Добрый день.
Прошло тридцать лет. Три десятилетия слухов, легенд и телепередач, которые наглухо замесили правду с вымыслом. И теперь уже не понять, где заканчивается биография Сергея Тимофеева и начинается миф. Всё началось в тот миг, когда вечером 13 сентября 1994 года на 3-й Тверской-Ямской в клочья разорвало дорогущий мерседес. С этой секунды имя Сильвестра стало обрастать тайнами, которые не раскрыты до сих пор.
То было удивительное время, когда закон в России будто взял тайм-аут. Страна под гармонь и шансон смотрела на бандитов в кожаных куртках как на новых рок-звезд. Милиция предпочитала не замечать, как по столице разъезжают на иномарках те, чьи имена гремели в криминальных сводках. На руинах СССР как грибы после дождя росли ОПГ, превращаясь в настоящую власть. И в этой мутной воде, где криминал пожирал страну, Сергей Тимофеев в глазах обывателей стал почти Робин Гудом. Не потому, что раздавал деньги бедным, а потому, что яростно не пускал в Москву кавказские группировки. Люди, не знавшие о зверских пытках и показательных казнях Ореховских, видели в нём защитника.
И вдруг его не стало. После громкого взрыва и пышных похорон на Хованском кладбище, куда пришло проститься три сотни воров и авторитетов, по городу пополз шепоток. А не постановка ли это? Говорили, будто его видели в Одессе с Росписью, замечали в Москве и даже в Вене. Опытные сотрудники из МУРа сами склонялись к версии, что авторитет инсценировал свою смерть. Ходил слух, что на месте взрыва, в толпе зевак, будто бы стоял высокий мужчина, похожий на Тимофеева.
Но что же было на самом деле? Кто знает...
Его история — классический сюжет из лихих девяностых. Деревенский парень из новгородской глухомани, с детства привыкший к труду. Высокий и статный, он отслужил в элитном Кремлёвском полку, и поговаривают, что именно там в нём пустила корни лютая нелюбовь ко всему нерусскому. После армии он остался в Москве, устроился спортинструктором. Эта работа и открыла ему дорогу в криминал.
Он поселился в общаге в Орехово-Борисово, и этот район навсегда дал имя его банде. Столичная жизнь, бары и рестораны манили его. Денег не хватало, но рядом были молодые спортсмены, готовые идти за своим тренером куда угодно. Для них Сережа Новгородский, он же Тракторист, стал богом и царём.
Поначалу он, как и все, тряс картёжников и напёрсточников. Но его мозги работали иначе. Он быстро сообразил, что выигрывает всегда тот, кто держит игру. И скоро его бригада контролировала все напёрстки у метро и автовокзалов. Наступила Перестройка, и по стране поползли первые шальные деньги. Тимофеев с товарищами начал брать под козырёк всех, кто рискнул открыть свой ларек или кафе. Прозвище Тракторист из насмешливого стало уважительным — он и правда давил оппонентов, как гусеницами.
Настоящей золотой жилой для него стал бизнес по ввозу в СССР компьютеров и техники. Схема была проста: сначала бизнесу создавали проблемы, а потом героически их решали. Тех, кто упрямился, не уговаривали — убивали. Чтобы другим неповадно было. Метод работал безотказно. Вскоре его банда контролировала рестораны «Орехово», «Керчь» и «Загорье». А его самого, за сходство со Сталлоне, прозвали Сильвестром.
К концу восьмидесятых Ореховские были уже грозой всей Москвы. В бригаде царили жёсткие правила. Лидер требовал абсолютной преданности и готовности к крайней жестокости. Если ты не мог пытать или убить — тебе не было места среди своих. А увольнялись из этой конторы только одним способом — на кладбище. Паяльник и утюг стали главными инструментами переговоров.
Пик могущества Ореховской ОПГ пришёлся на 1989 год. Тимофеев сошёлся с солнцевскими и ленинскими, создав мощный криминальный кулак. Но вскоре МУР взяли его самого, вместе с лидерами Солнцевской ОПГ, по обвинению в вымогательстве. Следствие не смогло доказать сговор, и за решётку отправили только Сильвестра. Два года в СИЗО — и он вышел на волю в 1991-м, как раз когда рухнул Союз. Началась новая эра.
Он продолжил войну с кавказскими группировками, пытаясь выдавить их из Москвы. Его авторитет вырос настолько, что старые воры в законе, вечные арбитры преступного мира, были вынуждены с ним считаться. Говорят, сам Япончик, Вячеслав Иваньков, вызывал его в Майами и символически вручил ключ от столицы. Сильвестра хотели короновать, но он считал воровские понятия пережитком. Он и так был теневым королём Москвы и не нуждался в чьём-либо разрешении.
Если он видел свой интерес — он его получал. Если на пути вставал кто-то — этот кто-то исчезал. Ему платили все — от мелких коммерсантов до звёзд шоу-бизнеса, привозивших чемоданы налички с гастролей. По оценкам экспертов, его империя контролировала 30 банков, 20 крупных торговых фирм, сотни магазинов и ресторанов. Обороты исчислялись миллиардами долларов.
Бывший Тракторист больше не хотел быть бандитом. Он переоделся в пиджаки и галстуки, требовал того же от своих ребят. Криминальные деньги текли в легальный бизнес через офшоры на Кипре. Он даже собрал братву на стадионе в Медведково и призвал их выходить из тени. Большие деньги, как он понял, любят тишину.
Но настоящий финансовый гений пришёл к нему в лице Григория Лернера, выпускника МГУ и матёрого махинатора. Тот пообещал утроить состояние Сильвестра и сдержал слово. А заодно познакомил его со своей гражданской женой, Ольгой Жлобинской. Вскоре она стала женой Тимофеева и главой его Московского торгового банка. С этого момента начался закат.
Банк под руководством Ольги занялся откровенным кидаловом. Характерный случай — мошенничество с векселями AVVA Бориса Березовского на миллиард рублей. Деньги были переведены в Израиль под фиктивный контракт. Простить такое Березовский не мог. Вскоре его собственный мерседес взорвали при выезде с территории ЛогоВАЗа. Борис Абрамович поклялся найти и покарать виновного. Все подумали на Сильвестра.
Через неделю Ольгу Жлобинскую и её подельников задержали, но вскоре выпустили под подписку о невыезде. После чего все они, включая саму Ольгу, бесследно исчезли. Следом пришёл черёд и самого Сильвестра.
13 сентября 1994 года радиоуправляемый заряд превратил его мерседес в груду металлолома. Оперативники установили, что бомбу заложили на автомойке. Странно, но в тот роковой день с ним не было ни одного охранника. Личность погибшего установили по визитке и… челюсти. Стоматолог из США по телефону подтвердил, что пломбы на останках — его работа.
Подозреваемых было много. Весь криминальный мир вздохнул с облегчением, когда тень Сильвестра перестала нависать над столицей. Но точка в этой истории так и не поставлена. Следствие забуксовало. А несколько лет назад дочь Тимофеева, Карина, потребовала эксгумации. Она уверена, что в 1994 году похоронили не её отца. И что он до сих пор жив, тихо доживая свой век где-то в Казахстане, в Караганде…
Подписывайтесь на канал Особое дело.