Алина положила передо мной листок бумаги и постучала по нему наманикюренным ногтем:
— Вот, смотри. Коляска — сорок тысяч. Кроватка — двадцать пять. Комод с пеленальным столиком — восемнадцать. Автокресло — пятнадцать. Это минимум, без которого вообще никак. Ты берёшь коляску, мама — кроватку, тётя Зина — комод. Автокресло пусть крёстная Ленка покупает, она давно хотела племяннику что-то подарить.
Я смотрела на младшую сестру и не могла понять — она шутит или совершенно серьёзно? Алина, на восьмом месяце беременности, сидела напротив меня за кухонным столом с блокнотом, где её аккуратным округлым почерком был расписан подробный бюджет на ребёнка. И напротив каждой строчки — имя родственника, который «должен» это оплатить.
— Алин, подожди. Ты серьёзно хочешь, чтобы я купила тебе коляску за сорок тысяч рублей?
— Ну да, конечно. Ты же тётей будешь. Родной тётей. Должна племяннику нормальный подарок сделать, а не погремушку за триста рублей.
— Алин, у меня нет сорока тысяч на коляску. У меня вообще таких денег свободных не бывает.
— А ты накопи за месяц. Ещё целый месяц до родов.
Я откинулась на спинку стула и помолчала, собираясь с мыслями. Вот оно, значит, как.
***
Меня зовут Женя, мне сорок один год. Работаю администратором в небольшом фитнес-клубе на окраине Саратова — график сменный, два через два, зарплата тридцать пять тысяч рублей. Не густо, но на жизнь хватает, если не шиковать.
Живу одна в однокомнатной квартире, которую снимаю уже шесть лет. Шестнадцать тысяч в месяц плюс коммуналка — итого около двадцати. Остаётся пятнадцать на еду, одежду, проезд, всё остальное. Машины нет, накоплений серьёзных тоже — откладываю по две-три тысячи на чёрный день, но это капля в море.
Замужем не была, детей нет. Не сложилось как-то — то работа, то неудачные отношения, то просто не встретился тот самый человек. Уже смирилась, живу как живу.
Алина — моя младшая сестра, ей тридцать два года. Разница между нами девять лет, и всю жизнь она была «принцессой».
Красивая, яркая, с длинными каштановыми волосами и большими карими глазами. Привыкла, что мир крутится вокруг неё, что все ею восхищаются и все готовы помочь. Работала то там, то тут — продавцом в бутике, администратором в салоне красоты, менеджером в турагентстве. Подолгу нигде не задерживалась: «скучно», «начальник дурак», «коллеги завидуют», «не моё призвание».
Год назад она познакомилась с Максимом. Курьер в службе доставки еды, двадцать восемь лет, снимает комнату в коммуналке на троих с такими же курьерами. Симпатичный парень, добрый, но совершенно без амбиций и планов на будущее.
Через три месяца знакомства Алина объявила, что беременна.
— Это судьба!, — радостно сообщила она маме по телефону. — Я всегда мечтала о ребёнке, просто ждала подходящего момента. А Максим — замечательный человек, он будет прекрасным отцом!
Мама была в восторге — наконец-то внук! Папа промолчал, только посмотрел на меня со вздохом. Он всё понимал, но спорить с женой и младшей дочерью не стал — бесполезно.
Максим зарабатывает тридцать-сорок тысяч в месяц, в зависимости от количества заказов и чаевых. Алина сейчас в декрете, официально нигде не оформлена — декретных не будет, только пособие от государства, копейки. Живут они у мамы в двухкомнатной квартире, потому что на своё жильё денег нет и в обозримом будущем не предвидится.
Мама отдала им свою спальню — ту, где они с папой прожили тридцать лет. Сама переехала на раскладной диван в гостиной.
И вот теперь передо мной лежит список покупок для будущего ребёнка. Общая сумма — около двухсот тысяч рублей. Аккуратно распределённая между всеми родственниками, кроме самих родителей.
***
— Алин, а где в этом списке Максим? — спросила я, водя пальцем по строчкам. — Папа ребёнка. Где его вклад?
— Максим будет покупать памперсы и смеси. Это текущие ежедневные расходы, он их потянет со своей зарплаты.
— То есть памперсы — на нём, а все крупные покупки — на родственниках?
— Ну а что такого? Ребёнок — это семейное дело. Общая радость. Все должны помогать, это же нормально!
— Алин, ребёнок — это ваше с Максимом дело. Вы его запланировали, вы его ждёте, вы его будете растить. Вы его и должны обеспечивать. В первую очередь.
Алина посмотрела на меня с искренним, неподдельным непониманием. Как будто я сказала что-то абсурдное.
— Жень, ты о чём? У меня денег нет — я в декрете, без работы. У Максима тоже почти нет — он курьер, а не бизнесмен. Как мы сами всё это купим? Это же нереально!
— А вы думали об этом, когда решили завести ребёнка?
— Это вообще-то сюрприз был! Мы не планировали! Так получилось!
— Алин, «сюрпризов» в этом деле не бывает. Бывает безответственность и нежелание думать о последствиях.
Она вспыхнула, как спичка. Глаза мгновенно заблестели — сейчас заплачет, как всегда, когда что-то идёт не по её сценарию.
— Ты просто завидуешь! Потому что у тебя нет ни мужа, ни детей! Сидишь одна в своей съёмной квартире, как старая дева, и всем завидуешь! Особенно мне!
Я медленно встала из-за стола. Не потому что задело — просто не хотела продолжать этот разговор.
— Алин, я не буду покупать тебе коляску. Ни за сорок тысяч, ни за двадцать, ни за десять. Куплю что-нибудь символическое в подарок ребёнку — набор пелёнок, комбинезон, игрушку. Но финансировать вашу семью из своего кармана я не собираюсь. И не буду.
— Ты эгоистка! Бессердечная, холодная эгоистка! Родная сестра — и жалеешь денег на племянника!
— Возможно. Но это мои деньги — мои правила. Всего доброго, Алин.
Я взяла сумку и вышла из маминой квартиры. За спиной слышала, как сестра всхлипывает и жалуется маме на мою жестокость.
***
После этого разговора Алина не звонила мне две недели. Обиделась, демонстративно игнорировала. Зато мама звонила каждый день — иногда по два раза.
— Женечка, ну что тебе стоит? Алиночка так расстроилась, так плакала! Она же беременная, ей нервничать вредно, ребёночку плохо.
— Мам, у меня нет сорока тысяч рублей. Просто физически нет. Откуда я их возьму? Напечатаю на принтере?
— Ну возьми в кредит. Потом постепенно отдашь, это же не страшно.
— Мам, ты серьёзно предлагаешь мне залезть в кредит ради коляски для Алины? С процентами я отдам тысяч пятьдесят, не меньше. За коляску, которой буду пользоваться не я.
— Это же для племянника! Для семьи! Ты что, семью не любишь?
— Мам, я люблю семью. Но я не могу позволить себе такие траты. Я сама снимаю квартиру, сама себя содержу. У меня нет мужа, который помогает с расходами. Я живу на тридцать пять тысяч в месяц. Почему я должна влезать в долги ради чужого ребёнка?
— Не чужого, а племянника! Родного племянника!
— Племянника, которого я не просила рожать. Алина сама приняла это решение вместе с Максимом. Пусть сами и несут за него ответственность.
Мама обиделась. Сказала, что я бессердечная, что она меня не так воспитывала, что семья должна держаться вместе и помогать друг другу в трудную минуту. Я выслушала, попрощалась, положила трубку.
А через два дня позвонила тётя Зина — мамина старшая сестра, пенсионерка, живёт в соседнем городе.
— Женя, ты представляешь, мне Алина звонила вчера! Говорит — купи комод с пеленальным столиком. Восемнадцать тысяч рублей! Откуда у меня такие деньги? Я на пенсии двадцать тысяч получаю, у меня каждая копейка на счету!
— Мне она коляску за сорок назначила, — ответила я.
— С ума сойти! Она что, серьёзно думает, что все родственники обязаны её ребёнка содержать? А сама она что будет делать — только рожать и воспитывать?
— Видимо, да. Видимо, она так это себе представляет.
— Ну уж нет. Я ей погремушку куплю какую-нибудь — и всё. Хватит с неё. Не в каменном веке живём, пусть сами разбираются.
Как выяснилось позже, Алина обзвонила вообще всех родственников со своим распределительным списком. Крёстной — будущей крёстной, потому что ребёнок ещё не родился — назначила автокресло за пятнадцать тысяч. Двоюродной сестре Лене — одежду на первое время, тоже тысяч на пять. Папиному брату — пластиковую ванночку и пеленальный матрасик.
Кто-то согласился — из жалости, из чувства долга, из нежелания портить отношения. Кто-то, как я и тётя Зина, отказался. Но общее настроение среди родни было одинаковым — недоумение и раздражение.
***
Ребёнок родился в срок, без осложнений — здоровый мальчик, три килограмма пятьсот граммов, пятьдесят два сантиметра. Назвали Тимофеем — красивое имя, мне понравилось.
Я приехала в роддом на следующий день после выписки — с небольшим букетом и подарочным набором: упаковка качественных пелёнок, два хлопковых боди и мягкая погремушка в виде зайца. Всё вместе — полторы тысячи рублей. Больше не потянула.
Алина лежала на кровати, бледная после родов, но уже с макияжем — для фотографий, очевидно. Посмотрела на мой подарок и скривилась:
— Пелёнки? Серьёзно, Жень? Сейчас вообще-то памперсы используют, пелёнки — прошлый век.
— Пелёнки тоже нужны. Подстилать, вытирать, заворачивать после купания. Это базовые вещи.
— Могла бы и коляску купить, как нормальная тётя. Другие тёти дарят своим племянникам нормальные подарки, а не тряпки.
— Алин, у других тёть, видимо, другие зарплаты и другие обстоятельства. Я принесла то, что могла себе позволить. Если тебя это не устраивает — могу забрать обратно.
— Да ладно, оставь уж, — буркнула она недовольно. — Могла бы хоть в кредит взять, не обеднела бы. Это же один раз в жизни — племянник рождается.
— Алин, я не собираюсь залезать в долги ради твоих хотелок. Это моё окончательное решение. Прими его или нет — твоё право.
Она демонстративно отвернулась к стене. Я постояла ещё минуту, посмотрела на спящего Тимофея в прозрачной больничной кроватке. Маленький, красный, сморщенный — совершенно невинный во всей этой истории. Жалко его. Надеюсь, он вырастет более самостоятельным, чем его мать.
Попрощалась с мамой, которая суетилась рядом с дочерью, и ушла.
***
Прошло восемь месяцев. Алина с Максимом до сих пор живут у мамы — в той же двухкомнатной квартире, втроём плюс младенец. Мама по-прежнему спит в гостиной на диване, жалуется на спину, но терпит — «ради внука».
Коляску в итоге купила мама — не за сорок тысяч, а за пятнадцать, подержанную на Авито. Хорошая коляска, между прочим, немецкая, просто уже не новая. Кроватку тоже нашли б/у, за восемь тысяч. Комод Максим собрал сам из икеевских досок — криво, но функционально.
Алина периодически звонит и жалуется на жизнь. Денег не хватает, Максим мало зарабатывает и много работает, мама постоянно учит жизни и лезет с советами, хочется своего жилья, но откуда его взять?
Я слушаю, киваю, иногда сочувствую — но денег не даю. И не собираюсь.
— Жень, ты могла бы хоть иногда помогать, — сказала она в прошлом месяце. — Хотя бы на памперсы скидываться. Ты знаешь, сколько они стоят? Две тысячи за пачку, и хватает на неделю!
— Знаю. И знаю, что вы с Максимом — взрослые, здоровые, работоспособные люди. Если денег не хватает — ищите подработку, экономьте на чём-то другом, планируйте бюджет. Это ваша ответственность, не моя.
— Ты жестокая. Бессердечная.
— Возможно. Но я не собираюсь содержать чужую семью только потому, что они не хотят или не умеют жить по средствам. У меня своя жизнь, свои расходы, свои планы. И они тоже важны.
Алина обиделась. Опять. Перестала звонить на две недели. Но я уже привыкла к её обидам — они проходят, через неделю, через месяц. А потом снова звонки с просьбами и жалобами.
Знаете, что я поняла за это время?
Некоторые люди искренне, всей душой убеждены, что мир им что-то должен. Родители должны содержать до старости, сёстры и братья должны помогать деньгами, родственники должны выручать в любой ситуации, друзья должны давать в долг без отдачи. А сами они — никому ничего не должны. Они особенные, им можно.
Алина — из таких людей. Она с детства привыкла, что всё даётся легко, что кто-то всегда подставит плечо, поможет, выручит. И когда это плечо убирают — она искренне не понимает почему. Обижается, плачет, обвиняет в жестокости.
Я люблю сестру. Люблю племянника — он замечательный малыш, уже улыбается и гулит. Но любить — не значит содержать. Любить — значит желать добра. А добро для Алины сейчас — научиться наконец отвечать за свои решения. Без подпорок, без спонсоров, без «добрых родственников», которые закроют все дыры.
Может быть, когда-нибудь она это поймёт. Повзрослеет, станет самостоятельной, научится рассчитывать только на себя и своего мужа. А может — так и останется вечной принцессой, ожидающей помощи со всех сторон.
Но это уже её путь, её выбор. Не мой.
А как бы вы поступили на моём месте? Помогли бы сестре финансово или тоже установили бы чёткие границы?
Друзья, если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делитесь своим мнением в комментариях❤️