Часть 1. Аксиома жадности
— Я требую, чтобы ты сейчас же отказалась от этой премии. А если проще, то отдашь её мне! — заявила свекровь своей невестке.
Лариса Павловна сидела на высоком барном стуле, словно судья на возвышении, хотя её ноги в бежевых туфлях едва касались подножки. Филипп стоял рядом с матерью, опираясь плечом о дверной косяк. Его поза выражала готовность к атаке, но глаза бегали, избегая прямого взгляда жены.
Юлия медленно отложила вилку. Звук соприкосновения металла с фарфором прозвучал в стерильной тишине кухни неестественно громко. Она не вздрогнула, не повысила голос. Её работа в департаменте прогнозирования рисков научила её главному: эмоции — это лишние переменные в уравнении, которые увеличивают погрешность.
— Ультиматумы? — Юлия чуть наклонила голову, рассматривая родственников так, словно обнаружила ошибку в сложном отчёте. — Филипп, ты поддерживаешь это требование?
Муж отлип от косяка, сделал шаг вперед. Его лицо, обычно мягкое, сейчас было искажено гримасой, которую он, вероятно, считал выражением решимости.
— Юля, да пойми ты, — начал он, стараясь придать голосу бархатную твердость. — Дело не в том, что мы хотим отобрать у тебя деньги. Дело в балансе. В уважении. Когда жена приносит в дом сумму, превышающую годовой доход мужа, это... это разрушает фундамент брака. Мама права. Эти деньги — яд. Они отравляют наши отношения.
— Поэтому, чтобы обезвредить яд, вы решили забрать его себе? — уточнила Юлия. Её тон был ровным, сухим, как осенний лист.
— Не себе, а в семейный бюджет! — рявкнула Лариса Павловна. Она поправила массивную брошь на груди. — Фил — глава семьи. Он должен распоряжаться ресурсами. А ты, милочка, слишком возгордилась. Эта премия — плевок в лицо твоему мужу. Он старается, крутится в своем офисе, продает эти проклятые стройматериалы, а ты просто сидишь за компьютером и получаешь миллионы? НЕСПРАВЕДЛИВО.
Юлия перевела взгляд на мужа. Филипп занимался оптовыми продажами лакокрасочных покрытий. Его карьера напоминала синусоиду, стремящуюся к нулю. Последние два года он больше жаловался на несправедливость мира, чем работал.
— То есть, — Юлия сплела пальцы в замок, — чтобы спасти твое эго, Филипп, я должна передать тебе средства, заработанные за успешную оптимизацию логистической сети федерального масштаба? И ты потратишь их на что? На очередной стартап? Или снова на замену машины, которая якобы недостаточно представительна?
— Твою мать! — вырвалось у Филиппа. Он ударил ладонью по столешнице из искусственного камня. Ваза с фруктами подпрыгнула. — Хватит считать меня неудачником! Я просто ищу свою нишу. И да, мне нужны средства для оборота. Мама нашла отличный вариант помещения. Мы откроем там салон. Это реальный бизнес, а не твои виртуальные циферки.
Юлия почувствовала, как внутри включается холодный аналитический режим. Обида попыталась поднять голову, но была тут же раздавлена логикой.
— Помещение, — повторила она. — Значит, деньги уже расписаны. Вы поделили шкуру неубитого медведя, даже не спросив охотника. НАГЛОСТЬ — это мягко сказано.
— Не смей так разговаривать с матерью! — Филипп шагнул к ней, нависая.
Лариса Павловна торжествующе усмехнулась.
— Отдай карту, Юля. Или переведи средства на счёт Филиппа сейчас же. Иначе мы будем считать это предательством семьи. Ты же не хочешь остаться одна в своей золотой клетке? Кому ты нужна со своим калькулятором вместо сердца?
Юлия посмотрела на часы. Девятнадцать сорок. Время ужина прошло. Время переговоров, очевидно, тоже заканчивалось.
— Я услышала вашу позицию, — произнесла она, вставая. — Мне нужно время на расчёты.
— Какие ещё расчёты? — подозрительно прищурилась свекровь.
— Рентабельности данного вложения, — солгала Юлия. — И оценки рисков сохранения нашего брака при условии выполнения ваших требований.
Она вышла из кухни, оставив их в недоумении. В спину ей летело тяжёлое сопение мужа. Филипп боялся быть зависимым, но ещё больше он боялся признать, что его амбиции превышают его интеллект ровно в десять раз.
Часть 2. Статистическая погрешность брака
В кабинете было прохладно. Юлия села за широкий стол, включила монитор. Свет экрана озарил её лицо, скрывая усталость. Она не плакала. Слёзы — это вода, а вода размывает чёткость зрения.
Она открыла файл «Семейный бюджет.xlsx». Таблица, которую она вела с педантичностью маньяка, была красноречивее любых любовных писем. Вкладка «Филипп» пестрела красным. Убытки. Долги. Покупки, совершённые под влиянием импульса или советов мамы.
Пять лет назад, когда они поженились, Филипп казался перспективным. У него была харизма, желание покорить мир. Но Юлия не учла коэффициент влияния Ларисы Павловны. Свекровь не просто любила сына, она считала его своей инвестицией, которая обязана приносить дивиденды.
Юлия начала проверку последних транзакций. За неделю до начисления её премии Филипп снял крупную сумму с их общего накопительного счета. Странно. Она не получала уведомления. Ах да, он же уговорил её отключить смс-оповещения на его дубликате карты, мотивируя это тем, что «звуки отвлекают его на совещаниях». ГЛУПОСТЬ. Её собственная глупость.
Она зашла в онлайн-банкинг. Счёт, отложенный на «подушку безопасности», был пуст. Сто пятьдесят тысяч исчезли.
— Куда ты дел эти деньги, Фил? — прошептала она, вбивая запрос на выписку.
Перевод физическому лицу. Получатель: Соколова Л.П.
Всё встало на свои места. Он уже отдал все накопления матери. А теперь они пришли за добавкой, потому что накоплений не хватило на их грандиозные планы.
Юлия откинулась на спинку кресла. Она смотрела на цифры, и они складывались в уродливую картину предательства. Это было не просто желание отобрать премию. Это была спланированная операция. Они знали дату выплаты. Они подготовили почву. Свекровь, вероятно, давила на Филиппа неделями: «Ты мужик или тряпка? Жена богатеет, а ты на старой машине ездишь? Возьми своё!»
Филипп вошёл в кабинет без стука. Он уже успел сменить гнев на снисходительность.
— Юль, ну не дуй губы. Мама погорячилась с тоном, но по сути она права. Мы семья. Твои деньги — наши деньги. А мои деньги... ну, сейчас у меня временные трудности, ты же знаешь.
— Ты перевёл матери сто пятьдесят тысяч три дня назад, — сказала Юлия, не оборачиваясь.
В комнате повисла пауза, в которой можно было вешать топор.
— Ты следишь за мной? — голос Филиппа дрогнул, но тут же набрал обороты агрессии. — Какого чёрта?! Это мои деньги тоже! Я имел право!
— Это были деньги на случай болезни или увольнения. СТРАХ. Ты не боишься остаться ни с чем?
— Я вкладываю в будущее! Мама нашла помещение под коммерцию. Бывший склад, но место — золото! Мы его выкупим, сделаем ремонт, и я буду сдавать его в аренду. Пассивный доход! Я наконец-то стану независимым! Нам просто не хватает твоей премии, чтобы закрыть сделку без кредитов. Ты же ненавидишь кредиты. Вот видишь, я забочусь о твоих нервах!
Филипп подошёл ближе, положил руки ей на плечи. Его ладони были влажными.
— Юля, не будь стервой. Подпиши перевод. Завтра сделка у нотариуса. Если мы упустим этот вариант, я тебе этого никогда не прощу.
Юлия аккуратно сняла его руки со своих плеч, словно это были грязные тряпки.
— Адрес, — коротко бросила она.
— Что?
— Адрес помещения. Я хочу посмотреть объект инвестиций.
Филипп просиял. Он принял её хололный интерес за согласие.
— Улица Промышленная, 14Б. Там старый ангар, но земля в собственности! Мама договорилась с продавцом, он нам скидку делает огромную, потому что срочно уезжает. Классика! Удача сама идет в руки.
— Промышленная, 14Б, — повторила Юлия, вводя данные в другую программу на своем мониторе. Это была геоинформационная система, доступ к которой она имела по работе. — Хорошо. Иди спать, Филипп. Утром поговорим.
— Ты переведешь деньги?
— Утром, — отрезала она с такой интонацией, что Филипп решил не спорить. Он вышел, насвистывая, уверенный в своей победе.
Часть 3. Координаты катастрофы
Как только дверь закрылась, Юлия приблизила карту на экране. Промышленная, 14Б. Зона старой застройки на окраине. Рядом железнодорожные пути и заброшенные склады.
Она наложила слой «Генеральный план развития города на 2024-2030 годы». Красная жирная линия перечеркивала квартал по диагонали.
Юлия замерла. Затем проверила кадастровый номер. Ещё один слой: «Зоны отчуждения под строительство федеральной трассы».
Постановление было подписано три месяца назад. Все объекты, попадающие в зону строительства, подлежали изъятию. Но компенсация выплачивалась только по кадастровой стоимости, которая у таких развалюх была копеечной. Рыночная цена, которую просил продавец, превышала компенсационную в десять раз.
Вот почему продавец «срочно уезжал» и делал «скидку». Он искал лоха. И нашёл. А точнее, двух.
Филипп и Лариса Павловна собирались купить билет на «Титаник», заплатив за него всеми семейными сбережениями и её премией.
Юлия откинулась в кресле и закрыла глаза. Если она скажет им сейчас, они не поверят. Филипп решит, что она придумала это, лишь бы не давать денег. Он обвинит её в зависти к его «бизнес-жилке». Свекровь устроит истерику о том, что невестка саботирует успех сына.
Но если они купят это... Они потеряют всё.
Внезапно мысль, острая как скальпель, пронзила сознание.
«Они потеряют всё. А я?»
Она — созаемщик по ипотеке за квартиру, в которой они живут. Если Филипп влезет в долги (а он влезет, когда поймёт, что денег на ремонт нет, а прибыли ноль), коллекторы придут за общим имуществом.
Юлия начала считать.
Математика была жестокой наукой, но справедливой.
Стоимость квартиры. Остаток долга. Доля Филиппа. Брачный договор отсутствовал — они были слишком «романтичны» для этого пять лет назад. ОШИБКА.
Но была одна деталь. Деньги, которые Филипп требовал, лежали на её личном счёте. Это премия. По закону, это совместно нажитое имущество, но... пока она их не перевела, они под её контролем.
Она вспомнила слова свекрови: «Отдай карту, или мы будем считать это предательством».
Они уже предали её. Они украли подушку безопасности. Они планировали, за её спиной, рискованную аферу.
Юлия открыла файл с проектом договора купли-продажи, который Филипп неосмотрительно оставил на почте в открытом доступе на общем домашнем планшете.
Покупатель: Соколова Лариса Павловна.
Даже не Филипп. Они покупают на мать. Чтобы, в случае развода, Юлии ничего не досталось. Но платить за это должна Юлия.
— Гениально, — прошептала она в пустой комнате.
Это было не просто унижение. Это было ограбление с улыбкой на лице.
Если она сейчас остановит их, она останется с мужем-идиотом, который будет всю жизнь пилить её за упущенный шанс.
Если она даст им деньги — она потеряет деньги.
Нужен был третий вариант. Вариант, при котором отрицательная величина обращается в ноль, а паразитическая переменная исключается из уравнения.
Юлия начала печатать. Ей нужно было составить один документ. Соглашение о разделе имущества. Сейчас. Пока они ослеплены жадностью.
Часть 4. Точка бифуркации
Утро выдалось серым. На кухне пахло растворимым кофе — Филипп поленился сварить зерновой. Лариса Павловна уже была здесь, словно и не уходила. Она перебирала какие-то бумаги, деловито шурша страницами.
— Ну что, созрела? — спросила она вместо приветствия, когда Юлия вошла.
Юлия была одета в строгий костюм. Волосы собраны в тугой хвост. Никакого макияжа, только очки в тонкой оправе.
— Доброе утро. Да. Я приняла решение.
Филипп подскочил к ней, пытаясь обнять, но наткнулся на выставленную ладонь.
— Деньги будут?
— Будут, — кивнула Юлия. — Я переведу всю сумму премии. И даже добавлю сверху двести тысяч из своих личных накоплений, которые хранились на вкладе до брака. Чтобы вам точно хватило на ремонт.
Глаза Филиппа расширились. Лариса Павловна перестала шуршать.
— Ого! — воскликнула свекровь. — Вот это разговор! Наконец-то ты поняла, что семья важнее твоих принципов. Я знала, что ты не безнадежна.
— Но, — Юлия подняла палец. — Есть условие. Чисто формальное. Моя компания требует отчётности о крупных тратах сотрудников, занимающих материально ответственные должности. Мне нужно, чтобы мы подписали бумагу. Это для налоговой. Чтобы ко мне не было вопросов, почему я вывожу такие суммы.
— Какую бумагу? — насторожился Филипп.
— Соглашение о раздельном режиме имущества на данный конкретный период и... вот, посмотри. — Юлия протянула тонкую папку. — Здесь сказано, что я передаю тебе эти деньги добровольно, и в случае провала твоего бизнеса я не имею претензий к тебе. То есть, я отказываюсь от требований вернуть эти деньги через суд. Это защищает тебя, Фил.
Филипп схватил документ. Юридический язык был для него сложен, но фраза «Супруга отказывается от имущественных претензий на переданную сумму» ему понравилась.
— А про квартиру что тут? — он ткнул пальцем в пункт 4.
— Это стандартная формулировка, — быстро пояснила Юлия, не моргнув глазом. — Поскольку я отдаю сейчас крупную сумму, которая по сути является моей долей в нашем общем капитале, мы фиксируем, что квартира остаётся за мной как гарант. Но это временно. Пока твой бизнес не начнет приносить доход и ты не вернешь мне половину суммы. Как только вернешь — пункт аннулируется.
Это была ловушка, замаскированная под уступку. Филипп видел только деньги, которые плыли к нему в руки. Он не думал о том, что «вернуть половину» с убыточного бизнеса он не сможет никогда.
— Мам, смотри, она даже отказывается судиться, если мы прогорим! — радостно сообщил Филипп.
— Подписывай, не тяни, — скомандовала Лариса Павловна. Ей было плевать на квартиру невестки, её интересовал ангар и деньги. — У нас сделка в два часа.
Филипп размашисто поставил подпись. Юлия так же хладнокровно подписала свой экземпляр.
— Теперь перевод, — потребовала свекровь.
Юлия достала телефон. Несколько касаний экрана.
— Ушло. Проверяй.
Телефон Филиппа звякнул. Он уставился на экран, не веря своим глазам. Семь знаков.
— Ты лучшая! — он попытался поцеловать её в щёку, но Юлия уклонилась.
— Удачи на сделке, — сказала она. — Мне пора на работу.
— Мы вечером отметим! Шампанское с меня! — кричал ей вслед Филипп.
Юлия вышла из подъезда. Воздух казался особенно чистым. Она достала телефон и набрала номер риелтора, занимающегося арендой жилья.
— Здравствуйте, это Юлия. Да, я ищу квартиру. Срочно. С сегодняшнего дня. Да, одна.
Домой возвращаться она не собиралась. Вещи она вывезла ещё ночью, пока Филипп спал, перетащив чемоданы в машину.
Часть 5. Абсолютный нуль
Прошло две недели.
Филипп сидел на полу в пустой квартире. Мебель отсутствовала — Юлия заказала грузчиков в тот же день, когда он подписывал договор купли-продажи ангара, воспользовавшись его отсутствием. Она забрала всё, что покупала на свои деньги. А это было 90% обстановки.
Но это было полбеды.
На столе лежал официальный лист с гербовой печатью. Уведомление из мэрии.
Объект по адресу ул. Промышленная, 14Б подлежит сносу в течение двадцати дней в связи со строительством транспортной развязки. Собственнику предлагается компенсация в размере кадастровой стоимости: сто восемьдесят тысяч рублей.
Они купили его за четыре миллиона.
Телефон Филиппа разрывался. Звонила мать.
— Фил! Ты дозвонился до этой твари?! Она знала! Она не могла не знать, она же работает в этой сфере! Фил, сделай что-нибудь! Иди в полицию!
— Иди к чёрту, мама, — тихо сказал Филипп и сбросил вызов.
Он попытался позвонить Юлии. Гудок прошёл, но потом включился автоответчик. Голос был механическим, чужим:
«Абонент временно недоступен. Оставьте сообщение».
Он набрал снова. На этот раз трубку сняли.
— Да, — голос Юлии был спокойным, как поверхность замерзшего озера.
— Ты знала! — заорал Филипп. — Ты знала, что его снесут! Ты подставила нас! Верни деньги! Ты меня обманула! ПОДЛОСТЬ!
— Филипп, сбавь децибелы, — ответила она. — Я не заставляла тебя покупать этот объект. Я лишь выполнила твоё требование. Я отдала тебе премию. Ты сам выбрал, куда её вложить. Это был твой бизнес-план. Твоя ответственность главы семьи.
— Но ты же видела! Ты проверила адрес!
— Я провела анализ, — подтвердила Юлия. — И я решила не вмешиваться в твой процесс обучения. Ты хотел независимости? Ты её получил. Кстати, напоминаю пункт 4 нашего соглашения. Поскольку ты не вернул мне оговоренную сумму в связи с потерей ликвидности, право собственности на квартиру переходит ко мне в полном объеме через три дня. Документы уже в Росреестре. Тебе нужно освободить помещение до пятницы.
— Ты не сделаешь этого... Мы же муж и жена!
— Уже нет. Заявление на развод подано. Причина: непримиримые финансовые разногласия.
— Юля, прошу... Я останусь на улице. Мама продала дачу, чтобы докинуть на этот ангар... Мы нищие!
— Математика не знает жалости, Филипп, — в её голосе прозвучали стальные нотки, но тут же исчезли. — У тебя осталось сто восемьдесят тысяч компенсации от города. Этого хватит на аренду комнаты и еду на первое время. Учись считать. Это полезный навык.
Короткие гудки зазвучали как приговор. Или как финальный удар молотка на аукционе, где продавали его жизнь, и он сам же занизил цену.
Филипп посмотрел на стену, где раньше висел телевизор. Там осталось лишь светлое пятно на обоях. Прямоугольник пустоты.
Идеальная геометрическая фигура.
Он хотел швырнуть телефон в стену, но вовремя вспомнил, что новый купить будет не на что. Рука с гаджетом бессильно опустилась.
В дверь позвонили. Это была Лариса Павловна. Она колотила кулаками в металл, требуя справедливости, требуя крови, требуя денег.
Филипп закрыл уши руками. Он наконец-то остался один на один со своим эго, и оказалось, что оно ничего не стоит.
Расчёт был окончен. Результат отрицательный.
Автор: Елена Стриж ©