— Муж не бьёт? Ребёнка не трогает? — переспрашивал он. — Словесные перепалки… это, знаете ли, сложно доказуемо...
Следующая неделя прошла в лихорадочной деятельности. Катя подписала договор аренды скромной, но чистой однокомнатной квартиры на другом конце города. Первую зарплату она получила авансом, по договорённости с работодателем, и закупила самое необходимое: раскладушку, микроволновку, несколько тарелок. Это было не дом, это был плацдарм. Но он был её.
Каждый шаг, каждый документ она отправляла адвокату. Трудовая смета. Договор аренды. Чеки. Она строила крепость из фактов, чтобы противопоставить её лжи Галины Петровны.
Ирина Викторовна, получив новый пакет аудиодоказательств, была довольна.
— Теперь у нас есть что предъявить. Не только опеке, но и в суд. Шантаж, угрозы — это уже статья Уголовного кодекса. Мы можем писать заявление в полицию.
— И что, его арестуют? — с надеждой спросила Катя.
— Вряд ли. Но вызов на допрос, официальная проверка — это серьёзный сигнал. И главное — это будет в материалах дела о ребёнке. Судья увидит, в какой среде вы предлагаете оставить несовершеннолетнего.
Подача заявления в полицию оказалась унизительной процедурой. Уставший участковый скептически слушал её историю, поглядывая на диктофон.
— Муж не бьёт? Ребёнка не трогает? — переспрашивал он. — Словесные перепалки… это, знаете ли, сложно доказуемо. А эти записи… Не факт, что суд примет их как доказательство. Запись без предупреждения…
— А нужно было предупредить его, что он собирается мне угрожать? — не выдержала Катя.
Участковый вздохнул и стал заполнять бумаги. Катя понимала — он видел перед собой просто очередную семейную скандалистку. Но протокол был составлен. Ей выдали талон-уведомление. Ещё один кирпичик в стене.
Тем временем, Галина Петровна, поняв, что коса нашла на камень, сменила тактику. Звонки Кате прекратились. Вместо них началась информационная война.
Позвонила её собственная мать, плача:
— Катюша, что там происходит? Мне Галя звонила… Говорит, ты совсем с катушек съехала, на Диму с кулаками кидалась, ребёнка запугиваешь, хочешь квартиру у них отнять! Успокойся, дочка! Может, правда, к врачу сходить?
Катя, стиснув зубы, полчаса успокаивала мать и объясняла реальное положение вещей.
Потом пришло сообщение от её бывшей лучшей подруги: «Кать, ты в порядке? Димка написал, что у вас беда, ты неадекватно себя ведёшь. Если нужна помощь…»
Катя не стала отвечать. Что она могла сказать? Что всё было не так? Её слово против слова «нормальной» семьи. Она была в информационной блокаде.
Самым тяжёлым ударом стал звонок из детского сада. Воспитательница, милая женщина, которая всегда тепло относилась к Семёну, говорила с неловкой озабоченностью:
— Катерина, мы конечно не вправе, но… к нам приходила ваша свекровь, Галина Петровна. Предупредила, что вы… гм… переживаете непростой период. И что могут быть попытки забрать ребёнка без предупреждения. Мы вынуждены усилить бдительность. Теперь забирать Семёна сможете только вы лично, но… желательно предупреждать заранее. Или его отец.
Катя поблагодарила её сквозь зубы и положила трубку. Они отрезали её от сына даже на этом уровне. Теперь она не могла просто так зайти и забрать его из сада. Нужно было устраивать официальные проводы с предупреждением, под наблюдением. Это было как стеклянная стена между ней и Сёмой.
Она сидела на своей новой раскладушке и смотрела в потолок. Отчаяние снова накатывало, густое и липкое. Они были сильнее. У них был дом, статус, связи. У неё была лишь правда. И всё чаще ей казалось, что правда в этой войне — самое бесполезное оружие.
Но сдаваться было нельзя. Ради того испуганного взгляда сына в парке. Ради его шёпота «Мама, приходи».
Она достала телефон и написала Дмитрию. Коротко и без эмоций.
«Дима. Я знаю, что ты подаёшь на развод с формулировкой о моём «неадекватном поведении». У меня есть аудиозаписи разговора с твоим другом Виктором, где он угрожает мне и предлагает подписать отказ от прав на сына в обмен на прекращение дела о клевете. Эту запись, вместе с заявлением в полицию, я предоставлю в суд. Ты уверен, что хочешь, чтобы судья услышал, в каком окружении живёт твой сын? Предлагаю встретиться. Без твоей матери. Без Вити. Ты и я. Обсудить будущее Семёна. Как отец и мать».
Она отправила сообщение и отложила телефон. Это была авантюра. Но она знала Дмитрия. Знакомое, детское желание избежать крупного скандала, «решить всё миром», могло пересилить страх перед матерью. Ненадолго. Но ей было нужно всего несколько минут его слабости.
Ответ пришёл через час. Короткий и обречённый.
«Хорошо. Завтра. Четыре часа. Сквер у старой фабрики».
Он пришёл один. Выглядел уставшим и постаревшим. Они сели на скамейку в стороне от дорожек. Минуту длилось неловкое молчание.
— Ты ненавидишь меня, — тихо начал Дмитрий. Это было не вопрос, а констатация.
— Нет, Дима, — Катя покачала головой. Она чувствовала не ненависть, а странную, ледяную пустоту на его месте. — Я презираю тебя. Это хуже.
Он сжался.
— Я не знал, что всё зайдёт так далеко… Мама… Витя… Они просто хотели помочь.
— Перестань, — резко оборвала она. — Перестань прятаться за их спины. Ты — взрослый мужчина. Ты — отец. Ты видел, что происходит. Ты слышал, как он мне угрожает. И ты ничего не сделал. Ты позволил им забрать моего сына и пытаться вышвырнуть меня из его жизни. Где ты был, Дима? Где был муж, который клялся защищать меня?
Он закрыл лицо руками.
— Что я мог сделать? Квартира её! Она моя мать! Она одна меня вырастила!
— А я? А твой сын? Мы — твоя семья! Или была ей! — голос её снова начал срываться, но она взяла себя в руки. — Ладно. Забудем. Я не для этого здесь. Я здесь ради Сёмы. Ты действительно хочешь, чтобы он рос с этим… этим Виктором? Чтобы он слышал, как его бабушка и отец называют его мать сумасшедшей? Чтобы он думал, что я его бросила?
— Нет… — прошептал он.
— Тогда вот моё предложение. Ты отзываешь своё заявление на развод с этой формулировкой. Мы подаём совместно, по согласию. Без взаимных претензий. А в суде по определению места жительства ребёнка мы не мешаем друг другу. Пусть судья решит, исходя из интересов Сёмы. Я не требую отдать его мне. Я требую ему безопасности. Если ты докажешь, что можешь её обеспечить — пусть остаётся с тобой. Но без Витька. И без давления твоей матери на него.
Дмитрий поднял на неё глаза. В них была надежда. Слабая, испуганная.
— А… а мама? А Витя?
— Это твои проблемы, Дима. Ты должен выбрать. Или ты наводишь порядок в своём доме, или ты теряешь сына. Потому что я с этими людьми в одном доме его не оставлю. Я буду бороться до конца. И у меня есть чем бороться.
Она посмотрела на него, на этого сломленного, запуганного мальчика в теле взрослого мужчины, и впервые за долгое время почувствовала не злость, а жалость. Жалость и горькое разочарование.
— Подумай, — тихо сказала она, вставая. — Но думай быстро. У меня кончается терпение.
Она ушла, оставив его сидеть на скамейке, сгорбленного и раздавленного. Она не была уверена, что он решится. Страх перед матерью был его второй натурой. Но она бросила семя сомнения. И иногда даже самого слабого семени бывает достаточно, чтобы треснул бетон.
Она шла по улице, и первые капли дождя упали ей на лицо, смешиваясь с тихими, горькими слезами. Она сделала всё, что могла. Остальное было не в её власти. Оставалось только ждать. И верить, что материнская любовь сильнее сыновьего страха.
Дождь усиливался, превращаясь в сплошную серую стену. Катя шла, не разбирая дороги, и капли, стекавшие по лицу, были уже не только дождевыми. В горле стоял ком, а в груди — ледяная пустота после разговора с Дмитрием. Он был сломлен. Но сломленность — не то же самое, что решимость. Она не могла рассчитывать на него. Только на себя.
Войдя в свою новую, пустующую квартиру, она отключила все эмоции. Теперь она была не женщиной, а командиром на поле боя. Нужно было действовать. Системно. Жёстко.
Первым делом она отправила Ирине Викторовне короткий отчёт о встрече.
«Предложение внесено. Реакция — слабая надежда, но без гарантий. Готовимся к худшему сценарию. Жду ваших дальнейших инструкций».
Ответ пришёл быстро.
«Хорошо. Начинаем подготовку встречного иска. Собираем все доказательства: ваши доходы, стабильное жильё, характеристики с работы. Параллельно — все их угрозы, давление. Формируем досье на Виктора. Любая информация: судимости, место работы, прошлые адреса. Всё».
Поиск информации о Викторе оказался делом сложным. Человек-призрак. Ни аккаунтов в соцсетях, ни следов в профессиональных сетях. Лишь смутные слухи от старших соседей по дому Галины Петровны, с которыми Катя осторожно связалась под предлогом «поиска свидетелей для наследственного дела».
— А, этот Витя… — приглушённо говорила в трубку пожилая женщина. — Да он ещё при покойном муже Галки появлялся. Тогда скандалы были жуткие. Мужик он грубый. Говорят, отсидел когда-то за хулиганку. Но Галя его на пьедестал возвела, он же ей «опорой» стал.
«Судимость». Это было уже что-то. Не доказательство, но направление для удара.
Тем временем, Галина Петровна, не дождавшись капитуляции, усилила натиск. На следующий день Кате позвонила воспитательница.
— Катерина, мне снова звонила ваша свекровь. Очень настойчиво требовала не отдавать Семёна никому, кроме неё или Дмитрия. Говорила, что вы… представляете опасность. Я вынуждена была обратиться к заведующей. У нас теперь официальное распоряжение. Без письменного разрешения отца или решения суда мы не можем отпускать с вами ребёнка.
Катя слушала, и пальцы сами сжались в кулаки. Они полностью отрезали её от сына. Законно. Цинично. Беспощадно.
— Я понимаю, — выдавила она. — Спасибо, что предупредили.
Она положила трубку и несколько минут просто сидела, глядя в стену, пытаясь заглушить рёв ярости и бессилия внутри. Они играли грязно. Значит, и ей придётся.
Вечером раздался звонок на новую сим-карту. Незнакомый номер. Катя, наученная горьким опытом, включила диктофон прежде, чем ответить.
— Алло?
— Катя, это Люда, соседка ваша, с третьего этажа, — прошептал взволнованный женский голос. — Вы меня извините, что беспокою… Тут у вас… Тут скандал опять. Ваша свекровь и тот… тот мужчина. На вашего мужа кричат.
Катя замерла.
— Что случилось, Людмила Ивановна?
— Да ваш-то Дмитрий, видно, слово против сказал! Про ребёнка что-то, про то, что надо договориться. А они на него как накинулись! Галя орёт, что он предатель, что она одна его поднимала… А этот Витя… он ведь его схватил за грудки, я в глазок видела! Прижал к стене и что-то шепчет, лицо злое-презлое! Дима-то ваш белый как полотно. Я испугалась, полицию чуть не вызвала!
Сердце Кати упало. Значит, её семя упало в почву. Дмитрий попытался возразить. И получил в ответ настоящую, физическую агрессию.
— Спасибо вам огромное, — прерывающимся голосом сказала Катя. — Вы не представляете, как это важно.
— Да я всё вижу, родная! Всё понимаю! — вздохнула соседка. — Если что в суде надо, я свидетельствовать буду! Терпеть их уже сил нет!
Катя поблагодарила её и положила трубку. У неё появился свидетель. Первый, не купленный её горем и отчаянием, а настоящий.
Эта новость словно дала ей второе дыхание. Она собрала всё, что у неё было: записи разговоров с Витей, заявление в полицию, показания соседки о физическом насилии в семье, сведения о возможной судимости Виктора. Всё это она оформила в единый файл и отправила Дмитрию. Без комментариев. Только факты.
Текст сообщения был краток:
«Это та стабильность и безопасность, которую ты предлагаешь нашему сыну? Выбор за тобой. Но знай: если завтра я не получу от тебя ответа, этот пакет уйдёт не только в суд, но и в отдел по делам несовершеннолетних. И тогда опека заберёт Сёмку не у меня, а у тебя. У тебя есть 24 часа».
Она не была уверена, что поступит именно так. Забрать ребёнка у отца — крайняя мера. Но она должна была сделать этот ход. Последнее предупреждение.
Ночь прошла в мучительном ожидании. Она не спала, ворочаясь на раскладушке, прислушиваясь к каждому шороху телефона. Утром, когда она уже начала терять надежду, пришло сообщение.
Оно было от Дмитрия. Короткое. Состоящее из трёх слов, которые перевернули всё.
«Витя уезжает сегодня».
Читайте продолжение по ссылке ниже
Первая часть:
У нас к вам, дорогие наши читатели, есть небольшая просьба: оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы быть в курсе последних новостей. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть небольшой ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера!