, что костяшки побелели. Ее глаза метали искры. — Ты вороватая дура! Ты что, все карманы проверяешь, все углы обыскиваешь?!
Светлану отшатнуло не от слов, а от ярости, которая в них звучала. Она ожидала смущения, может быть, слез, даже благодарности, но не такого обвинительного урагана.
— Позвольте, но я же не… Я просто хотела вернуть забытую вещь! — попыталась она оправдаться, чувствуя, как сама краснеет от несправедливости. — Я не в карманах рылась, он на полу валялся!
— Молчать! — отрезала Мария, делая шаг вперед. Она была выше Светланы, и сейчас казалась разъяренной фурией. — Ты украла его! Украла! Чтобы потом шантажировать? Или просто из любопытства, старой дурехи? Ты знаешь, кто мой молодой человек? Он тебя на мелкие кусочки порвет за такое!
Светлана смотрела на нее, и внутри у нее все медленно остывало. Вся ее жалость, все сочувствие испарялись, сменяясь обидой и горьким пониманием.
— Я не ворую, — тихо, но очень четко сказала она. — Я честно работаю. И если бы я хотела шантажировать, я бы не подходила к вам здесь, при всех. Я бы нашла другой способ.
Но Мария ее уже не слушала. Она судорожно сунула тест в свою дорогую сумочку, снова бросив на Светлану уничтожающий взгляд.
— Если я хоть слово кому-нибудь услышу об этом… Любому! — она ткнула пальцем в сторону Светланы, — тебе не просто увольнение грозит. Тебе мало не покажется. Мы с Виктором разберемся с тобой по-своему. Поняла?
Не дожидаясь ответа, она резко развернулась, подошла к двери номера и, отщелкнув замок, исчезла за тяжелой створкой. Щелчок замка прозвучал как приговор.
Светлана осталась стоять одна в пустом, роскошном коридоре. Она чувствовала, как дрожат ее руки. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь.
— Ну вот, Золушка, — прошептала она сама себе, глядя в зеркальную поверхность лифта, в котором только что исчезла Мария. — Хотела как лучше, а получила по первое число. Спасибо, милая, за доброе слово.
Она медленно побрела обратно к своей коморке. Теперь в кармане не было теста, но была тяжесть, куда более тягостная. Глупая, наивная вера в то, что люди способны на простую благодарность. И еще — щемящее чувство тревоги. Угрозы Марии она не приняла близко к сердцу, но осадочек, как говорится, остался.
Вечером, переодеваясь в свою обычную одежду — поношенные джинсы и простую кофту, — она снова нащупала в кармане форменного халата визитку Виктора Соколова. Она вытащила ее и положила на стол, рядом с заколками для волос и потрепанной записной книжкой.
«Вице-президент по развитию. Гостиничная сеть "Сокол"».
— Развитие, говоришь… — Светлана покачала головой, глядя на визитку. — Ну, разовьешь ты тут себе язву, дружок, с такой-то нервной дамочкой. И с наследником на подходе.
Она вздохнула, погасила свет и вышла на улицу. Вечерний город встретил ее прохладным ветром и суетой прохожих. Она шла домой, к своей дочери, к своим обычным заботам, но мысли ее были там, в роскошном номере на верхнем этаже, где сейчас, наверное, разворачивалась настоящая драма. И она, Светлана, обычная горничная, невольно стала в ней одной из главных действующих лиц. Пока, правда, в роли «вороватой дуры». От этой мысли ей стало одновременно и горько, и смешно.
— Ладно, — сказала она сама себе, заходя в подъезд своего панельного дома. — Посмотрим, чем вся эта история обернется. Утро вечера мудренее.
Но предчувствие подсказывало ей, что мудренее оно будет не для всех.
***
На следующий день Светлана вышла на работу с тяжелой головой. Ночь она провела беспокойно, ворочаясь и просыпаясь от странных снов, где за ней по бесконечным коридорам отеля гонялись две огромные красные полоски, а сзади, потрясая сумочкой, бежала разъяренная Мария.
— Ну что, воровка, вернулась на место преступления? — встретила ее Нина, с любопытством разглядывая ее помятое лицо. — Как там твоя «операция с ценным грузом»? Отблагодарили тебя, или, как я подозреваю, послали куда подальше?
Светлана мрачно вздохнула, засовывая свою уборочную тележку в угол коморки.
— Благодарности, можно сказать, было через край. Чуть не захлебнулась. Прямо так и сказала: «Спасибо, что напомнила, а то я совсем забыла, что у меня жизнь сейчас на пополам переломится».
— Ой, значит, так дело-то и есть? — глаза Нины округлились от любопытства. — Ну, рассказывай, не томи!
— Да ничего рассказывать, — отмахнулась Светлана, наливая себе крепкий чай из термоса. — В общем, вернула я ей эту… вещь. А в ответ получила такой фонтан негатива, что до сих пор отмываюсь. Назвала меня воровкой, пообещала, что ее бойфренд меня на мелкие кусочки порвет. В общем, стандартная благодарность.
— Я же тебе говорила! — Нина хлопнула себя по лбу. — Не надо было лезть! Выбросила бы и все. Их проблемы — их и нервные клетки. А нам, Золушкам, свои бы протащить.
— Да уж, научена горьким опытом, — хмыкнула Светлана. — Теперь буду знать. Если что-то найду ценнее использованной салфетки — прямиком в мусоропровод. Никакой тебе благотворительности.
Ей выдали задание на день — убрать несколько стандартных номеров на пятом этаже, подальше от злополучного «Люкса». Она с облегчением принялась за работу, стараясь не думать о вчерашнем инциденте. Мыла ванну, вытирала пыль, меняла постельное белье и напевала под нос старую песню, чтобы отогнать навязчивые мысли.
Примерно через час, пропылесосив очередной ковер, она вышла в коридор, чтобы сменить мешок для пыли. И тут ее слух уловил знакомые голоса. Они доносились из-за двери номера 512, который находился как раз напротив лифта. Дверь была приоткрыта, видимо, для проветривания.
— …не понимаю, что на тебя нашло! — это был голос Виктора, но он звучал не уверенно и бархатно, как раньше, а сдавленно и раздраженно. — Ты себя странно ведешь с самого утра. Как будто тебя подменили.
— Со мной все в порядке! — парировал голос Марии, звонкий и на грани истерики. — Это ты ведешь себя так, будто я тебе чужая! Ты на телефоне весь вечер вчера сидел, от меня отворачивался…
— У меня работа, Мари! У меня, прости, не отпуск, как у тебя. Мне нужно решать вопросы.
— Какие вопросы? Какие вопросы могут быть важнее, чем мы? — голос Марии дрогнул. — Ты мне в прошлый раз говорил, что я самая важная в твоей жизни. А теперь ты даже посмотреть на меня не хочешь!
Светлана замерла с пылесосом в руках, как вкопанная. Она прекрасно понимала, что подслушивать нехорошо, но ноги будто приросли к полу. Это был тот самый скандал, последствия которого она невольно спровоцировала.
— Не заводись, пожалуйста, — послышался усталый вздох Виктора. — Не надо сейчас истерик. Давай просто спокойно соберемся и поедем ужинать, как договаривались.
— Мне не нужен твой ужин! — выкрикнула Мария. — Мне нужны ответы! Кто тебе звонил вчера вечером? Почему ты вышел в коридор говорить? Что ты от меня скрываешь?
— Я ни от тебя ничего не скрываю! Это деловой партнер! У нас сложные переговоры, я не хотел тебя напрягать.
— Врешь! — в голосе Марии послышались слезы. — Я все слышала! Ты сказал «дорогая»! Ты сказал «не волнуйся, я скоро вернусь»! Кому?! Кому ты это сказал, Виктор?!
В номере наступила звенящая тишина. Светлана, затаив дыхание, представила себе эту картину: он стоит, бледный, пойманный на лжи, а она — с разбитым сердцем и тестом на беременность в сумочке.
— Мария, успокойся, — наконец, прозвучал голос Виктора, но в нем уже не было прежней уверенности, только раздражение и желание поскорее заткнуть эту брешь. — Ты все неправильно поняла. Это была… это была моя сестра. Да, сестра! У нее проблемы, она расстроена.
— У тебя нет сестры! — прозвучал оглушительный, полный отчаяния крик. — Ты мне сам говорил, что ты единственный ребенок! Ты даже врать-то нормально не умеешь!
Раздался громкий шлепок — возможно, Мария швырнула что-то на пол. Поток слов уже было не остановить.
— Я все знаю! Я не дура! У тебя есть другая! Да? Ты женат? Отвечай!
— Мария, прекрати этот цирк! — зарычал в ответ Виктор. — Хватит выдумывать!
— Я не выдумываю! Мне звонили! Сегодня утром! Представляешь? Некая Елена представилась твоей женой! Очень милая дама, поинтересовалась, кто я такая и сколько уже времени кручусь вокруг ее законного супруга!
Светлана аж подпрыгнула на месте. Вот это поворот! Так правда вскрылась, и так быстро. Не через дни или недели, а буквально за сутки.
В номере воцарилась гробовая тишина, а затем раздался новый, леденящий душу звук — оглушительная пощечина.
— Ах ты, …! — кричала Мария, рыдая. — … подлая! И я… я… — ее голос сорвался.
Светлана больше не могла стоять. Она, крадучись, как настоящий шпион, откатила свой пылесос обратно в номер, который убирала, и прикрыла дверь, оставив небольшую щелку. Ей было одновременно и совестно, и дико интересно. Она чувствовала себя зрителем в первом ряду партера на спектакле под названием «Крах иллюзий».
Из-за стены доносились приглушенные рыдания Марии и низкий, вкрадчивый голос Виктора, который что-то быстро и настойчиво говорил. Разобрать слова было уже невозможно, но тон был ясен — он пытался обелить себя, найти оправдание, успокоить.
— Деньги? — вдруг ясно и громко прозвучал сквозь слезы голос Марии. — Ты предлагаешь мне деньги? Чтобы я сделала аборт и исчезла? Да ты с ума сошел!
Светлана сжала ручку своей тележки. Вот оно. Финальный акт. Предложение, которого она интуитивно боялась.
— Я тебя ненавижу! — закричала Мария. — Убирайся к своей законной жене! Рожайте себе детей!
Послышались быстрые шаги, затем — громкий хлопок дверью, от которого, казалось, задрожали стены. В номере воцарилась мертвая тишина.
Светлана еще несколько минут стояла неподвижно, прислушиваясь. Больше не было ни звука. Скандал закончился так же внезапно, как и начался.
Она медленно выдохнула. Теперь все было кончено. Правда выплыла наружу, причем самым жестоким и унизительным образом. И она, Светлана, была тем самым тайным курьером, который доставил повестку на этот суд.
— Ну что, Светлана Петровна, — прошептала она сама себе, снова принимаясь за уборку, — похоже, твоя миссия выполнена. Осталось только дождаться последствий. Интересно, в виде увольнения или в виде благодарственной грамоты за помощь в развале чужой личной жизни?
Она попыталась шутить, но на душе было тяжело и горько. Она снова представила себе Марию — не злую и истеричную, а сломленную, сидящую где-нибудь в номере в одиночестве и смотрящую на эти две роковые полоски. И от этой картины становилось по-настоящему страшно.
Продолжение доступно по ссылке:
Нравится рассказ? Тогда поддержите автора ДОНАТОМ, нажав на черный баннер ниже
Очень просим, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)