Девушка прекрасно понимала, что решающим в этом выборе стала не только ее внешность. Хотя дурнушкой Прасковью назвать было никак нельзя. Женщины в их роду всегда красавицами считались. Однако сейчас не красота значилась на первом месте, а несколько иные факторы.
Во-первых, многочисленный род Лопухиных тут как нельзя лучше подходил. Как начнут орать, да крепкой стеной стоять, все в страхе разбегаются. Всегда и во всем вместе и друг за друга стеной стоят. Мало кто подобной дружбой среди боярских родов похвастаться мог, где обычно друг с другом лаялись да того и гляди в бороды вцепиться могли.
Во-вторых, ее отец Илларион Абрамович Лопухин, третий сын воеводы и думного дворянина, дому Романовых и прежде всего вдовой Наталье Кирилловне, много лет служил верой и правдой. Впрочем, хитрый батюшка умудрялся быть хорошим для всех правителей. Службу свою начал стряпчим при дворе царя Алексея Михайловича, какое-то время охранял Кремлевские стены.
В 1676 году отправился в Ферапонтов монастырь к опальному патриарху Никону с просьбой дать письменное прощение умершему государю Алексею Михайловичу его вины за причиненные гонения. Только зря старался. Это священнослужитель славился своей неуступчивостью, поэтому неудивительно, что отказался. Зря, конечно так сделал… Своим поступком навсегда себя от царского дома оттолкнул. Хорошо еще, что не казнили, а могли бы... Не учел Никон, что Романовы злопамятны и ничего не прощают. Считал, ему все позволено. Вот и получил сполна!
При его преемнике, хвором царе Федоре Алексеевиче Лопухин служил полковником и стрелецким головой… А вскоре и вовсе получил воеводство в Верхотурье, после чего, вернувшись, стал окольничьим. Сейчас же, судя по всему, не за горами новый виток в карьере! Правда, в этот раз уже не за свои заслуги, а благодаря красоте дочери… А уж коли она наследника родит, вообще укрепится.
Во-третьих, и Прасковья это прекрасно знала: батюшка пользовались уважением у стрельцов, которые к его словам всегда прислушивались. А Наталье Кирилловне после того, как многие из ее семьи были казнены во время бунта, требовалось укрепить позиции сына, молодого царя Петра и пошатнуть авторитет царевны Софьи.
Девица эта такую силу набрала, что даже страшно становилось. Как не боится царские регалии носить? Где это видано, чтобы баба государством правила! На Руси это не принято было. Удел женский детей рожать и мужу подчиняться, но никоим образом не мужиками руководить. Ну а царской дочери и вовсе один путь всегда был: монастырь. Сколько их бедных, в полном соку, в темных кельях сгинуло, один Бог ведает.
А еще все знают, что царевна Софья и царь Петр не ладят, того и гляди прибьют друг друга. Откровенно говоря, молодой боярышне до всех этих интриг не имелось никакого дела. Пусть хоть все перебьют друг друга, только бы ее оставили в покое. А уж стать женой шестнадцатилетнего Петра, известному своим дурным характером и болезненными припадками, вовсе не хотелось. Подумаешь, царь. Дела-то! Это он для других царь, а для жены такой же мужик, как и все…
Однако воспитанная в строгих правилах Домостроя перечить родным, которые объявили, что ее смотреть придут, не стала. Прекрасно понимала, любое неосторожно брошенное слово пойдет во вред семье и прежде всего родному батюшке, к которому относилась с огромным уважением. Поэтому покорно склонила голову, когда ей объявили о решении царицы взять ее в жены своему сыну. Теперь дело было за малым: понравиться этой самой царице.
Публикация по теме: Евдокия-Елена
Продолжение по ссылке