В эту ночь Ариша долго не могла уснуть, всё ворочалась с боку на бок. И без того её часто мучила бессонница, а уж после сообщения сына в первые дни нового года о том, что папа женится, её ночи и вовсе превратились в кошмар. Как же она страдала! Вся подушка к утру бывала насквозь мокрой от слёз. И надо отдать Арише должное – в этот раз слёзы её действительно были искренними, а не показушными, как обычно, ради того, чтобы вызвать жалость у окружающих или добиться своего. В этот раз она рыдала вполне себе по-настоящему. Только ведь и слёзы бывают разными. Кто-то не может сдержать внезапных эмоций радости или наоборот переживаний и тревоги за другого, кто-то плачет не в силах терпеть физическую боль, третьи – вспомнив ушедшего в мир иной родного человека или когда навалилось столько на плечи, что не унести, а надо стоять. Да мало ли из-за чего можно плакать. Ариша же рыдала, как делает это избалованный капризный ребёнок, не получивший желаемого. Его слёзы тоже искренни. Но это слёзы эгоиста. Долгими, невыносимо бесконечными, тёмными ночами глаза Аришы не просыхали из-за жгучей обиды, ярости, ненависти, отчаяния и жалости к себе. Как она теперь станет жить? Её привычная размеренная жизнь, такая удобная и предсказуемая, где один день похож на предыдущий и всё просто и понятно, рухнула в одночасье. Её пенсия по ин.ва.лид.ности составляла копейки, и она привыкла, что все эти годы (за исключением тех лет, когда она два раза пыталась построить семью с другими мужчинами) бывший муж обеспечивал её быт. Оплачивал коммунальные услуги им с сыном, переводил денег на разные нужды. А что будет теперь? Явно на молодую жену понадобится уйма денежек, а ей, Арише, шиш с маслом. Но ведь она больна! Она не может работать! Сын, конечно, тоже помогает, но в последнее время всё меньше. На свадьбу копят. Угу. Тоже, небось, всё спускает на свою Ангелину. Эти современные девки такие уш.л.ые, своего не упустят. Все, все её бросили. И ведь живут счастливо, не испытывая никаких угрызений совести. В груди Аришы горел огонь, подобный тому, что пылал в сердце бесстрашной Жанны д’Арк, требуя справедливости и праведного мщения. Тоскливым взглядом, лёжа в постели, Ариша обводила комнату. При тусклом свете ночника очертания предметов смягчились, приобрели иные формы, углы сгладились. Казалось бы, это должно придавать уют и вызывать покой на душе, но никакого покоя не было. Устав лежать, и понимая, что всё равно не уснёт, Ариша нервно вздохнув, резко встала и, накинув халат, потопала на кухню. Выйдя в прихожую, она уже было завернула в сторону кухни, как вдруг отскочила обратно. Сердце запрыгало, стуча по рёбрам колотушкой. Показалось? Или в ванной действительно кто-то есть? Тёмный силуэт медленно проплыл в проёме приоткрытой двери.
Отдышавшись и слегка успокоившись, Ариша решила сначала проверить заперта ли входная дверь. Та, конечно же, была закрыта на оба замка. Ещё бы. После сегодняшнего события Ариша уже несколько раз подходила и крутила их, нервы сдавали, она никак не могла ощутить себя в безопасности. Чо.к.нутая старуха. Напугала её своими Пиковицами и восковыми куклами так, что ей всю обратную дорогу мерещилось чёрт те что. Ариша была такая впечатлительная. А ведь ей нельзя так волноваться. С её-то слабеньким здоровьем. Ну да ничего, лишь бы всё сработало. Один разок можно было и потерпеть. Дома, в светлой квартире, она успокоилась, и решила, что больше того придумала, вообразила себе от испуга, чем то было на самом деле. Не было никаких рук на столе, шагов и шелеста платья, шёпота в сумерках. При-ви-де-лось. И точка. Ей почти удалось себя убедить, как вот пожалуйста – снова что-то примерещилось. Ариша выдохнула. Ерунда. Она смело шагнула вперёд и протянула руку к выключателю. Щелчок. Ванная озарилась ярким белым светом. Никого. Что и требовалось доказать. «Пойду, заварю себе чаю с мятой», - решила она. Выключив свет в ванной, женщина прошла на кухню. Зашумел чайник, травяной аромат облаком повис в воздухе. Пододвинув поближе вазочку с вареньем, Ариша присела к столу, помешала ложечкой чай и уже поднесла чашку ко рту, как что-то привлекло её внимание. Что-то на кухне было не так. Она привыкла, что каждая вещь в доме, будь то обувь, предметы интерьера или посуда, лежит на строго определённом месте и в своём порядке. Сколько они ссорились из-за этого с Володей, да и с другими двумя сожителями, и даже сын Артём закатывал глаза, когда она в очередной раз перевешивала за ним полотенце, чтобы оно висело треугольником, а не как попало, или переставляла сахарницу на чётко отведённое для неё место. «Это невыносимо!», - высказал ей перед уходом её последний мужчина Игорь, с которым они прожили три года, - «Я так больше не могу. Я хочу жить в доме, понимаешь, в доме – а не в музее, где все экспонаты лежат под стеклом, и ты боишься нечаянно повернуться как-то неловко, задеть и разбить что-нибудь. Я прихожу уставший с работы и не могу расслабиться, чёрт возьми. Даже наоборот! Дома, рядом с тобой, я ещё сильнее напрягаюсь, потому что вечно приходится ходить по струнке и помнить, как и что должно висеть, лежать, стоять. Понимаю, у каждого из нас свои привычки в быту, но эта твоя педантичность уже граничит с ши.зоф.ре.нией. Извини, Ариша, видимо, я переоценил своё терпение. Да и твоё вечное нытьё и пессимизм доведут кого угодно. Я тоже не подарок, все мы со своими минусами. И я искренне желаю тебе найти своего человека. А я так больше не могу. Я ухожу». Да… Никто, никто никогда не понимал её и не ценил. Все ей только пользовались. Она жила, как в аду. Сейчас внимание Аришы привлекло пресловутое полотенце. Оно не висело на своём крючочке, тщательно подобранном под цвет кафеля, а отчего-то лежало на плите, полностью расправленное и будто даже аккуратно приглаженное чьей-то рукой. Кто мог это сделать? Кроме неё в квартире никого, а она этого точно не делала. Растерянность сменилась досадой. Ариша отставила чашку, водрузила полотенце на место и вернулась к столу. Но едва отхлебнув пару глотков, она вновь подпрыгнула на табуретке. Что-то упало в спальне. Звук был резким и громким. Руки задрожали. Что же это за день такой!
Превозмогая страх, женщина направилась в спальню, на всякий случай прихватив половник и держа его впереди, как меч. Фотография, что стояла на комоде, сейчас валялась на полу. Хорошо хоть не разбилась. Ариша подняла фото, погладила рамку – цела, и как она только могла свалиться? Ведь стояла довольно далеко от края. Она посмотрела на фотографию. Нахлынула горькая ностальгия. Со снимка на неё смотрела она сама, только лет на тридцать моложе. Эх, какая же тонкая талия у неё была когда-то. А что теперь… Арише всегда было важно эффектно выглядеть. Внутреннее содержимое она ставила на второе место. На ловца и зверь бежит. Красивое платье, девичья фигура, макияж, стрижка – мужчины смотрят не на душу, а на личико. Потому она и старалась. А ещё потому, что любила быть лучшей во всём. Обожала, когда женщины косились на неё с завистью, а уж если их спутники оборачивались ей вослед, это было победой и её переполняло чувство превосходства. Даже от Володи она заводила с лёгкостью интрижки, не считая это за что-то постыдное. «Ле.в.ак укрепляет брак», они с Володей однажды обсуждали это выражение и он сказал, что считает измену предательством близкого человека, грязью, после которой невозможно смотреть в глаза любимому. Ариша же тогда лишь посмеялась, вроде как шутя, мол, а я согласна с этой фразой. Володю это покоробило. Они даже поссорились. Каким же он всегда был наивным, занудным. Такую тоску порой наводил на неё, что хотелось бежать без оглядки. Но ведь она не рушила семью, томилась, но терпела, эдакая святая му.че.ница... позволяя себе время от времени маленькие шалости. Она красивая женщина и имела право на это. Это расплывшиеся клуши пусть сидят под боком у мужей и трясутся, как бы их не бросили. А она не такая. Она королева. С мужем Ариша в последние пару лет брака и вовсе спала в разных комнатах, зато с удовольствием закрывалась на обеденном перерыве с коллегой в кабинете. Такие яркие романы были ей под стать – яркой, красивой, гордой, знающей себе цену. Да, она должна быть первой. Собственно, на этом принципе строилась вся её жизнь. Неважно, что внутри, главное, что обёртка должна быть манящей, блестящей и вызывающей зависть. Не то, чтобы она была хорошей хозяйкой, обожала наводить порядок и готовить – нет, просто приходящие в её дом гости должны были видеть идеальную картинку, пастораль, восторгаться ей, ставить в пример, ахать, как у неё всё чудесно и богато устроено в квартире. Не то чтобы, она получала удовольствие от занятий фитнесом, но зато был результат на изгибах её тела. Не то чтобы, она была хорошей матерью – Артём её утомлял, часто раздражал, мальчик куда больше времени проводил с отцом – но со стороны, для людей, она была идеальная мамочка. Поэтому теперь, глядя на своё отражение в зеркале и пустую квартиру, где она осталась одна, её самолюбие ужасно страдало, и она не находила себе места, лишь бы в очередной раз доказать миру, что она классная, замечательная и счастливая.
Допив чай, Ариша легла в постель. Два часа ночи, надо постараться уснуть. С утра ей ещё предстоит важное дело – пойти в храм по наказу бабы Зины и поставить свечу за у.по.кой этой нахалке-разлучнице, да по.м.ин оставить. Под мерное тиканье часов сон наконец сморил Аришу. Сколько она проспала, неизвестно, но вдруг сквозь пелену дрёмы она ощутила лёгкое касание. Что-то дотронулось до её лодыжки, не укрытой одеялом. Что-то ледяное и влажное. А потом остро скользнуло обжигающим резким движением по коже. Ариша вскрикнула и села, ничего не понимая. Проморгавшись, она сосредоточила мутный взгляд на ноге – четыре тонкие длинные полосы, похожие на следы кошачьих коготков, протянулись от икры до колена, из них проступила кр.о.вь. Дыхание перехватило, голова закружилась, Ариша натянула одеяло по самые плечи и вжалась в спинку кровати. Так. Тихо, тихо. Сейчас она найдёт всему рациональное, разумное объяснение. Мысли метались в че.реп.ной коробке, как затравленные зверьки. Точно! Она поранилась о край кровати, давно уже она хотела починить и как-то залатать это место сбоку, где слегка отслоилась поверхность. Рассмеявшись над собственными страхами, Ариша повернулась на бок и спокойно заснула уже до утра.