Часть 1. Незваные гости и запах пыли
Ключ в замке повернулся с трудом, словно механизм сопротивлялся, не желая впускать хозяйку в её собственную крепость. Лидия нахмурилась. Задвижка всегда ходила плавно, как по маслу. Она толкнула тяжелую дверь, обитую светлым шпоном, и замерла на пороге.
Вместо привычной свежести и легкого аромата лаванды, которым она так дорожила, в нос ударил густой, спёртый дух старых вещей, нафталина и чего-то кислого, напоминающего прокисшие щи. В просторном холле, где ещё утром царил идеальный минимализм, громоздились картонные коробки. Оклеенные рыжим скотчем, они напоминали уродливые наросты на теле изящной квартиры.
— Борис, ну куда ты ставишь этот ящик? Тут будет стоять трюмо! — раздался из гостиной властный женский голос.
Лидия сделала шаг вперед, сжимая сумочку так, что кожа изделия заскрипела. Она узнала этот голос. Алла Сергеевна, мать её жениха, Фёдора. Но что она здесь делает? И откуда у неё ключи?
Лидия прошла в гостиную. Картина, открывшаяся ей, могла бы стать иллюстрацией к термину «варварство». Посреди комнаты, на её любимом ковре ручной работы, стояла Алла Сергеевна. Женщина деловито командовала грузным мужчиной — Борисом Игнатьевичем, отцом Фёдора. Тот, пыхтя, водружал на глянцевый журнальный столик стопку перевязанных бечёвкой книг «Советская энциклопедия».
— Что здесь происходит? — голос Лидии прозвучал громко, но как-то плоско, отражаясь от стен, которые, казалось, сжались от ужаса.
Алла Сергеевна обернулась. На её лице не промелькнуло ни тени смущения, ни намека на неловкость. Напротив, она расплылась в снисходительной улыбке, словно хозяйка, встречающая нерадивую горничную.
— О, Лидочка! А мы тебя ждали чуть позже. Но ничего, проходи, не стесняйся. Мы тут уже почти закончили сортировку, — она махнула рукой в сторону открытого шкафа-купе, откуда грудой были свалены платья Лидии.
— Сортировку? — переспросила Лидия, ощущая, как ледяная игла страха колет где-то под ребрами. — Вы зачем достали мои вещи? Откуда у вас ключи?
Борис Игнатьевич вытер лоб клетчатым платком и добродушно прогудел:
— Ну чего ты шумишь, дочка? Федька ключи дал, дубликат сделать. Мы решили сюрприз вам устроить. Помочь с переездом.
— С каким ещё переездом? — Лидия сделала шаг к своему шкафу, глядя на вещи, сваленные в кучу, как тряпки на блошином рынке.
— Как с каким? — Алла Сергеевна всплеснула руками, будто объясняла очевидное малому ребенку. — Мы посоветовались с отцом и решили, что молодой семье негоже начинать жизнь с такого… излишества. Три комнаты! Это же сколько уборки, сколько счетов за коммуналку. А нам, старикам, покой нужен, простор. Вот мы и решили: мы переезжаем сюда, а вы с Фёдором — в нашу двушку. Она уютная, обжитая. Вам там будет лучше.
Лидия моргнула. Раз, другой. Смысл слов доходил до неё медленно, словно пробирался через вату. Они решили. Они уже пакуют её вещи. В её квартире. Которую ей подарили её родители, много лет работавшие на Севере, чтобы обеспечить единственной дочери достойное будущее.
— Вы… вы шутите? — выдавила она.
— Какие шутки, милая? — Алла Сергеевна подошла ближе и, бесцеремонно отодвинув Лидию плечом, взяла со стола хрустальную вазу. — Эта вещь нам не подходит, слишком модерн. Борис, убери её в коробку «Для дачи». А Лидочке упакуем тот сервиз с гусями, он в «двушку» отлично впишется.
Это не было сном. Это было наглое, беспросветное вторжение, от которого перехватывало дыхание.
Часть 2. Царство абсурда и жадности
Лидия смотрела, как свекровь оборачивает её любимую вазу, привезенную из Италии, в грубую серую бумагу. Движения Аллы Сергеевны были уверенными, хозяйскими. Она уже мысленно расставила здесь свою мебель, повесила свои шторы, вытравила дух Лидии из этих стен.
— Стойте! — Лидия шагнула к столу и накрыла ладонью руку женщины. — НЕМЕДЛЕННО положили всё на место.
Алла Сергеевна удивленно вскинула брови, но вазу не выпустила.
— Ты чего, деточка? Нервы перед свадьбой? Понимаю. Но ты не переживай, мы всё сами сделаем. Вам с Федей только чемоданы забрать останется. Ключи от нашей квартиры я на тумбочке оставила. Там, правда, кран в ванной подтекает, но у Фёдора руки золотые, починит.
— Я не переезжаю в вашу квартиру, — четко, разделяя каждое слово, произнесла Лидия. — Это моя собственность. Вы не имеете права здесь находиться без моего разрешения. Уходите.
Борис Игнатьевич, до этого возившийся с коробкой, выпрямился. Его добродушное лицо вдруг приобрело выражение обиженного барина.
— Ты как с матерью разговариваешь? — буркнул он. — Мы для вас стараемся. Жизненный опыт у нас поболее будет. Молодым полезно начинать с малого, чтобы ценить нажитое. А мы своё отработали, нам комфорт нужен. Три комнаты, два санузла — это как раз для нас. У меня ноги больные, мне простор нужен, чтобы ходить. А там, в хрущёвке, коридор узкий.
— Это не повод отбирать мой дом! — Лидия почувствовала, как внутри начинает раскручиваться тугая пружина.
— «Отбирать» — слово-то какое гадкое! — скривилась Алла Сергеевна. — Мы меняемся. Родственный обмен. И вообще, ты входишь в нашу семью. У нас всё общее. Фёдор согласился, что так будет справедливо.
— Фёдор… согласился? — Лидия замерла.
Мир вокруг качнулся. Фёдор, её мягкий, интеллигентный Фёдор, который лишний раз боялся обидеть официанта в кафе, дал согласие на это безумие?
— Конечно! — торжествующе заявила Алла Сергеевна. — Он сын, он понимает долг перед родителями. Мы его вырастили, выкормили, образование дали. Теперь его очередь о нас заботиться. А ты, Лида, должна понимать: жена да убоится мужа своего и почитает его родителей. Так что прекрати истерику и помоги мне сложить сервиз.
Она попыталась снова взять вазу, но Лидия дернула её на себя. Стекло звякнуло.
— Я сказала: НЕТ. Вы сейчас же собираете свои коробки и уходите. Или я вызываю… — она осеклась, вспомнив, что не хочет связываться с органами правопорядка. — Я просто выставлю вас силой.
— Силой? Ты? Нас? — рассмеялся Борис Игнатьевич. Смех был неприятный, клокочущий. — Не смеши, девочка. Мы уже вещи перевезли. Часть. Нашу квартиру уже риелтор смотреть приходил, мы её сдавать будем, чтобы прибавка к пенсии была. Ой, то есть… Ну, ты поняла. Жить вы там будете, но платить коммуналку самим придется, конечно.
Лидия смотрела на этих людей и видела не родственников будущего мужа, а каких-то инопланетных захватчиков. Жадность в их глазах горела ярче, чем люстра под потолком. Они не просто хотели квартиру. Они хотели унизить её, указать ей место, превратить в покорную служанку их прихотей.
— Вы продаете ту квартиру? — догадалась Лидия.
— И что? — агрессивно парировала Алла Сергеевна. — Нам нужны деньги. Лечение нынче дорогое. А вам, молодым, и съемной хватило бы, если по-хорошему. Но мы же добрые, пускаем пожить в наше родовое гнездо. Пока. А ты, неблагодарная, ещё рот открываешь.
Часть 3. Бунт огня
В прихожей хлопнула дверь. Лидия узнала эти шаги — быстрые, легкие. Фёдор.
Он вошел в комнату, улыбаясь, с букетом белых лилий. Увидев коробки и родителей, он остановился как вкопанный. Улыбка сползла с его лица, сменившись выражением полного непонимания.
— Мам? Пап? Вы что тут делаете? — спросил он.
— Пришёл, сынок! — Алла Сергеевна бросилась к нему, игнорируя Лидию. — Вот, помогаем Лидочке вещи собрать. Она немного нервничает, сама не своя, кричит на нас. Ты уж успокой её. Скажи, что мы всё правильно придумали.
Фёдор перевел взгляд на Лидию. Она стояла возле стола, бледная, с горящими глазами, сжимая вазу так, что казалось, стекло сейчас треснет.
— Что вы придумали? — тихо спросил Фёдор.
— Переезд, Феденька! — вмешался Борис Игнатьевич. — Мы сюда, вы — к нам. Всё, как мы обсуждали.
— Мы это не обсуждали, — голос Фёдора окреп. — Я сказал вам, что это бред. Я сказал «нет».
— Ой, да мало ли что ты сказал! — отмахнулась Алла Сергеевна. — Ты молодой, глупый, жизни не знаешь. Мать лучше знает, как надо. Мы уже вещи начали перевозить.
Она повернулась к Лидии и с нажимом произнесла:
— Лида, поставь вазу. Не позорься перед мужем. Будь мудрой женщиной.
И тут внутри Лидии что-то лопнуло. Темная, горячая волна, сдерживаемая воспитанием и приличиями, вырвалась наружу. Это была не покорность, которую ждали «старички». Это была чистая, незамутненная злость.
Лидия посмотрела на вазу в своих руках. Итальянское стекло. Подарок родителей. Символ её прошлой, спокойной жизни.
— Мудрой? — переспросила она. Голос её завибрировал от напряжения. — Вы хотите, чтобы я была мудрой?
Она подняла вазу высоко над головой.
— Лида? — испуганно пискнул Фёдор.
— ВЫ ХОТИТЕ МОЮ КВАРТИРУ? — заорала она так, что в серванте задребезжали бокалы.
— Твою ж мать! — рявкнул свёкор.
Но Лидия не остановилась. Она подскочила к коробке, которую упаковывала Алла Сергеевна, и перевернула её. На пол полетели тарелки, чашки, блюдца. Звон стоял невообразимый.
— УБИРАЙТЕСЬ! — кричала она, хватая со стола стопку книг и швыряя их в сторону незваных гостей. — ВЫМЕТАЙТЕСЬ ОТСЮДА СЕЙЧАС ЖЕ! Я НЕ БУДУ ТЕРПЕТЬ ЭТО СВИНСТВО!
— Ты сумасшедшая! — взвизгнула Алла Сергеевна, пятясь к выходу. — Федя, вызови санитаров! Она же бешеная!
— Я переломаю здесь всё, если вы не исчезнете через минуту! — Лицо Лидии исказилось от гнева, волосы растрепались, она выглядела как богиня возмездия. — ПОШЛИ ВОН!
Алла Сергеевна, привыкшая видеть невесток безмолвными тенями, впала в ступор. Она ожидала слез, уговоров, тихого нытья. Но не этого. Не летящих в голову предметов, не дикого, первобытного отпора.
— Федя, сделай что-нибудь! — взмолился отец, прикрываясь крышкой от коробки.
Часть 4. Прозрение и изгнание
Фёдор стоял посреди разгрома. Он смотрел на свою невесту, которая метала громы и молнии, и на своих родителей, сжавшихся в углу. Впервые он видел их такими: не величественными патриархами, а мелкими, перепуганными воришками, которых поймали за руку.
Он посмотрел на Лидию. В её гневе была такая сила, такая правота, что его собственная нерешительность сгорела в этом пламени. Она защищала их дом. Она защищала его от его же собственной слабости.
Он подошел к матери, которая пыталась спрятаться за спину отца.
— Мам, — сказал он. Голос его не дрожал. Он звучал глухо и твердо, как удар молота. — Положи ключи на стол.
— Федя? Ты позволяешь ей… — начала было Алла Сергеевна.
— КЛЮЧИ! — крикнул Фёдор так, что мать подпрыгнула.
Он вырвал из её рук связку ключей от квартиры Лидии. Затем подошел к отцу, выхватил у него коробку с вещами Лидии и вытряхнул содержимое прямо на диван. Пустую коробку он швырнул родителям под ноги.
— Собирайте, — приказал он.
— Что собирать? — не понял Борис Игнатьевич.
— Своё дерьмо. Свои тряпки, свои банки, свои безумные идеи. У вас пять минут. Если через пять минут вы будете здесь, я спущу вас с лестницы. И мне плевать, что вы мои родители. Вы предали меня. Вы унизили мою женщину.
— Да как ты смеешь! — взвыла мать. — Мы ради тебя…
— Ради меня? — Фёдор горько усмехнулся. — Вы ради себя. Всегда только ради себя. Вы думали, я промолчу? Думали, Лида прогнётся? Вы ошиблись. ВОН отсюда.
Лидия, тяжело дыша, опустилась в кресло. Она всё ещё сжимала в руке бронзовую лошадь, готовая к новому броску. Но он не потребовался.
Видя решимость сына, граничащую с ненавистью, родители поняли: игра окончена. Бормоча проклятия, называя Лидию «ведьмой», а сына «подкаблучником», они похватали свои сумки.
— Мы проклинаем вас! — крикнула Алла Сергеевна уже из прихожей. — Ноги моей здесь не будет!
— Замечательная идея! — крикнул им вслед Фёдор и с силой захлопнул за ними дверь.
Часть 5. Эхо разбитых надежд
Прошло три месяца.
В квартире Лидии и Фёдора царил идеальный порядок. Они расписались тихо, без помпы, потратив деньги, отложенные на свадьбу, на путешествие и замену замков.
Лидия сидела за чертежным столом, работая над проектом реставрации старинного особняка. Фёдор готовил ужин. Запах запеченной рыбы наполнял кухню.
Звонок телефона разорвал уютную тишину. Фёдор глянул на экран, лицо его помрачнело, но он сбросил вызов.
— Опять они? — спросила Лидия, не отрываясь от чертежа.
— Да, — коротко ответил муж.
История с «обменом» получила неожиданное и трагичное для родителей продолжение. В своей алчности и уверенности в успехе, Алла Сергеевна и Борис Игнатьевич действительно начали процесс отчуждения своей старой квартиры. Но не продажи.
Они, будучи уверенными, что переезжают к «богатой» невестке навсегда, подписали договор мены с доплатой с неким ушлым риелтором. Они планировали получить крупную сумму денег на руки и «пожить красиво» в квартире Лидии. Квартиру свою они отдали в обмен на крошечную студию в недостроенном доме и солидную пачку наличных.
Расчет был прост: жить они будут у Лидии, а ту студию (когда она достроится) сдавать или продать. Деньги они планировали тратить на санатории и такси.
Но когда Фёдор выгнал их, и они вернулись в свою «уютную двушку», оказалось, что юридически она им уже не принадлежит. Срок выселения подходил к концу. Новые владельцы — люди серьезные, не склонные к сантиментам — вежливо, но твердо попросили освободить жилплощадь.
Деньги, полученные от сделки, «эффективные менеджеры» семейного бюджета успели вложить в какую-то финансовую пирамиду, обещавшую 300% годовых, желая приумножить капитал перед «новой жизнью». Пирамида рухнула через неделю после их вложения.
Теперь родители Фёдора жили на съемной даче без отопления у дальней родственницы, которая терпела их только из жалости, и то временно.
— Что они хотели? — спросила Лидия, откладывая карандаш.
— Денег. И просятся пожить. Говорят, в дачном домике крыша течет, — Фёдор помешивал салат.
— И что ты думаешь?
Фёдор повернулся к жене. В его глазах не было жалости, только решимость человека, который однажды отрезал гангрену, чтобы выжить.
— Я думаю, что каждый получает то, что заслуживает. Они хотели отобрать у нас дом. Теперь у них нет своего.
Лидия подошла к мужу и обняла его со спины. Она помнила тот день, свой гнев. Именно тогда, в момент истерики и хаоса, они стали настоящей семьей. Не покорность спасла их, а зубы, которые они показали.
— Ты прав, — сказала она. — Пусть учатся жить на пенсию. В конце концов, они же хотели «начинать с малого, чтобы ценить нажитое». Их мечта сбылась.
Где-то далеко, в холодном дачном поселке, Алла Сергеевна пыталась разжечь сырые дрова в печке, проклиная невестку, сына и весь свет, так и не поняв, что спичку в этот костер своего несчастья бросила она сама.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»