Парк встретил их тяжелым, гнетущим молчанием. Воздух был неподвижный и густой словно сироп. Птицы не пели, будто вымерли или попрятались в самых глубоких дуплах. Даже ветер, обычно игравший в ветвях старых кленов, замер. От всего пространства, от каждой травинки и скамейки, веяло ледяным, мертвенным холодом, пробирающим до костей.
— Ничего себе, — прошептала Ангелина, инстинктивно кутаясь в куртку. — Как будто попала в холодильник с испорченными продуктами.
— Это они, — тихо сказала Мария, кожей ощущая знакомую, липкую, как паутина, энергетику «Пожинателей». Ей стало дурно, будто она вдохнула запах тления. — Они здесь поработали. Загрязнили место силы.
Илья, достав планшет, на котором он заранее составил детальную карту энергетических узлов парка, кивнул. Его пальцы быстро пролистали схемы.
— Согласно источникам, здесь должен быть ключевой узел. Если они его заблокировали, это объясняет общий упадок. Как если бы пережали артерию.
Луна шла впереди бесшумной тенью, её шерсть едва заметно подрагивала. Вдруг кошка замерла, прижав уши к голове. Низкое, утробное рычание вырвалось из её горла.
Мария и её спутники остановились. Взгляд Луны был прикован к старой беседке в центре парка. Когда‑то это было уютное место: здесь молодёжь назначала свидания, смеялась до слёз, плела венки из одуванчиков. Теперь же над беседкой витал непроглядный, почти осязаемый мрак, словно сама тьма сгустилась над ней, окутав плотным коконом.
— Что это?.. — прошептала Ангелина, инстинктивно прижимая ладонь к груди.
Илья молча сжал кулаки.
Они подошли ближе.
В центре беседки на земле был выжжен тёмный символ, сложный, извилистый, похожий на спираль с крючковатыми, цепкими ответвлениями. От него, как чёрные прожилки, расходились по земле трещины. Из трещин сочилась густая, похожая на смолу, энергия.
Луна сделала шаг вперёд, её нос задрожал, улавливая невидимые потоки тьмы. Она тихо замурчала, указывая лапой на самый центр символа.
— Смотрите, — сказал Илья, наклоняясь. — Трещины… они двигаются. Медленно, но расширяются.
И действительно: едва заметное шевеление тёмной субстанции в трещинах подтверждало его слова. Энергия словно искала новые жертвы, жаждала поглотить больше жизни.
Ангелина вздрогнула, отступила на шаг. Её пальцы судорожно сжали край шарфа.
— Знак «Пожинателей», — подтвердила Мария, мысленно листая страницы манускриптов из штаба. — «Удавка». Он перекрывает поток естественной энергии и перенаправляет его... им.
— Значит, вскрываем абсцесс, — бодро сказала Ангелина, хотя по ее лицу было ясно, что ей не по себе.
План был простым. Они встали в тесный круг вокруг зловещего символа, как учила Валентина Сергеевна. Мария, как основной канал силы, живой родник, из которого должна хлынуть мощь. Илья, как стабилизатор, создающий прочный энергетический каркас, не позволяющий свету расплескаться. Ангелина, как «усилитель», чья жизненная энергия поможет усилить атаку.
— Концентрация, — сказала Мария, закрывая глаза, отсекая внешний мир. — Представьте себе чистый, серебристый свет, текущий из-под земли. Он должен пробиться через эту грязь.
Она начала.
Сначала медленно, посылая тонкий, но упругий импульс света к черному сердцу символа. Тот встретил ее яростным сопротивлением: волной леденящего страха, горечи и отчаяния. Картины прошлого, как призраки, всплыли перед ее внутренним взором: уход Виктора, пустая, эхом наполненная квартира, ее слезы на подушке после бессонной ночи. Но теперь она знала, что это не ее подлинные чувства, а отравленное оружие врага, подделка, созданная, чтобы сломить.
— Не поддавайся, — услышала она спокойный голос Ильи. — Это всего лишь шум. Мы здесь с тобой.
Его слова стали якорем, зацепившимся за реальность. Она почувствовала, как его энергия соединяется с ее, создавая каркас. А затем к ним присоединился горячий, почти осязаемый солнечный поток от Ангелины.
— Давайте, детки, жгём эту гадость! — подбадривала она, и в её голосе звенела боевая ярость. — Представьте, что это плесень в старой ванной! Мы ее выбеливаем!
Мария не удержалась и улыбнулась. В этот миг свет внутри неё вспыхнул с новой, удвоенной силой. Она не боролась с тьмой в лоб, не пыталась сокрушить её грубой силой. Она просто наполняла пространство светом. Её ладони слегка дрожали, она раскрыла руки, словно подарила миру невидимый дар, и прошептала:
— Пусть свет вернётся.
Символ под ними затрещал, словно тонкий лёд под натиском весны. Чёрная «смола», сочившаяся из трещин, начала пузыриться и испаряться с громким, злобным шипением. Трещины на земле стали сходиться, зарастая на глазах.
И тут из‑за деревьев, словно тени, вырвавшиеся из забытья, выскочили три тёмные фигуры. Длинные, безликие плащи с капюшонами скрывали их очертания, но даже в полумраке было видно: лица бледные, восковые, искажённые нечеловеческим голодом. Младшие «Пожинатели».
— Не дадим им! — крикнул один из них и бросился к кругу.
Но они не учли Луну.
Белая, как снег, молния метнулась им навстречу. Кошка не нападала физически, её когти оставались спрятанными, зубы не оскалились. Но её присутствие, ярость и сила создали невидимый, пылающий барьер. «Пожинатели» наткнулись на него и отшатнулись, словно обожжённые раскалённым железом.
— Не можем! — завопил другой, закрывая лицо руками. — Кошка… она пытается сжечь нас!
Луна стояла перед ними, выгнув спину дугой. Её белая шерсть действительно будто светилась изнутри. Глаза кошки горели холодным огнём, а низкий, утробный рык вибрировал в воздухе, словно предупреждая: «Дальше — смерть».
Этой заминки хватило.
Мария с друзьями, слившись в едином порыве, издали последний, решающий, сокрушительный импульс. Их силы соединились. Тёмный символ с громким хлопком рассыпался в чёрную пыль. Ветер, внезапно налетевший из ниоткуда, подхватил её и развеял, словно пепел от костра.
И тут же как из прорванной плотины волна чистой, живительной энергии вырвалась из‑под земли. Она разлилась по парку, смывая остатки скверны.
«Пожинатели», лишившиеся подпитки, с визгом отступили в тень. Их фигуры растворились в ней, будто их и не было лишь слабый шёпот, похожий на стон, донёсся из темноты.
Команда стояла, тяжело дыша.
— Получилось, — выдохнул Илья. — Узел очищен.
— Ага, — Ангелина вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Только в следующий раз, ребята, давайте без этих мрачных типов в плащах? Я испугалась до колик.
Мария смотрела на оживающий парк и не могла сдержать улыбки. Она чувствовала легкую, приятную усталость,которую сменял невероятный, пьянящий подъем, будто внутри нее пели птицы.
Они сделали это.
Они не просто защищались, отбиваясь от ударов.
Они наступали.
Они отвоевывали территорию.
И они победили.
Луна подошла к ней и терлась о ногу, громко и требовательно мурлыча. Ее выразительный взгляд говорил яснее любых слов: «Неплохо. Но не расслабляйся. Это была лишь разведка».
Но для Марии в тот момент это было больше, чем разведка.
Это было доказательство.
Доказательство того, что вместе они настоящая сила. И что даже самый тонкий лучик света всегда может пробиться через любую, самую густую тьму.