Что делать со временем, которое атакует своим течением в тот момент, как ты сама не можешь занять его чем-либо. Ты просто лежишь на кровати. Неподвижно. И все что у тебя остается – это злость.
Мы жалуемся на его нехватку в суетливых буднях. Ищем минутку, чтобы перевести дыхание в беге вселенной и взрослой жизни, полной дел.
У меня оно появилось и все, что я могу делать – это смотреть в белый идеально ровный потолок. Еще я могу думать. И это самое коварное.
Мысли порой гуляют по таким затаенным местечкам подсознания, что становится тошно. Слишком много мыслей, слишком много эмоций от них.
Но и это не самое худшее. Ведь если слова доктора будут идти в одном из направлений, где отсутствуют слова «Все обошлось и завтра вы отправитесь домой», меня ждет… Как описать то, через что мне придется пройти?
Я не чувствую своих ног и порой, в забытье я лишаюсь дара речи. Например, я просыпаюсь и хочу поднять колено, перевернуться. Паника охватывает и терзает полночи. Я никогда не думала, что в моей жизни будет такой период. Это опустошает душу, меняет что-то внутри.
Половина твоего тела просто отсутствует, и ты ничего не можешь поделать с паникой.
Хочешь верить в лучшее, но стоит «пошевелить» пальцами, страх встает перед тобой и истязает.
Когда мне надоедает вечеринка жалости, я сплю.
Это ужасно, но и допустить мысли о том, что было бы лучше или «…если бы…», заканчивается слезами и словами, которые повторяются в голове опять. Слова, что сказала мне Люда: «Главное – что ты выжила».
Отек сходил три дня. Целых три. И насколько я поняла, этот факт говорил о чем-то большем.
Люда вышла на работу, ее мини-отпуск закончился. Поэтому обследования и разные процедуры я проходила сама.
- Итак, вы можете отнестись к моим словам с сарказмом, но учитывая ваш несложный перелом, а это именно он судя по тому, что я вижу, - мужчина положил ладонь на толстую папку с исследованиями, - все не так уж и плохо.
Я прыснула смехом.
Не так уж и плохо?
Следующий смешок уже был со слезами. У меня перелом позвоночника и это не плохо. А что можно считать под определением «плохо», не учитывая смерть?
- Диана, вам просто нужно меня дослушать.
- Я вроде как… Я слушаю, просто… Ваши слова, они будто издеваются надо мной, понимаете?
- Это не так. Потому что потеря чувствительности ног, результат травмы, которую мы исправим. А это означает, что ваш паралич временный.
Могла ли я плакать еще сильней?
Могла. Сейчас.
Временный. Боже…
- Это, то, о чем я думаю?
- Именно так.
- И вы предполагали такой вариант событий?
- Разумеется. У меня большой опыт. И похуже, бывало, поверьте. Я знаю о чем говорю.
- Лучше бы вы мне сразу сказали об этом варианте исхода.
- Это было бы предположение, а не истина. Я не могу предполагать, озвучивая пациенту возможный диагноз.
- Я понимаю… просто, успела… Ну знаете, накрутить себя и…
- Сейчас самое важное – это операция. Как я уже сказал, перелом не сложный. Ну а дальше восстановление. Период, пожалуй, самый необходимый. И вам стоит набраться терпения.
- Что вы имеете в виду? – напрягаюсь, забыв о радости.
- Три месяца на восстановление. Дальше реабилитация.
- То есть, мне нужно будет все это время оставаться вот так? – показываю на свое прямое тело.
- Да.
- Боже… - я хочу сказать, что я расстроена, но вспомнив, что на кону… просто тихо радуюсь.
Я могла остаться инвалидом. Черт, я вообще могла умереть. Я лишилась ребенка… Но я буду ходить.
- Спасибо вам, Аркадий Львович.
- Все будет хорошо. Операцию я назначаю на завтра. Сейчас к вам придет медсестра и принесет бумаги, в которых имеется несколько вложений о том, что вы соглашаетесь на хирургическое вмешательство.
- Ладно, я все подпишу, если вы не хотите мне сказать, что там спрятано что-то еще, о чем мне стоит знать.
Он улыбается, распознав откуда-то взявшийся на моих губах юмор.
- Продолжайте в том же духе, - он указывает на висок пальцем. – Вот тут, вы должны быть уверены, что скоро будете бегать, как и прежде.
Восемь утра. Именно до этого времени я не могла думать ни о чем другом.
Они наступили, и я испугалась. Меня бросало в жар от страха, но я держалась. Я хотела быть смелой. Я хотела выйти отсюда и радоваться жизни, как и раньше. И я сделаю это.
Приходить в себя после наркоза было неприятным моментом.
Меня подташнивало будто, мир качался на волнах и был схож с идиотскими картинами неизвестных художников, которые просто растягивали цвета по холсту.
Сейчас мир был одной из этих картин.
- Отлично, - будто кто-то говорил со мной на другом конце улицы через трубу. – Просыпаемся медленно, не торопимся. Все хорошо.
- Вы кто?
Язык заплетался и, казалось, я говорю так тихо.
- Меня зовут Ирина. И вы можете взять меня за руку. Сжать ее, так сильно, как можете.
- Как мои дела? – спросила, выполнив ее просьбу.
- Ваши дела хорошие. Операция прошла хорошо. Врач придет чуть позже. Пока что мы с вами просыпаемся. Объединяем картинку и выполним кое-какие процедуры.
- Какие? Я не хочу.
- Я сделаю все сама. Вы просто говорите со мной.
- Ладно.
Спустя пятнадцать минут я уже чувствовала себя гораздо лучше.
- Я оставила один процент на то, что мои ноги снова будут со мной, - признаюсь медсестре, которая накрывает меня одеялом.
- Это не происходит быстро. Все индивидуально.
- Знаю, но это чувство такое странное.
- Мой муж проходил через это десять лет назад.
- Ох, мне жаль. Все хорошо сейчас?
- Да. Но тогда, он не верил, что все будет как раньше.
- В это и правда тяжело поверить, когда ты ничего не ощущаешь.
- Просто знайте, что это так. И наберитесь терпения. Досуг вам обеспечат, но большая часть времени пройдет в тишине.
- Надеюсь, не сойду с ума.
- Не сойдете. Нас спасали сканворды и книги.
- Идеально.
- Скажите, если вам что-нибудь понадобится.
- Библиотека?
- Просто назовите книгу, - она улыбнулась, и я ответила тем же называя первую, что была в моем списке, до которого я пока что не дошла.
Теперь у меня определенно будет много времени прочесть каждую из двадцати.
Месяц спустя
Помню, как в детдоме мы мастерили на уроках труда самодельные календарики и зачеркивали до Нового года каждый день даты.
Кто будет винить ребенка за то, что он пусть и не верит в Деда Мороза, но отчаянно желает налопаться конфет и снова ждать целый год, когда это случится снова. И даже с учетом того, что нам периодически давали конфеты на чаепитиях, иногда покупала воспитательница. За хорошую четверть без троек нам давали на линейке по сто рублей, и мы тратили их на сладости, так же, как и на день рождения директор вручал нам шоколадки. Но это не то. Те самые конфеты из подарка от администрации области, от государства и администрации района, в них таились самые дешевые, но почему-то самые вкусные.
Целых три мешочка сладостей, которые ты смешиваешь в один большой и жуешь, на завтрак, обед и ужин. Конечно, дозированно. Но все же, так много.
Так к чему это я? Время.
Мы всегда ждем что-то.
За ожиданием порой пропускаем нечто важное. Но упрямо верим, что оно пролетает быстрей, когда твоя задача стоит в определенное число. У меня всегда так было.
Ставишь отметку в календаре и шагаешь к этой дате. А она паф и наступает. И ты такая «Ого, как быстро, даже не заметила», но самое забавное, что уже забыла, как шли числа к назначенной метке. Потом это становится не так уж и важно.
Прошел месяц.
И не то чтобы я считала намеренно. Но черт возьми. Тридцать дней. Уже зима наступила и меньше, чем через месяц будет Новый год. Тот самый праздник, который я встречу, лежа в этой палате. Скорее всего, одна.
Мне должно быть грустно? Наверное, есть немного. Я часто размышляю о том, что люди живут дальше. Как и я. Только у них все привычно. Они, возможно, считают свою жизнь рутинной, но по-настоящему не понимают, что бывает хуже.
И все-таки грустно ли мне? Да. Происходит переосмысление каких-то поступков. Невысказанных вовремя слов. Особенно бесит, вспоминать разговоры и думать, что могла ответить иначе. Но это так забавно. Ты воспроизводишь диалог и вставляешь новые, обдуманные варианты. Гордишься собой.
Я думала о Паше. Запрещала и потому случалось это не часто. Но… эти мысли о том, что делает он сейчас? Как устроился на новом месте? Все ли получается?
Я ругаюсь на себя. Обзываю глупой.
Мой телефон молчал все это время. Он сдержал обещание. Исчез совсем. Но так как я всегда была в его руках. Он был моим источником тепла и поддержки, тем, кто обнимал в минуты боли… Сейчас я хотела по привычке этих рук.
Хотелось как капризной девочке пожаловаться, сказать как мне плохо. Но вместо этого я тихо плакала.
Лежа на спине, смотрела в потолок и позволяла горячим слезам стекать в волосы тонкими, прозрачными дорожками и мочить их. Потом растирала слезы по щекам и долго смотрела в окно, пока окончательно не успокаивалась.
Мои исходящие, и входящие были с единственным номером. Люда. Иногда писал даже ее сын, который обещает приехать на новогодние каникулы и не вылазить из моей палаты. Развлекать и рассказывать о том, как он учится.
Иногда я натыкалась на номер Антона. Но останавливала себя от того, чтобы ему написать. Мне казалось это неправильным, ведь после моего последнего ответа на его сообщение он больше не написал ни разу и не позвонил, как и я сама. Потому что я узнала о беременности, у меня шел развод и, откровенно говоря, не было времени.
Я не хотела быть несчастной подружкой-сироткой, которая ищет утешения в старом друге.
Это глупо.
Раз в неделю ко мне приходит психолог. Мы говорим о разном. Это не какие-то сеансы терапии, потому что у меня проблема и я попросила об этом. Нет, просто беседы. Скорее всего, они просто проверяют меня на вменяемость. Ведь еще два месяца восстановления. А это, как оказалось, немало.
Почти месяц спустя
Время идёт то быстро, то медленно.
От процедуры к процедуре. Это приятный момент в некотором смысле.
Меня перекладывают, освобождают от лангета, который держит мой позвоночник в неподвижном состоянии. Протирают тело и разминают слегка. Мази от пролежней. И вроде бы это так рутинно, но я радуюсь этим моментам, хотя по началу это сильно сковывало эмоционально. Было стыдно.
Ноги по-прежнему не чувствуются, и иногда паника берет свое. Но я должна верить в лучшее. Я просто обязана.
Внутри я будто вырастаю. Становлюсь другой женщиной.
Любовь приобретает иной смысл. Ценности так же претерпевают изменения.
Паша остаётся в моих мыслях недолго. У меня есть куча времени помнить его, думать, но на самом деле для него я оставляю не так много места.
Я любила его так же сильно, как некоторое время назад ощущала себя растоптанной и разбитой.
Сейчас это изменилось.
Я навсегда запомню, чего лишилась, что потеряла по собственной глупости. То решение было принято мной, и я буду последней лгуньей, если скажу, что не винила его. Мне это было необходимо. Сначала срабатывало, потом... Потом разум очистил я от жалости, и я восприняла ситуацию, как и должна была. Но правда в том, что так или иначе, жизнь не стоит на месте. Он живет дальше, и я сделаю так же.
Я также узнала, что в той аварии пострадало много человек. Тот гололед был неожиданным для водителей и когда закружило, никто не смог обойти тех, кто находился на трассе. Мужчина, что вёл то самое такси, пострадал также сильно. Хотя нет... Не так, но я рада, что он жив и здоров.
И я знаю это потому, что он приходил ко мне. Приносил цветы и фрукты. Не знаю, почему он это сделал, но я была приятно удивлена. А ещё... Давно не получала цветов.
Мы мило поговорили, с ним была и его жена. Они сказали, чтобы я рассчитывала на них, если мне понадобится помощь. Я была благодарна им за это внимание. Я была искренне благодарна.
- Итак, Диана, как мы сегодня себя чувствуем? - врач вошёл на плановый осмотр и вырвал меня из мыслей, в которые я погрузилась, убрав недочитанную книгу в сторону.
- Кажется, как никогда хорошо, - я улыбаюсь ему.
Он смеется и садится у моей кровати, что-то пишет в карте. Медсестра стоит недалеко и тоже сияет. Видимо, морозное утро всем подняло настроение.
- Это радует. Сегодня мы планируем сделать рентген, - медсестра тут же записывает за врачом. - Отследить динамику восстановления будет полезно. Большая часть времени прошла. И нам стоит поговорить о реабилитации. Время приходит обсудить этот момент, - он скрещивает пальцы обеих рук и смотрит выжидательно.
Я уже привыкла к его доброму лицу.
- Хорошо.
- Дело в том, что в нашем учреждении нет такого функционала. И скажу прямо, это платное мероприятие, я говорил вам об этом в самом начале.
Финансы. У меня все ещё есть деньги, но уже не так много. Здесь я прохожу восстановление частично на платной основе. Я рада, что копила долгие годы и также рада, что не купила ничего с Пашей из недвижимости. Иначе я бы не могла оплатить ничего из того, что мне было бы необходимо сейчас или в скором будущем.
- Значит, мне придется делать это в другом месте?
- Именно так. Я могу дать несколько рекомендаций по учреждениям, с которыми знаком и общался с врачами, пациентами, которые прошли их клинику, восстанавливаясь после сложных случаев.
- Это было бы замечательно.
- Тогда подготовлю для вас информацию и после обследования принесу. Мы с вами обсудим все моменты, и я лично пошлю направление в больницу, чтобы вам приготовили место.
- Скажите, а... Это дорого?
- Зависит от места. Возможно, я смогу добиться некоторой скидки. Одна из клиник находится на окраине Москвы, с ними я работаю чаще всего. Пока что отложим разговор на пару часов. Мне нужно сделать обход, и медсестра придет за вами.
- Договорились. И спасибо.
После «прогулки» по коридорам огромной больницы я возвращаюсь в палату ждать новостей. Там была очередь, и потому врач придет позже с результатами и обсуждением клиники.
Я набираю Люду, и она тут же мне отвечает.
- Я говорила, что, когда ты звонишь сама, я нервничаю?
- И тем не менее берешь трубку сразу. Привет.
- Привет и переходи сразу к делу.
- Нет. Если я тебя отвлекаю.
- Это я могу отвлекать, а меня никто не отвлекает. Поэтому выкладывай.
- У меня просьба. Не могла бы ты проверить мои счета, доверенность же еще годится?
- Да не вопрос. А в чем дело?
- Прошло почти два месяца, и скоро поеду на реабилитацию.
- Поедешь?
- Функционала такого в больнице нет. Поэтому мне найдут клиники, где я буду проходит восстановление. Это платно.
- Так я слышу грусть? Ты же знаешь, что у меня есть накопления…
- Нет, у меня должно быть на счету еще достаточно.
- Не перебивай. Если тебе будет не хватать до определенной суммы, а клиника будет самая лучшая, то мы ее оплатим. Это ясно?
Я молчу. Потому что это трогает сердце. Потому что… Просто потому, что я благодарна Богу, что она есть в моей жизни.
- Спасибо.
- Вот и хорошо. У нас сейчас заканчивается завтрак и пока мои будут готовиться к бизнес-ланчу я схожу в банк.
- Хорошо.
- Клиники рассматривай с качеством, а не по финансам. Я могу на тебя надеяться? Это не тот момент, когда отказываются от новой кофточки. Здесь гордость не нужна, Диана.
Ее строгий тон, тот самый который она применяет, чтобы влиять и даже пугать говорит мне о том, что она реально готова даже приехать сюда и сделать все сама.
- Я все сделаю правильно.
- Умница, девочка. Так, пошла я пинать этих улиток. Они не хотят работать.
Я смеюсь, и она отключается на секунду позже, когда я слышу, как она начинает отчитывать кого-то из ребят.
Когда приходит, врач мы первым делом обсуждаем рентген. Он рассказывает о положительной динамике. И даже о том, что все за счет моего молодого организма происходит даже быстрей, чем он рассчитывал. А это значит, что неполные три месяца понадобятся мне лежать здесь, прежде чем я уеду на реабилитацию.
Этот вопрос становится вторым.
- Итак. Вот пара буклетов, - я рассматриваю что-то типа книжечки.
Голубое здание с синими окнами, как на тех высотках бизнес-центров. Просторный парк, так как снимки летом сделаны. Большой зал с тренажерами, бассейн. Массажные кабинеты. Все выглядит идеально и очень новым. Палаты просторны. Даже на вид, кровати выглядят удобными, несмотря на все эти держатели по краям. Ванная тоже хороша.
И я предполагаю, что это именно то самое место, которое в Москве.
Рассматривая последнюю страницу, я понимаю, что права.
- Это та самая?
- Да. Я начал с нее, потому что уровень самый высокий. Врачи, методики и все прочее. Объективно эта клиника лучшая, но и самая дорогая. Другие мы обязательно посмотрим. В этой плюс в том, что персонала достаточно, чтобы к каждому пациенту приставить одного реабилитолога и вся терапия длится рядом с одним человеком. Он отслеживает вас от и до. Вам не нужно будет каждый раз привыкать на новом этапе к новому врачу. Он уже будет знать вашу карту и это, на мой взгляд, идеальный вариант.
Я верю каждому его слову. Потому что, смотря другие буклеты, я вижу иные картинки. Они такие же яркие, но само состояние больниц не такое. И другие условия прописаны на страницах.
- И какова же разница в цене между этими вариантами?
- С некоторыми двести тысяч, с другими триста.
Мой язык словно западает в горло. Не потому, что я ожидала меньшей суммы. Мне не жалко отдать эти деньги на свое лечение и свое будущее. Я просто… надеялась, что будет немного меньше. Я не знаю, когда смогу работать, и это немного усложняет ситуацию, но… Если не отдать эти деньги, я останусь прокованной к кровати и это не мой вариант.
- Можно одну минутку?
- Конечно. И не забывайте, что у вас будет скидка. Учитывая сумму, это немало.
- Хорошо, я сейчас.
Беру телефон и в этот момент приходит сообщение от Люды.
Это выписка из банка. Мне не хватает.
Поэтому я пишу ей в ответ.
«Спасибо. И сразу вопрос-просьба».
«Слушаю».
«Мне не хватит этих денег. Примерно тысяч сто пятьдесят, двести. Ты не могла бы мне их одолжить?»
«Можешь сказать врачу, что у тебя будут деньги оплатить всю стоимость».
«Спасибо)»
«За это не нужно меня благодарить. Лучше приезжай, стоя уверенно на обеих ногах».
С улыбкой я поднимаю от телефона глаза и отвечаю Аркадию Львовичу:
- Свяжитесь с ними, пожалуйста. Я поеду в эту клинику, - откладываю отдельно тот самый буклет.
- Хорошо. Точную дату я сообщу уже после Нового года в первых числах января. Там снова сделаем рентген и будем готовить вас к перевозке.
- Звучит отлично.
- Вот увидите, вам окажут самую лучшую помощь.
- Как раз то, что мне надо.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Измена. Борись за неё", Лила Каттен ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9
Часть 10 - продолжение