Часть 1. Бутафорское изобилие
Дачный посёлок, где обосновался Виктор, напоминал выставку тщеславия, где каждый экспонат был с изъяном. Заборы здесь ставили высокие, глухие, словно скрывали за ними не грядки с клубникой, а секретные лаборатории. Дом Виктора, обшитый дешёвым сайдингом под натуральный камень, выглядел надутым индюком.
Семён вышел из машины, оглядывая свои ботинки, покрытые серой пылью. Работа дорожного мастера не отпускала даже в выходные: запах горячего битума въедался в кожу, перебивая ароматы шашлыка. Виктор встречал гостей у мангала, размахивая шампуром, как дирижёрской палочкой.
— Семён! Братишка! — Виктор распахнул объятия. На нём была рубашка с яркими пальмами, которая нелепо смотрелась на фоне подмосковных берёз. — Проходи, все уже в сборе. Сегодня особенный день.
Семён поморщился. «Особенные дни» у Виктора всегда заканчивались просьбой занять денег, которые никогда не возвращались. Но сегодня старший брат сиял, словно выиграл лотерею. Вокруг суетилась его жена Марина, расставляя на пластиковом столе тарелки с нарезкой, которая уже успела заветриться.
— А где Лена? — спросила Марина, не глядя на деверя.
— Работает. У них в ресторане банкет, веганы какие-то важные приехали, — буркнул Семён, присаживаясь на хлипкий стул.
Книги автора на ЛитРес
За столом уже сидели тётка Галя и дядя Боря. Тётка, женщина необъятных размеров и такого же необъятного авторитета в семье, громко хрустела огурцом. Дядя Боря, худой, вечно сутулый, сидел молча, уставившись в пустую тарелку. Он всегда был приживалой при успешном племяннике Викторе, своего рода «подай-принеси» в его мутных бизнес-схемах.
— Значит так, семья, — Виктор водрузил блюдо с мясом в центр стола. Куски были огромными, местами подгоревшими, местами сырыми. — Я решил, что хватит нам жить разрозненно. Пора объединять капиталы.
Семён напрягся. В его кармане лежала зарплатная карта, на которой скопилась сумма на ремонт крыши в родительском доме, доставшемся им троим в наследство: ему, Виктору и сестре Тане.
— Я выкупаю старый склад в промзоне, — торжественно объявил Виктор. — Будем делать логистический хаб. Дело верное, прибыль — ТЫСЯЧИ процентов. Но мне нужен надёжный партнёр. Не чужой дядя, а свой, кровный. Семён, я предлагаю тебе долю.
— У меня нет денег на долю, Вить, — ответил Семён. Он потянулся за куском хлеба, игнорируя мясо.
— Деньги — ерунда! — Виктор отмахнулся. — Мне нужно твоё имя. Твоя, так сказать, кристально чистая репутация работяг. Оформим на тебя кредит под залог склада, я всё буду платить, а ты через год — совладелец империи.
Дядя Боря, сидевший напротив, вдруг уронил вилку. Громкий звон заставил всех вздрогнуть.
— Руки-крюки, — шикнула на него тётка Галя.
Семён посмотрел на брата. В глазах Виктора плескалось то самое выражение, которое Семён видел в детстве, когда старший подбивал его украсть яблоки у злого соседа, а сам оставался стоять на шухере.
— Я не буду брать кредиты. У меня ипотека и Лена хочет курсы повышения квалификации оплатить.
— Ты не понял! — голос Виктора стал жёстче. — Это шанс выбраться из твоего асфальта. Ты всю жизнь будешь дышать гарью? Я тебе руку помощи протягиваю!
Виктор навис над столом. Его щедрость стремительно испарялась, обнажая ржавый каркас наглости.
— Семён, ты должен думать о будущем, — подключилась Марина. — Витя ночей не спит, думает, как всех нас обогатить.
— Я подумаю, — уклончиво ответил Семён, чтобы не раздувать скандал прямо сейчас.
— Думай, — кивнул Виктор, и его лицо снова расплылось в улыбке, но теперь она напоминала оскал. — Только быстро. Банк ждать не будет.
Часть 2. Кулинария абсурда
Кухня вегетарианского ресторана «Зелёный Лотос» напоминала операционную, только пахло здесь не лекарствами, а зирой и свежим базиликом. Елена шинковала фенхель с пугающей скоростью. Семён стоял у раздачи, стараясь не мешать поварам, снующим туда-сюда в белых кителях.
— Он хочет, чтобы я взял три миллиона, Лен, — сказал Семён, глядя, как жена сбрасывает нарезанные овощи в огромную миску.
— НЕТ, — Елена даже не обернулась. Нож стучал по доске ритмично, агрессивно. — Никаких кредитов для Виктора. Ты помнишь историю с машиной? Мы два года отдавали долг за его «гениальную» перепродажу.
— Он давит. Говорит про семью, про доверие. Тётка Галя звонила уже три раза, стыдила, что я эгоист.
В этот момент телефон Семёна, лежавший на столешнице, зазвонил. На экране высветилось: «Сестра Таня». Семён включил громкую связь.
— Семён! Ты это видел?! — голос Тани срывался на визг. — Этот… этот родственничек прислал мне требование!
— Какое требование? — Семён переглянулся с женой.
— Он предъявил мне счёт за праздник, на котором меня не было? — возмутилась сестра. — Он включил в смету за прошлый день рождения отца расходы на аренду беседки, мясо и алкоголь, и разделил на троих! Но я же тогда была в больнице с аппендицитом! Я даже воду не пила, не то что коньяк его палёный!
Елена отложила нож. Её лицо, обычно спокойное и мягкое, сейчас закаменело.
— Стой, Тань, — перебил Семён. — Какой счёт? За прошлый год?
— Да! Он пишет, что у него «кассовый разрыв» и все должны «покрыть свои долги перед семьёй». Семён, он трясёт с меня пятнадцать тысяч задним числом! Это ЖАДНОСТЬ, какой свет не видывал!
— Идиот, — тихо сказала Елена. — Он не просто в яме, Сёма. Он в бездне. Если он с сестры пытается содрать копейки за прошлогодний шашлык, значит, у него всё совсем плохо. И этот кредит на три миллиона...
— ...он платить не будет, — закончил Семён. Пазл сложился. Виктор не строил империю. Виктор искал того, на кого можно скинуть обломки своей рухнувшей жизни.
— Он придёт к нам, — сказала Елена, вытирая руки полотенцем. — Они все придут. Готовься.
Часть 3. Осада крепости
Они явились через два дня, без звонка. Семён только вернулся со смены, а Елена разогревала ужин. Звонок в дверь прозвучал как сигнал тревоги.
На пороге стояли Виктор, Марина, тётка Галя и, неожиданно, дядя Боря. Виктор выглядел иначе — исчезла деланная весёлость, под глазами залегли тени, рубашка была мятой.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, бесцеремонно проходя в коридор и не разуваясь. Грязь с его ботинок осталась на чистом линолеуме.
Семён встал в дверях кухни, преграждая путь дальше.
— Говорите здесь.
— Ты подводишь клан, — начала с козырей тётка Галя. Она занимала собой почти всё пространство прихожей. — Витенька нашёл инвесторов, но нужно обеспечение. Ты — единственный, кто может помочь. А ты нос воротишь?
— Инвесторов? — усмехнулся Семён. — Или кредиторов, которые уже утюги греют?
— Не смей так разговаривать со старшим братом! — взорвалась Марина. — Витя ночами не спит! Он всё ради нас! А ты... ты просто завидуешь!
— Я не буду ничего подписывать. Уходите, — Семён произнёс это тихо, но твёрдо.
Виктор шагнул вперёд. Теперь он был врагом, загнанным в угол зверем.
— Ты подпишешь, Сёма. Или я инициирую раздел родительского дома через суд. Продадим его за копейки цыганам, и твоя мечта о ремонте, о память об отце — всё пойдёт прахом. Я найду способ отравить тебе жизнь. У меня связи.
— ШАНТАЖ? — голос Елены прорезал густую атмосферу коридора. Она вышла из кухни, держа в руках тяжёлую чугунную сковороду. Не как оружие, а как некий символ весомости. — Вы пришли в мой дом угрожать моему мужу?
— Ленка, не лезь, — отмахнулся Виктор. — Это мужской разговор.
— Семён, подпиши бумаги! — заголосила тётка Галя. — Не будь иудой! Брат пропадёт без этих денег!
Давление нарастало. Они кричали, перебивая друг друга, смешивая мольбы с угрозами. Семён чувствовал, как внутри поднимается волна паники. Они были как стая гиен — кусали, отскакивали, снова кусали. "Дом. Наследство. Предатель." Слова били по ушам.
Дядя Боря стоял в самом углу, прижимая к груди старую кожаную папку. Он молчал, но его взгляд метался от Виктора к Семёну.
— Вон! — крикнул Семён, но голос дал петуха.
— Не уйдём, пока не договоримся! — рявкнул Виктор, толкнув Семёна в плечо.
Часть 4. Холодный асфальт ярости
На следующий день Семён был на объекте. Каток тяжёлой громадой полз по свежему чёрному полотну. Жара стояла невыносимая. В голове шумело после бессонной ночи. Слова Виктора о продаже родительского дома сверлили мозг.
Телефон вибрировал в кармане жилета каждые пять минут. Сообщения от Марины, от тётки: «Семён, одумайся», «Ты убиваешь брата», «Где твоя совесть».
И тут что-то щёлкнуло.
Семён остановил бригаду жестом. Он отошёл к обочине, сорвал каску и швырнул её на землю.
— ААААААА!!! — закричал он.
Рабочие замерли. Семён, всегда спокойный, рассудительный мастер, орал так, что птицы срывались с веток. Он пинал гравий, размахивал руками, из него выходила не просто злость — выходила покорность, годами копившаяся под вежливым «ну ладно».
Это была истерика. Но странная. Пока он кричал, его мозг вдруг прояснился. Эмоции выгорели за секунды, оставив место ледяному расчёту.
Он понял: Виктор блефует. У него нет времени на суды. Ему деньги нужны сегодня, сейчас. Он трус. Он боится.
Семён поднял каску, отряхнул её. Дыхание выровнялось. Он достал телефон и увидел, что к нему через стройплощадку, спотыкаясь о колдобины, идёт дядя Боря.
Дядя подошёл, тяжело дыша. Он оглянулся, словно за ним могли следить, и протянул Семёну ту самую потёртую папку.
— Возьми, Сёма, — прохрипел старик. — Я всю ночь думал. Витька он... он меня тоже кинул. На пенсию мою заставил кредит взять полгода назад. Сказал, вернёт с процентами. А теперь коллекторы мне звонят.
Семён открыл папку. Внутри были не договоры на склад. Это были копии долговых расписок Виктора, выписки со счетов, где было видно, как он спускал семейные деньги на онлайн-ставки и дорогие гулянки, пока врал про «бизнес». И самое главное — там была бумага о том, что родительский дом уже находится под арестом из-за долгов Виктора по коммунальным услугам за три года, которые он якобы оплачивал как старший брат.
— Он не может продать дом, Сёма, — тихо сказал Боря. — Дом уже почти не наш. Он хотел твоим кредитом перекрыть этот арест, чтобы никто не узнал, что он натворил.
Злость Семёна трансформировалась. Это было уже не желание ударить. Это было желание уничтожить угрозу. Хирургически точно.
— Спасибо, дядя Боря, — Семён достал телефон. — Лена, слушай внимательно. Собирай всех. Да, и Таню зови. Скажи Виктору, что я согласен на встречу. В кафе, где он хотел отмечать сделку.
Часть 5. Расплата по счёту
Банкетный зал придорожного кафе «Уют» был пуст, если не считать их странной компании. Виктор заказал стол, видимо, на последние деньги, чтобы пустить пыль в глаза. Он сидел во главе, снова в той же рубашке с пальмами, и нервно крутил в руках ручку.
Рядом сидела его свита. Семён вошёл в зал уверенной походкой, за ним шла Елена, а чуть поодаль, словно тень, дядя Боря. Таня, приехавшая специально из другого конца города, уже сидела за столом, испепеляя брата взглядом.
— Ну наконец-то! — Виктор вскочил. — Я знал, что ты примешь правильное решение. Бумаги готовы.
Он пододвинул к Семёну стопку листов.
— Давай ручку, Витя, — Семён улыбнулся. Улыбка была страшной.
Он взял ручку, но вместо того, чтобы подписать, с размаху вонзил её в столешницу, пробив скатерть. Пластик хрустнул. Виктор отшатнулся.
— Ты чего?
— Я провёл аудит, — Семён бросил на стол папку дяди Бори. Листы разлетелись веером. ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Вот что было написано на каждом из них невидимыми чернилами. — Ты врал нам всем. Пять лет ты воровал деньги с общего счёта на содержание дома. Ты проиграл пенсионные накопления дяди Бори. Ты пытался обокрасть Таню на пятнадцать тысяч за салат, который она не ела.
— Это клевета! — взвизгнула Марина. — Боря, что ты ему дал?! Ты выживший из ума старик!
— Молчать! — рявкнул Семён.
Он обошёл стол и встал напротив Виктора. Тот сжался, пытаясь казаться меньше.
— Ты хотел, чтобы я взял три миллиона, чтобы закрыть твой долг перед букмекерами и снять арест с дома, который ты, по сути, уже профукал? — Семён говорил тихо, внятно, чеканя каждое слово. — Ты думал, я — лопата, которой можно разгребать твоё дерьмо?
— Я хотел как лучше... Я бы отыгрался... То есть, заработал! — Виктор сбился, поняв, что проговорился.
— Твой клан тебе не поможет, — Семён кивнул на притихшую тётку Галю. Она читала выписки и её лицо багровело от ужаса, осознавая масштабы лжи. — Потому что они следующие в твоём списке жертв.
— Ты не понимаешь, бизнес — это риск... — начал Виктор, пытаясь вернуть себе самообладание и наглость. — Ты, асфальтоукладчик, что ты знаешь о больших деньгах? Я даю тебе шанс! Подписывай, или я тебя уничтожу!
Это было последней каплей. Наглость Виктора пробила дно. Семён не стал больше говорить. Холодный расчёт уступил место физике.
Коротким, выверенным движением ноги Семён ударил по ножке стула Виктора. Тот с грохотом опрокинулся назад. Виктор нелепо взмахнул руками и рухнул на пол, запутавшись в скатерти и утянув за собой тарелку с фруктами.
Он попытался встать, барахтаясь в складках ткани, как жук.
— Ты... ты пожалеешь! — прошипел он с пола.
Семён наклонился, схватил брата за воротник той самой дурацкой рубашки, рывком поднял его на колени и отвесил звонкую, унизительную пощёчину. Звук шлепка эхом отразился от дешёвых пластиковых панелей стен.
— Это тебе аванс, — сказал Семён. — А теперь слушай условия. Ты отказываешься от своей доли в доме в пользу Тани и меня в счёт погашения долгов по коммуналке и компенсации украденного. Дядя Боря переезжает к нам, мы будем судиться с банком по его кредиту, доказывая, что ты ввёл его в заблуждение как недееспособного. А ты... ты идёшь работать. Ко мне в бригаду. Разнорабочим. Будешь таскать битум, пока не вернёшь каждую копейку.
— Я? Разнорабочим? — Виктор держался за щёку, глядя на брата снизу вверх.
— Или заявление в прокуратуру за мошенничество. Документы у меня есть. Дядя Боря подтвердит. Выбирай.
Виктор обвёл взглядом «клан». Марина отвернулась, делая вид, что изучает маникюр. Тётка Галя демонстративно отодвинулась от упавшего племянника. Таня снимала всё на телефон с злой улыбкой. Он остался один. Раздутый пузырь лопнул.
— Я согласен, — прошептал Виктор, опуская голову.
Семён выпрямился, отряхнул руки, словно стряхивая пыль. Он посмотрел на Елену. Она кивнула ему — спокойно, с уважением. Они победили не потому, что были громче, а потому, что правда, помноженная на ярость и расчёт, всегда тяжелее лжи.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»