Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 118
Я взяла телефон, который показался мне тяжёлым, холодным бруском пластика и металла, давящим на ладонь, но в то же время – единственным мостом между моим отчаянным настоящим и скрытым прошлым. Всё вокруг было погружено в густую, бархатную тишину, нарушаемую лишь моим собственным прерывистым дыханием. На часах было уже за полночь, стрелки давно перевалили за час ночи, но сон отступил, уступив место лихорадочной решимости.
Набрала Игорю Сергеевичу сообщение (поначалу собралась надиктовать голосовое, но предусмотрительно от этой мысли отказалась, понимая, что любой след может быть прослушан), не тратя времени на приветствия. Сердце колотилось где-то в горле, а по спине пробежал холодок, когда я осознала, насколько серьёзный шаг делаю. Текст был коротким и решительным, поскольку общение с Жирафом пробудило внутри слишком сильное волнение и даже тревогу:
«Срочно. Проверьте все связи бывшего генерального директора компании «Проспект» Филиппа Константиновича Черниченко с В.К. Леднёвым и А.В. Звенигородским в период 1995-1997 годов. Ищите любую информацию о конфликтах, угрозах, сделках».
Я нажала кнопку «Отправить» с такой силой, словно пыталась впечатать поручение сыщику в саму ткань реальности, чтобы потом у меня не было пути назад, даже если в будущем появятся сомнения. Это было похоже на прыжок в бездну, и я чувствовала, как адреналин затопляет кровь. Затем, не давая себе передышки, выбрала следующего адресата – Снежану. Написала ей следующее: «Завтра утром, как приеду на работу, встретимся в 8.45 на парковке. Передам тебе образец своего ДНК, отвезёшь в клинику. Никаких курьеров. Никому ни слова». Мой палец завис над кнопкой «Отправить», и я замерла, ощущая, как стучит в висках.
«Сама же заподозрила её в предательстве, а теперь пытаюсь посвятить в очередную тайну. Ну не глупо ли? Это чистой воды безумие, но у меня нет выбора. С другой стороны, тот лаборант из «Геном-Эксперт». Помощница лично с ним знакома, она и дала ему взятку. Я его не знаю: ни имени, ни фамилии. Если попытаюсь познакомиться, этот инкогнито может испугаться и отказаться помогать. Значит, как ни крути, а придётся мне снова довериться Снежане. Я должна рискнуть, потому что этот анализ – мой последний шанс».
Отправила сообщение. В любом случае я должна была действовать. Предупреждение Жирафа, каким бы оно ни было, только укрепило мою решимость. Его слова, сказанные с дрожью в голосе, о «крови» и необходимости остановиться, теперь звучали не как угроза, а как последняя, отчаянная попытка предостеречь. Если он, человек с его связями и положением, боялся до такой степени, что рискнул предупредить меня, значит, я на верном пути. Значит, подошла слишком близко к той черте, за которой скрывается истина.
***
Утро началось не с привычного звонка будильника, а с того, что меня разбудил настойчивый, почти истеричный стук в дверь. Он был слишком громким, чрезвычайно резким для тихого пятничного утра и мгновенно прогнал остатки сна. Стук не просто нарушил тишину, он разорвал её, как выстрел. Я вскочила с постели, набросив халат, открыла и увидела на пороге… Снежану. Её обычно безупречно уложенные, золотистые волосы были растрепаны и спутаны, словно она бежала марафон, а лицо – бледное, как мел, с глубоко залёгшими под глазами тенями. В её глазах, обычно холодных и расчётливых, сейчас плескался неподдельный, животный страх. Она выглядела так, будто по дороге ко мне увидела призрака.
– Алина, это ужасно! – она задыхалась, хватая ртом воздух, и её грудь тяжело вздымалась под тонкой тканью пальто.
– Снежана, что случилось? – я почувствовала, как сердце сжалось в предчувствии беды, ледяной комок страха подкатил к горлу. Когда человек приезжает к тебе и так выглядит, явно случилось нечто экстраординарное. К тому же Снежик не позвонила, примчалась лично. Она не стала ждать утра и встречи на парковке, что говорило о масштабе катастрофы. – Что-то с отцом?! – встревожилась я.
– Жираф... Филипп Константинович... он умер.
Я издала сдавленный звук, отступая назад. Это был не просто вскрик, а скорее моментальный выброс шока, неверия и ужаса, который вырвался из самой глубины души и эхом отразился от стен прихожей.
– Как?! Что случилось?! – я сделала порывистый шаг к помощнице, схватила её за плечи, мои пальцы впились в ткань ее пальто, требуя немедленного ответа.
– Говорят... сердечный приступ. Утром. Его подружка... очередная, – Снежана с трудом выговорила это слово, с нескрываемым презрением, – она позвонила в полицию. Вся в слезах, мол, у меня мужчина тут... не дышит.
Сердечный приступ. На следующий день после того, как он предупредил меня, чтобы я не копалась в прошлом, потому что «там кровь». Совпадение? Мой разум, несмотря на шок, начал работать с ледяной ясностью. В мире Леднёва не бывает совпадений. Каждый его шаг – это шахматная партия, просчитанная на десятки ходов вперёд, а Жираф был фигурой, которая внезапно решила заговорить. Его устранили, как ненужную пешку, которая осмелилась нарушить молчание.
Я отпустила Снежану, прошептав «прости», чтобы не пугать, и отошла к окну. Стекло было холодным, и я прислонилась к нему лбом, пытаясь унять пронизывающую тело дрожь. Москва снаружи казалась равнодушной и серой, утренний туман окутывал высотки, скрывая их вершины. Город продолжал жить своей жизнью, не замечая, что одна из его теневых фигур только что прекратила своё существование. Казалось, даже солнце не решалось пробиться сквозь эту пелену, словно в знак траура по справедливости.
– Это не сердечный приступ, Снежик, – прошептала я, и мой голос звучал глухо и чуждо. Чувствовала, как слова царапают горло. – Его предупреждение было не просто советом. Это была исповедь. И он заплатил за нее жизнью.
Внезапно я почувствовала себя дичью, которую загнали в угол. Жираф, номинальный монарх в «Проспекте», был всего лишь пешкой, которую убрали с доски, чтобы не мешала игре. Его смерть была посланием, написанным кровью, и я поняла его без слов. И теперь я, Алина Романовская, запросто могу стать следующей мишенью. Ощущение, что за мной наблюдают, облекло почти физическую форму. Казалось, невидимые глаза наблюдают за мной, даже когда просто смотрю в окно.
– Снежана, слушай меня внимательно, – мой голос стал жестким, командным, в нем не осталось ни капли прежнего шока. Я повернулась к ней, ища в ее глазах подтверждение, что она готова действовать, а не паниковать. – Мы немедленно приводим в действие план «ДНК». Ты едешь в клинику «Геном-Эксперт». Я даю тебе свой образец, ты передаешь его лаборанту. Никаких разговоров. Только передача. И сразу обратно. Никаких задержек. Если попросит ещё денег за ускорение процедуры, дай, не экономь.
– Но... а как же работа? В холдинге сейчас будет... полиция, пресса, все эти люди... – она запнулась, пытаясь осмыслить произошедшее и мои приказы одновременно.
– В холдинге будет траур. Показушный. Леднёв будет скорбеть о своем «старом друге», раздавая лицемерные интервью. Он станет играть роль безутешного партнера, отводя от себя все подозрения. Мы не участвуем в этом цирке. Наша задача – получить результат. Сейчас. Пока они заняты устранением следов и организацией похорон.
Я быстро собрала все необходимое для образца ДНК. Это было несложно, но требовало точности, которой сейчас не хватало. Руки дрожали от нервного напряжения, и каждый предмет выскальзывал из пальцев. Я чувствовала, что время на исходе, что каждый потерянный миг приближает меня, вполне возможно, к той же участи, что постигла Жирафа. Это была гонка со смертью, и но не собиралась проигрывать. Взяла ватную палочку и провела по внутренней стороне щеки. Это был самый простой и быстрый способ получить нужный материал. Аккуратно запечатала его в маленький пластиковый контейнер, стараясь не оставить на нем никаких лишних следов, кроме своего.
– Помни, Снежана, ты ни с кем не говоришь, – повторила я, передавая ей контейнер. – Если что-то пойдет не так, если почувствуешь слежку, немедленно уничтожь образец и звони мне. Не пытайся быть героем. Твоя безопасность…