Воздух в квартире стал тяжелым, стоило Анфисе произнести эти слова. Олег почувствовал, как напрягаются мышцы на его лице, тяжесть в висках. Он мечтал о тишине, о возможности просто выдохнуть, пока дети в школе, а он в отпуске. Мечтал о своем маленьком мире, где нет бесконечных «пап, помоги» и «Олег, ты забыл».
— Марина позвонила, — начала Анфиса, её голос был ровным, — ей нужно помочь с ремонтом. Обои поклеить, прибраться. Я у неё дня на три останусь.
Олег медленно оторвался от экрана ноутбука, где на экране застыл тяжелый танк. Он посмотрел на жену, стоящую в дверном проеме кухни. Дневной свет падал ей в спину, но никакого тепла от этой картины не исходило.
— На три дня? — Олег ощутил горечь во рту. — Давай я тоже поеду, за день всё сделаем. Нас двое, это куда быстрее.
Анфиса снисходительно улыбнулась, её губы сжались в тонкую линию.
— Нет уж, дорогой. Мы с Мариной сами справимся. А ты… — она сделала паузу, и этот секундный разрыв заполнился зловещей тишиной, — а ты лучше удели время детям. Мало им внимания уделяешь, всё на меня перекладываешь, а сам в свои «танки» играешь. Твой отпуск – это же прекрасная возможность побыть с ними.
Слова больно кольнули, как тонкие иглы. Олег работал по двенадцать часов в день, чтобы эта семья жила в достатке, чтобы дети ни в чем не нуждались. Он чувствовал, как обида медленно, но верно поднимается из глубины души.
— Знаешь, — Олег с трудом сдерживал себя, чтобы не повысить голос, — я вроде как тоже ради семьи работаю. Отпуск — это единственное время, когда я могу хоть немного расслабиться. А ты…
— А я что? — Анфиса перебила его, её тон стал жестче. — Предлагаю тебе побыть на моём месте. Три дня — это не пятнадцать лет. Попробуй, каково это — готовить, убирать, уроки делать.
Она одним взглядом дала понять, что никаких возражений не потерпит. В этом взгляде читалось превосходство, немое обвинение. Олег почувствовал себя загнанным в угол. Внутри что-то противилось, кричало, что здесь что-то не так, но он не мог понять, что именно. Может, она права? Может, он действительно мало времени уделяет семье?
Он молчал, скрестив руки на груди, глядя в окно, за которым проносились серые облака. Разговаривать было бесполезно. Он знал это. Анфиса уже всё решила. Ссора повисла в воздухе, не найдя своего завершения. Анфиса собрала небольшую сумку и, бросив холодное «пока», уехала. Тишина казалась угнетающей.
Первый день прошел как в тумане. Олег действительно занимался детьми, но его мысли постоянно возвращались к Анфисе. Он приготовил обед, помог с уроками, даже поиграл с ними в настольные игры. Вечером, когда дети уснули, он попытался расслабиться, но не смог. Дом казался опустевшим, холодным.
На второй день Олег почувствовал себя выжатым. Дети были шумными, требовательными. Артём капризничал из-за математики. Вика закрылась в комнате с телефоном и отвечала односложно. Он кормил их пельменями из магазина, потому что на полноценную готовку не хватало ни сил, ни желания. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что ждет её звонка, но телефон молчал.
Вечером, когда сумерки уже сгущались за окном, телефон ожил. Звонил Сергей, его старый друг, с которым они вместе учились в институте.
— Привет, Олег! Как дела? Как там твой отпуск? — голос Сергея звучал непринужденно.
Олег попытался ответить весело, но фальшь проскочила в его голосе.
— Привет, Серег. Нормально всё, отпуск вот… с детьми сижу.
— Слушай, я тут по делу, — Сергей понизил голос, стал серьезнее. — Моя Лена сегодня по магазинам каталась, в «Меге». Говорит, видела Анфису. С мужчиной. В кафе на фудкорте сидели.
Олег остолбенел. Марина же живет на другом конце города! Что Анфиса делала в торговом центре с каким-то мужчиной?
Сердце пропустило удар, затем забилось как сумасшедшее.
— Что значит — с мужчиной? — Олег почувствовал, как его ладони потеют. — Ты что-то путаешь, Серег. Она у сестры, ремонт помогает делать.
— Я тоже подумал, что жена могла с кем-то попутать, — голос друга стал серьезным. — Но Лена говорит, что это точно она. С каким-то мужиком, сидели, разговаривали. Близко так. Выглядели как пара. Она даже фото сделала, на всякий случай. Только мужчина сидит спиной. Щас скину тебе.
Олег почувствовал, как внутри всё сжимается в тугой узел. Все его сомнения, которые он гнал от себя последние месяцы — холодность Анфисы, её раздражение по любому поводу, постоянные упреки — всё вспыхнуло с новой силой.
— Скинь, — выдавил он.
Он попрощался с Сергеем, не сказав ничего внятного. Руки дрожали. Через минуту телефон завибрировал — пришло сообщение с фотографией. Снимок был сделан издалека, немного размыто, но это была она. Анфиса сидела за столиком напротив мужчины в черной куртке. Что-то отдалённо знакомое мелькало на краю сознания, но Олег не мог ухватить эту мысль.
Их руки лежали рядом на столе, почти соприкасаясь. Она улыбалась — той улыбкой, которую он не видел уже года два. Мягкой, настоящей.
Олег смотрел на экран, и внутри поднималась ярость, смешанная с болью. «Может, это деловая встреча? Может, старый знакомый?» — пытался он убедить себя, но фотография кричала об обратном. Так не сидят с коллегами. Так сидят влюбленные.
Он тут же набрал номер Марины.
Гудки тянулись бесконечно долго, каждая секунда казалась вечностью. Наконец, Марина взяла трубку.
— Алло?
— Марина, это Олег. Анфиса у тебя?
В трубке на секунду повисла тишина, потом послышался приглушенный голос Анфисы.
— Олег? Что случилось? — это уже был голос жены, настороженный.
Олег сжал кулак так сильно, что ногти впились в ладонь.
— Где ты была сегодня? — он старался говорить спокойно, но голос предательски дрожал.
— Ты о чем? Я же у Марины, мы весь день обои клеили, — в её голосе появились привычные нотки раздражения. — Что за допрос?
— Тебя видели. В «Меге». С мужчиной.
Пауза. Всего секунда, но Олег услышал её — эту микросекунду замешательства, прежде чем Анфиса выдала ответ.
— Ты совсем? — её голос стал холодным, металлическим. — Я весь день здесь! Спроси у Марины!
— У меня есть фотография, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
Ещё одна пауза. Чуть длиннее.
— Какая фотография? — голос Анфисы стал настороженным.
Он отправил снимок в её мессенджер. Ждал. Секунды тянулись мучительно долго. Наконец, в трубке раздался её смех — звонкий, надменный, фальшивый.
— Ты серьёзно? — она говорила с издёвкой. — Олег, это вообще не я! Ты что, уже даже жену свою не узнаёшь? Или ты просто хочешь найти повод для ссоры?
— Это ты. Та кофточка, которую я тебе дарил.
— У половины женщин в городе такие кофточки! — она повысила голос. — Слышь, сестра, — громко, чтобы Олег слышал, произнесла Анфиса, — ты представляешь, он меня в измене обвиняет! По какой-то фотке незнакомой бабы! Какой у меня муж!
В трубке послышался голос Марины, что-то успокаивающее, невнятное.
— Олег, ты сам себя слышишь? — снова Анфиса, уже покровительственным тоном. — Я весь день обои драла, руки в клею, а ты мне какие-то чужие фотки присылаешь и в измене обвиняешь. С детьми два дня не справляешься — и паранойя началась. Классика. Сходи проветрись, остынь. Поговорим, когда приеду.
— Приезжай сейчас же, — прорычал он. — И будем разговаривать нормально.
— Приеду, когда закончим, — отрезала она. — Пока.
Связь прервалась. Олег застыл, держа в руке телефон. Её смех до сих пор звенел в ушах. Но больше всего его задело не отрицание — а та секунда тишины. Та микропауза, когда она соображала, что ответить. Он знал Анфису пятнадцать лет. Он знал, когда она врёт.
Ночь прошла без сна. Олег снова и снова смотрел на фотографию, пытаясь разглядеть лицо мужчины, но угол съёмки был неудачным. Только силуэт, спина. Широкие плечи, тёмная куртка. Кто он?
Следующий день прошел в липком ожидании. Он ходил по дому, словно зверь в клетке. Дети чувствовали напряжение и старались держаться тихо. Вика несколько раз пыталась спросить, всё ли в порядке, но Олег отмахивался.
Ближе к обеду Анфиса вернулась.
Она вошла в квартиру с нарочито лёгким видом, скинула сумку в прихожей. На лице была улыбка — та самая, примирительная, которую она натягивала после ссор.
— Ну что, соскучился? — она подошла, попыталась обнять его, но Олег отстранился.
— Покажи телефон, — сказал он ровно.
Улыбка исчезла мгновенно.
— Что?
— Телефон. Покажи.
— Ты совсем что ли? — её глаза сузились. — Какое ты имеешь право?
— Такое же, какое ты имела, когда последний раз проверяла мой, — Олег сделал шаг вперёд. — Полгода назад, помнишь? Когда решила, что у меня с бухгалтером роман. Ничего не нашла тогда, потому что ничего и не было. А теперь моя очередь.
Олег вдруг вспомнил тот скандал. Как она кричала, обвиняла, требовала пароли от телефона. Как он, ничего не скрывая, отдал ей телефон — и она три часа копалась в переписках, не найдя ничего. Тогда он думал: «любит, раз ревнует». Теперь понимал: она ревновала, потому что изменяла сама.
Анфиса побледнела, её челюсть напряглась.
— Мне нечего тебе показывать. Ты мне не доверяешь — твои проблемы, — она развернулась, направляясь в комнату.
Олег перехватил её за руку.
— Нечего показывать? Или есть что скрывать?
Она резко выдернула руку, в её глазах полыхнул гнев.
— Отвали от меня! — она прошла в спальню и захлопнула дверь.
Олег остался стоять в коридоре. Руки тряслись от ярости. Если бы ей было нечего скрывать, она бы показала телефон. Просто чтобы закрыть вопрос. Но она не показала.
Он взял ключи от машины и вышел из квартиры. Ему нужно было к Марине. Нужны были ответы.
***
Поездка заняла почти час с учётом пробок. Всё это время Олег прокручивал в голове возможные сценарии. Может, Анфиса действительно была у сестры, а в торговом центре — её двойник? Может, Лена ошиблась? Но фотография... Он видел эту кофточку — он сам дарил её Анфисе на прошлый день рождения.
Он припарковался у дома Марины, поднялся на четвёртый этаж и нажал на звонок. Дверь открыла Марина. Её лицо мгновенно изменилось, глаза забегали.
— Олег? Что ты здесь делаешь? — Её голос дрожал.
Не дожидаясь приглашения, Олег вошёл в квартиру. Его взгляд сразу упал на стену в зале. Обои были поклеены, да, но работа выглядела свежей — местами ещё виднелись следы клея, в углу стояло ведро с валиками.
— Вы три дня клеили обои в одной комнате? — он обвёл взглядом зал.
Марина заикалась, пытаясь что-то объяснить.
— Ну... мы... старые обои долго отдирали... потом стены шпаклевали... грунтовка сохла...
— Марина, — Олег посмотрел ей прямо в глаза, — не ври мне. У тебя это плохо получается в отличие от твоей сестры. Анфиса была здесь все три дня?
Марина отвела взгляд, её пальцы нервно теребили край кофты.
— Была... ну, в основном...
— В основном? — он почувствовал, как внутри всё сжимается. — Что значит «в основном»?
Марина попыталась улыбнуться, защитить сестру.
— Олег, ну что ты... она действительно помогала мне. Просто пару раз уезжала ненадолго, в магазин за материалами...
— В какой магазин? — он достал телефон, открыл фотографию и протянул Марине. — Вот в этот?
Марина взяла телефон. Посмотрела на экран.
Олег наблюдал, как меняется её лицо: сначала растерянность, потом сосредоточенность, а затем — словно пазл сложился — в глазах мелькнуло узнавание.
— Эта куртка... — выдохнула она, и голос её дрогнул.
Она замерла, не отрывая глаз от экрана. Телефон задрожал в её руках.
— Нет... — выдохнула она. — Нет, это не может быть... Только не это...
— Кто это, Марина? — он говорил жёстко, но внутри похолодело от её реакции.
— Это... это... — слезы хлынули из её глаз, — это Игорь... мой бывший муж... Я узнала по куртке — я же сама её ему покупала на годовщину... И по тому, как он сидит... Я прожила с ним восемь лет, Олег... Я узнала бы его из тысячи...
От этих слов всё внутри оборвалось. Бывший муж Марины. Мужчина, который бросил её.
— Год назад, — Марина опустилась на стул, закрыв лицо руками. — Он... он просто сказал, что встретил другую. Что любит её. Не объяснил ничего, не назвал имени. Просто ушёл. Я думала, это кто-то с его работы... молодая, наверное... Я полгода в депрессии была, Анфиса меня тогда поддерживала, приезжала, успокаивала...
Она подняла на Олега глаза, полные ужаса и понимания.
— Это же не может быть... она? Олег, скажи, что это не она...
Он молчал. Всё сложилось в чудовищную картину. Анфиса «поддерживала» сестру, приезжала к ней, утешала — и встречалась с её бывшим мужем. Год назад. Значит, всё это время... весь этот год она врала. Ему, сестре, детям. Всем.
— А эти три дня? — Олег чувствовал, как гнев вытесняет шок. — Что она тебе говорила?
Марина всхлипнула, вытерла нос.
— Она... она приехала в первый день, мы действительно начали клеить обои. Но потом она сказала, что ей нужно встретиться с одним человеком. По работе. Что ей предложили открыть свой бизнес, салон красоты, и она встречается с инвестором. Попросила меня прикрыть её, сказать тебе, что она здесь все три дня. Сказала, что это сюрприз для тебя, что хочет сама заработать, чтобы не просить у тебя денег... Я... я поверила, Олег. Я правда думала, что это о бизнесе.
Она снова разрыдалась, уронив голову на сложенные руки.
— Я дура... я должна была догадаться... когда она уезжала, она так... так одевалась. Красиво. Духи. Я думала — ну встреча деловая, она хочет произвести впечатление... Как я могла быть такой слепой?
Олег стоял неподвижно, сжав кулаки. Анфиса использовала сестру. Обманула её, превратила в соучастницу своей лжи. И сделала это с таким холодным расчётом, с такой продуманностью, что становилось страшно. Это была не спонтанная ошибка, не минутная слабость. Это было осознанное, циничное предательство.
— Прости, Марина, — сказал он глухо. — Мне жаль, что ты узнала это так.
Он развернулся и пошёл к двери.
— Олег, подожди! — Марина вскочила. — Что ты будешь делать?
— То, что должен был сделать уже давно, — ответил он, не оборачиваясь.
***
Обратная дорога пролетела незаметно. Олег вёл машину на автомате, его мысли метались между яростью и болью. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет брака, двое детей, общий дом, общая жизнь. И всё это она готова была выбросить ради... чего? Ради мужика, который уже один раз бросил жену ради другой?
Он припарковался у дома, поднялся в квартиру. Дети были в своих комнатах. Анфиса сидела на кухне с чашкой кофе, листая что-то в телефоне. Услышав его шаги, она подняла голову. На лице было выражение показной усталости.
— Ну что, нагулялся? Успокоился? — в её голосе была привычная снисходительность.
Олег прошёл на кухню, остановился напротив неё. Посмотрел в глаза — те самые глаза, в которые он смотрел столько лет, и не узнал в них ничего. Перед ним сидел чужой человек.
— Игорь, — произнёс он тихо.
Анфиса замерла. Чашка зависла на полпути к губам. Её лицо побледнело, глаза расширились на долю секунды, потом она быстро взяла себя в руки.
— Что? — её голос был почти ровным, но Олег услышал в нём дрожь.
— Игорь. Бывший муж твоей сестры. Тот, ради кого ты врала мне год. Год, Анфиса.
Она поставила чашку на стол. Её руки слегка дрожали.
— Я не знаю, о чём ты...
— Не ври, — оборвал её Олег. — Я только что от Марины. Она всё рассказала. Про твои отлучки, про «деловые встречи», про то, как ты использовала её, чтобы прикрыть свою ложь. И про Игоря. Она его узнала на фотографии.
Анфиса молчала. Её лицо было бледным, губы сжаты в тонкую линию. Несколько секунд она просто сидела, глядя в стол, потом медленно подняла глаза. И в них больше не было притворства. Только холод.
— И что теперь? — спросила она ровно.
— Что теперь? — он усмехнулся, но в этом смехе не было веселья. — Теперь ты собираешь вещи и уходишь.
Анфиса дёрнула подбородком, в её глазах блеснула злость.
— Уйду? Из своей квартиры? Из своего дома? — она встала, оперлась руками о стол. — Ты думаешь, это так просто? У нас дети, совместно нажитое имущество. Ты меня просто так не выкинешь.
— Я не выкидываю, — Олег сохранял ледяное спокойствие, хотя внутри бурлило. — Я развожусь. Завтра иду к адвокату, подаю документы. Будет раздел имущества, будут суды, будет всё по закону. Но ты больше не моя жена. И я не хочу видеть тебя здесь. Мне противно дышать с тобой одним воздухом.
— А дети? — она выпалила, и в её голосе впервые прозвучала паника. — Ты думаешь, они тебе простят, что ты разрушил семью?
— Это не я разрушил семью, — Олег шагнул ближе, его голос стал тише, жёстче. — Это ты. Год назад, когда решила, что муж твоей сестры — это хорошая идея. Или раньше. Не знаю, когда это началось, и мне уже всё равно. Дети узнают правду. Не сейчас, не всю, но узнают. Они не маленькие. Вика уже понимает больше, чем ты думаешь.
Анфиса стояла, вцепившись в край стола, её лицо исказилось.
— Ты пожалеешь, — прошипела она. — Я сделаю так, что ты пожалеешь. Суд, адвокаты — я заберу у тебя все. Я сделаю так, что дети будут со мной, а ты...
— Делай, что хочешь, — перебил её Олег. — Но я не буду жить с предательницей. И я не дам детям расти, думая, что такое поведение — норма.
Он развернулся и вышел из кухни. Анфиса осталась стоять, её дыхание было прерывистым, руки тряслись.
***
Вечером Олег поговорил с детьми. Вика и Артём сидели на диване в гостиной, оба напряжённые, чувствуя, что грядёт что-то серьёзное. Олег присел напротив, подбирая слова.
— Дети, мне нужно с вами поговорить. О нас с мамой.
Вика сжала губы, её глаза стали настороженными. Артём прижался к сестре.
— Мы с мамой... больше не будем жить вместе, — Олег говорил медленно, стараясь быть максимально честным, но не травмировать их деталями. — Между нами произошло то, что невозможно исправить. Мама сделала поступок, который разрушил наше доверие. Я не буду вдаваться в подробности, вы ещё маленькие для этого, но знайте — я сделал всё, что мог, чтобы сохранить семью. Но иногда сохранять нечего.
— Это из-за того мужчины? — неожиданно спросила Вика тихо.
Олег замер.
— Что?
Вика опустила глаза, теребя край подушки.
— Я... я слышала, как вы кричали на кухне. Про какого-то Игоря. И ещё... — она замолчала, явно борясь с собой, — ещё полгода назад я видела мамин телефон. Случайно. Там были сообщения... от кого-то. Сердечки, всякое такое. Я не читала специально, просто увидела, когда телефон на столе лежал. Я тогда подумала, что это подруга так шутит, но теперь...
Её голос дрожал. Олег почувствовал, как сердце сжимается от боли — не за себя, а за дочь. Она знала. Видела. И молчала, потому что боялась, что её мир развалится.
— Вика, — он подсел к ним, обнял обоих детей, — ты ни в чём не виновата. Слышишь? Это не твоя ответственность. Это проблемы взрослых людей. Не твои.
— А мы будем жить с кем? — спросил Артём, его голос был совсем маленьким. — С тобой или с мамой?
— Мы решим это все вместе, — Олег погладил сына по голове. — Но я буду рядом. Всегда. Что бы ни случилось, я ваш отец, и я вас не брошу. Понятно?
Вика кивнула, уткнувшись ему в плечо. Артём молчал, но его маленькие пальцы крепко сжимали папину руку.
Той же ночью Анфиса собрала чемодан. Олег не знал, куда она уехала — к Игорю, к подруге, в гостиницу. И ему было всё равно. Она ушла молча, не пытаясь больше оправдываться или нападать. В её глазах было что-то потерянное, но он не чувствовал жалости. Только опустошение.
Следующие месяцы были тяжёлыми, но Олег держался. Родители с обеих сторон узнали правду — мать Анфисы рыдала в трубку, отец молчал, потом сказал коротко: «Мне стыдно за дочь». Марина разорвала все связи с сестрой одним сообщением: «Я не хочу тебя знать».
Вика чётко заявила: «Я хочу жить с папой». Артёма спрашивали отдельно, в присутствии психолога. Он тоже выбрал отца.
Анфиса пыталась протестовать, но факты были против неё. Дети остались с Олегом. Она получила свою долю и право на встречи по выходным, если дети не возражали.
После суда она попыталась поймать взгляд Вики в коридоре, но дочь отвернулась.
***
Прошло три года.
Олег стоял у окна, держа в руках чашку кофе. За окном моросил дождь. Из детской доносился смех — Вика играла с Артёмом в настольную игру. Нормальный, живой смех.
Олег узнал, что Игорь бросил Анфису — так же внезапно, как когда-то бросил Марину. Нашёл новую. Моложе.
Анфиса пыталась вернуться. Звонила Олегу, просила прощения, клялась, что всё исправит.
Он слушал её рыдания и спокойно ответил:
— Анфиса, я желаю тебе найти своё счастье. Но искать его нужно не здесь. Между нами всё кончено.
И положил трубку.
Больше она не звонила.
Дети росли. Жизнь шла дальше.
Однажды вечером, когда они втроём сидели на кухне за ужином, Вика неожиданно сказала:
— Пап, спасибо, что не сдался тогда.
Олег посмотрел на дочь, и в её глазах была благодарность. Артём кивнул, набив рот картошкой.
— Я бы никогда не сдался, — ответил он. — Вы же мои дети.
И в этот момент он понял: он сделал всё правильно.
Спасибо за прочтение, лайки, донаты и комментарии!
Читать ещё: