Часть 1. Геометрия высокомерия
Руслан сидел в кресле, вытянув ноги в домашних тапочках так, словно хотел занять собой всё свободное пространство гостиной. Он держал паузу — тягучую, липкую, нарочито долгую. Юля, стоявшая напротив, чувствовала, как этот искусственно созданный вакуум давит на барабанные перепонки. Она не спрашивала, что случилось. Она просто ждала, разглядывая ворсинки на ковре, который они покупали вместе три года назад.
— Собирай вещи и проваливай! — заявил Руслан своей жене, лениво поигрывая пультом от телевизора. — Я даю тебе время до вечера.
Слова упали тяжело, как сырая глина на паркет. Юля подняла взгляд. Лицо мужа выражало скуку, смешанную с брезгливостью — так смотрят на пятно соуса, которое невозможно отстирать, и проще выбросить рубашку целиком.
— Что? — переспросила она, не потому что не расслышала, а потому что мозг отказывался обрабатывать информацию в таком тоне.
— Ты оглохла? — Руслан поморщился, словно от зубной боли. — Я сказал: ВОН. Этот брак исчерпал себя. Я устал тянуть этот балласт. Ты стала скучной, Юля. Предсказуемой. И, честно говоря, дорогостоящей в обслуживании.
Он говорил о ней как о подержанном автомобиле, у которого вышел гарантийный срок. Руслан всегда гордился своей «прагматичностью». Он называл это мужским стержнем, хотя Юля давно подозревала, что это обыкновенная черствость, завернутая в фантик успешности.
— Мы женаты семь лет, — произнесла она ровно, хотя внутри начинал раскручиваться маховик непонимания. — Это и моя квартира. Мы покупали её в браке, Руслан.
Мужчина хохотнул. Звук вышел коротким, лающим.
— Твоя? Серьёзно? — он подался вперёд, и мягкая кожа кресла скрипнула под ним. — На чьи деньги, милая? Кто вкалывал на объектах, пока ты перекладывала бумажки в своём архиве за копейки? Мой вклад — девяносто процентов. Твой — выбор цвета занавесок. Так что не смеши меня юридическими терминами. Я подготовился. У меня отличные юристы, они докажут, что средства были добрачными накоплениями. Ты выйдешь отсюда с тем, с чем пришла. С чемоданом тряпок и своими амбициями.
Юля смотрела на человека, с которым делила завтраки, постель и планы на отпуск, и видела совершенно чужое существо. Хищное, расчётливое, уверенное в своей безнаказанности.
— Ты выгоняешь меня на улицу? — уточнила она.
— Я освобождаю свою жилплощадь, — поправил Руслан. — Не драматизируй. Поживешь у подруги, или снимешь комнату. Ты же сильная женщина, справишься.
В его голосе скользило нескрываемое наслаждение властью. Он упивался моментом, когда может одним словом разрушить чужой мир.
Часть 2. Смета предательства
Руслан встал и прошелся по комнате, хозяйским жестом касаясь предметов интерьера. Дорогая аудиосистема, коллекционные статуэтки, тяжелые дубовые полки. Всё это он считал продолжением себя.
— Знаешь, Юля, я давно хотел это сделать, — продолжил он, остановившись у массивного комода. — Ты меня тормозишь. Мне нужен размах, энергия, а ты... ты как пыль. Оседаешь и душишь. Я встретил человека, который меня вдохновляет.
— Вдохновляет? — Юля горько усмехнулась. — Ты имеешь в виду ту девицу, которой ты переводишь деньги с общего счета под видом «расходов на логистику»?
Руслан замер. Его брови поползли вверх, но страха не было, лишь удивление, смешанное с раздражением.
— Ты лазила в мои выписки? — процедил он. — Какая низость. Шпионила?
— Вела домашнюю бухгалтерию, — парировала Юля. — Ты стал небрежен, Руслан.
— Это ничего не меняет! — рявкнул он, теряя напускное спокойствие. — ДА, у меня есть кто-то другой. И что? Я мужчина в расцвете сил, мне нужно движение. А ты превратилась в мебель. Твоё мнение здесь никого не волкует. Ты — ноль без палочки. Паразит на моем теле. Я кормил тебя, одевал, возил на курорты. И где благодарность?
Он начал перечислять. Это была скрупулезная, мелочная бухгалтерия их жизни.
— Шуба три года назад — сто пятьдесят тысяч. Поездка в Турцию — двести. Стоматолог тебе — полтинник. Я всё записал, Юля. Я всё помню. Ты мне должна по гроб жизни.
Каждое названное число было как пощечина. Он монетизировал заботу, перевел любовь в валюту и выставил итоговый счет.
— Ты считал деньги за мои зубы? — тихо спросила она.
— Я считал свои убытки! — отрезал Руслан. — Катись к лешему! Я хочу, чтобы через два часа твоего духа здесь не было. Ключи оставишь на тумбочке. И не вздумай что-то украсть. Я проверю каждую полку.
Он смотрел на неё с торжествующим презрением. Он ожидал слёз. Он был уверен, что сейчас она начнет умолять, хватать его за руки, обещать исправиться. Он нарисовал себе картину её унижения и уже предвкушал, как будет великодушно (или жестко) отказывать. Он жаждал увидеть её сломленной. Это подпитало бы его эго.
Но Руслан не учёл один момент. Юля была не из тех, кто ломается. Она была из тех, кто взрывается.
Часть 3. Детонация
Внутри Юли что-то щелкнуло. Не жалобно дзынькнуло, а лязгнуло, как затвор тяжелого орудия. Горячая волна, плотная и густая, поднялась от живота к горлу, выжигая страх, растерянность и остатки привязанности. Она смотрела на холеное лицо мужа и видела не человека, а препятствие. Врага.
Она не заплакала. Она рассмеялась. Это был сухой, страшный смех, похожий на кашель.
— Убытки, говоришь? — переспросила она, делая шаг к нему. — Паразит, значит?
Руслан нахмурился. Реакция была неправильной. Не по сценарию.
— Ты чего лыбишься, дура? Истерика?
— О, нет, дорогой, — голос Юли стал громче, набирая обороты, как турбина самолета. — Это не истерика. Это ПРОЗРЕНИЕ!
Она схватила со стола тяжелую хрустальную пепельницу — подарок его партнеров, которым Руслан гордился, хотя сам не курил.
— Эй, положи на место! — рявкнул он, дернувшись вперед.
— ПОШЁЛ ТЫ К ЧЁРТУ! — заорала Юля так, что Руслан отшатнулся.
Пепельница полетела не в него, а в огромный телевизор. Звон стекла, треск пластика и глухой удар слились в единый аккорд разрушения. Экран покрылся паутиной, в центре зияла дыра.
— Ты что творишь, больная?! — взвизгнул Руслан, хватаясь за голову. — Он стоит двести тысяч!
— ЗАПИШИ В УБЫТКИ! — проревела Юля.
Её лицо раскраснелось, волосы растрепались, но в глазах горел такой дикий огонь, что Руслан, здоровый мужик, почувствовал холодок под ложечкой. Он никогда не видел её такой. Он привык к тихой, удобной жене, которая сглаживала углы. А сейчас перед ним стояла фурия.
Она металась по комнате, хватая всё, что попадалось под руку. Коллекционные тарелки с грохотом разлетались о стены, превращаясь в керамическую крошку. Дорогая ваза, которую он привез из Италии, с треском ударилась о пол.
— ЭТО ТВОЕ? — кричала она, сбрасывая с полки стопку виниловых пластинок. — А ВОТ ЭТО? ХРУСТЬ!
Она с силой наступила на пластинку, ломая её пополам.
— Прекрати! Я вызову охрану! Я сдам тебя в психушку! — орал Руслан, пытаясь перекричать хаос, но боялся подойти к ней. В руках у Юли теперь была тяжелая бронзовая статуэтка коня.
— Вызывай! — рычала она. — Пусть видят! Пусть все видят, какой ты мелочный жмот! Сто пятьдесят тысяч за шубу? А сколько я потратила нервов на твои капризы? Сколько я терпела твою манию величия? БЕСЦЕННО!
Часть 4. Тотальная зачистка
Руслан был в тупике. Он не знал, как реагировать на гнев. На покорность — знал. На мольбы — умел отвечать. Но на эту первобытную, сокрушительную ярость у него не было протокола защиты. Он вжался спиной в дверной косяк, наблюдая, как его идеально выстроенный быт превращается в руины.
— Убирайся к чертям из моего дома! — только и смог выдавить он, но голос предательски дрогнул.
— Я уйду! — крикнула Юля, тяжело дыша. — Обязательно уйду! Но сначала я заберу свою «долю» за обслуживание!
Она рванула к старинному напольному секретеру, который стоял в углу. Это была гордость Руслана — антиквариат девятнадцатого века, который он купил на аукционе. Но Юля знала про этот секретер больше, чем он думал.
— Не смей трогать! — Руслан побледнел. Натурально, до синевы. — Отойди от него!
В его глазах мелькнул настоящий, животный ужас. И этот ужас стал для Юли лучшим топливом. Она поняла: она нашла болевую точку.
— А что там, Русланчик? — её голос сорвался на зловещий шепот, переходящий в крик. — Твои секретики? Твоя "прагматичность"?
Она схватила тяжелый бронзовый подсвечник и со всего размаха ударила по лакированной деревянной панели секретера. Дерево треснуло.
— НЕТ! — взвыл Руслан, бросившись к ней, но поскользнулся на осколках вазы и рухнул на колени. — Юля, не надо! Пожалуйста! Давай поговорим!
— Поздно говорить! — она ударила еще раз. И еще.
Щепки летели во все стороны. Дверца с потайным механизмом, о котором, как думал Руслан, знал только он, разлетелась вдребезги. Из тайника посыпались не бумаги. Оттуда выпали плотные, перехваченные резинками пачки наличных денег. Доллары. Много. И бархатный мешочек.
В комнате стало тихо. Лишь тяжелое дыхание Юли нарушало тишину. Руслан сидел на полу, глядя на рассыпанные богатства, как на собственные внутренности.
— Так вот почему ты хотел развода именно сейчас, — сказала Юля, уже не крича, но с такой ледяной злостью, что воздух вокруг неё казался минусовым. — Ты провернул ту сделку с продажей земли, про которую говорил, что она сорвалась? Ты украл эти деньги. У нас. У семьи.
— Это мои деньги! — прошипел Руслан, пытаясь подняться. — Я их заработал! Я!
— Ты лгал мне полгода, — Юля пнула пачку денег носком туфли. — Ты ныл, что бизнес идет плохо, что денег нет, экономил на продуктах. А сам набивал кубышку, чтобы свалить в закат с новой лялей?
— Ты ничего не докажешь, — огрызнулся он, но уверенности в голосе не было. Он жадно смотрел на купюры.
— Мне не надо доказывать, — Юля вдруг успокоилась. Её гнев трансформировался в холодную решимость.
Она наклонилась, схватила спортивную сумку Руслана, которая стояла у входа — он приготовил её для тренировки, — вытряхнула содержимое на пол и начала сгребать туда деньги. Пачку за пачкой.
— Ты что делаешь? Это грабеж! — Руслан вскочил, но Юля резко развернулась, занеся над головой тот самый бронзовый подсвечник.
Вид у неё был безумный. Взгляд расфокусированный, но направленный прямо в цель.
— Подойдешь — проломлю череп, — сказала она просто. И Руслан поверил. Он увидел в её глазах готовность идти до конца. Страх за свою шкуру перевесил жадность.
— Ты пожалеешь... — прошептал он, отступая. — Ты не выйдешь отсюда с этими деньгами.
— Я забираю свою долю, — отчеканила Юля, застегивая молнию на сумке. — За семь лет. За готовку, уборку, за твои грязные носки, за твоё нытьё и за твоё предательство. Считай это выходным пособием.
Она схватила мешочек, вытряхнула на ладонь содержимое — там сверкнули несколько крупных камней без оправы.
— А это — бонусы за моральный ущерб, — она сунула камни в карман джинсов.
Часть 5. Руины амбиций
Руслан стоял посреди разгромленной гостиной, не смея пошевелиться. Он был раздавлен не физически, а морально. Его картина мира, где он — царь и бог, а все остальные — чернь, рухнула вместе с разбитым телевизором. Он привык давить логикой, деньгами, связями. Но против этой стихийной, бабьей, иррациональной ярости его методы не работали.
Юля закинула сумку на плечо. Она чувствовала странную легкость. Гнев выжег всё лишнее, оставив лишь кристальную ясность.
— Я ухожу, Руслан, — сказала она, перешагивая через обломки его любимой статуэтки. — Квартира твоя. Подавись ей. Но помни: ты сам это начал.
— Стой... — просипел он. — Там двести тысяч долларов. Ты не можешь... Это всё, что у меня есть свободного. Остальное в обороте. Мне нужно платить поставщикам!
— А меня это не волнует! — рявкнула она так, что он вздрогнул. — ВОЛНУЮТ МЕНЯ ТВОИ ПРОБЛЕМЫ? НЕТ!
Она подошла к двери. Рука легла на ручку.
— Да будь ты проклята! — крикнул он ей в спину. — Стерва!
Юля обернулась. На её губах играла злая улыбка.
— А знаешь, что самое смешное, Руслан? — спросила она. — Если бы ты пришел и сказал по-человечески: «Я полюбил другую, давай разойдемся мирно», я бы ушла. Я бы оставила тебе твой чертов антиквариат и даже не претендовала бы на квартиру. Я гордая. Но ты решил меня унизить. Ты решил вытереть об меня ноги. Теперь живи с этим.
Она вышла и с грохотом захлопнула дверь.
Руслан остался один. Вокруг царил хаос. Разбитая техника, уничтоженная мебель, ковер, усыпанный осколками его тщеславия. Но самое страшное зияло в разломанном секретере. Пустота. Темная, глубокая пустота.
Эти деньги были не просто накоплениями. Это были средства, которые он вывел из оборота компании втайне от партнеров, чтобы начать сольный проект. Завтра он должен был внести их как залог. Без них он был не просто банкротом. Он был трупом в деловом мире. Партнеры не простят недостачу.
Он медленно сполз по стене на пол, прямо в кучу мусора. Он хотел выгнать жену, чтобы начать новую жизнь, полную свободы и денег. Он получил свободу. Полную, звенящую, абсолютную свободу от всего: от денег, от репутации, от будущего.
Где-то внизу хлопнула дверь подъезда. Юля уходила, унося в спортивной сумке его жизнь. А он сидел и смотрел на сломанный пульт от телевизора, понимая, что нажать кнопку «отмена» уже невозможно. Его наглость стала его же приговором. Он недооценил силу гнева женщины, которой больше нечего терять.
Автор: Елена Стриж ©