Глава 5
Три раза в неделю маленький Сережка отправлялся в детскую художественную студию, где каждый урок превращался для него в настоящее приключение. В просторном, светлом зале, наполненном запахами акварели и масляных красок, он чувствовал себя по-настоящему живым и счастливым. Карандаш послушно скользил по бумаге, а кисточка творила чудеса, превращая простые мазки в удивительные картинки.
После занятий они с няней отправлялись на прогулку: бродили по парку, кормили уток, которые не улетали в теплые края, собирали разноцветные листья для будущих поделок. Иногда играли в прятки среди деревьев или просто сидели на скамейке, обсуждая новые идеи для рисунков. Так, Сережа начал расцветать. Его глаза загорались, когда он рассказывал о своих работах, а улыбка становилась все ярче и искреннее. Талант мальчика не мог остаться незамеченным – его рисунки выделялись среди остальных особой глубиной и выразительностью.
Преподаватели отмечали его способности, хвалили за усердие и творческий подход. По-прежнему облака занимали его больше всего и что отмечали педагоги, не было похожих. Эти вечные странники были настолько разными, что диву давались учителя, насколько у ребенка хватало фантазии.
Ненавязчиво няня учила с ним буквы: Сереж, вон машина поехала, какой номер у нее? И ребенок сразу называл буквы, которые видел на машине. Это была игра, которая его увлекала, а когда выпал снег, то белый ковер, стал тем местом, где Сережа стал писать первые слоги. Так, к шести годам мальчик прилично читал и поглощал книги, которые няня брала ему из библиотеки.
Матвей давал деньги няне, для того чтобы она могла куда-то ходить с сыном, и они постепенно посмотрели все самое интересное в Москве. Каждый новый день приносил новые возможности для творчества. Последние осенние дни выдались самыми напряженными. Сережа сидел в своей творческой студии и смотрел в окно.
В конце учебного полугодия ему предложили принять участие в серьезном художественном конкурсе на тему «Природа». Эта тема была близка его сердцу – встреча зимы и осени. Две недели он усердно работал, выполняя три рисунка, в которые были вложены так много чувств и любви, что он как творческий человек иногда даже плакал. Мальчик погружался в этот мир красок и линий. Рисунки объединяло одно название «Зима уже стучится в дверь»
Осенние деревья в золотистом убранстве, первые снежинки, кружащиеся в воздухе, робкий зимний узор на лужах и облака, тяжелые, похожие на медведей, готовящихся к спячке – все это оживало под кистью мальчика. Рисунки получились чудесными. Сережа был уверен, что они тронут сердца жюри.
– Сын, ты такой молодец. Твои рисунки живые, а облака – эта твоя главная фишка.
– Да, я обожаю их рисовать.
Когда отец вышел из его комнаты, он, уже лежа в постели, представлял, как будет стоять на сцене и получать заслуженную награду. Но... судьба распорядилась иначе.
*****
В тот роковой день Сережа, как обычно, собирался в студию и должен был отдать рисунки. Открыв папку, где он хранил готовые работы, мальчик замер от ужаса: его работы были разрезаны на мелкие клочки. Кто-то намеренно уничтожил плоды его двухнедельного труда. Мальчик не мог поверить своим глазам. Его руки дрожали, а в горле встал ком. Он собрал обрывки рисунков, но восстановить их было невозможно. Горе и разочарование, оказались настолько сильными, что Сережа слег с высокой температурой. В его душе образовалась пустота. Та мечта о конкурсе, те яркие образы, которые он вложил в свои работы – все это исчезло, словно талая вода весной.
Няня не могла понять, что случилось с ребенком
– Сереженька, где твои рисунки? Если ты заболел, я сама отвезу их в студию. Не переживай, я все сделаю.
Он плакал, мотал головой и молчал – Скажи мне, мой мальчик, что с тобой и я помогу?
– Нет больше рисунков, она их порезала, и ничего уже нельзя сделать.
Няня бросилась к папке, где мальчик хранил свои работы, и ахнула
– Кто это сделал, Сережа? Ребенок плакал навзрыд
– Она
– Кто она?
– Яна. Она ненавидит меня. Я не знаю за что.
– Марина, у Сережи температура, дайте жаропонижающие таблетки.
– А что случилось, вчера он был здоров?
– Я буду разговаривать об этом с Матвеем Анатольевичем.
– Хорошо – удивившись, ответила хозяйка.
Приняв таблетку, мальчик уснул. Няня решила дождаться Матвея.
Он зашел в комнату сразу, как только вернулся с работы
– Что случилось? Почему вы дома, сегодня сдача работ?
– Матвей Анатольевич, а нам нечего сдавать.
- Что это значит?
Она открыла папку, и глаза Матвея стали похожи на фары его машины
– Что это?
– Яна порезала рисунки вашего сына
– Яна? Зачем?
– Это вы спросите у нее или у ее мамы.
Он потрогал лоб ребенка. Сережка горел.
– Марина! — заорал он на весь дом
– Ты чего так кричишь? Что случилось?
– Ты знаешь, что твоя дочь, порезала все конкурсные рисунки сына?
– Нет, почему ты думаешь, что это сделала она?
– А ты думаешь, что это сделал Сережка? Или может быть я ? Я понимаю, Марина, что не пылаю чувствами к сыну, как ты к Яне, но и издеваться над ним не позволю даже твоей дочери. Мы уезжаем из этого дома.
Марина побледнела – Подожди, я сначала все выясню и если это она, заставлю извиниться
– И нарисовать испорченные рисунки заново. Так?
– Нет, к сожалению, этого она сделать не сможет. Но прошу тебя, не принимай поспешных решений.
– Хорошо – ответил Матвей и пошел в комнату сына.
Он спал, щеки были красные, руки холодные.
– Мне пора ехать, уже поздно - сказала няня
– Я вызову вам такси. Вот деньги и спасибо вам. Сможете прийти завтра побыть с Сережей?
– Конечно, я приду.
Пока Матвей вызывал такси и провожал няню, Марина пошла в комнату к дочери. Яна сидела, сжавшись в комочек на краешке кровати. Её сердце бешено колотилось, а в голове крутились мысли о том, что она натворила. Порезанные рисунки Сережи лежали у него в папке, и от сознания этого ей становилось еще хуже. Но не из-за сожаления – нет! Из-за страха перед матерью.
Она ненавидела этого мальчишку всем своим маленьким детским и не таким уж добрым сердцем. Ненавидела за то, что он посмел появиться в их доме, за то, что его акварельные пейзажи и карандашные наброски были настолько совершенны, что даже мать не могла этого не заметить. По мнению девочки, она уделяла ему слишком много внимания, постоянно хвалила его работы и что совсем было обидно Яне, сравнивала с ее работами – конечно, не в ее пользу.
Она мечтала, чтобы он убрался из их дома. Но эта мысль уже не приносила того удовлетворения, как раньше. Она все отчетливее слышала шаги в коридоре, и каждый звук заставлял ее вздрагивать. Дверь открылась так резко, что Яна вздрогнула и едва успела поднять голову. Их взгляды встретились, и в глазах матери она увидела не гнев, а что-то другое, незнакомое, то, что испугало ее еще больше.
– Ты? – тихо спросила Марина, и в этом вопросе было столько невысказанного, что Яна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Она не знала, что ответить. В горле застрял ком, а слова будто застряли где-то в груди. Она лишь молча кивнула, чувствуя, как по щекам катятся слезы – слезы не раскаяния, нет, а страха перед тем, что будет дальше.