Найти в Дзене
Вечный зритель

«Фанни и Александр» : когда кино перестаёт быть искусством и становится откровением

Вчера, практически сегодня, случилось важное и странно запоздалое событие — моё первое знакомство с Ингмаром Бергманом. А подсказал повернуть голову в нужную сторону канал «Минималистка» — и теперь у меня чувство, будто кто-то распахнул давно закрытую дверь, за которой хранились запахи детства, страхи ночей, смешки семейных застолий и тихое потрескивание свечей на сцене старого театра. «Фанни и Александр» — фильм, о котором трудно говорить сухо. Он как будто дышит, нагревается рядом с тобой, шепчет и пугает, обнимает и отталкивает. Это кино о страдании и нежности, жестокости и прощении, вере и её обломках, детской фантазии, которая смягчает реальность, но не спасает от её ударов. Через мир семьи Экдаль Бергман открывает зрителю страну, где магия и быт живут бок о бок. Детский взгляд превращает шаляющие тени на стене в древних духов, старый стул — в артефакт четырёхтысячелетней принцессы, а театральный реквизит — в портал в другое измерение. И в этой игре воображения есть отзвук нашего
Оглавление

Вчера, практически сегодня, случилось важное и странно запоздалое событие — моё первое знакомство с Ингмаром Бергманом. А подсказал повернуть голову в нужную сторону канал «Минималистка» — и теперь у меня чувство, будто кто-то распахнул давно закрытую дверь, за которой хранились запахи детства, страхи ночей, смешки семейных застолий и тихое потрескивание свечей на сцене старого театра.

«Фанни и Александр» — фильм, о котором трудно говорить сухо. Он как будто дышит, нагревается рядом с тобой, шепчет и пугает, обнимает и отталкивает. Это кино о страдании и нежности, жестокости и прощении, вере и её обломках, детской фантазии, которая смягчает реальность, но не спасает от её ударов.

Через мир семьи Экдаль Бергман открывает зрителю страну, где магия и быт живут бок о бок. Детский взгляд превращает шаляющие тени на стене в древних духов, старый стул — в артефакт четырёхтысячелетней принцессы, а театральный реквизит — в портал в другое измерение. И в этой игре воображения есть отзвук нашего собственного детства, когда вещи были живыми, а страхи — почти богами.

Детская сказка, в которой чудеса тянутся за руку с ужасом

История держится на двух полюсах: светлой, почти карнавальной атмосфере жизни Экдалей и холодном доме епископа Вергеруса, который становится отчимом Фанни и Александру. И если первая часть фильма — это роскошная рождественская симфония, где каждый человек сияет своей маленькой радостью, то вторая — погружение в мрак, где даже стены, кажется, пропитаны страхом.

Епископ — один из самых сложных антагонистов, которых рождал кинематограф. Он жесток, да, но Бергман позволяет увидеть в нём несовершенного, слабого человека, прячущего свою хрупкость за аскетизмом и ригидной верой.

В какой-то момент зрителя словно разрывают на две части: ненавидеть? жалеть? бежать? или попытаться понять, как человек превращается в чудовище, не замечая, как его собственные страхи начинают распоряжаться судьбами других?

Фантазия как спасение… и как проклятие

-2

Александр — ребёнок, который мыслит образами, мифами, сущностями из полузабытых кошмаров. И Бергман проводит тонкую грань: где заканчивается игра в страшилки, и начинается реальность, которая действительно может убить.

Сцена встречи Александра с Измаэлем — сущностью, стоящей на грани ангела и демона, мужчины и женщины, живого и иллюзии — это одно из самых сильных визуальных воспоминаний кино. Будто режиссёр поднимает крышку над человеческим бессознательным и говорит: «Посмотри. Это тоже ты.»

Пламя в доме епископа — ведь это ведь не просто пламя внешнего мира. Это то, что давно горит внутри Александра.

Чем «Фанни и Александр» отличается от всего, что вы видели

-3

Это пятичасовое произведение — не фильм в классическом смысле. Это роман, который почему-то можно смотреть, симфония без пауз, жизнь в чистом виде. Здесь нет морали, нет прямых уроков, нет желания исправить зрителя. Бергман просто показывает мир таким, каким он чувствует его сам.

Всё настоящее, кроме того, что… всё это всё равно театр. Режиссёр не позволяет забыть, что маски вокруг нас неизбежны — и в быту, и в религии, и даже в любви. Но иногда, когда люди собираются в большой шумной семье, эти маски на секунду приподнимаются, и мы видим под ними тёплые, забавные, ранимые лица.

Финал, с его лёгким философским дыханием, тихо подводит нас к мысли: жить сложно, но жить стоит. Потому что человек должен быть прост, чтобы его можно было и ругать, и любить.

Почему к этому фильму нужно возвращаться

-4

Не каждый способен выделить пять часов в эпоху, когда даже двух минут TikTok-видео порой кажется много. Но «Фанни и Александр» — это не трата времени. Это почти терапия. Почти исповедь.

Иногда хочется пересмотреть его хотя бы частями — монолог Иссака Якобсона можно слушать как отдельное произведение, сцены рождественской радости — как гимн жизни, эпизоды страха — как напоминание, что тьма тоже часть нашего мира.

Хочется, впрочем, не анализировать, не раскладывать символы, не рассматривать аллюзии под увеличительным стеклом. Хочется просто удержать это кино в душе — как редкое впечатление, которое не требует объяснений.

Если материал оказался полезен или вдохновил вас на просмотр, подписывайтесь на мой канал «Вечный зритель» — там ещё много честных, глубоких разборов, которые помогают смотреть кино иначе.

Статья содержит кадры из фильма «Фанни и Александр»