Часть 1. Тень тётки Галины
— Переведи деньги! Расписку не дам! Не доверяешь? — возмущался муж, нервно прохаживаясь по гостиной, задевая бедром угол массивного дубового стола.
Станислав остановился напротив дивана, где сидела Елена, и буравил её взглядом, в котором читалось откровенное раздражение. Он был одет в домашнюю футболку и тренировочные штаны, которые давно следовало отправить в стирку. Его лицо, обычно спокойное и даже привлекательное, сейчас исказила гримаса нетерпения.
Елена не ответила сразу. Она медленно закрыла книгу, которую держала в руках, — тяжелый том по истории искусств, — и положила её на колени. Внутри неё поднималась темная, горячая волна. Это было не смирение, не страх, а именно та самая злость, которую она долгое время в себе подавляла.
— Я задала тебе конкретный вопрос, Стас, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя связки были натянуты, как струны. — Почему я должна переводить наследство на твой личный счёт без каких-либо гарантий? Мы женаты, но сумма огромная.
— Гарантий? — Станислав хмыкнул, и этот звук резанул слух, словно скрежет металла по стеклу. — Ты сейчас серьёзно? Мы семья или ООО «Рога и копыта»? Я нашел вариант, нужно действовать быстро. Квартира уйдет! Если деньги будут у меня, я завтра же внесу задаток. А пока мы будем бегать к нотариусу за твоими бумажками, продавцы найдут другого покупателя. Ты что, не понимаешь?
— Я понимаю, что когда речь заходит о деньгах, ты становишься другим человеком, — отрезала Елена.
Книги автора на ЛитРес
Память услужливо подбросила ей сцену пятилетней давности. Тогда Станислав занял крупную сумму у своей родной тётки Галины. Тётка, добрая и бесхитростная женщина, отдала племяннику всё, что копила на операцию по замене сустава, поверив его россказням о «выгодном вложении в логистику». Станислав деньги взял, а отдавать не спешил. Месяц за месяцем он кормил Галину обещаниями, потом перестал брать трубку, а когда она, хромая и плача от боли, пришла к ним домой, он устроил безобразную сцену.
Елена помнила, как он кричал на пожилую женщину, обвиняя её в меркантильности, в том, что она «душит его бизнес». Галине пришлось буквально вымаливать свои же средства. Станислав швырнул ей пачку купюр в лицо со словами: «Подавись ты!». Тётка тогда ушла, сгорбившись, и больше в их доме не появлялась. Тот стыд, который испытала тогда Елена, сейчас трансформировался в четкое осознание: доверять мужу в финансовых вопросах нельзя.
— Ты опять про тот случай с тёткой? — прищурился Станислав, словно прочитав её мысли. — Сколько можно мусолить прошлое? Я тогда был на нервах, бизнес горел. И вообще, я всё вернул до копейки!
— Вернул, когда она чуть ли не на пороге умерла от унижения, — жестко парировала Елена. — А теперь речь идет о деньгах моей мамы. О доме, который она строила и берегла. НЕТ. Я не переведу их просто так.
Станислав резко выдохнул, упер руки в бока. Его ноздри раздувались.
— Ах так? Значит, ты считаешь меня вором? Собственного мужа? — он повысил голос, переходя на фальцет. — Я для нас стараюсь! Я нашел эту трешку, договорился о скидке, а ты... Ты просто эгоистка. Мало того, что твоя мать всю жизнь нас шпыняла, так теперь ты её деньгами меня шантажируешь?
— Не смей трогать маму! — заявила Елена. — Она продала дом в деревне, чтобы у нас было жильё. Это её подарок мне!
— Нам! — рявкнул Станислав. — В браке всё общее!
— Тогда напиши расписку. Если всё общее и ты так честен, в чем проблема подписать бумагу?
— Да пошла ты к чёрту со своими бумажками! — Станислав с силой пнул диванную подушку, она отлетела в угол. — Принципиальная выискалась. Смотри, Лена, доиграешься. Останешься со своими миллионами в нашей однушке до старости.
Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Елена осталась сидеть, чувствуя, как кровь стучит в висках. Ей было не страшно. Ей было противно. Она видела перед собой не любящего мужчину, а жадного, мелкого человека, у которого от вида большой суммы на чужом счете помутился рассудок. Она сжала пальцы так, что ногти впились в ладонь. Боль отрезвляла.
Часть 2. Блокада
Следующие три дня превратились в ад. Станислав выбрал тактику измора. Он не разговаривал, демонстративно игнорировал её вопросы о быте, но при этом создавал невыносимый шум. Включал телевизор на полную громкость, хлопал шкафами, бросал ботинки в прихожей с грохотом.
Он работал начальником смены на складе стройматериалов, работа была нервная, но раньше он умел оставлять негатив за порогом. Теперь же он приносил всю желчь домой и выплескивал её на Елену.
Вечером среды, когда Елена вернулась из лаборатории, где работала биохимиком, она застала мужа на кухне. Он сидел за столом, перед ним стояла пустая тарелка с засохшими остатками еды, которую он даже не удосужился убрать в раковину.
— Ты перевела? — спросил он, не поворачивая головы, сверля взглядом стену.
— Я сказала свои условия, Стас. Оформим договор займа или напиши нотариальную расписку. Тогда переведу, — Елена поставила сумку на стул. — Я не отказываюсь покупать квартиру, я отказываюсь делать это вслепую.
— Ты меня унижаешь, — процедил он. — Перед риелтором, перед продавцом. Я сказал им, что деньги у меня, что я хозяин слова. А теперь я выгляжу как подкаблучник, которому жена не дает на карманные расходы.
— Это тринадцать миллионов, Стас! Это не карманные расходы! — Елена почувствовала, как внутри снова закипает злое, колючее чувство. — Какое мне дело до того, что ты наврал риелтору? Скажи правду: деньги у жены, сделка будет оформляться на жену.
Станислав резко вскочил, стул с визгом проехал по плитке.
— На жену? Ах, вот оно что! Ты хочешь оформить хату только на себя? А я там кто буду? Приживалка?
— А ты хотел на себя? — Елена горько усмехнулась. — На деньги моей матери? Ты сам себя слышишь? Какая же ты дрянь, Стас.
— Что ты сказала? — он шагнул к ней, нависая всем телом.
Елена не отступила. Она смотрела ему прямо в глаза, и в её взгляде не было ни капли той покорности, которую он ожидал. Раньше она сглаживала углы, молчала, лишь бы не было скандала. Но смерть матери что-то изменила в ней. Словно вместе с наследством она получила и мамину несгибаемую волю.
— Я сказала, что ты ведешь себя как последняя дрянь. Жадная и наглая. Убирайся с дороги, мне нужно воды попить.
Станислав оторопел. Он привык, что его гнев вызывает у жены слезы. Её жесткость сбила его с толку, но тут же разозлила еще сильнее.
— Да чтоб тебя! — рыкнул он. — Ты еще пожалеешь, Лена. Ты думаешь, ты такая независимая? Кому ты нужна будешь без меня? Старая дева с котами и мамиными деньгами.
— Лучше с котами, чем с таким, как ты, — бросила она, наливая воду в стакан. Руки у неё дрожали, но не от страха, а от желания ударить его чем-нибудь тяжелым.
— ПЕРЕВОДИ СЕЙЧАС ЖЕ! — заорал он так, что у Елены заложило уши. — Я не шучу!
— Не получишь ни копейки, пока не научишься разговаривать!
Станислав покраснел, его лицо пошло пятнами. Он выбежал из кухни, но через минуту вернулся, держа в руках телефон.
— Я звоню матери. Пусть она приедет и посмотрит, до чего ты меня довела. Пусть видит, с какой истеричкой мне приходится жить.
— Звони! — Елена швырнула полотенце на столешницу. — Звони кому хочешь! Хоть Папе Римскому! Мне плевать!
Часть 3. Точка невозврата
Тамара Павловна приехала через час. Она была женщиной старой закалки, бывший педагог, привыкшая, что её слово — закон. Станислав встретил её в дверях с видом мученика, тут же начиная жаловаться на «неадекватность» Елены.
Они прошли в комнату. Елена сидела в кресле, листая ленту в телефоне, чтобы хоть как-то отвлечься. Вид свекрови, поджавшей губы, вызвал у неё только новый прилив раздражения.
— Леночка, — начала Тамара Павловна елейным, но строгим голосом. — Стасик мне всё рассказал. Ну что это за детский сад? Муж просит перевести средства для общего блага семьи. К чему эти расписки? Это же оскорбительно. В семье должно быть доверие.
— Доверие, Тамара Павловна? — Елена подняла глаза. — Ваш сын взял у тёти Гали деньги и чуть не свел её в могилу. У меня нет оснований доверять ему такую сумму без документов.
— Не смей приплетать сюда Галю! — вмешался Станислав, расхаживая по ковру. — Она была сумасшедшей старухой!
— Не смей так говорить о покойной! — прикрикнула Тамара Павловна на сына, но тут же переключилась на невестку. — Лена, ты провоцируешь конфликт. Ты женщина, ты должна быть мудрее. Отдай ему эти деньги, пусть купит квартиру, и живите спокойно.
— Я не отдам, — твердо сказала Елена. — И мудрее быть не собираюсь. Если ему нужны деньги, пусть зарабатывает сам. А это — наследство моей матери.
— Ты посмотри на неё! — взревел Станислав. — Она издевается! Мама, скажи ей!
— Лена, не упрямься, — голос свекрови стал жестче. — Ты разрушаешь семью из-за бумажек. Стас глава семьи...
— Глава семьи? — Елена поднялась с кресла. Её накрыла истерика, но это была яростная, активная истерика. — Глава семьи не клянчит деньги у жены! Глава семьи не орет на теток! Глава семьи не бьет посуду, когда ему отказывают в новой игрушке! ДА ПОШЛИ ВЫ ОБА!
— Ты больная! — заорал Станислав.
Он подскочил к Елене. В его глазах не было ничего человеческого, только белесая пелена злобы на то, что она посмела бунтовать, посмела кричать, посмела не подчиниться. Он замахнулся и ударил её по лицу.
Удар был сильным. Голова Елены дернулась, она потеряла равновесие и упала обратно в кресло. Щека мгновенно вспыхнула огнем. В комнате повисла тяжелая пауза. Елена не заплакала. Она медленно подняла руку к лицу, потрогала место удара и посмотрела на мужа сухими, полными ненависти глазами.
— Стас! Что ты наделал?! — ахнула Тамара Павловна, вскакивая с дивана. Она подбежала к сыну и схватила его за рукав. — Ты с ума сошел? Жену бить?
Станислав, всё еще находясь в угаре собственной агрессии, резко обернулся к матери. Его трясло. Он чувствовал себя загнанным зверем, которого окружили. Жена не дает денег, мать лезет под руку.
— Отстань! — рявкнул он и с размаху толкнул мать в плечо, да так сильно, что пожилая женщина не удержалась на ногах и рухнула на пол, больно ударившись бедром.
— Да пропадите вы все пропадом! — орал он, возвышаясь над двумя женщинами. — Достали! Все жилы из меня вытянули! Вам только деньги нужны! Твари!
Тамара Павловна сидела на полу, ошеломленно глядя на сына. В её глазах стояли слезы боли и ужаса. Елена молча встала и подошла к свекрови, помогая той подняться.
— Вон, — тихо сказала Елена.
— Что? — Станислав тяжело дышал.
— ВОН ОТСЮДА! — заорала она так, что на шее вздулись вены. — УБИРАЙСЯ! Чтобы духу твоего здесь не было!
Станислав огляделся. Он увидел перекошенное лицо матери, которая держалась за бок, и ледяное лицо жены. Ему стало по-настоящему жутко. Но признавать поражение он не умел.
— Да и пожалуйста! — выплюнул он. — Я уеду! А вы тут гнить будете в своей злобе! Сами приползете, когда жрать нечего будет!
Он схватил ключи от машины и вылетел из квартиры, так и не поняв, что только что собственными руками уничтожил свою жизнь.
Часть 4. Пустота
Станислав гнал машину по ночному городу, не разбирая дороги. В салоне играла агрессивная музыка, но она не заглушала мыслей. Он был уверен, что прав. Он — мужчина, он хотел как лучше, а эти бабы сговорились. У него просто сдали нервы, с кем не бывает?
Он остановился на парковке у круглосуточного магазина, купил банку энергетика и долго сидел в машине, глядя на неоновую вывеску. Злость постепенно уступала место странному, липкому страху. Он ударил мать. Этого он от себя не ожидал. Но виновата была Лена! Если бы она просто перевела деньги, ничего бы не случилось.
— Сами виноваты, — пробурчал он, сжимая руль. — Пусть посидят, подумают. Завтра вернусь, они уже шелковые будут. Мать простит, она всегда прощает. А Ленка никуда не денется. Подуется и простит. Квартиру-то покупать надо.
Он переночевал в машине, скрючившись на водительском сиденье, принципиально не желая ехать в гостиницу и тратить деньги. Утром, помятый и злой, он поехал к матери. Он был уверен, что она уже дома, варит суп и ждет его с раскаянием. Ведь он её любимый сын.
Но дверь квартиры Тамары Павловны оказалась заперта. Он позвонил в звонок. Тишина. Позвонил еще раз, долго и настойчиво.
— Кто там? — раздался голос соседки через дверь на лестничной клетке.
— Это я, Стас! Где мать?
— Уехала она, — буркнула соседка. — На дачу к сестре. Сказала, чтоб тебя не пускала, если придешь. И ключи запасные она забрала.
— Да что за бред! — Станислав пнул дверь ногой. — Да катись оно всё!
Он поехал домой. «Ладно, с матерью потом разберусь», — думал он. — «Сейчас главное Ленку дожать».
Когда он вставил ключ в замочную скважину своей квартиры, замок поддался легко. Он вошел в прихожую и сразу почувствовал неладное. Было слишком тихо. Не просто тихо, а пусто. Исчез запах её духов, исчезли мелочи, создававшие уют.
Он прошел в спальню. Шкафы были открыты и пусты. Ни одежды, ни обуви Елены. Исчезли её книги, её косметика из ванной, даже её любимая лампа с прикроватной тумбочки. На столе лежала связка ключей и лист бумаги.
Станислав подошел, взял лист. Это было заявление на развод, уже заполненное, копия которого, очевидно, отправилась в суд. И маленькая записка:
«Расписку можешь не писать. Денег не будет. Меня не будет. Квартира съемная оплачена до конца месяца, потом хозяин выставит счёт. Живи как хочешь. Б. Лена».
Он скомкал бумагу и швырнул её в угол.
— Ну и вали! — крикнул он в пустоту. — Да чтоб тебе пусто было! Подумаешь! Найду другую, моложе и лучше! А ты сгниешь в одиночестве!
Он начал ходить по квартире, открывая шкафы, проверяя тайники. Пусто. Она забрала даже мультиварку и новый комплект постельного белья. Его охватила паника. Не из-за любви, а из-за бытового ужаса. Он не умел жить один. Он не знал, как оплачивать счета за коммуналку, где лежат чистые полотенца, что есть на ужин.
Он попытался позвонить Елене. «Абонент временно недоступен». Везде. В мессенджерах он был в черном списке.
Часть 5. Расплата
Прошел месяц. Жизнь Станислава рассыпалась как карточный домик.
Хозяин квартиры, которую они снимали, потребовал оплату. У Станислава денег не оказалось — он все спускал на свои «бизнес-идеи» и развлечения, надеясь на деньги жены. Пришлось съезжать в дешевую комнату в общежитии с тараканами и вечно пьяными соседями.
На работе начались проблемы. Из-за постоянных нервов и недосыпа он совершил крупную ошибку в накладных, отправив фуру с цементом не в тот город. Его оштрафовали на огромную сумму и понизили до простого кладовщика.
Но самое страшное ждало его впереди. Он все-таки решил поехать к матери на дачу, уверенный, что сердце матери не камень. Он купил торт и поехал на электричке.
Тамара Павловна встретила его у калитки. Она сильно сдала за этот месяц, ходила, опираясь на палочку — последствие того падения.
— Мам, ну прости, — начал Станислав, стараясь придать голосу жалобные нотки. — Я был не в себе. Бес попутал. Пусти переночевать, мне жить негде. Ленка, стерва, всё забрала.
Тамара Павловна смотрела на сына, и в её глазах не было привычной любви и всепрощения. Там была только брезгливость.
— Уходи, Стас, — тихо сказала она.
— Мам, ты чего? Это же я! Твой сын! Ну ударил, с кем не бывает? Я же извинился!
— С кем не бывает? — переспросила она, и голос её задрожал. — Ты ударил жену. Ты ударил мать. Из-за денег. Ты превратился в чудовище, Стас. Я видела Галю перед смертью, она мне всё рассказала, как ты с ней обошелся. Я не верила. Думала, наговаривает старая. А теперь вижу — правда.
— Да что вы все заладили?! — взорвался Станислав. — Я жертва! Меня жена кинула!
— Ты не жертва, ты палач, — отчеканила Тамара Павловна. — Я подала заявление в полицию. О побоях. Свидетели есть, синяки зафиксированы.
Станислав отшатнулся.
— Ты... на родного сына? В ментовку?
— У меня нет сына, — сказала она и закрыла калитку на засов. — Бог тебе судья. А здесь тебе больше не рады. Чтоб духу твоего не было.
Станислав стоял перед закрытой калиткой, сжимая в руке коробку с тортом. Солнце пекло голову. Где-то вдалеке лаяла собака. Он остался один. Совсем один. Без денег, без жилья, без семьи, с перспективой судебного разбирательства и презрением всех, кто его знал.
Он со злостью швырнул торт в пыль дороги.
— Да будьте вы все прокляты! — заорал он в небо.
Но небо молчало. Никто не отозвался. Елена в это время сидела в светлом кафе, пила чай и обсуждала с риелтором покупку двухкомнатной квартиры в тихом районе. Она оформила всё на себя. Она больше не боялась. А где-то на другом конце города, в грязной комнате, пытался уснуть человек, который так и не понял, что доверие стоит дороже любых денег, а расписка — это не унижение, а просто честность.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ