Марина проснулась не от мелодии будильника, а от настойчивой вибрации телефона на полу. Экран светился в полумраке: 6:15 утра. Звонила Кристина.
— Мариш, ты спишь? — голос двоюродной сестры был возмутительно бодрым, словно она уже пробежала марафон. — Слушай, форс-мажор. Даньку надо в школу подкинуть, а у меня мелкий температурит, я с ним в неотложку сейчас. Ты же все равно встаешь?
«Все равно» — это через час. И ехать Марине нужно было на левый берег, в промзону, а школа племянника находилась в центре, ровно в противоположной стороне.
— Крис, мне к девяти. Если я поеду через центр, я встану в пробку на мосту.
— Ой, ну не начинай! У тебя машина под окнами стоит, а мне с больным ребенком на такси тратиться? У Даньки контрольная, ему нельзя опаздывать. Ты же понимаешь?
Марина понимала. Это липкое слово «понимаешь» преследовало ее последние два года. Она молча сбросила вызов и поплелась в ванную.
В зеркале отразилась уставшая женщина. В свои двадцать девять Марина выглядела на все тридцать пять: серый цвет лица, синяки под глазами. Ипотека за чужое благополучие высасывала не только деньги, но и жизнь.
Два года назад тетя Света, мать Кристины, устроила семейный совет.
— Кристиночке тяжело, — вещала она, разливая чай в бабушкиной трешке, которая по совести должна была делиться между сестрами, но «Кристине нужнее, у нее дети». — Муж сбежал, алиментов нет. Ей нужна машина, возить мальчишек. А кредитная история испорчена. Мариша, у тебя же зарплата белая, детей нет, расходов никаких. Оформи на себя, а платить Кристина будет. Клянусь!
Марина тогда только съехалась с Андреем. Они снимали «убитую» однушку на окраине Воронежа, копили на свадьбу и свой угол. Но отказать тете — это объявить войну всему клану.
Первые три месяца Кристина действительно переводила деньги. Потом началось: «Малой заболел», «Даньку в лагерь собираем», «Стиралка сломалась». Последние полтора года кредит — 27 500 рублей ежемесячно — Марина платила сама.
Андрей еще спал, отвернувшись к стене. Марина тихо оделась, стараясь не скрипеть дверцей шкафа. Вызвала такси до дома сестры — минус 600 рублей из бюджета. Обратно еще столько же. Плюс бензин.
Машину она увидела издалека. Белая Kia Rio, купленная в 2021 году, выглядела как после ралли по бездорожью. Правое крыло стесано, на бампере трещина, слой грязи такой, что не видно номеров.
Кристина выскочила из подъезда в халате, сунула ключи и затараторила:
— Там лампочка горит, заправь, а? А то я вчера до «Ашана» моталась, забыла. Всё, беги, Данька спускается!
В салоне пахло не «Ашаном», а дешевым табаком и какой-то приторной сладостью, словно здесь взорвалась фабрика вейпов. На заднем сиденье валялась пустая коробка из-под пиццы и чья-то грязная олимпийка.
Данил, четырнадцатилетний лоб выше Марины на голову, плюхнулся на переднее сиденье, даже не вынув наушники.
— Привет, — сказала Марина, заводя двигатель.
Он кивнул, не отрываясь от телефона.
— Дань, убери ноги с торпеды, — попросила она, заметив грязные кроссовки на пластике.
— Да ладно тебе, теть Марин, чё ты душная такая, — буркнул подросток, но ноги убрал. — Мамка вообще не парится.
— Мамка не парится, потому что не она платит за ремонт, — тихо ответила Марина.
— Чё? — он вынул один наушник.
— Ничего. Пристегнись.
На заправке она отдала две тысячи. Карточка пискнула, уведомляя, что до зарплаты осталось всего ничего. Андрей вчера говорил, что нужно добавить на залог за ресторан, но добавлять было нечего.
Вечером Марина вернулась домой без сил. Андрей сидел на крошечной шестиметровой кухне, гипнотизируя калькулятор.
— Кристина звонила, — сказал он, не поднимая глаз. — Спрашивала, когда ты зимнюю резину купишь. Говорит, на этой уже опасно детей возить.
Марина замерла с чайником в руке. Внутри что-то щелкнуло. Не громко, не пафосно. Просто как перегоревший предохранитель.
— Комплект резины стоит двадцать тысяч, — сказал Андрей глухим голосом. — У нас отложено сто тридцать. Если купим резину, придется отказаться от фотографа. Или от ведущего. Марин, мы два года откладываем жизнь на потом. Я так больше не могу.
Марина поставила чайник на стол.
— Я тоже.
— Что ты будешь делать? Купишь резину?
— Нет. Я продам машину.
Телефон раскалился через час после того, как она озвучила решение сестре.
— Ты в своем уме?! — кричала тетя Света так, что мембрана динамика дребезжала. — Оставить сестру без колес осенью? У нее двое детей! Как она в поликлинику поедет?
— На такси, теть Свет. Или на автобусе. Как я езжу на работу каждый день, — голос Марины не дрожал. Странно, но страха не было. Была только ледяная усталость.
— Ты эгоистка! Мы к тебе со всей душой, бабушкину квартиру хотели на тебя переписать... потом, когда-нибудь! А ты кусок железа пожалела!
— Я пожалела триста тысяч, которые выплатила за полтора года. И свои нервы.
Машину забрал перекупщик через два дня. Из-за вмятин и прокуренного салона цену пришлось скинуть, но полученной суммы хватило, чтобы закрыть остаток долга перед банком и вернуть часть денег в семейный бюджет.
В день закрытия кредита Марина почувствовала себя так, будто сняла с плеч мешок с цементом.
Семейный чат в WhatsApp бурлил проклятиями еще неделю. «Предательница», «бессердечная», «зазналась». Марина просто нажала кнопку «Выйти из группы». Затем заблокировала номер Кристины и тети Светы.
Свадьбу сыграли в ноябре. Скромно, уютно, без троюродных тетушек, которые «должны быть из уважения». Только друзья и родители Андрея. Марина была в лаконичном белом костюме, купленном на те деньги, которые раньше уходили бы на бензин для сестры.
Прошло полгода.
Однажды вечером Марине пришло сообщение с незнакомого номера. На аватарке стояла Кристина с округлившимся животом.
«Привет. Я беременна третьим. Мама болеет, с деньгами совсем туго. Даньке репетиторы нужны, он огэ завалит. Может, поможешь по-родственному? Хотя бы тысяч десять, ты же богатая теперь».
Марина посмотрела на экран. Рядом Андрей доклеивал обои в их новой, пусть и ипотечной, но своей двухкомнатной квартире. В углу уже стояла собранная детская кроватка — пустая, но ждущая свою хозяйку через пару месяцев.
Она нажала «Заблокировать» и положила телефон экраном вниз.
— Кто там? — спросил Андрей, слезая со стремянки.
— Спам, — улыбнулась Марина. — Очередные мошенники. Предлагали взять кредит на выгодных условиях.
Андрей обнял ее, пахнущий клеем и домашним уютом.
— И что ты ответила?
— Что этот лимит исчерпан. Навсегда.