— Он... он делает из него своего верного солдата, Алиса
— Нет, — тихо ответила Алиса. — Хуже. Он делает из него своего преемника
Неделя, что Артем провел с Каримом, стала для Алисы вечностью. Каждый день приносил новые свидетельства того, как меняется ее сын. Карим не скрывал — он демонстрировал свою победу.
Сначала пришли фотографии: Артем в яхт-клубе на Финском заливе, за штурвалом катера. Артем на частной вертолетной площадке , в шлеме пилота. Артем в роскошном ресторане, с серьезным видом дегустирующий блюда под присмотром личного повара.
Потом пришло видео — пятиминутный ролик, смонтированный как рекламный проспект. Артем в кабинете Карима, сидящий в кресле руководителя. Артем на встрече с российскими бизнесменами, внимательно слушающий переговоры. И самый страшный кадр — Артем, отрабатывающий удары с личным телохранителем. Его движения уже не были движениями ребенка — они были точными, выверенными, опасными.
Эмили смотрела ролик вместе с Алисой, ее лицо было бледным.
— Он... он делает из него своего солдата, Алиса.
— Нет, — тихо ответила Алиса. — Хуже. Он делает из него своего преемника.
На пятый день пришло первое сообщение от самого Артема. Короткое, без эмоций: «У меня все хорошо. Учусь важным вещам». Ни «мама», ни вопросов о доме. Алиса перечитала сообщение десятки раз, пытаясь найти в этих строчках хоть крупицу своего мальчика.
На шестой день Карим прислал официальное уведомление — иск о признании его единственным законным опекуном Артема и лишении Алисы родительских прав. К иску прилагались заключения психологов о «нестабильном эмоциональном состоянии» Алисы, отчеты частных детективов о ее «неадекватном поведении», даже показания соседей о «странностях в воспитании».
Она сидела за кухонным столом, перебирая эти документы, и понимала — юридически она почти бессильна. Его команда юристов подготовила все безупречно.
Вечером шестого дня раздался звонок. Не Карим, не юрист — звонок с номера Артема.
— Мама? — его голос звучал странно, приглушенно.
— Артем! Солнышко, как ты?
— Я... — он замолчал. — Мам, а правда, что дедушка умер от яда?
Ледяная волна прокатилась по телу Алисы.
— Кто тебе это сказал?
— Папа. Он говорит, что его убили... бизнес-партнеры. Что в нашем мире нужно быть всегда настороже. Что доверять нельзя никому.
Она сжала телефон так, что пальцы побелели. Карим не просто показывал сыну роскошь — он посвящал его в самые темные тайны своей империи. Делал его соучастником.
— Артем, послушай меня...
— Мне нужно идти, — перебил он. — У нас тренировка по стрельбе.
Связь прервалась. Алиса осталась сидеть с телефоном в руке, и впервые за все эти годы почувствовала, что проиграла по-настоящему.
Утро седьмого дня началось с звонка от Карима.
— Я пришлю за вами машину в 15:00, — сказал он без предисловий. — Адам готов сделать свой выбор. И я уверен — он сделает его правильно.
В 14:30 Алиса уже была готова. Она надела то же платье, в котором ходила на первую встречу. Эмили помогла ей с макияжем — нужно было скрыть следы бессонных ночей, слез, отчаяния.
— Что бы ни случилось, — сказала Эмили, обнимая ее, — мы с тобой. Помни это.
Машина приехала ровно в 15:00. Не лимузин, а скромный черный седан с тонированными стеклами. Их везли не в «Асторию», а в бизнес-центр на набережной Мойки — в российскую штаб-квартиру «Фахад Индастриз».
Карим ждал ее в огромном кабинете на последнем этаже. За его спиной — панорамные окна с видом на Зимний дворец.
— Алиса, — он кивнул. — Адам будет здесь через пятнадцать минут. У вас есть это время, чтобы... принять разумное решение.
Он положил на стол документ — согласие на совместную опеку с преимущественным правом воспитания у отца.
— Подпишите — и вы останетесь в его жизни. Пусть и не в той роли, о которой мечтали.
Она даже не взглянула на бумагу.
— Я хочу слышать его выбор из его уст.
Ровно в 15:15 дверь кабинета открылась. Артем вошел — не неуверенным мальчиком, а с прямой спиной и твердым взглядом. Он был одет в детскую версию костюма отца — темный, строгий, дорогой.
— Ну, сын, — Карим улыбнулся. — Пришло время сделать выбор. Ты провел неделю в моем мире. Видел, что я могу предложить. Образование, которое откроет любые двери. Будущее лидера. Силу и уважение.
Артем молча смотрел на отца, потом перевел взгляд на Алису. Его лицо было невозмутимым, как у Карима.
— Мама предлагает тебе другое, — продолжал Карим. — Жизнь в тени. Постоянный страх. Нищету. Выбор, как мне кажется, очевиден.
Артем сделал шаг вперед. Его голос прозвучал удивительно взросло:
— Я видел твой мир, отец. И я понял одну важную вещь.
Он повернулся к Алисе:
— Мама, помнишь, как мы в прошлом году ездили в Карелию? И я упал в ручей, промок до нитки?
Алиса кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Ты тогда смеялась. Говорила, что теперь я настоящий путешественник. А вечером мы сидели у костра, и ты рассказывала мне про созвездия.
Он повернулся к Кариму:
— За всю неделю ты ни разу не смеялся, отец. Ни разу не сел со мной просто поговорить о звездах. Ты все время учил меня — как командовать, как подчинять, как побеждать. Но не учил... быть счастливым.
Карим потерял на мгновение самообладание:
— Счастье — для слабых! Сильные меняют мир!
— А я не хочу менять мир, — тихо сказал Артем. — Я хочу видеть его. Хочу запускать кораблики в ручье и слушать мамины сказки. Хочу, чтобы меня любили не потому, что я наследник, а просто потому, что я есть.
Он подошел к Алисе и взял ее за руку.
— Я выбираю маму. И нашу «убогую» жизнь. Потому что она настоящая.
Кабинет замер. Карим смотрел на сына с выражением, которого Алиса никогда раньше не видела — с смесью ярости, недоумения и... чего-то похожего на боль.
— Ты совершаешь ошибку, — прошипел он.
— Нет, отец, — Артем смотрел ему прямо в глаза. — Первую в жизни ошибку я совершил, когда согласился поехать к тебе. Больше этого не повторится.
Они вышли из кабинета, не оглядываясь. Лифт, вестибюль, улица... Алиса шла, держа сына за руку, и не верила в происходящее.
На набережной он вдруг остановился и обнял ее так крепко, как не обнимал уже давно.
— Прости меня, мама, — прошептал он. — Я... я чуть не потерял тебя.
— Ничего, солнышко, — она гладила его по волосам. — Главное, что ты нашел себя.
Когда они вернулись домой, Эмили ждала их с испеченным пирогом. За столом Артем, наконец, сбросив маску взрослости, рассказывал обо всем — о бесконечных уроках этикета, о тренировках, о том, как скучал по дому.
Поздно вечером, укладывая его спать, Алиса спросила:
— Ты правда не хочешь... яхт, вертолетов, власти?
— Хочу, — честно ответил он. — Но не такой ценой. Не ценой того, чтобы стать... как он.
Она вышла из комнаты и подошла к окну. Ночь была ясной, в небе сияли звезды. Там, в роскошном кабинете с видом на Зимний дворец, остался человек, проигравший битву, которую считал выигранной.
А здесь, в скромной квартире на окраине Петербурга, начиналась их настоящая победа. Не над Каримом — над страхом, над прошлым, над судьбой, которую кто-то пытался им навязать.
Артем сделал свой выбор. И этот выбор назывался свободой. А ее величайшей победой было то, что он сделал его сам
---
Тихий вечер в новой квартире на Петроградской стороне. Небольшая, но светлая трехкомнатная, с видом на крыши и купола соборов. Их первый по-настоящему собственный дом после лет скитаний.
Алиса заканчивала упаковывать чемодан Артема. Завтра он уезжал в летний математический лагерь — не в Швейцарию, а в подмосковный Звенигород, по настоящему конкурсу, который он выиграл сам.
— Мам, ты положила мой калькулятор? — из своей комнаты крикнул Артем.
— В синем боковом кармане, — ответила она, застегивая чемодан.
Он появился в дверях — подросший за год, но с тем же ясным, умным взглядом. Уже не мальчик, но еще не юноша. Невероятно, до боли знакомый.
— Спасибо, — он улыбнулся. — Представляешь, в лагере будет профессор из МГУ! Говорят, он берет самых способных в свой кружок.
Алиса смотрела на него и думала о том, как изменился их мир за этот год. После того памятного выбора Карим исчез из их жизни. Не полностью — раз в месяц приходили сдержанные отчеты от его юристов о перечислении средств на счет Артема. Деньги, которые Алиса не тратила, а откладывала — на его образование, на будущее.
Он не пытался больше связываться, не устраивал провокаций. Как будто признал свое поражение в той странной войне за душу сына. Иногда Алисе казалось, что в его уходе было даже что-то похожее на уважение — к ее стойкости, к выбору Артема.
Она устроилась на работу в Эрмитаж — не реставратором, а консультантом в отдел Востока. Ее знание арабского и тонкое понимание восточной культуры оказались востребованы. Работа была интересной, стабильной, и главное — она наконец-то могла не скрываться.
Эмили вышла замуж за русского архитектора и ждала ребенка. Марко открыл маленький охранный бизнес в Прибалтике и иногда присылал открытки. Они были семьей — не по крови, а по выбору, по пережитому вместе.
Артем подошел к окну, стоя рядом с ней.
— Красиво, — сказал он, глядя на закат над Петропавловской крепостью.
— Да, — согласилась Алиса. — Очень.
Он помолчал, потом сказал тихо:
— Знаешь, я иногда думаю о нем. Об отце.
— И?
— И... мне его жаль. У него ведь тоже был выбор. Но он выбрал одиночество.
Алиса обняла сына за плечи. Он стал мудрее своих лет. Тот страшный опыт не сломал его, а закалил.
— Ты не жалеешь о своем выборе? — спросила она.
— Ни секунды, — он уверенно покачал головой. — Знаешь, в прошлом месяце, когда мы ездили в тот самый лагерь в Карелию... Помнишь, мы с ребятами строили плот?
Она кивнула, улыбаясь.
— Так вот, когда мы его спускали на воду, и он поплыл... Я понял, что это и есть самое большое счастье. Не яхта, не лимузин. А вот этот неуклюжий плот, который мы сделали сами. Потому что он наш.
Он повернулся к ней, его лицо было серьезным.
— Спасибо, мама. За то, что научила меня это видеть.
Позже, когда Артем уснул, Алиса вышла на балкон. Город зажигал огни, по Неве проплывал освещенный теплоход. Где-то там, в другом конце мира, возможно, сидел у окна своего кабинета человек, у которого были все яхты мира, но не было того, что было у нее.
Она сделала глубокий вдох. Воздух пах рекой, цветущими липами и свободой. Настоящей, выстраданной, оплаченной дорогой ценой свободой.
За спиной тихо щелкнула дверь. На балкон вышел Артем, накинув на плечи куртку.
— Не спится? — спросила она.
— Просто хотелось еще немного посмотреть, — он прислонился к перилам рядом с ней. — Завтра уезжать, буду скучать по нашему городу.
Они стояли плечом к плечу, молча глядя на огни большого города, который наконец-то стал для них домом. Не местом для выживания, а настоящим домом — с его шумными улицами, дворовыми котами, запахом свежей выпечки из соседней булочной и этим особенным питерским светом.
— Знаешь, мама, — прервал тишину Артем, — когда я был у отца, он показывал мне проекты небоскребов, которые строит. Говорил, что его имя будут помнить века. А я подумал... Имена помнят, а вот как человека — не всегда.
Он повернулся к ней, и в его глазах горел тот самый огонь, что когда-то победил целую империю.
— Я хочу, чтобы меня помнили не по фамилии. А по делам. Настоящим.
Алиса смотрела на сына и понимала — их история не закончилась. Она просто перешла на новую главу. Главу, в которой не будет бегства и страха. Только жизнь. Со всеми ее трудностями, радостями и возможностями.
И это была самая большая победа. Не над Каримом, а над самой судьбой. Они не просто выжили. Они остались людьми. И в этом, возможно, и заключалось главное наследие, которое она смогла передать сыну
Если вам понравился этот тяжёлый, но очень интересный рассказ, можете поблагодарить автора ДОНАТОМ , нажав на черный баннер ниже
Первую часть можно прочитать по ссылке:
Не забудьте поставить ЛАЙК и ПОДПИСКА, а так же написать свои мысли по теме этой истории, ваши эмоции, все комментарии читаем и отвечаем)