Глава 6
Схватив Яну за руки, пальцы Марины впились в нежную кожу девочку с такой силой, что она невольно вскрикнула
– Мама, мне больно.
Тогда она схватила ее за оба хвостика, которые утром с такой любовью расчесывала и закрепляла разноцветными резиночками, намотала хвосты на обе руки и сильно дернула.
– Мама – и из глаз девочки брызнули слезы – Мне больно.
– А Сереже не больно – и она опять дернула ее за волосы – к нему ночью приезжала скорая, ему делали уколы, это все из-за тебя – прошипела Марина, наклоняясь к лицу дочери.
Её глаза пылали гневом, а голос дрожал от еле сдерживаемых эмоций – Если бы не ты, Матвей никогда бы не заикнулся об уходе из нашего дома. Ты слышишь? – дернув ее с такой силой за хвосты, что у Яны головёнка замоталась в разные стороны. – Ты дрянь, ты самая, настоящая завистливая и злая дрянь. Ты разрушила нашу семью.
Мать на секунду отпустила дочь, и Яна отпрянула от нее, прижавшись к стенке. Её маленькое сердечко готово было выскочить из груди. Она не понимала, почему мама так разозлилась из-за каких-то бумажек, Сережка нарисует еще. Она должна сердиться на Матвея, ведь это он собрался уходить из семьи. Но сказать это матери она побоялась, потому что перед ней стояла совершенно незнакомая женщина, с перекошенным лицом и ненавистью в глазах.
– Пусть они уходят из нашего дома
– Замолчи! – рявкнула Марина, тряхнув Яну так, что у той зазвенело в ушах – Ты виновата, и ты заплатишь за это. Больше никаких сюсюканий, будешь жить как живут обычные дети, а не как принцесса. Поняла?
– Да.
– Попросишь прощения у Сережи и, чтобы ноги твоей в его комнате больше не было. Поняла?
– Да.
Она медленно разжала пальцы отступая. – Дрянь, маленькая дрянь. Я воспитала монстра. Но еще ничего не поздно исправить.
В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихим плачем Яны и прерывистым дыханием Марины. – Все поняла?
Девочка замерла, не в силах пошевелиться, словно время остановилось в этот момент. В горле застрял ком, а слова будто застыли где-то, превратившись в тяжелый камень. Она лишь молча кивнула, вытирая ладошкой слезы. А Марину до глубины души потрясло решение Матвея уйти из дома с сыном. По большому счету ее мало интересовали рисунки мальчика и то, что с ним сделала Яна – в конце концов, это всего лишь детские каракули. Но Матвей... Он был центром ее вселенной, она очень любила его, и во всем виновата была дочь.
В такие моменты ненависть к Яне затмевала разум Марины. Она была готова на многое, лишь бы удержать Матвея. Сейчас девочка чувствовала эту ненависть каждой клеточкой своего существа, понимая, что оказалась в ловушке собственных поступков и материнского гнева. Марина нервно расхаживала по комнате дочери, ее лицо выражало решимость, смешанную с тревогой. Она объясняла дочери, что извиниться перед мальчиком надо
– Это необходимо для общего блага – убеждала она не только дочь, но и себя, хотя в глубине души понимала, что ситуация зашла слишком далеко.
Яна, с ее характером, бледная и упрямая, стояла у окна, глядя на то, как тихо уходит осень, уступая место зиме. Её гордость не позволяла просить прощения у того, кого она ненавидела всей душой, но давление матери становилось невыносимым. Наконец, резко повернувшись к Марине, она сказала
– Хорошо, я это сделаю, но не потому, что хочу этого сама, а потому, что боюсь тебя.
– Мне все равно почему – сказала Марина – Ты виновата перед ним и обязана это сделать.
Сережа лежал в комнате совершенно безучастный ко всему, что происходило вокруг. С ним рядом была няня, много говорила с ним, убеждала, что в жизни иногда происходят такие случаи, что даже лучшие сказочники мира, не смогли бы придумать лучше.
- Но ты, мальчик мой, должен справиться со всем, что на тебя свалилось. Ты художник, а значит, должен уметь держать удар. Ведь не у всех художников складывается удачно все в профессии и что? Надо теперь лечь и лежать, глядя в потолок? Нет, мой, мальчик, ты должен встать и попробовать воспроизвести то, что сейчас лежит в твоей папке. Сделай это для меня. Мне так нравились эти рисунки.
Громкий стук в дверь заставил Сережку приподняться
– Войдите.
В комнату вошли Марина и Яна. Было видно, что глаза у девочки красные, а мать старалась держаться из последних сил. Сережа встретил их холодным взглядом и не хотел слушать. Но когда Яна начала говорить, в глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
– Хорошо, я тебя прощаю – сказал он взрослым голосом, но никогда не забуду эту подлость, поэтому оставаться в этом доме не намерен. Мое решение окончательное. Я не хочу жить с тобой рядом, как, впрочем, и ты не хочешь меня здесь видеть.
Яна, услышав такой ответ, испугавшись, убежала, решив, что ее извинения ничего не дали и Сережа жить здесь все равно не будет. Марина, услышав эту новость, словно окаменела. Все её планы, все надежды на счастливое будущее с Матвеем рухнули в одно мгновение. Она представляла себе идеальную картину: дружная семья, где все ладят друг с другом. Но реальность оказалась куда более жестокой.
Теперь перед Мариной открывалась пугающая перспектива: разрушенные отношения, неопределённое будущее и чувство вины за то, что она пыталась управлять жизнями других людей, не считаясь с их чувствами и желаниями. Но все решилось гораздо проще. Звонок преподавателя по композиции прозвенел тогда, когда Матвей подходил к своей машине
– Слушаю
– Матвей Анатольевич, это Николай Данилович.
– Да, здравствуйте, я узнал вас.
– Вы могли бы заехать в школу ненадолго, у меня к вам серьезный разговор.
– Буду минут через сорок.
– Присаживайтесь – и преподаватель указал на стул. – Через неделю в школе будет родительское собрание, там обо все будут говорить более подробно, сейчас мне нужно от вас и сына согласие
– На что?
- С сентября у нас будет работать при нашей школе первый класс. В него отобрано всего десять человек, самых талантливых детей нашей школы. В их числе и ваш сын. Вы не подумайте, что все остальные дети плохие. Нет! Они очень хорошие, но не более того. Гениальных мало. Нам надо ваше согласие на то, чтобы Сережа находился здесь всю неделю до пятницы, а в пятницу будете его забирать домой. Первую половину дня эти детки будут учиться как в обычной школе, потом обед, отдых, потом уроки, а потом занятия по рисованию.
– Сколько это будет стоить?
– Вы будете оплачивать только за питание и на первых порах краски, карандаши, бумагу. Но директор хлопочет, чтобы таких детей взяло на себя государство, ведь это штучный товар.
– Я думаю, сын будет в восторге.
– Я очень рад этому. У вас очень хороший парень.
– Спасибо, мне очень приятно.
Сережа принял эту новость на ура и даже сразу выздоровел
– Я хочу, папа, там жить.
– А здесь?
– А здесь нет, хотя Яна и попросила у меня извинения. Но нет, я не смогу это все забыть. В пятницу меня будет забирать няня и отводить к бабушке с дедом.
– А как же я? Мы с тобой совсем не будем видеться.
– Почему? Ты будешь эти два дня со мной, а всю неделю с тетей Мариной – и он засмеялся тому, как хорошо все придумал.