Галина не знала, что этот вечер разделит её жизнь на «до» и «после». Она просто хотела попасть домой.
Ключ не проворачивался — изнутри было закрыто на задвижку. Опять. В сумочке завибрировал телефон: сообщение от Глеба. «Я внизу. Жду». Галина глубоко вдохнула и нажала на звонок.
У неё задёргалось левое веко. Этот тик появился три месяца назад, когда Лерочка, единственная дочь, уехала на стажировку в Китай, слёзно умоляя «приютить Стасика».
— Мам, ну у него сейчас сложный период, он ищет себя, — щебетала дочь по видеосвязи. — А снимать жильё дорого. Ты же в трёх комнатах одна, тебе веселее будет!
«Веселее» началось сразу. Сначала из холодильника исчезла нарезка, купленная на неделю. Потом в прихожей поселился стойкий приторно-сладкий запах вейпа — «дыня с мятой», от которого Галину мутило. А месяц назад Стас уговорил её одолжить ему денег — сто пятьдесят тысяч на «мощное железо» для стримерской карьеры. Она взяла кредит. Он написал расписку — криво, на тетрадном листке, но написал.
— Галина Петровна, это инвестиция! — горячо убеждал он, доедая её котлеты. — Через полгода верну с одного доната. Вы просто не понимаете новую экономику.
Галина не понимала. Она работала старшей медсестрой в кардиологии, брала ночные дежурства, чтобы гасить проценты, и пила валериану перед сном.
За дверью послышался грохот, шарканье и недовольный голос:
— Кого там принесло? У нас доставка не оплачена!
Дверь распахнулась. Стас стоял на пороге в одних трусах, почёсывая живот.
— О, Галина Петровна... А вы чего так рано? У вас же смена до восьми?
В его голосе не было ни смущения, ни извинения — только досада, как от назойливой мухи.
— Меня подменили, — тихо сказала Галина, протискиваясь мимо зятя.
В нос ударил тяжёлый дух кальяна и пролитого пива. В коридоре валялись чужие кроссовки — грязно-розовые, на огромной платформе.
— У нас гости? — она старалась держать голос ровным.
— Ну, типа того. Коллега, обсуждаем коллаборацию, — буркнул Стас и поплёлся в зал. — Вы там на кухне посидите, ладно? Мы стрим записываем.
Галина прошла в комнату. То, что она увидела, заставило её сердце замереть.
На её любимом бежевом диване, поджав ноги, сидела девица с фиолетовыми волосами. Она курила электронную сигарету, стряхивая невидимый пепел на ковёр. Но страшно было не это.
На журнальном столике, залитом липкими пятнами от энергетика, стоял проигрыватель покойного мужа. Тот самый, который Анатолий протирал специальной бархоткой каждое воскресенье. А рядом, в опасной близости от мокрого дна пивной банки, лежала пластинка. «Pink Floyd», оригинальное издание семьдесят третьего года. Семейная реликвия.
— Убери, — прошептала Галина.
— Чего? — девица выпустила облако пара.
— Галина Петровна, не начинайте, — Стас плюхнулся на диван и по-хозяйски закинул руку девице на плечо. — Мы атмосферу создаём. Винтаж, всё такое. Это сейчас в тренде.
— Эта пластинка стоит дороже всей твоей техники, — Галина шагнула к столу. Голос её стал чужим, незнакомым. — Убирайтесь. Оба.
— Ой, да хватит вам! — хохотнул Стас. — Кому нужен этот хлам? Вы, Галина Петровна, сами как этот винил — старая и пыльная. Живёте прошлым. Лера говорила, вы даже на море не ездили десять лет. Всё копите, копите...
Девица хихикнула:
— Стас, это та самая тётка, про которую ты рассказывал? Которая супчики варит и нудит?
У Галины потемнело в глазах. Вот, значит, как.
— Я, может, и нудная, — произнесла она неожиданно спокойно. — Но квартира эта моя. И расписка на сто пятьдесят тысяч — тоже у меня.
— И что, выгоните? — Стас ухмыльнулся. — А Лерке что скажете? Что зятя на улицу выкинули? Да она вас не простит. Вы же добренькая, вы не сможете.
Он был уверен в победе. Привык, что Галина молчит, терпит, вздыхает и идёт жарить ему блинчики.
Но он не знал того, что изменилось в её жизни два месяца назад.
Галина достала телефон.
— Заходи, — сказала она.
— Кого позвали? — напрягся Стас. — Полицию, что ли?
В прихожую вошёл мужчина. Высокий, широкоплечий, с проседью в аккуратной бороде. Он был одет в кожаную куртку, в руках держал мотоциклетный шлем.
— Глеб?! — пискнула девица с фиолетовыми волосами и сползла с дивана. — Глеб Сергеевич?
Стас переводил взгляд с незнакомца на тёщу.
— Это кто?
— Тот, кто научит тебя уважать чужой дом, — спокойно ответил Глеб. Он подошёл к столу, бережно поднял пластинку, осмотрел на свет и аккуратно убрал в конверт.
— Галя, он её поцарапал?
— Кажется, нет. Только конверт залили.
Глеб повернулся к Стасу.
— Собирай вещи. Даю десять минут.
— Да кто вы такой вообще?! Я Лере позвоню! — Стас схватился за телефон.
— Звони, — кивнула Галина. — Расскажи ей заодно про «коллаборацию». А это, кстати, Глеб Сергеевич. Владелец клуба, куда ты диджеем просился. И мой жених.
У Стаса вытянулось лицо.
— Жених? Вы?! Да вам же...
— Пятьдесят два, — улыбнулась Галина. Впервые за три месяца веко перестало дёргаться. — Мы завтра улетаем на море. А ты, дорогой зять, сегодня переезжаешь.
— Куда? — растерянно выдавил Стас.
Девица уже торопливо обувалась в коридоре.
— К маме в Сызрань. Или в хостел. Мне всё равно. Замок я поменяю утром.
Вечером квартира была проветрена. Полы отмыты. Винил тихо шуршал в комнате, наполняя дом глубоким, чистым звуком.
Галина и Глеб сидели на кухне. Он накрыл её ладонь своей.
— А с деньгами что будешь делать?
— Расписка есть. Подам в суд, если не вернёт. Хотя... — она помолчала. — Я выписку из его онлайн-банка нашла. Он ведь деньги не на компьютер потратил. В интернет-казино спустил за неделю. Всё до копейки.
— Лера знает?
— Скоро узнает.
Галина посмотрела на пустой стул, где три месяца ужинал Стас. Вместо вины она чувствовала странную, звенящую лёгкость.
За окном садилось солнце. Завтра — море. Впервые за десять лет.