Начало Продолжение рассказа Нет в жизни счастья
Глава 1
Прошло полгода с того момента, как дороги супругов Савельевых разошлись. Как будто и не было тех четырех лет, которые пролетели как один миг. Тогда казалось, что их история только начиналась, что впереди еще столько счастья... Но реальность оказалась совсем другой. Ирина еще долго хранила в памяти тот вечер, когда они только встретились, тогда никто из них даже подумать не мог, что эти отношения закончатся так внезапно и болезненно. Сейчас их пути разошлись, словно два корабля в море. Он ушел из ее жизни, будто его никогда и не было. Но в квартире все равно многое напоминало о нем: чашка на кухне, его туалетная вода и книга около кровати. Она пыталась убедить себя, что это все к лучшему, что память не дала бы им шанс начать все сначала. И хотя сердце отказывалось принимать эту правду, она смогла наступить на горло собственной песне.
Четыре года – это совсем немного, но все-таки достаточно, чтобы привыкнуть к человеку, научиться жить с ним рядом, чтобы построить свой мир на двоих. Теперь этого мира нет, он разрушен до основания и после себя оставил лишь развалины и боль утраты. Думать о том, как это все произошло и можно ли было это исправить – бессмысленно. Пути разошлись, и каждый пошел своей дорогой. У каждого из них начиналась новая глава, но они пока не могли представить, какой будет эта история. Но оба знали, что время лечит, а память умеет быть милосердной, даже тогда, когда жгучая боль разъедает душу.
Сережа не знал другой жизни, поэтому считал, что у него все прекрасно: он накормлен, много игрушек, бабуля его любит – что еще надо? Матвей все чаще ловил себя на том, что выполняет обязанности отца на автомате. Менял подгузники, морщась, кормил из бутылочки, иногда гулял в парке – но все это было на автопилоте, будто мужчина наблюдал за собой со стороны.
Сережка рос, учился улыбаться и сидеть, тянулся к нему ручками, но в сердце Матвея по-прежнему царила странная пустота. В парке встречая мужчин, гуляющих с детьми, он видел, как они светятся от счастья, когда дети делают первые шаги или произносят первые слова — сам он лишь устало улыбался, отмечая эти важные моменты в жизни его сына.
Иногда, глядя на то, как спит малыш, он пытался выудить из самых дальних уголков своего сердца, что-то похожее на нежность, прислушивался к его дыханию, но все эти потуги приносили лишь горькое осознание собственной черствости. В те редкие минуты, когда Сережка тянул к нему ручки, Матвей чувствовал что-то похожее на эмоции, но они не были теми теплыми, радостными чувствами, о которых он слышал от счастливых отцов.
Он считал, что это просто привязанность, долг, который нужно отдать, но он никогда не станет источником радости. Конечно, он понимал, что должен любить этого ребенка, что обязан стать хорошим отцом, но, как говорится, сердцу не прикажешь, и оно не билось учащенно при виде этих пухлых щечек и беззубой улыбки. Именно эта неспособность чувствовать то, что казалось таким естественным, мучила его больше всего.
Родители это видели, им было жаль внука и не меньше сына, но что они могли сделать? Только любить того и другого – вот и все их возможности. Но чем взрослее становился малыш, тем интересней было с ним возиться и наблюдать за тем, как он знакомится с окружающим миром. Когда Сережа произнес первое слово баба, она расплакалась
– Ты мой говорун! Красавчик!
Второе слово было папа. Было приятно, но радость была не та
– Не знаю, что тебе надо еще, сын? – спрашивала мать – Ребенок ни в чем не виноват, чего ты нос воротишь. Совесть бы поимел.
После таких слов родителей подходить к Сережке совсем не было желания. Он чувствовал себя виноватым, заставлял через силу брать сына на руки и даже играть, но это продолжалось недолго. Его хватало минут на десять
– Мам, мне надо поработать – говорил он и уходил в комнату. Чего он там делал, какую работу выполнял, никто не знал, потому в комнату никто не заглядывал.
Так прошел год, Сережка хорошо ходил, разговаривал на своем тарабарском языке, бабушка что-то понимала, и они даже могли вести с парнем диалог. Страдал ли малыш от такого невнимания отца? Наверное, но он не мог это сказать, что-то чувствовало его сердечко, но он все равно к нему тянулся.
Годовалый ребенок, словно маленький исследователь, ходил по квартире, заглядывая в каждый уголок. Его глаза, а вернее, глаза Маши, были наполнены любопытством, останавливаясь около фотографии, где он был с отцом
– Папа? – спрашивал он
– Да,— отвечал Матвей.
Ребенок еще не понимал настроения отца, но, наверное, все-таки чувствовал, что папа к нему относится не так , как баба. Именно она заменяла ему мать, стараясь окружить ребенка заботой, любовью, вниманием. Она старалась скрыть свои переживания по поводу нелюбви Матвея к сыну, но малыш ловил каждую ее эмоцию. Для него мир был наполнен любовью бабушки и дедушки, теплом их рук и чтением сказок на ночь.
Когда папа не отвечал ему и не брал на руки, его кулачки сжимались и губки дрожали, он не понимал, почему папа к нему так холоден. Не играет с ним, не подбрасывает к потолку, как дед, и не щекотит его, как няня. Возраст брал свое, он уже не подходил к отцу и не просился к нему на руки, он вполне адаптировался к этим условиям жизни.
Его привязанность к бабушке и деду становилась все крепче, а любовь к этим добрым людям все сильнее. Он находил утешение в их объятиях, в звуке бабушкиного голоса, когда она укладывала его спать. Но, наверное, где-то глубоко внутри, у малыша была та рана, которая образовалась от непонимания, от нелюбви самого близкого ему человека. И хотя он не мог сказать ничего отцу, малыш чувствовал, что в его мире что-то не так.
Когда Сереже было два года, папа привел какую-то тетю и познакомил малыша с ней.
– Сереж, познакомься, это тетя Марина. Но она была для него такой же чужой и нелюбимой, как он для своего отца.
Вскоре Сережа переехал в дом к этой тете и сразу потерял всех тех, кто его любил, и кто для него был так дорог.
Добрый день, уважаемые читатели! По вашим просьбам сегодня выкладываю продолжение рассказа Нет в жизни счастья. Приятного чтения.